Богатая Л.Н. На пути к многомерному мышлению, Печатный дом, 2010. – 372 с

151

иным сознанием. Уровневое восприятие одного и того же объекта,

выполненное сознанием, функционирующим в рамках различных языков, будет давать различные результаты, представленные, в

конечном итоге, различными смыслами (при переводе воспринятого на тот или иной язык). Разные языки – разные алфавиты– разные основания для уровневого восприятия дают возможность увеличить спектр воспринимаемого, что, в свою очередь, ускоряет процесс создания новой картины мира. Таким образом, еще раз важно подчеркнуть, что уровневое и мировое восприятия тесно взаимосвязаны и являют собой некоторое единство.

Общее уровневое восприятие, восприятие, формирующееся как своеобразный охват уровнево воспринятого, опять же, проходит юстировку. Обнаруживаемые частные восприятия в их довербальной проявленности соотносятся с некой моделью, выступающей в качестве основания для конституирования общего уровнего восприятия. Если допустить, что частные уровневые восприятия обнаруживаются благодаря существованию букв алфавита, то общее уровневое восприятие формируется как результат обработки частных уровневых восприятий с помощью модели, в качестве которой предстает сам алфавит. К сожалению, исследование алфавита как

системы имеет только известную эзотерическую традицию,

отраженную в Каббале, в то время как философы обычно обходят эту проблему стороной.

Плановое восприятие

Приступить к толкованию планового восприятия лучше всего, с

прояснения самого термина. Слово план в данном контексте будет употребляться в смысле программы развертывания чего-либо.

Программа развертывания, которую, в свою очередь, можно рассматривать как некоторую каузально выстроенную последовательность манифестирования чего-либо,

последовательность, в которой отражены и потому могут быть обнаружены соответствующие причинно-следственные связи проявления чего-либо.

Плановое восприятие направлено на восприятие не одного, а

нескольких объектов, которые требуют причинно-следственного

152

соотнесения. На первый взгляд, отмеченное может показаться абсурдным, ибо как можно в той или иной группе произвольно схваченных элементов обнаружить причинно – следственное соподчинение? И тем не менее, подобное восприятие не только возможно, но чрезвычайно важно в единстве различных способов восприятия. Можно было бы выразиться иначе и сказать, что главной задачей планового восприятия оказывается иерархическое упорядочивание набора в тот или иной момент времени воспринимаемых элементов, оказавшихся в некотором случайном,

спонтанно сформированном единстве. Обнаруживаемая иерархическая соподчиненность позволяет приступить к более детальному исследованию характера причинно-следственных связей для соответствующих элементов.

Достаточно естественно предположить, что плановое восприятие играет весьма существенную роль, к примеру, в итоговой фазе акта созерцания, когда от созерцания осуществляется переход к восприятию конкретных объектов, объединенных в созерцании. Эти объекты и подвергаются затем плановому восприятию. Следует признать, что использование слова «затем» быть может не совсем уместно. Ибо, когда речь идет о различных способах восприятия,

мыслить какую-либо последовательность их развертывания едва ли допустимо, так как они могут осуществляться одновременно и оказываться тесно взаимопереплетенными. Именно по этой причине обнаружить различения внутри, казалось бы, целостного восприятия достаточно сложно.

Плановое восприятие, как и восприятие в самом общем смысле,

можно мыслить как единство частных плановых восприятий и общего планового восприятия, формирующегося в результате конституирования частных плановых восприятий. Аналогично тому,

как это было отмечено в случае рассмотрения мирового и уровневого

восприятий, конституирование общего восприятия из множества

частных восприятий осуществляется на основе модели, внутреннее изначально известной субъекту восприятия и позволяющей реализовать соответствующее конституирование. Вопрос о том, что собой представляет модель в случае планового восприятия, является отдельным и достаточно сложным, хотя есть основания

153

предположить, что эта модель каким-то образом связана с рядом натуральных чисел. Тем самым плановое развертывание моделируется развертыванием числовым.

Основное назначение планового восприятия – это получение ответа на вопрос «почему?». В этой связи вспоминаются приводимые уже выше высказывания Э. Тугендхата о том, что вопрос «почему?»

