Богатая Л.Н. На пути к многомерному мышлению, Печатный дом, 2010. – 372 с

141

Проблеме восприятия Гуссерль посвятил цикл из пяти лекций,

которые были им прочитаны в апреле-мае 1907 года. «Лекции о вещи и пространстве» были опубликованы в одном из томов «Гуссерлианы» под названием «Вещь и пространство» (Husserliana. Den Haag. 1973. Bd.XVI). Один из вариантов анализа первых пяти ( из общих семи)

параграфов соответствующего текста был проведен Н.В.

Мотрошиловой в работе «Учение Гуссерля о вещи, восприятии и пространстве ( по лекциям «О вещи и пространстве» – 1907 г.)» [4].

Гусерлево понимание восприятия уточняется в его более поздней работе «Идеи к чистой феноменологии и феноменологической философии» – 1913 г. [3].

Следует заметить, что основная цель обращения к анализу взглядов Гуссерля на природу восприятия состоит в том, чтобы в самых общих чертах зафиксировать то главное, что феноменологический метод привнес в понимание восприятия и на основании отмеченного представить гипотезу о существовании различных способов

восприятия: мирового, уровневого, планового.

О том, ЧТО имеется в восприятии

Размышляя о том, что на самом деле следует понимать в качестве объекта восприятия, Гуссерль в развиваемом им подходе отмечает,

что непосредственно вещи следует оставить на рассмотрение физикам, вещи сами по себе – метафизикам, представления о душе,

личности – психологам. Воздержаться в суждениях следует также и по отношению к вещам, каковыми они предстают в повседневной жизни. Мир, на который обращает внимание Гуссерль, – это мир

феноменов, мир, который не затрагивается реальным полаганием существований и несуществований.

Гуссерль настаивает на проведении различений между вещью,

какой она существует вне восприятия и вещью как предметом восприятия. Восприятие не равно вещи. Гуссерль пишет: «Восприятие и вещь восприятия – хотя в своей сущности и взаимосопряжены друг с другом, однако с принципиальной необходимостью не едины и не связаны реально и по своей сущности друг с другом» [3, с. 123]. Тем самым формируется одна из антиномий

142

восприятия, состоящая в не-тождественности восприятия и воспринимемой вещи.

По Гуссерлю, различать следует не только восприятие и вещь, но и

восприятие и образ вещи. Восприятие не есть образ вещи, если толковать «образ» как некоторую «вторую вещь, которая реперезентирует первую благодаря сходству с ней». По Гусерлю, «восприятие не содержит ни повторения вещи, ни повторения отдельных признаков» (S. 45) .

Не являясь ни вещью, ни образом вещи, восприятие предстает непрерывным конституированием частных восприятий, ибо любая физическая вещь дается в восприятии не сразу, не целиком, а через

«частные восприятия», части как бы «накладываются друг на друга».

В толковании Гуссерля восприятие оборачивается неким потоком восприятий, континуальным полем «срезов», отдельных «профилей».

Несмотря на несомненную неполноту, незавершенность отдельных восприятий, каждая часть вещи в восприятии обнаруживает себя как относящаяся к вещи целиком. «Восприятие по необходимости есть непрерывное единство» (S. 64).

Представленность восприятия потоком частных восприятий ведет к очевидной сложности по установлению отношения целого к части, к

сложности понимания того, КАК конституируется целое.

О том что ЕСТЬ восприятие

Следующим шагом, позволяющим продвинуться на пути постижения восприятия, оказывается обсуждение вопроса о том, как в восприятии задействованы чувство, разум. Гуссерль не принимает существовавшего до него различения терминов перцепция и апперцепция и размышляет только о перцепции. Он отмечает: «Мы называем «перцепцией», в согласии с обычным смыслом этого слова,

просто восприятие….а слова «апперцепция», из-за множества

[превратных] толкований, стараемся избегать» (S. 48-49). Часто вместо термина перцепция Гуссерль употребляет слово явление,

которое, в свою очередь, оказывается составляющим чрезвычайно важной формулы: явление – явление в собственном смысле +

компоненты понимания (Auffassung). В приведенном равенстве особый интерес представляет второе слагаемое, ибо именно в нем

143

содержится то, что не связано с чувственным восприятием, что сопряжено с задействованием более высоких регистров восприятия познающего мир субъекта, то, что связано с деятельностью сознания.

