Богатая Л.Н. На пути к многомерному мышлению, Печатный дом, 2010. – 372 с

91

Ф.В. Лазарев совершенно справедливо замечает, что уже в античной культуре можно наблюдать существование широкого плюрализма философской мысли. Что же касается современной культурной ситуации, то плюрализм мнений в ней стал распространенной культурной ценностью (интересные размышления

оприроде плюрализма представлены в статье А.Д. Шоркина [10]).

Рассуждая об уникальности и важности духовного опыта каждой

творческой личности, Ф.В. Лазарев отмечает, что подлинную ценность философской системы составляет не то общее, что связывает выстраиваемую систему с системами уже существующими и общепризнанными, но то особенное, неповторимое индивидуальное

мировидение, которое и являет собой ценность непревзойденную [6].

При несомненном признании важности философского плюрализма,

тем не менее возникает мысль о том, не может ли отмеченный плюрализм обернуться проблемой фундаментальной несоизмеримости философских подходов. Интервальный подход,

развиваемый Ф.В. Лазаревым, как раз и направлен на разрешение проблемы нарастающего плюрализма философских мнений путем введения представлений об интервалах абстракции (более подробно этот термин будет рассмотрен ниже). По этому поводу Лазарев пишет: «Распадается ли философия на множество никак не связанных моделей мироустройства или она имеет внутреннее, скрытое за внешними конфронтациями единство? Существует ли она, несмотря на видимую разноголосицу школ и течений, как нечто целое и если да,

то как это возможно?» [6].

Совмещение различных философских подходов, осмысляющих одни и те же предметные зоны, по мнению Лазарева, никак не может быть осуществлено в рамках плоскостных подходов, а требует формирования многомерных построений, актуализирующих представления о многомерном разуме, многомерном видении реальности. Отмеченные представления требуют формирования нового образа рациональности и, соответственно, специальной

методологии, позволяющей на практике реализовать многомерное видение реальности. Лазарев отмечает, что, обладая способностью схватывать многоликость реальности, философия в прошлом не осознавала это обстоятельство на методологическом уровне. Тем

92

самым терялась из виду важнейшая познавательная функция философии [6].

Признание допустимости философского плюрализма актуализирует задачу разработки методологии, позволяющей этот плюрализм обозреть и ассимилировать с помощью многомерных когнитивных практик. Создание соответствующей методологии Ф.В. Лазарев связывает с формированием метаподхода и квалифицирует

интервальную антропологию как версию метафилософии [6].

Проблемы: истинности философского знания;

особенностей изучения сложных объектов;

познания «вещи в себе»

Проблема философского плюрализма тесно сопряжена с проблемой

истинности философского знания. Лазарев настойчиво повторяет, что ни один исследователь в науке не обладает способностью занимать позицию привилегированного субъекта, субъекта, знающего абсолютную истину о мире. Для субъекта существует множество возможных познавательных позиций, каждая из которых имеет свою перспективу видения реальности.

На вопрос о том, какую философию следует считать истинной,

Лазарев отвечает следующим образом: «все классические концепции имеют определенное право на истину, но каждая лишь в строго определенном интервале абстракции»[5, с. 40]. Или иначе: всякая философская истина имеет смысл лишь в контексте той или иной системы идей и является справедливой не вообще, а лишь в рамках определенного познавательного континуума, конституирующего соответствующую познавательную позицию [6].

Две приведенные точки зрения по поводу истинности философских построений никак не исчерпывают множества различных смысловых нюансов, которые возникают в рассуждениях Ф.В. Лазарева об

истине в философии. Но даже продумывание множества предлагаемых автором рассуждений в соответствующем направлении не дает исчерпывающего ответа на целый ряд важных вопросов. К

примеру, существует ли право на истину у неклассических концепций?

Или другой вопрос: каково назначение философских концепций,

которые не стали классическими (общепринятыми)? Вполне

93

возможно, что поставленные вопросы могут показаться автору интервальной методологии тривиальными, но главная их цель заключается в привлечении внимания к тому, что задача разделения классических (в смысле канонических) и неклассических концепций не относится к разряду задач простых.

Еще одна проблема, стимулирующая развитие интервальной методологии, связана с особенностями изучения сложных объектов.

Ф.В. Лазарев совершенно справедливо замечает, что познавательный опыт двадцатого столетия показывает накапливание все большего количества случаев, «когда результаты исследования того или иного сложного объекта адекватно отображаются лишь средствами многомерного концептуального пространства, способного выразить не только два, но и больше аспектов, измерений познаваемого целого» [6]. Проблема изучения сложных объектов автоматически актуализирует проблему, связанную с поиском способов организации связности многомерного пространства,

возникающего в ходе соответствующих исследований.

