Богатая Л.Н. На пути к многомерному мышлению, Печатный дом, 2010. – 372 с

231

воспринимающий планово, уровнево или мирово (см. по этому поводу фрагмент текста, посвященный восприятию), выполняет принципиально различные функции. Мировое и уровневое восприятие направлены на формирование не только целостного взгляда на воспринимаемое, но и на обнаружение иерархически упорядоченного уровневого членения. Именно отмеченные способы восприятия являются основными в деятельности автора. Что же касается

восприятия планового, дающего возможность детального отслеживания развертывания того или иного уровня, то соответствующий способ восприятия обретает значимость в деятельности героя, спонтанно, непредсказуемо следующего за всеми изменениями среды, во взаимодействия с которой он оказывается вовлечен. Понимая, что общее количество способов восприятия никак не ограничено тремя отмеченными способами, естественно предположить, что и количество функций гносеологического субъекта будет увеличиваться и уточняться. Гносеологический субъект предстанет уже не только единством автора и героя, или философа и концептуального персонажа, а единством, значительно более сложным, отражающим учет многообразия различных способов восприятия.

3. Гносеологический субъект являет собою единство личностного и надличностного начал, он не отделен жестко от объектов внешне проявленного мира, а составляет вместе с ними некое живое единство,

поддерживаемое благодаря языку и метальной деятельности субъекта. 4. Гносеологический субъект проявляет себя через создание пространств смысла: соответственно – локальных и гиперпространств. Само разделение субъекта, познающего мир, на

автора и героя с точки зрения представлений о пространстве можно толковать как признание факта существования гиперпространства,

которое конституирует автор, и локального пространства,

формируемого героем. Автор и герой осуществляют свою деятельность в разных пространствах.

Отмеченные пространственные образования ценностно окрашены

или иначе – смыслы, в них зафиксированные, иерархически упорядочены, это упорядочивание также осуществляется

гносеологическим субъектом. И именно поэтому размышляя о

232

пространстве, следует иметь в виду факт его конституирования, а не

конструирования. В отличие от конструирования, понимаемого в определенной мере как механическое созидание, составление чего-то из готовых фрагментов, конституирование предполагает привнесение в создаваемое личностного закона, основополагающих принципов, которые, чаще всего, достаточно сложны для обнаружения, но играют фундаментальную роль в формировании итогового построения.

5. Гносеологический субъект, осуществляющий с помощью языка пространственно-временное развертывание смыслов, тем самым формирует пространственно-временной континуум смыслов – некую

«живую» метасреду, в которой реализуются процессы культурного

развития.

Литература

1.Аршинов В.И., Свирский Я.И. От смыслопрочтения к смыслопорождению// Вопросы Философии. – 1992. – №2. – С.145-

2.Аршинов В.И, Свирский Я.И. Проблема языка в постнеклассической науке / Физика в системе культуры. – М., 1996. –

231с.

3.Аршинов В.И. Событие и смысл в синергетическом измерении // Событие и смысл (Синергетический опыт языка). – М., 1999. – С. 11-

4.Бахтин М.М. Формы времени и хронотопа в романе // Вопросы литературы и эстетики. Исследования разных лет. – М.: Худож. лит., 1975. – 504 с.

5.Бахтин М.М. Автор и герой в эстетической деятельности // Эстетика словесного творчества. – М.: Искусство, 1979. – 424 с.

6.Делез Ж., Гваттари Ф. Что такое философия? / Пер. с франц. и послесл. С.Н. Зенкина. – СПб.: Алетейя, 1998. – 288 с.

7.Делез Ж. Марсель Пруст и знаки / Пер. с фр. Е.Г. Соколов. – СПб.: Алетейя, 1999, – 185 с.

8.Зенкин С. Н. Введение в литературоведение: Теория литературы. М., 2000.

9.Лотман Ю.М. Внутри мыслящих миров. Человек-текст-семиосфера- история. – М.: Языки русской культуры, 1996. – 414 с.

233

10.Микешина Л.А. Значение идей Бахтина для современной эпистемологии / Философия науки. Вып.5. Философия науки в поисках новых путей. М.: ИНФРАН, 1999. – 269 с.

11.Ухтомский А.А. Доминанта души. – СПб.: Питер, 2002. – 448 с.

12.Ухтомский А.А. Заслуженный собеседник. – Рыбинск: Рыбинское подворье, 1997. – 438 с.

3.1.3. Грамматическое пространство и его формы

Главное для современного человека не сенсорный жизненный мир, а те смыслы, которые рождаются зрительным и слуховым пространствами.