Гуссерль проводит различение в восприятии, выделяя, с одной стороны, «восприятие предметности» и с другой – «восприятие воспринимающего я». В частности, он отмечает: «Восприятие, будучи тем, что оно есть, пребывает в постоянном потоке сознания и само есть постоянный поток» [3, с. 124]. Пребывание восприятия в потоке сознания привносит в восприятие компоненты понимания, которые и создают восприятие явления в несобственном смысле. По этому поводу Н.В. Мотрошилова отмечает, что у Гуссерля «совокупное явление восприятия расчленяется на явление в собственном смысле…..и явление в несобственном смысле, служащее как бы

«аппендиксом» явления в собственном смысле – с его коррелятом чего-то другого» (in dem Ubrigen) в предмете. Явление в несобственном значении ничего не изображает, хотя в известном смысле способствует осознанию предметного» [4]. По поводу приведенного высказывания Н.В. Мотрошиловой можно позволить себе несогласие в том, что явление в несобственном смысле

соотносится с аппендиксом, ибо аппендикс традиционно рассматривается как рудиментарный орган, в то время как явление в несобственном смысле привносит в сам процесс восприятия сверхважный компонент, который и превращает восприятие в процедуру, связанную не только с чувствованием, а в процедуру

когнитивную, предполагающую подключение разума

воспринимающего субъекта. Следует особо подчеркнуть еще один момент. В формировании явления в несобсвенном смысле Гуссерль существенное место уделяет вере. В восприятии в узком смысле

являющееся «стоит» в качестве сущего, оно имеет значение действительного. И человек воспринимающий верит в это. Вера его может иметь разную силу: от веры абсолютной – через сомнения – к

неверию. Неверие разлагает восприятие, выступая коррелятом деструкции. В то время как вера в «стояние» вещи перед глазами,

согласно Гуссерлю, необходима и пропитывает собою всю континуальность явления (S. 152).

Способы восприятий (различение восприятий)

144

Приведенное выше весьма конспективное представление того, как

восприятие толкуется в рамках феноменологического подхода, имеет главной своей целью фокусировку внимания на том, что восприятие предстает не только достаточно сложным процессом, в котором Гуссерль смог зафиксировать множество удивительно тонких различений, процедурных нюансов. Главное заключается в возможности обнаружения в отмеченной сложности определенного порядка, порядка, проявляющегося существованием различных

способов восприятия, предстающих некоторым единством.

Размышления о различных способах восприятия в какой-то мере обусловлено продумыванием гуссерлевых интуиций о

созерцательном схватывании. Ведь достаточно естественно предположить, что подобные схватывания могут осуществляться различным путем, что в свою очередь предопределяет существование разных способов восприятия.

Справедливости ради следует заметить, что мысль о существовании различных способов восприятия стимулировалась еще одним моментом. А именно, в процессе проведения самых первых размышлений о смысле, представлении настойчиво возникали мысли о мире существования смыслов, или об уровнях бытия смыслов, о

частных и общих смыслах. В какой-то момент актуализировалась идея о планах и уровнях представлений. Когда же результаты проделанной на первом этапе работы обозревались уже в единой целостности, то естественно возникал вопрос: почему настойчиво обнаруживается стремление к оперированию терминами: план,

уровень, мир? Когда же в зоне более пристального осмысления оказалось восприятие, то возникло ощущение, что ответ найден и он заключается в том, что в сложном процессе восприятия

обнаруживаются отдельные процедуры или способы, непосредственно выводящие на представления о планах, уровнях, мирах.

Мысли о способах восприятия наводят на некоторую аналогию с

генами, генетическими кодами, широкое разнообразие которых создается из ограниченного числа аминокислот. Нечто подобное можно мыслить и по поводу восприятия. Каждый конкретный акт восприятия уникален, но эта уникальность воссоздается из ограниченного набора способов восприятия.