Создание интервального подхода стимулировалось еще одной,

сугубо философской проблемой – проблемой познания «вещи в себе».

Лазарев видит возможность познания «вещи в себе» только в определенной независимости результатов познания от выбранного интервала наблюдений. Обнаружить инварианты в исследуемых явлениях позволяет наблюдателю, по мнению Лазарева,

метаинтервальная позиция теоретика. Именно эта позиция, по мнению философа, обеспечивает устранение элементов субъективности полученных результатов, привносящих искажения, обусловленные вмешательством субъекта [7].

В своей совокупности обозначенные выше проблемы в самых общих чертах представляют проблемное поле, стимулирующее развитие интервального подхода.

Принципы дополнительности и компромисса а также

постулаты

интервальной методологии

Среди принципов, лежащих в основе интервального подхода,

особое место занимает принцип дополнительности, расширяемый

94

Ф.В. Лазаревым до уровня его культурологической проявленности.

Известно, что сам Н. Бор пытался использовать сформулированный им принцип не только для разрешения физических задач, но намного шире – применительно, например, к психологии и даже к культуре.

Ф.В. Лазарев замечает, что диалектика дополнительности Н. Бора нуждается в философском обобщении и осмыслении. В какой-то мере вариант такого обобщения и был представлен в конце 50-х годов в рамках интервальной диалектики [6].

Важным шагом на отмеченном пути стало рассмотрение принципа дополнительности в контексте обобщенного понятия физической относительности. По Лазареву, «в основе интервального типа философствования лежит идея относительности» [5, с. 24]. В

контексте этой идеи любой объект природы, социума, духовной сферы существует и определенным образом проявляет себя не

вообще, а в конкретных условиях, относительно той или иной системы связей, взаимодействий. Идея относительности распространяется Лазаревым и на представления об истине. «В

интервальной эпистемологии относительность истины означает, что всякое имеющее смысл высказывание может быть определено как истинное или ложное лишь относительно определенного интервала абстракции» [5, с. 26].

Еще одним принципом, формирующим интервальную концепцию,

является принцип компромисса. Лазарев отмечает, что интервальный подход можно рассматривать как некоторого рода рефлексию над принципом компромисса. В этом смысле интервальная методология противостоит традиционной диалектике, являющей собой

«рефлексию над другим, столь же древним принципом исторического взаимоотношения людей – принципом борьбы, взаимной конфронтации» [5, с. 32].

Несомненно, следует согласиться с Ф.В. Лазаревым в том, что принцип борьбы, конфронтации никак не соответствует реалиям современной жизни, требующим более деликатного отношения к любой точке зрения. Отсутствие подобной «деликатности» стимулирует возникновение непримиримых противоречий,

становящихся угрозой самому существованию отмеченных позиций.

Принцип борьбы никак не сочетаем с принципом дополнительности,

95

в то время как принципиальный базис любой концепции должен удовлетворять условиям непротиворечивости, в противном случае неустойчивость концепции оказывается изначально заложенной.

Если сам отход от принципа борьбы, предложенный Ф.В. Лазаревым,

сомнений не вызывает, то вопрос все же возникает в том, насколько эффективным оказывается использование именно принципа

компромисса. Как известно, термин компромисс происходит от латинского слова compromissum, означающего соглашение на основе взаимных уступок. Но так как при соотнесении различных интервалов абстракции сами творцы интервальных онтологий никакого участия в этом соглашении не принимают, то становится не очень понятным,

кем же это соглашение заключается? Или оно реализуется

метаинтервальным субъектом, способным «согласовывать» два разных интервала абстракции? Очевидно, что возникновение подобных вопросов не является конструктивным в условиях отсутствия возможности диалога с автором рассматриваемой концепции, потому можно лишь предположить, что при безусловной целесообразности замены принципа борьбы сложно определить, какой именно принцип (или совокупность таковых) может его заменить при формировании современных познавательных концепций.

Принципы, положенные в основание интервальной концепции,

дополняются постулатами, которые в самом общем виде сводимы к следующему:

1.Принимается факт того, что каждый отдельный уровень, или срез реальности, конечен, ограничен, предполагает собственную семантику, а его описание подчиняется принципу непротиворечивости.

2.Признается допустимым онтологический плюрализм и множественность интервалов существования любого объекта познания. При этом каждый интервал являет собой специфическую онтологию с разными способами логического развертывания рассуждений.

3.За различными познавательными интервалами признается способность образовывать многомерную, разномасштабную,

взаимосвязанную структуру универсума [6 ].