К.С. Пигров [5, с. 153].

Ключевые термины

общепринятые: пространство

авторские: грамматическое пространство, фонетическое пространство, каллиграфическое пространство, локальное пространство смыслов, гиперпространство смыслов

Целью следующего этапа исследования пространства является формулирование гипотезы о существовании и способе конструирования грамматического пространства, позволяющего фиксировать фонетическое, каллиграфическое, смысловое многообразие, проявляющееся в результате функционирования естественных языков. Кроме того, ставится задача обсуждения элементарных следствий, вытекающих из соответствующей гипотезы.

Размышлениям о грамматическом пространстве предшествовало продумывание интуиций о пространстве, развиваемых Э. Кассирером,

М. Хайдеггером, М. Мерло-Понти, П. Флоренским, М. Бахтиным, Ю.

Лотманом.

Грамматическое пространство

Как известно, слово грамматика происходит от греческого термина gramma, означающего – буква, написание. Это замечание может оказаться весьма значимым, так как попытка грамматического подхода к конструированию пространства фактически сводится к конструированию этого пространства с помощью букв. К сожалению,

234

насколько это известно, к настоящему моменту последовательных философских исследований букв не проводилось, хотя в истории человеческой культуры существует очень интересная каббалистическая традиция, в рамках которой этому вопросу уделяется весьма серьезное внимание.

Можно предположить, что буквы в грамматическом пространстве

выступают в качестве пространственных координат, в которых однозначно фиксируется любое слово естественного языка. Для достижения однозначности фиксации слова в соответствующем пространстве, помимо букв, необходимо ввести временную компоненту, с помощью которой задается последовательность актуализации слова.

Из представленного способа построения грамматического пространства следует, что соответствующий уровень пространственного развертывания достаточно естественно рассматривать как субстанциональный. На этом уровне фактически еще отсутствует субъект, оперирующий словом. Буквы в их системной организованности, заданной алфавитом, выступают первой проявленностью, формирующей абстрактное грамматическое пространство. Однако сам факт того, что буквы уже различены,

свидетельствует о существовании сознания, способного отмеченное различение осуществить. Субъект, носитель соответствующего сознания, может быть обозначен как идеальный субъект или

идеальный наблюдатель грамматического пространства. Для последующих рассмотрений нет необходимости углубляться в исследование природы этого субъекта.

Грамматическое пространство остается абстракцией до появления

субъекта, оперирующего его элементами, иначе – субъекта,

оперирующего языком. У этого субъекта естественно предположить способность к осуществлению трех способов языковой деятельности.

Деятельность фонетическая связана с фонетической ипостасью буквы. Каждый субъект, произносящий слово, пытаясь «прожить»,

озвучить то или иное буквенное выражение, привносит при этом некий уникальный опыт звучания. Или иначе – по отношению к

базовому звуку, задаваемому неким идеальным лингвистическим субъектом, формируется некая модификация эталонного звука. При

235

всей близости к традиционно принятому звучанию, всегда имеет место то или иное фонетическое отклонение, привносимое субъектом говорения. Если от воспроизведения отдельного звука перейти к произнесению целого слова, то вспоминаются очень интересные рассуждения по этому поводу, приводимые П. Флоренским, который отмечал, что в результате многоразового проговаривания слова происходит обогащение его звучания, развивается и совершенствуется соответствующая фонема. Фонема подвижна так же, как и семема,

объединяющая смысловые накопления слова.

Одно и то же слово, произносимое различными субъектами говорения, имеет существенные качественные различия, которые есть возможность сделать зримыми, к примеру. преобразовав соответствующие звуковые колебания в колебания электромагнитные.

Произносимый звук имеет определенный частотный спектр, или иначе, учитывая связь частоты и энергии, представляет собой энергию определенного качества.

Фонетическое пространство естественно рассматривать как

подпространство пространства грамматического. Координатами фонетического пространства выступают спектры частот,

соответствующие звучанию букв.

Из отмеченного понятно, что произносимый звук должен иметь не только основную координату в фонетическом подпространстве пространства грамматического, но и некоторую качественную

координату, способную фиксировать качественные изменения звучания. Если объединить все соответствующие качественные координаты, то получается обобщенная качественная координата. В

этой связи интересно следующее рассуждение Э. Кассирера: «Пока мы мыслим каждое явление принадлежащим кругу изменчивого, оно дано лишь в одной временной точке – оно возникает в одно мгновение, а затем вместе с ним уносится. Определенные точки остановки и относительные точки покоя достигаются в этом непрерывном потоке изменений только за счет того, что – при всей изменчивости и текучести их содержания – они указывают на нечто постоянное за их пределами, на нечто, различными аспектами чего оказываются все эти изменчивые образы. Стоит изменчивому однажды стать представлением постоянного, и оно тут же обретает

236

совершенно новый «облик»» [4, с. 125-126]. Введение представлений об обобщенной качественной координате в грамматическом пространстве позволяет не только фиксировать постоянно имеющие место качественные изменения звука, но и сформировать своеобразную «точку обзора» (или – позицию обзора) по отношению к происходящим качественным накоплениям.