145

Достаточно сложно, находясь на начальном этапе продумывания вопроса о способах восприятия, четко определить их итоговое

количество. Единственно, что можно предположить – ограниченность их числа. В настоящий момент есть основание предварительно рассмотреть только три способа восприятия: мировое, уровневое,

плановое.

Мировое восприятие

Вдумываясь в слово МИР, подбирая те термины, в контексте которых могут быть проведены первые размышления о мировом восприятии, достаточно естественно возникает представление о

целом, ибо первое, чем мир предстает мыслящему человеку, – это своей целостностью. Но если целое изначально предполагает некоторое единство, то мир можно было бы назвать неким

прозрачным для осознания единством или иначе – целым, которое не только само по себе едино, но внутри которого появляется возможность обнаружения порядка. Тем самым мир может рассматриваться через порядок, но это не порядок в смысле элементарной упорядоченности чего-либо, это умный порядок, живой порядок, это порядок, предстающий космосом, глубинно связанным с

красотой и гармонией. В итоге МИР – это целое, в котором обнаружен умный (живой) порядок, порядок проявляемый Человеком,

сопричастным идее красоты.

Мирово воспринимая окружающее – или иначе, актуализируя мировое восприятие, человек воспринимает не только целостно, но сразу же обнаруживает в воспринимаемом умный, живой порядок, порядок,

подвергаемый непрерывной юстировке. Слово юстировка ведет свое происхождение от немецкого термина justieren — выверять,

регулировать. Немецкий термин происходит от латинского слова justus — правильный. Современное значение термина связывается с совокупностью операций по приведению средств измерения в состояние, обеспечивающее их правильное функционирование.

Воспринимая мирово человек неизбывно соотносит воспринятое с

чем-то внутренне известным, внутренне предзаданным, что и позволяет осуществлять юстировку воспринимаемого.

Фундаментальную роль в осуществлении соответствующей

146

юстировки играет Я, выступающее мерилом установления ясности воспринимаемого. Мировой порядок, обнаруживаемый в мировом восприятии, в каком-то смысле оказывается порядком по подобию.

Однако это подобие не следует толковать механически. Опять же,

аналогично представлениям о живом порядке, можно мыслить живое подобие, поясняя его следующим образом. В мировом восприятии значимую роль играет осознанная человеком картина мира. Принятие соответствующего утверждения на первый взгляд ведет к тупиковой ситуации, ибо как тогда может развиваться картина мира, если она сама предопределяет мировое восприятие? Выход из отмеченного затруднения может состоять в допущении живого подобия,

позволяющего определенную степень искажения при проведении каждого акта уподобления. При реализации мирового восприятия

человек обращается к зафиксированной в его сознании картине мира,

как бы накладывая ее на воспринимаемый объект. Вот только в каждом конкретном акте восприятия, в результате обязательной внутренней юстировки, при сопряжении воспринимаемого предмета и внутренней картины мира эта картина чуть-чуть меняется. В итоге – результат мирового восприятия содержит нечто, стимулирующее корректировку прежней картины. Естественно, при этом важно понимать, что мировое, как и любое другое восприятие, –

множественно (состоит из множества частных восприятий), можно даже использовать термин современного культурного контекста – восприятие клипово. Клиповая природа восприятия проявляется во всех его способах, в том числе и в восприятии мировом. Однако при этом важно понимать, что клиповое восприятие это только определенная фаза восприятия, за которой неизменно должна следовать фаза «сборки клипов». В результате этой сборки и формируется общее восприятие. Таким образом, говоря о мировом восприятии важно различать частные мировые восприятия и общее

мировое восприятие, оказывающееся результатом конституирования частных мировых восприятий, их некоторым синтезом.

