Тема 5. Теория политических систем и концепции постиндустриального общества

Рассмотренные типологии политических систем представляется интересным сопоставить с теориями постиндустриального общества, что продиктовано не только актуальностью последних применительно к общей ситуации, в которой происходит развитие политической жизни и, соответственно, развитие, возникновение и крушение политических систем в современную эпоху, но также и тем, что эти концепции усиливают временной континуум, которого не хватает перечисленным классификациям.

А ведь именно фактор исторического и, если угодно, политического времени является одной из наиболее сильных сторон основных концептуальных работ, посвященных проблемам постиндустриального общества, будь то труд У. Ростоу «Стадии экономического роста» (“The Stages of Economic Growth. A Non-Communist Manifesto”, 1960), или «Между двумя веками» (“Between the Two Ages”, 1968) З. Бжезинского или трилогия Э. Тоффлера, посвященная природе и сущностным характеристикам информационного общества.

Может быть, наибольший методологический интерес представляет работа первого из них, поскольку в ней изложена динамическая концепция развития не только ( и даже, в конечном счете не столько) экономики, но и общественно-политических эпох, в рамках которой впервые сформулированы понятия стадий роста - доиндустриального, индустриального и постиндустриального общества, не только прямо вошедшие в названия некоторых типов политических систем, но и прямо или косвенно повлиявшие на их содержательные характеристики.

Понятие стадий роста ( и в этом иронический смысл второй части заголовка книги – «Некоммунистический манифест») восходит к марксову понятию способа производства. Однако при этом оказывается, что у К. Маркса существовали две трактовки способа производства. Первая, на которую традиционно опираются марксисты – понятие общественного способа производства, выражающая отношение между природой и обществом, а также внутри самого общества в процессе общественного производства и реализуемая через категории производительных сил и производственных отношений. Вторая, на которую опирается У. Ростоу, - понятие технологического способа производства, выражающая отношения между человеком и орудиями труда в процессе производства.

Исходя из этого критерия, У. Ростоу (кстати, тоже вслед за К. Марксом) разделил историю развития человечества на две большие стадии – доиндустриальную и индустриальную, а также впервые выдвинул гипотезу новой стадии – постиндустриальной, на которую человеческое общество в то время только вступало и которая поэтому трудно поддавалась феноменологическому описанию, но автор концепции стадий роста, исходя из упомянутого критерия все же предложил некоторые принципиальные подходы к ее изучению и трактовке.

В соответствии с понятием технологического способа производства, доиндустриальная эпоха характеризуется, с производственно-технологической точки зрения, тем, что орудия труда являются продолжением мышечных (физических) усилий человека в процессе труда, а в ходе промышленного переворота, характерного для индустриальной эпохи, происходит не просто многократное усиление функций орудий труда, но полная передача функции механических усилий, физического труда от человека к машине. Смысл этих концептуальных определений, однако же и в том, что они характеризуют не только производственно-технологические типы стадиальных эпох, но также и соответствующие им формы ментальности, общественного и политического устройства.

Так, для доиндустриальной эпохи с ее преимущественно семейным типом производства характерен патриархальный взгляд на мир и, соответственно, на общественную организацию. Вот и общество, и государство предстают в образе большой семьи, и отсюда органично произрастает патриархально-авторитарный тип государственного устройства.

Индустриальная эпоха с ее резким отделением человека от природы, углублением разделения труда и процессами отчуждения, но одновременно и интеграции людей в большие коллективы, где производственные и макро-общественные связи явно доминируют над семейными, порождает совершенно иные взгляды на мир, находящие выражение и в иных моделях общественного устройства. Именно для индустриальной эпохи характерна дихотомия «демократия – тоталитаризм», где обе модели политической системы – демократическая и тоталитарная – выступают в качестве полярных, но равно адекватных характеру индустриальной эпохи.

Постиндустриальная эпоха, рождающаяся в результате нового технологического переворота – научно технической революции, - находит сущностное выражение в замене не только физического, но и рутинно-интеллектуального труда человека машинным, должна, по убеждению У. Ростоу, произвести не менее тотальный переворот в менталитете и формах общественной организации, чем тот, который произошел на индустриальной стадии развития. Отсюда довольно органично вытекала концепция конвергенции, главная идея которой заключалась во взаимном прорастании двух основных моделей общественно-политического устройства, присущих индустриальной эпохе, которое, в конечном счете, должно будет привести к синтезу этих моделей и создании на этой основе нового миропорядка, адекватного характеру постиндустриального общества.

Книга З. Бжезинского «Между двумя веками», явившаяся прямым концептуальным продолжением «Стадий роста» У. Ростоу как в плане пафоса «антикоммунистического манифеста», так и в смысле опоры на критерий технологического способа производства, в то же время имеет и ряд существенных концептуальных отличий. Первое заключается в феноменологическом описании и сущностном определении постиндустриальной эпохи, которую З. Бжезинский назвал технотронной (от соединения слов «технология» и «электроника»), имея в виду центральное значение новых технологий и электроники и их соединения как для общественного производства, так и для всех других сфер общественной жизни, включая менталитет и формы общественно-политической организации. Характерным признаком смены эпох является изменение присущих эпохе ключевых понятий. Если для индустриального общества таким понятием было “solidity” («прочность, устойчивость»), то для технотронного таковым становится “flexibility” («гибкость»), причем не только в смысле применения гибких материалов (пластмасс), но и в плане гибкости производства: принципиальной возможности как быстрого переналаживания технологических линий на выпуск иной продукции, так и изменения форм самого производства.

Отсюда вытекает другой концептуальный вывод, который уже прямо противоречит взглядам У. Ростоу: конвергенция невозможна, да и не нужна, поскольку из двух политических систем одна (демократия) в силу своей сущностной гибкости адекватна новой, технотронной эпохе, а другая (тоталитарная) в результате принципиальной неспособности к гибкой перенастройке должна подвергнуться неминуемому краху.

Эти концептуальные установки, наряду с теоретическими выводами Э.Тоффлера и Г. Маклуэна о структурно-функциональной роли новых средств массовой коммуникации, их воздействии на все сферы общественной жизни в постиндустриальном обществе не могут не оказывать существенного воздействия на современный характер представлений о политических системах, где все или почти все события происходят в единым коммуникационном поле, превращая его в своего рода «технотронный театр» или «мировую деревню» (“global village”), по выражению Г. Маклуэна.

Применительно к теории политических систем концепции постиндустриального общества представляются, таким образом, необходимым дополнением, имеющим прямое методологическое значение для их рассмотрения и изучения. В частности, все описанные ранее классификации политических систем, так или иначе выстраивают их в плоскостной ряд, в результате чего, например, представляется не очень ясной качественная разница между авторитаризмом и тоталитаризмом и т.д. При введении критерия эпох (стадий роста) эти классификации приобретают временной параметр с его качественными характеристиками отличительных черт каждой эпохи, и тогда становятся более ясными критерии отличия политических систем, оказавшихся в одном историческом времени, но сущностно принадлежащим разным эпохам, что, кстати, как раз особо подчеркивается в названии, а затем и раскрывается в содержании книги З. Бжезинского «Между двумя веками»: технотронная эпоха уже наступила для всех, но многие, если не большинство обществ и отдельных людей продолжают пребывать одновременно в индустриальном и даже доиндустриальном обществе, и это ставит их в положение героя романа Г. Гессе «Степной волк», зажатого между двумя веками.