Возвращаясь к осмыслению конструкции грамматического пространства, некоторые моменты следует уточнить.

Вграмматическом пространстве обнаруживаются три

подпространства. Первое подпространство – фонетическое,

координатами которого выступают спектры частот,

соответствующие каждой букве, второе подпространство –

графическое, координаты этого подпространства соответствуют графическому изображению букв, третье подпространство – подпространство смысла, представления о нем будут более подробно представлены чуть ниже.

Во всех подпространствах целесообразно ввести группу качественных координат, фактически отражающих «жизнь» этих подпространств. Как уже было отмечено, если рассматривать звуковое подпространство, то каждая буква имеет, кроме основной координаты,

фиксирующей «отправное», «стартовое» звучание, – дополнительную координату, позволяющую отмечать качественные особенности его произнесения. Аналогичную процедуру можно провести и для графического подпространства. Каждый новый акт оперирования буквой (ее звуковым, графическим эквивалентом), предполагает наличие качественных изменений. Субъекты языковой активности обмениваются своими индивидуальными фонетическими и каллиграфическими качественными наработками. Вероятно, если бы была возможность проследить во времени, к примеру,

среднестатистическое (для всех оперирующих языком субъектов)

качество звучания того или иного звука, то можно было бы обнаружить определенные изменения в звучании (написании) той или иной буквы. Или иначе: со временем среднестатистический частотный спектр звучания той или иной буквы – меняется.

Обобщая приведенные рассуждения, и еще раз напоминая, что более подробные рассмотрения подпространства смысла будут

237

проведены ниже, гипотезу о грамматическом пространстве можно в

самом общем виде сформулировать следующим образом:

1.Грамматическое пространство предстает единством

фонетического, графического, смыслового подпространств. Каждое из отмеченных подпространств развивается сходным образом.

2. Координатами грамматического пространства выступают буквы.

Координатами фонетического, графического подпространств выступают буквы в их, соответственно, фонетической,

каллиграфической ипостасях.

3. Важнейшей конструктивной особенностью грамматического пространства (соответствующих подпространств) является наличие

«качественных» обобщенных координат, отражающих момент развития элементов этого пространства.

В результате продумывания представленной гипотезы возникает вопрос: насколько синхронно развиваются подпространства пространства грамматического? Элементарное обращение к жизненному опыту каждого человека указывает на то, что первоначально включается освоение человеком фонетического

пространства, затем имеет место более интенсивная работа с графическим (каллиграфическим) пространством, и, наконец, в

течение всей жизни идет интенсивное освоение семематического

(смыслового) пространства.

На данном этапе рассуждений целесообразно вновь обратиться к идее существования связи пространства и мыслящего субъекта,

соответствующее пространство развертывающего, оперирующего его элементами.

Пространство изменяется, развивается только за счет деятельности субъекта. При этом можно допустить, что пространство существовало до начала оперирования его элементами мыслящим субъектом. Эта первоначальная, или доисторическая, стадия существования пространства фиксирует «стартовое» значение обобщенной качественной координаты. С началом деятельности оперирующего языком субъекта обобщенная качественная координата начинает свое изменение. Естественно предположить, что исторический период существования мыслящих субъектов (человечества) ограничен определенным набором значений соответствующих качественных

238

координат. Проживание (через проявление, формирование) набора значений обобщенных качественных координат способствует достижению своеобразной «полноты» конкретного пространства.

Пространство смысла

Аналогично фонетическому и графическому подпространствам пространства грамматического может быть введено представление о

подпространстве смысла. Конструкцию соответствующего пространства смысла легче уяснить путем введения представлений о

локальном пространстве смысла.