Еще один весьма важный момент, который следует отметить,

рассматривая мировой способ восприятия, состоит в том, что в мировом восприятии обнаруживается иерархическое членение

воспринимаемого. В результате иерархического членения целостность

147

воспринимаемого предстает рядом единств. Иерархия, иерархичность

будут более подробно рассмотрены в следующем разделе данного исследования. Сейчас же в самых общих чертах можно только заметить, что установление иерархического членения в мировом порядке дает некоторый ключ к пониманию РАЗВИТИЯ мирово воспринятого. Обнаружение иерархии, внимательное рассмотрение отдельных иерархических уровней дает возможность прогнозирования динамики развития воспринимаемого.

Размышляя о мировом восприятии, естественно обратиться к более глубокому продумыванию того, что есть МИР как таковой. При наличии фундаментальных философских обращений к теме МИРА,

предпринятых, к примеру, в философских подходах Э. Гуссерля, М.

Хайдеггера, В. Шмакова, следует обратить внимание и на современные попытки актуализации соответствующей темы. В

частности, в 2006 г. были опубликованы результаты диссертационной работы современной российской исследовательницы Т.В.

Добровольской «Мир: естественнонаучные и гуманитарные модели»,

в которой мир рассматривается как предельный объект изучения,

предельная тотальность и самая всеобъемлющая целостность,

являющаяся одной из базовых онтологических интуиций,

предшествующих любым формам познания, их отправной посылкой.

В работе соотносятся представления о моделях и картинах Мира.

Интересно то, что моделирование рассматривается не только как

частный прием научного познания, но возводится в ранг общего

способа познания Мира в целом. Модель предстает той формой, через которую и посредством которой человек «встраивается» или

«вживается» в Мир, конституируя его. В этой связи вспоминаются слова Гуссерля о том, что «в этот мир мы встраиваем и самих себя».

Один из наиболее интересных результатов упоминаемой работы состоит в том, что модель Мира и картина Мира рассматриваются как две концептуально-когнитивные формы его постижения.

Развивая отмеченное утверждение, можно каждый новый акт мирового восприятия рассматривать как моделирование (частное мировое моделирование), в котором в качестве модели выступает сложившаяся в результате предыдущего акта восприятия картина мира, картина, находящаяся в состоянии непрерывной корректировки.

148

Из отмеченного вытекает, что исследование Мира как фундаментальной онтологической интуиции, построение и изучение его моделей и картин несомненно способствуют более глубокому прояснению способа мирового восприятия.

Уровневое восприятие

Следующим после мирового способа восприятия следует рассмотреть уровневое восприятие. В отличие от мирового, уровневое

восприятие фиксируется на одном из элементов иерархического членения, проявленного мировым восприятием. Если в мировом восприятии обнаруживаются целостно сопряженные различения, то главная задача уровневого восприятия – установление различий в том,

что уже оказалось фактом различенности. Таким образом,

соответствующий способ восприятия можно назвать восприятием части. Тщательному изучению подвергается часть.

В философской традиции имеется два подхода, имеющих несомненное отношение к развитию приемов уровневого восприятия:

феноменологический и аналитический. В обоих подходах особое внимание уделено процедуре дескрипции. Как отмечается в работе [1],

дескрипция призвана реализовать дистанциирование

феноменологического метода от каузального объяснения,

являющегося методом естественных наук и заключающегося в сведении какой-либо данности к тому, чем она сама по себе не является. В этом же смысле дескрипция (в ее отличии от причинности)

принимается и аналитической традицией. Так, Л. Витгенштейн отмечает: «...она [философия] никогда не может быть нашей работой по сведению чего-либо к чему-то другому, или объяснения чего-либо.

Философия, на самом деле, является “чисто дескриптивной”» [6] (цит.

по [1]). Термин дескрипция употребляется и аналитиками, и

феноменологами, означает простое прояснение и схватывание

данного. Дескрипция позволяет получить ответ на вопросы: что это такое? и как это дано?, но не отвечает на каузальный вопрос почему?

Известный немецкий философ Эрнст Тугендхат так пишет по этому поводу: «прояснение [clarification] есть то, что философы, такие как Гуссерль или Витгенштейн, обозначают, когда говорят о дескрипции как о единственно адекватном философском методе» [5, р. 262] (цит.