96

Продумывание представленных постулатов, опять же, порождает целый ряд вопросов. Самый фундаментальный вопрос имеет онтологический характер: что есть «уровень», или «срез реальности»? Вопросы следующие: не закладывает ли допустимость

«специфичных онтологий», характерных для различных интервалов,

основание для потенциально возможных взрывов многомерной разномасштабной структуры универсума или ее изначальной принципиальной несвязности? Существуют ли границы онтологической относительности? Что гарантирует связность разномасштабной структуры универсума? Хотелось бы, чтобы эти и все предыдущие вопросы в той или иной мере задавали направления будущим дискуссиям по поводу интервальной концепции, являющей собой чрезвычайно интересный гносеологический подход.

Представления о человеке и о мире

Определенным итогом любой философской концепции является формирование некоторой картины мира или отдельных ее фрагментов. В этой картине всегда наиболее интересным оказывается рассмотрение места человека, обнаружение той особой роли, которая ему отводится тем или иным философом.

Главные характеристики человека интервальной концепции – это

двухплановость и многомерность.

Двухплановость человека, по Лазареву, следует понимать как его способность существовать в глобальном и локальном. Глобальное существование (или глобальное бытие) противостоит локальной экзистенции, существованию в конкретных обстоятельствах.

Способность человека к глобальному существованию дает возможность обозрения бытия локального и, соответственно,

способность переживания надинтервальных смыслов. Локальное бытие предполагает допустимость пребывания в различных интервалах. Лазарев пишет: человек «никогда не закреплен намертво ни с одним из конкретных контекстов, интервалов» [5, с. 39].

Континуум интервалов присутствия человека и образует то, что в философии принято называть жизненным миром субъекта [5, с. 75].

Многоинтервальность человеческого бытия становится основанием для введения представлений о многомерности. Лазарев отмечает: «В

97

рамках интервального учения человек рассматривается как многомерный и многоуровневый феномен. Ни одна отдельно взятая концепция, имеющаяся в истории философской мысли, не может признаваться в качестве универсальной» [5, с. 34].

Мир человека, по Лазареву, – интервален. При этом

«интервальность как свойство мира противостоит тотальности как целостности, нерасчлененности и полноте бытия» [5, с. 88].

Интервальный мир можно представить как некоторую ячеечную структуру, способную распадаться на «иерархизированное множество отдельных реалий, актуальных и возможных миров»[6]. Таким образом, многомерный интервальный мир и, соответственно, его картины – иерархизированы. К сожалению, из текстов автора интервальной концепции не совсем понятно, каким образом соответствующая иерархизированность реализуется.

Лазарев отмечает не только иерахизированность картины мира человеческого бытия, но и ее голографичность: «отдельные картины отнюдь не сливаются в каком-то одном обобщенном полотне, а

образуют сложно иерархизированную «голографическую модель»» [5,

с. 35].

Новый уровень представлений о порядке

Определенным образом зафиксированные представления о порядке

являются обязательным условием существования любой картины мира, сформированной на основании той или иной концепции.

Справедливость сказанного кажется настолько очевидной, что не возникает необходимости в приведении специальных доказательств по этому поводу.

Любая концепция, теория уже самим фактом своего существования выражает тот или иной порядок. Но если порядок в теории обнаружить просто, для этого достаточно обратить внимание на постулаты, принципы, законы, правила, терминологический аппарат,

эту теорию представляющий, то зафиксировать порядок,

представленный в концепциях, бывает значительно сложнее. Поэтому столь важно отследить точку зрения автора, концепцию разрабатывающего, на заложенные в развиваемом подходе представления о порядке.

98

Ф.В. Лазарев отмечает, что если интервальная концепция познания верна, то в общей картине мира следует отказаться от привычного

«идеала порядка»: «В общем случае, мы не можем говорить об

“интервальной реальности” как упорядоченной структуре в математическом смысле термина “порядок”. Если же мы хотим сохранить термин “структура”, то с большой вероятностью следует ожидать структуру с “испорченным порядком”. Пользоваться для её характеристики такими понятиями, как “иерархичность”, “симметрия” и пр., придётся с большой осторожностью. Интервальная структура,

вообще говоря, не моделируется кристаллической решёткой, хотя в локальной области порядок, конечно, возможен» [6].

При анализе приведенного фрагмента возникает желание прояснить ключевые термины, с помощью которых автор размышляет о порядке.

Согласно толковому словарю В. Даля, сам термин порядок означает

«совокупность предметов, стоящих по ряду, рядом, рядком, вряд,

сподряд, не вразброс, не враскид, а один за другим; ряд, линия,

шеренга, строй». То есть термин порядок имеет ярко выраженный смысловой акцент на линейности, линейном рядоположении. Что же касается термина структура, то его происхождение связано с латинским словом, означающим устройство, строение, состав,

строй, склад. Следовательно, термином структура подчеркивается идея устройства и обнаруживается возможность фиксации порядка уже не только линейного. Именно поэтому при размышлениях о

многомерности использование термина порядок кажется не совсем корректным. Скорее, речь следует вести об определенной структуре.