неприемлем для философии. Однако является ли столь бесспорным утверждение немецкого философа? Усиленная концентрация на типично философском вопросе «что это?» внутренне неизбежно актуализирует вопрос «почему так?». Этот вопрос может быть и не столь проявлен, но он оказывается фоновым и, несомненно,

влияющим на результаты поиска ответов на вопрос основной. Таким образом, едва ли правомерно за философией и наукой закреплять исключительно те или иные способы вопрошания. Можно усматривать доминирование тех или иных вопросов, обращенных к миру, соответственно – доминирование тех или иных способов восприятия. Возможно, реальность современной познавательной ситуации состоит в том, что философия и наука развивали в качестве доминирующего в своей сфере разные способы восприятия. В итоге современная наука видится как результат каузальных построений,

поисков ответа на вопрос «почему так?», тогда как современная философия глубоко вовлечена в прорабатывание дескриптивных методик, связанных с уровневым восприятием.

Но, как уже было отмечено при соотнесении уровневого и мирового восприятий, человек воспринимающий воспринимает целостно и потому способы восприятия следует рассматривать в некотором единстве, что давно и настойчиво находит свое отражение в ощущении необходимости единения философии и науки.

Рассмотрения мирового, уровневого и планового способов восприятия, предпринятые даже в самом общем виде, позволяют эскизно наметить единый механизм развертывания различных способов восприятия.

Механизм развертывания любого из способов восприятия

Введение представлений о трех способах восприятия – мирового,

уровневого, планового привело к тому, что достаточно конспективно

может быть зафиксирован механизм, представляющийся одинаковым

154

для развертывания разных способов восприятия. В самых общих чертах его можно охарактеризовать следующим образом.

1. Любой из способов восприятия есть основание рассматривать как

единство частных восприятий и восприятия общего, являющегося итогом конституирования множества частных восприятий. Важным для понимания оказывается то, что общее восприятие не обретается раз и навсегда, его скорее следует мыслить как ряд общих восприятий.

2. Каждое частное восприятие начинается с акта специфического внимания. Словосочетание специфическое внимание достаточно естественно было бы заменить термином интенция, но по причине того, что соответствующее терминологическое заимствование достаточно жестко перенаправляет в феноменологический контекст,

целесообразно использование другого терминологического обозначения, ибо при этом сохраняется возможность зафиксировать в акте специфического внимания нечто, что традиционно не связывается с интенцией.

В выражении специфическое внимание термин специфическое

подчеркивает тот факт, что в каждом конкретном случае внимание направляется (можно даже сказать – управляется) конкретным

вопросом. Характер вопроса предзадает характер внимания и тем самым предопределяет выбор способа восприятия. В этой связи достаточно интересным направлением для исследования оказывается изучение вопросов как таковых с попыткой осуществления их системного обозрения, ибо если вопросы предопределяют специфический характер внимания, то они задают и специфический способ восприятия. Таким образом, появление всесторонних исследований вопроса откроет возможность системного обозрения существующих способов восприятия. Пока же данная задача еще только ждет своего разрешения (в этой связи можно обратить внимание на работу, проводимую М.С. Дмитриевой по организации студенческих исследований проблемы вопроса ).

3. Как уже было отмечено выше, каждое частное восприятие

начинается с акта специфического внимания, направляемого тем или иным вопросом. ТО, что обнаруживается в качестве ответов,

предстает неким множеством частных восприятий. Это множество по

155

мере своего развития подвергается упорядочиванию, в результате чего конституируется восприятие общее. В соответствующем конституировании фундаментальная роль отводится модели конституирования, благодаря которой происходит своеобразная

«сборка» частных восприятий в общее. Различные способы восприятия различаются именно моделями конституирования. При этом естественно возникает вопрос: каково происхождение этих моделей?

С одной стороны, необходимо признать, что модель конституирования предзадана и является изначально известной

досознательному субъекту. С другой, эта модель обнаруживает себя в ходе восприятия. Она используется в каждом конкретном акте общего восприятия и может быть экстериоризирована в результате переведения воспринятого в слово. Проявленная и зафиксированная с помощью слов, она осознается.