Локальное пространство смысла

Впервые представления о локальном смысловом пространстве

были приведены автором в публикациях [2] и [3]. Однако на первых этапах размышлений параллельно использовалось два терминологических выражения: локальное смысловое пространство и частное смысловое пространство. Впоследствии выражение частное смысловое пространство показалось не вполне корректным по причине того, что термин «частное» актуализирует представления о

части и целом, конструируемом путем механической сборки соответствующих частей. Что же касается слова локальное, то оно подчеркивает существование некоторой области целого, области, в

которой, с одной стороны, целое представлено во всей своей полноте,

а с другой – на полноту целого накладывает некий специфический паттерн, фактически формирующий локальность.

Локальное пространство смысла возникает как результат авторской смыслооперационной деятельности. К примеру, один и тот же термин гештальт, обретает различные смысловые наполнения в текстах Ф. Перлза, Т. Куна, В.И. Аршинова. Каждый из отмеченных авторов фиксирует внимание на особых смысловых оттенках,

задающих термину неповторимое смысловое звучание.

В локальных пространствах обнаруживаются и закрепляются новые смыслы. Потому соответствующие пространства можно рассматривать как своеобразные смысловые питомники. Каждый авторский текст формирует уникальное локальное пространство смыслов. Это пространство становится подпространством пространства общекультурного. Прочитывание текста, путем

239

«погружения» в локальное пространство, сопровождается экспликацией локальных смыслов. Часть смыслов культурно ассимилируется, участь же других – капсулирование в авторских текстах.

Локальные пространства смыслов никак нельзя представить как некоторые части, из которых элементарным аддитивным путем формируется общекультурное смысловое пространство,

представляющее собой некое динамическое образование, состоящее из многочисленных локальных смысловых пространств.

Уникальность общекультурного пространства смыслов заключается в том, что оно предстает живым, непрерывно меняющимся,

вибрирующим, его невозможно предопределить, ибо каждый вновь возникающий текст (соответственно – новое локальное пространство смыслов) приводит к изменениям всего пространства. Можно лишь размышлять об определенных тенденциях его развития.

Общекультурное пространство смыслов фактически существует за счет локальных смысловых пространств. И если главное назначение локальных смысловых пространств состоит в обнаружении и прояснении новых смыслов, то важнейшей функциональной особенностью общекультурного пространства следует предположить выявление тех смыслов, которые имеют общекультурную значимость.

От самых общих представлений о локальном пространстве смыслов следует перейти к его более подробному рассмотрению.

Локальное пространство смыслов задается терминологическим базисом, с помощью которого осуществляются процедуры смыслопрояснения, фиксируются смысловые сдвиги, призванные быть вовлеченными в дальнейшее культурное обращение (более подробные размышления по этому поводу представлены в четвертом разделе текста).

Различные локальные пространства смыслов могут быть соотнесены. В результате соответствующих соотнесений возникают

межпространственные смысловые корреляции, смысловые заимствования, смысловые трансформации. Не ставя на данном этапе исследования цели проведение анализа соответствующих эффектов,

необходимо сосредоточить внимание на соотнесении локальных смысловых пространств и гиперпространства смыслов.

240

Как уже отмечалось, грамматическое пространство оказывается абсолютной абстракцией до момента включения грамматической активности субъекта, деятельность которого направлена на создание

уникального локального пространства смысла, развивающегося во времени.

Осмысление человеком Мира в процессе жизнедеятельности начинается с процедур именования и означения. Предметы окружающего вещного мира именуются. Соответствующие имена фиксируются в грамматическом пространстве как определенные связности, предстающие элементами грамматического пространства.

В абстрактном грамматическом пространстве начинают формироваться локальные грамматические образования,

характеризуемые на каждом этапе своего развития определенным набором используемых терминов, иначе – специфической пространственной связностью и соответствующей смысловой полнотой. Выражение смысловая полнота требует специального уточнения.

Если на первых этапах развития локального грамматического пространства (детство лингвистического субъекта) доминируют процессы именования, то затем подключаются процедуры

обозначения, которые близки процедуре именования, но не тождественны ей. Именование предполагает рождение имени,

установление глубинного соотнесения именуемого некоторому

буквенному выражению. Что же касается процедуры обозначения, то в ней имеет место соотнесение означаемого с тем или иным знаком. По отношению к именованию процедура обозначения имеет, с одной стороны, более формальный характер и не предполагает глубокого сонастраивания природы обозначаемого и природы знака. С другой стороны, в процедуре обозначения, в отличие от именования, могут использоваться не только буквы естественного языка, но и любые другие знаки. Можно даже предположить, что процедура обозначения

является историческим развитием процедуры именования при появлении дополнительных знаков, помимо букв, которые могут быть использованы в обозначении.

Если теперь обратиться к процедуре означения, то обнаруживается,

что ее функция состоит в отражении одного объекта