В этой связи достаточно понятна мысль Ф.В. Лазарева о том, что необходимо отказаться от старых идеалов порядка. Немного скорректировать смысловую нагрузку термина действительно можно использованием словосочетания ближний порядок, подчеркивая этим наличие определенного локального порядка, существующего уже не только в одном измерении. И все же, для исследования многомерных процессов более эффективным кажется употребление слова

структура.

С термином структура Ф.В. Лазарев совершенно естественно связывает термины иерархия и симметрия, отмечая, что оперирование ими в каждом конкретном случае требует специальных прояснений.

99

На основании отмеченного можно заключить, что любая познавательная концепция предполагает существование специальным образом зафиксированных с помощью терминов порядок, симметрия,

иерархия и пр. представлений о структуре исследуемых реальностей.

Что же касается интервальной концепции, то Ф.В. Лазарев подчеркивает, что интервальный подход в понимании порядка

оказывается «в общем круге идей, провозглашённых синергетикой».

Следовательно, представления о порядке, структуре, симметрии,

иерархии в интервальной методологии во много определяются развитием соответствующих представлений в рамках синергетической традиции.

Для более глубокого проникновения в суть интервального подхода целесообразно подробнее исследовать смысловую нагрузку ключевых терминов интервальной методологии.

Интервал

Главным термином, с помощью которого Ф.В.Лазарев развивает

интервальный подход, является, естественно, интервал.

По Лазареву, «интервал, подобно монаде Лейбница, это такая познавательная позиция, из которой открывается вид на мир в целом,

хотя и в одной единственной проекции» [5, с. 92]. С помощью интервалов происходит локализация познавательных подходов.

Пространство познания обретает некоторую интервальную организованность.

Введение представлений об интервале дает возможность зафиксировать точку зрения в отношении целого. Само целое обретает

многомерность, обнаруживающуюся в результате существования множества интервалов, взятых в некотором единстве.

Соответствующее единство мыслится Лазаревым как «многомерная система соподчиненных и разноуровневых интервалов» [5, с. 32].

Множество познавательных интервалов формирует некую многомерную когнитивную среду, в которой и развертывается бытие человека. «Интервальная структура реальности, в которую вписано существование индивида, представляет собой некий стабильный каркас универсума» [5, с. 38]. В этом многомерном образовании человек имеет возможность реализовать свободу выбора. Лазарев

100

пишет: «Сущность человеческой свободы коренится в многовариантности, в способности индивида – благодаря интеллекту,

интуиции и воле – осуществлять удовлетворяющий его выбор того или иного варианта измерения бытия» [5, с. 38]. Свободная реализация человека актуализирует представление об

ответственности каждого человека в выборе пространства для свободного и достойного существования [5, с. 39]. В этом смысле размышления Ф.В. Лазарева чрезвычайно близки интуициям М.

Полани об ответственном существовании. Несмотря на то, что Лазарев не так много в своих текстах говорит о свободе, можно все же предположить, что именно тема свободного проявления человека, его способности по своей воле выбирать любой из существующих интервалов познания является ключевой для создания самого интервального подхода.

Термин интервал в интервальной концепции проясняется с помощью специального терминологического ряда, к которому принадлежат термины – интервальная ситуация, интервальная истина, интервальная структура реальности, надинтервальность.

Под интервальной ситуацией, по Лазареву, следует понимать проявление конкретной среды, конкретных обстоятельств, в которых имеет место функционирование изучаемого объекта и деятельность познающего субъекта по формированию познавательного интервала.

Разворачивающееся в рамках той иной интервальной ситуации человеческое познание обнаруживает некоторую интервальную истину. «Каждый интервал рассмотрения претендует на свою, хотя и ограниченную, но «законченную в себе» истину о человеке» [5, с. 35].

В ряду специальных терминов, используемых Ф.В. Лазаревым в интервальном подходе, следует особо обратить внимание на термин

горизонт, понимаемый как «поле зрения, охватывающее и обнимающее все то, что может быть увидено из какого-либо пункта»

[5, с. 77]. Горизонт у Лазарева часто предстает смысловым горизонтом и переход от одного интервала к другому рассматривается как переход между смысловыми горизонтами.

Приведенное содержание термина горизонт позволяет установить его определенные корреляции с постнеклассическими представлениями о

границе, которая, к примеру, в интерпретации российского философа