Политическое лидерство и политическая элита

Если структуры местного самоуправления и гражданского общества являются институциональными характеристиками базовых, низовых структур политической системы, то институты политического лидерства и политической элиты не менее значимы для выявления того, что происходит не ее верхних этажах.

Из ставших общепризнанными исследований видных представителей современной политической науки, таких как Р. Даль, Дж. Сартори и ряда других, вытекает основополагающий и ставший почти единодушно признаваемый новейшей политологией принцип: развитые представительные демократии ХХ (а теперь уже и ХХI) века следует рассматривать как полиархии, т. е. системы, сочетающие в себе преимущества демократии и аристократии в аристотелевском значении обоих понятий. Из этого следует, что большие, часто многосоставные общества современности, с их сложной и многообразной политической структурой не могут управляться на основе прямой демократии, с постоянным участием всех граждан во всех аспектах, структурах и процессах управления. Поэтому граждане, отдавая себе отчет в этом, добровольно уступают централизованные механизмы управления особым, специализирующимся в этой области политическим институтам – политическим лидерам и политическим элитам. При этом передача власти происходит на основе демократических процедур – через избирательный процесс, а принцип сменяемости лидеров и ротации политических элит, причем преимущественно через избирательный процесс и другие инструменты публичной политики, при активном участии СМИ и общественного мнения, институтов гражданского общества, делают этот процесс передачи власти полностью открытым, ограниченным, лимитируемым по времени и контролируемым со стороны общества.

Такой процесс взаимоотношений между большинством общества, с одной стороны, и политическими лидерами и элитой, с другой, придает последним характер специфических политических институтов, основная функция которых заключается в осуществлении, распределении, перераспределении и трансформации власти, а также организации контроля и легального противостояния ей со стороны системной оппозиции.

Специфика лидерства и элиты заключается в том, что они являются неформальными политическими институтами. Любая попытка формализовать статус политического лидерства и политических элит ведет к авторитаризму, кастовости, деформации демократических структур, отчуждению властных структур и политического класса от остальных частей общества.

Неформальный характер политического лидерства и элиты не снижает степени их институционального воздействия на другие структуру политической системы. Скорее наоборот, именно неформальный характер этих институтов придает им необходимую степень открытости и гибкости, способствуя установлению и поддержанию прямой и обратной связи между ними и другими общественно-политическими структурами, способствует осуществлению процесса постоянной ротации лидеров и элит.

Специфика институтов политического лидерства и политической элиты в современной России во многом обусловлена их генетической связью с советской системой. Еще во второй половине 90-х годов ряд отечественных политологов отмечал, что не менее 70% современной элиты в России имеет советское номенклатурное происхождение, а если рассматривать общий состав политических лидеров разных уровней, то этот процент будет еще больше.

Собственно, ничего удивительного в этом нет. Вполне понятно, что осуществление функций политического руководства и управления, деятельность различных политических институтов связана с наличием людей, обладающих соответствующей квалификацией в управленческих областях, а новая политическая система за столь короткий срок просто не могла произвести необходимое их количество при адекватных ей способах политического отбора. Поэтому она вынуждена была в основном пользоваться в основной массе услугами политических лидеров и политической элиты старого образца. Положительной чертой такой ситуации является относительно мягкий, эволюционный переход к новым формам, методам и стилю управления – то, что в биологии принято трактовать в рамках понятия консерватизма наследственности.

Обратной, негативной стороной этого процесса мягкого перехода стало то, что значительная часть управленческого, политического класса и политический лидеров, сформировавшаяся в рамках закрытой, номенклатурной системы отбора, не соответствует критериям и требованиям новых условий, тяготеет к использованию политических норм и методов осуществления политических функций, не отвечающих потребностям современной системы.

Вместе с тем, современная политическая система России рождалась в условиях резкого перехода к принципиально иным формам отбора и ротации политических лидеров и элиты, наложившим серьезный отпечаток на их современные характеристики и качественный состав, что в последнее время во все большей мере сказывается и на количественном соотношении между старой и новой политической элитой, лидерами старого и нового образца.

Первый и главный фактор, повлиявший на изменение характера политических лидеров и элиты – фактор публичной политики. Именно в условиях формирующего воздействия этого фактора сформировалось большинство ведущих политических лидеров общероссийского масштаба, начиная с первого президента России Б. Ельцина, пришедшего к власти через альтернативные выборы. Открытое выдвижение своей политической программы, прохождение через конкуренцию на выборах, ответственность перед избирателями – все это принципиально отличает публичного политика от номенклатурных выдвиженцев прежнего времени, продвижение которых по коридорам власти происходило скрытно от глаз общественности, а реальную ответственность они несли только перед аппаратом, вышестоящей инстанцией и своими коллегами по партийному, государственному или управленческому клану.

Публичная политика не сразу, а в течение относительно длительного периода времени сформировала и еще один тип политического лидера – политика-оппозиционера, который жестко, порой достаточно резко оппонирует официальной политической линии, оставаясь в то же время в рамках системной оппозиции, т. е. добиваясь перемен через легальный избирательный процесс.

Волна приватизации и становление частных предприятий, кампаний и корпораций привели к приходу в политику коммерсантов и хозяйственников новой волны – представителей частного бизнеса, а также к тесной взаимозависимости и переплетению интересов политической и экономической элиты.

Все эти процессы привели и продолжают приводить к изменению состава политических лидеров и элит. Сегодня уже не приходится говорить о количественном превосходстве старой элиты – в этом отношении между старой и новой частью политического класса либо уже достигнут паритет, либо он близок к достижению. Дело, однако, в том, что публичные политики первой волны, как правило, генетически связанные с номенклатурными формами складывания и обновления политического класса, привнесли эти методы в рамки кадровой политики новой системы.

Это в полной мере относится к кадровой политике и первого, и второго президентов России, других уровней президентской и исполнительной власти. Поэтому сегодня для политических лидеров и политической элиты наиболее типичными фигурами являются те политические деятели, которые сочетают в себе черты публичного политика и номенклатурного выдвиженца одновременно, поскольку они, как правило, прошли и через публичную, и через бюрократическую стадии отбора, правда, в различных сочетаниях. Таким образом, номенклатурный отбор и сегодня продолжает оставаться фактором формирования политических лидеров и элиты, правда, уже не единственным, но отнюдь не утратившим своего значения.