С учетом того, что модели становятся основанием для формирования общих восприятий или восприятий, организующихся в результате конституирования восприятий частных, можно мыслить существование внутреннего и внешнего общего восприятия.

Как только на основе частных восприятий и соответствующей модели формируется общее восприятие (внешнее общее восприятие)

оно соотносится с внутренним общим восприятием, в результате чего и происходит юстировка: внешнее соотносится (как бы сверяется) с

внутренним, и происходит корректировка, в ходе которой обнаруживает себя акт понимания. Понимание оказывается возможным только в результате соотнесения вновь воспринятого,

возникающего на базе внешнего общего восприятия и внутренне

предзаданного. При этом следует вспомнить Гуссерля,

утверждавшего, что в восприятии заложено понимание. Восприятие без понимания есть животное, исключительно чувственное восприятие окружающего мира.

Ээтап юстировки завершает цикл восприятия. Обнаруженное

несоответствие, которое всегда является внутренним, глубоко субъективным переживанием воспринимающего субъекта,

стимулирует начало новой серии восприятия с целью последующей

156

корректировки. Начинается новый цикл восприятия и все повторяется заново.

Таким образом можно в самых общих чертах представить механизм восприятия, который является схожим для разных способов восприятия.

Подводя некоторые итоги представленным размышлениям о

восприятии и его способах, закономерно заключить:

1.Восприятие как таковое при более пристальном исследовании предстает неким единством различных способов восприятия, общее количество которых на настоящий момент сложно установить, можно лишь предположить, что это количество конечно.

2.Каждый из способов восприятия имеет схожий механизм развертывания, представленный, в самом общем виде, следующими процедурами:

– осуществление акта специфического внимания, направляемого тем или иным вопросом , что и предопределяет реализуемый способ восприятия;

–формирование множества частных восприятий в результате использования модели, с помощью которой развертывается данный способ восприятия;

–конституирование общего восприятия из множества частных восприятий. Таким образом, в любом способе восприятия обнаруживают себя моменты профильно-ракурсного и

синтетического (целостного) восприятий (по терминологии Гуссерля). Частные восприятия в их множестве образуют то, что Э.

Гуссерль называл потоком восприятий, континуальным полем

«срезов», «профилей». Всякий профиль включен в континуум целостности. Любая достигаемая полнота восприятия всегда является квазиполнотой.

3. Среди различных способов восприятия в настоящий момент можно выделить мировое, уровневое, плановое восприятия.

Отличительной особенностью мирового способа восприятия является то, что его результатом оказывается обнаружение умного порядка, в

котором может быть выявлено некое иерархическое членение

воспринимаемого.

158

3. Гуссерль Э. Идеи к чистой феноменологии и феноменологической философии. Книга первая / Пер. С нем. А.В. Михайлова. – М.:

Академический Проект, 2009. – 489 с. – (Философские технологии). 4. Мотрошилова Н.В. Учение Гуссерля о вещи, восприятии и пространстве (по лекциям «О вещи и пространстве» 1907 г.) //

Историко-философский ежегодник 98. – М.: Наука, 2000. – С.301-329.

5.Tugendhat E. Description as the Method of Philosophy // Linguistic Analysis and Phenomenology. London and Basingstoke. The Macmillian press ltd, 1972. – Р. 262.

6.Wittgenstein L. The Blue and Brown Books. Oxford, 1958. – Р. 18.

2.3. Представление и смысл

Ключевые термины

общепринятые: смысл, представление, частные и общие представления, образ, мысль, знание

авторские: подмечание, означение представлений, компликация – объединение представлений

Обращение к рассмотрению восприятия потребовалось для того,

чтобы углубиться в прояснение тех оснований, на базе которых развивается мышление. При этом очевидно, что не только

непосредственно воспринятое оказывает влияние на процессы мышления. Помимо восприятия следует предположить существование дополнительных агентов, к числу которых, в первую очередь, необходимо отнести представление.