149

по [1]). Дескрипция ведет к прояснению или иначе – прояснение осуществляется путем применения процедуры дескрипции.

Значимость прояснения (дескрипции) в философии столь велика, что,

к примеру, тот же Э. Тугендхат позволяет себе заметить: «Прояснение того, что мы понимаем, – это то единственное, что мы можем делать в философии. Вопрос почему является неприемлемым. В этой основной методологической концепции феноменология и британская философия, как мне кажется, согласны» [5, р. 284] (цит. по [1]).

Несмотря на то, что приведенное утверждение кажется достаточно верным толкованием ключевых устремлений и феноменологов, и

аналитиков, при этом все же закрадываются некоторые сомнения в справедливости отмеченного.

Если еще раз вернуться к дескрипции в ее феноменологическом и аналитическом понимании, то следует обратить внимание на различия в соответствующих толкованиях. Если в рамках аналитической философии дескрипция используется в процедурах анализа формальных структур языка, то феноменологи обращаются к дескрипции при исследовании смысловых полей с акцентированием внимания на сознании. Ноэматическая дескрипция возникает как результат интенциональных переживаний, в которых уже не языку, а

Я отводится ключевая роль.

Возвращаясь к размышлениям об уровневом восприятии, теперь уже можно выразиться так: уровневое восприятие – это восприятие дескриптивное. Сложности в понимании словосочетания

дескриптивное восприятие связаны с тем, что изначально восприятие не связано со словом (что не исключает возможности вербального оформления воспринятого), в то время как дескрипция это процедура,

предполагающая оперирования словами. Как же тогда понимать выражение дескриптивное восприятие?

Дескриптивное восприятие – это результат Охватывания

сознательным Я воспринимаемого уровня. В этом охвате, с одной стороны, содержится множество частных уровневых схватываний, с

другой – охватывание предполагает непрестанное ощущение целого,

или иначе – частные схватывания происходят на фоне актуализированного целого. Охват целого реализуется сознающим Я.

150

В словосочетании дескриптивное восприятие термин дескрипция

скорее следует понимать как метафору, позволяющую упростить понимание механизма исследуемого восприятия. Именно поэтому, во избежание возможных недопониманий, целесообразно от выражения

дескриптивное восприятие перейти к выражению уровневое восприятие.

Продумывая процесс уровневого восприятия, несомненный интерес представляет поиск ответа на вопрос о том, что является основанием

для проведения уровневых восприятий. Если сам уровень обнаруживает себя в результате мирового восприятия, основанием для которого служит та или иная картина мира, удерживаемая сознанием и выступающая в роли модели, позволяющей осуществить мировое разделение, то что является моделью для восприятия уровневого?

Само предположение о существовании подобной модели вызвано тем,

что при ее отсутствии уровневые частные схватывания выродились бы в бесконечность схватываний, схожих, в какой то мере, с

«шизофреническим» способом обозрения мира, способом, в котором отсутствует сознательное управляющее начало. Следовательно, самый первый, грубый ответ на поставленный вопрос может быть таким:

основанием, с помощью которого осуществляется уровневое различение, выступает сознательное я. Но отмеченное будет скорее не ответом, а манифестированием того, за чем ответ скрыт. Не пытаясь в ходе данного исследования последовательно продвигать размышления дальше в направлении поиска претендентов на роль отмеченного основания, можно лишь довольствоваться формулированием гипотезы о том, что речь идет об алфавите, что именно алфавит, понимаемый не просто как набор, а как система

конечного числа букв, и является основанием для проведения

уровневого восприятия. Поиски подтверждения выдвинутой гипотезы,

к сожалению, следует отложить до иных времен, хотя сразу же хотелось бы обратить внимание на следующее: так как разные языки имеют разные алфавиты, то человечество как таковое имеет разные

основания для осуществления уровневого восприятия. Но именно наличие разных оснований (в виде разных алфавитов, соответственно,

разных языков) оказывается чем-то схожим по природе своего развертывания различным картинам мира, удерживаемым тем или