Глава IV. Поздняя патристика (конец V-VIII вв.)

Этот период не принес крупных новаций. Основные интересы кон­центрируются в области систематизаторства и комментаторства. Влия­ние неоплатонизма и мистические тенденции (особенно на Востоке) усиливаются, но при этом все заметнее начинает проявляться влияние аристотелизма. Христианское философствование понемногу начинает приобретать переходные к схоластике формы.

Греческая патристика

Христологические споры (полемика о соотношении двух природ во Христе сначала с несторианами, а затем с монофизитами) не оказа­ли столь заметного влияния на философское содержание патристики, как предшествовавшие им тринитарные формы. Тем не менее христо- логическая проблематика, остававшаяся в центре внимания еще доб­рые два века после третьего Эфесского и четвертого Халкедонского Вселенских соборов, в известной мере способствовала развитию хри­стианской антропологии. В этой связи могут быть упомянуты епископы Кирилл Александрийский (ум. 444) и Феодорит Киррский (ум. после 458). В то же время сочинения многих авторов этой эпохи, не выделя­ясь особой оригинальностью, представляют собой ту среду, где элементы неоплатонизма и аристотелизма органически сочетаются с элементами христианской догматики. Довольно упомянуть авторов конца V — начала VI вв. Прокопия и Энея из Газы, Захария Митиленского, известного грамматика и комментатора Аристотеля Иоанна Филопона, крупного полемиста Леонтия Византийского, испытавшего влияние Аристотеля и Оригена.

Высшую степень синтеза неоплатонических и христианских элемен­тов являет группа трактатов рубежа VI в. («О божественных именах», «О мистической теологии», «О небесной иерархии», «О церковной иерархии»), дошедших под именем Дионисия Ареопагита (историчес­ки известный Дионисий Ареопагит был обращен в христианство ап. Павлом и считался первым епископом Афинским). Вопрос об авторст­ве остается открытым; наиболее вероятным автором с недавних пор считается богослов V в. Петр Ивер, грузин по происхождению.

Сочинения Псевдо-Дионисия написаны под большим влиянием Про­кла, вслед за которым автор трактатов различает две теологии — ката- фатическую и апофатическую. В русле первой теологии перечисляют­ся всевозможные наименования Высшего начала, раскрывающие Его триединую сущность. В русле второй провозглашается сверхразумность Высшего начала, прикосновение к которому тождественно мистичес­кому незнанию. Говоря о Боге, Псевдо-Дионисий пользуется традици­онными платоническими парадигмами. Бог — сверхсущее единое, со­держащее в себе принцип всякой множественности. Поэтому, будучи монадой, Бог одновременно является и триадой. Но никакое имя не в силах полностью раскрыть недоступную уму сущность, которая есть источник всякого блага.

Космологическая теория излагается преимущественно в трактате «О небесной иерархии». Мир предстает в нем как иерархическая струк­тура, своего рода "лестница", соединяющая тварное бытие с Творцом. Вершину "лестницы", преддверие Бога, занимают херувимы, серафи­мы и престолы (первая триада), далее следуют господства, силы и власти (вторая триада), затем — начала, архангелы и ангелы (третья триада).

Зло традиционно понимается как ничто, как умаление блага и бытия. Сущее порождает из себя жизнь, или Божественную Мудрость, Софию. Так неоплатоническое учение об эманации соединяется с христианской идеей творения, ибо мир понимается как создание Высшей воли. Цер­ковная иерархия есть зеркальное отражение небесной. Примечательно, что Христология Псевдо-Дионисия чрезвычайно абстрактна и неразвита. Христос предстает здесь не столько Спасителем, сколько высшим прояв­лением Божественной природы, главой небесной иерархии.

Несмотря на большой "вес" неоплатонических элементов, а может быть благодаря ему, трактаты Псевдо-Дионисия оказали огромное влия­ние на средневековую схоластику и мистику, долгое время служили образцом для изучения и подражания, о чем свидетельствуют мно­гочисленные комментарии и переводы.

На Востоке они весьма скоро были признаны образцовыми текстами, чему во многом способствовал Максим Исповедник (ок. 580-662), в творчестве которого догматическая строгость сочеталась с глубокой мистической религиозностью (основные сочинения: «Мистагогия», «О душе», «Вопросо-ответы к Фелассию», комментарии к трактатам Псевдо-Дионисия). Обладая первоклассным теоретическим умом и вку­сом к систематизаторству, Максим создал стройное учение о творении мира, в котором полемизировал с Оригеном. Большое внимание он уделил проблеме зла, считая его порождением превратно использо­ванной свободы. Особенно много Максим сделал для развития хри­стианской аскетики и мистики. Сочинения Псевдо-Дионисия приобрели широкую известность в VII в. главным образом благодаря интерпре­тации Максима Исповедника.

Завершителем традиций патристики, крупным систематизатором и вместе с тем связующим звеном между патристикой и христианской философией средневековья был монашествующий писатель и поэт Иоанн Дамаскин (ок. 675-753). Судьба его сложилась очень необычно. Родом из христианской семьи, он вынужден был жить среди мусуль­ман. Отец Иоанна Сергий был чиновником, которого арабы назначили для надзора за христианскими общинами. Вероятно, именно долж­ность отца унаследовал Иоанн, пользовавшийся расположением халифа в Дамаске. Но последние годы жизни он провел в монастыре св. Саввы в Палестине.

В творчестве Иоанна гармонично соединились два философских направления христианского богословия — неоплатоническое и пери­патетическое. Основной его труд — «Источник знания» — состоял из нескольких самостоятельных частей. Первая часть («Диалектика») трактует о самых общих принципах познания и (подобно логике Ари­стотеля) разъясняет приемы доказательства и смысл логических кате­горий. Наряду с этим в «Диалектике» излагаются основы онтологии. Написанная под несомненным влиянием Аристотеля, «Диалектика» призвана обосновать тезис о подчиненном положении научного знания и философии перед теологией. Вторая часть («О ересях») посвящена истории и опровержению основных ересей, для чего Иоанн Дамаскин использовал материалы крупных ересиологов — Епифания, Феодо- рита и Леонтия Византийского. Наконец, третья часть («Точное изло­жение православной веры») содержит сводку канонических положений христианской догматики. В сочинении «О страстях» Дамаскин обосно­вывает свободу воли.

Методика Дамаскина во многом предвосхищала приемы европей­ской схоластики, на которую его труды оказали заметное влияние. Особенно высоким авторитетом Дамаскин пользуется в православной традиции. Латинские переводы трудов Дамаскина (XII в.) служили источником канонических формул и способствовали переориентации средневековой философии на аристотелизм.