Основная цель приведенных ниже размышлений заключается в прояснении характера связей смысла и представления путем более глубокого проникновения в природу представления. Особое внимание при достижении обозначенной цели уделено изучению результатов исследований представления, проведенных чешским логиком Бернардом Больцано (1781-1848) в его «Наукоучении» [1], немецким логиком Готлобом Фреге (1848—1925) «Смысл и значение» [6], а

также немецким философом, педагогом, основоположником немецкой эмпирической психологии Иоганном Ф. Гербартом (1776—1841) – «О

психологии как науке, вновь опирающейся на опыт, метафизику и математику» [2].

159

Начать рассмотрение результатов отмеченных исследований целесообразно с осуществления некоторых терминологических различений по поводу того, какими представления могут быть.

Следует согласиться с Б. Больцано в том, что за термином

представление часто закрепляется достаточно различное содержание,

и потому во избежание путаницы необходимо изначально прояснить,

что может быть обозначено термином представление.

Больцано, к примеру, соответствующие терминологические уточнения проводит следующим образом. С его точки зрения, в

представлении, взятом в самом общем смысле, можно усмотреть

субъективное представление и представление в себе (или

объективное представление). Субъективное представление есть

«нечто действительное и мыслимое; оно имеет определенное время в душе мыслящего его существа, имеет наличное бытие в разуме представляющего его субъекта» [1, с. 82]. В приведенном фрагменте текста Больцано содержится интересное указание на возможную двуплановость бытия представлений: с одной стороны,

действительное бытие представлений организуется в душе

мыслящего его субъекта (представления «возникают как явление в душе мыслящего их существа» [1, с. 279]), с другой – его наличное бытие имеет место в разуме представляющего субъекта. Если вернуться к размышлениям о восприятии, то можно по аналогии отметить двуплановость, свойственную и восприятиям. Только если в случае восприятия в его осуществлении процедурно задействованными оказываются физический и душевный планы, то

представления актуализируются соответственно в планах душевном и духовном (духовный план – план бытия разума).

Рассматривая более подробно субъективные представления,

Больцано добавляет, что они множественны и различны в связи с различием субъектов, которые соответствующие представления актуализируют. Кроме того чешский логик подчеркивает, что субъективные представления возникают, «когда мы слышим, видим,

чувствуем, не вынося суждения об этом». Или иначе – представления сопряжены с процессом восприятия.

160

Соглашаясь в целом с проведенным Больцано различением

субъективных и объективных представлений, необходимо провести следующие уточнения.

Во-первых, уточнения терминологические. С учетом того, как при рассмотрении восприятия было введено различение частных и общих

восприятий, аналогично можно мыслить существование частных и общих представлений. К сожалению, вероятнее всего при этом нельзя провести прямой аналогии частных и общих представлений, с одной стороны, и больцановских субъективных и объективных

представлений, с другой. О частных и общих представлениях много размышлял В. Шмаков, один из интереснейших русских мыслителей начала ХХ века. В частности, он отмечал, что общие представления, в

отличие от частных, уже лишены субъективной окраски, или иначе – соответствующий субъективизм минимизирован. Сам процесс формирования общих представлений мыслился В. Шмаковым следующим образом: «когда ряд частных представлений объединяется

водно общее, то в этом общем получаются качества, которые не заключались ни в одном из его элементов, и, наоборот, многие, а

иногда и все качества отдельных составляющих вовсе не проявляются

вцелом, взаимно парализуя друг друга» [7, с. 216]. Приведенный фрагмент интересен тем, что в нем отмечена связь представления и

качества, при этом, к сожалению, достаточно сложно понять, какое

именно качество обнаруживается посредством представления.

Дальнейшие размышления по поводу общих представлений

позволяют провести еще одно различение, а именно – различение на

субъективное общее представление, которое можно мыслить как своеобразный результат организации частных субъективных

представлений, и общее представление для других, или такое представление, которое включено в акт внешней коммуникации. При этом интересно заметить, что в случае проведения размышлений о

восприятии в различении восприятия для других не было необходимости, в связи с тем, что восприятия (и частные, и общие

восприятия) всегда остаются результатом внутренних переживаний,

даже в случае их экстериоризации посредством слова. Слово, с

помощью которого передается воспринятое, всегда глубоко личное слово, помещенное в уникальный личностный контекст. Что же