Мифология и пред-философия

Бросается в глаза связь древнегреческой философии с мифоло­гией. Сказанное относится не только к милетской школе, но и к более поздним философским учениям, например к философии пифагорей­цев, элеатов, Платона. Мифологическая форма внутренне спаяна имен­но с начальными этапами пред- и собственно философствования. Ми­фология была первой попыткой абстрактного объяснения, ответа на вопрос: почему, в силу каких причин, под влиянием чего или из чего возникло все существующее? Иными словами, в древнегреческих мифологических или полумифологических текстах постепенно накапливались сведения объективного характера и предпринимались первоначальные попытки объяснения мира. Так, Гесиод написал поэму «Теогония», что означает "происхождение богов". Хорошо известны поэмы Гомера. В греческой литературе мощный пласт образует мифо­логическая поэзия, а это по существу своды опоэтизированных ми­фов. Мифы прежде всего содержат житейские знания и исторические свидетельства. Но, например, в сочинениях Гесиода раскрываются мыс­ли человека, который пытается осознать не только то, что он непо­средственно наблюдает и переживает. Его, как и многих греков, вол­нуют весьма отвлеченные вопросы, на которые он сам не мог дать ответ, но которые уже не мог не поставить. Например, вопрос: откуда возникли, как родились боги? Постановка этого вопроса уже не чисто религиозная. Так в пределах самой мифологии появляются мысли о генезисе богов. А они по существу перерастают в рассуждения о гене­зисе мира. Таким образом, в поэмах Гесиода ставится проблема рожде­ния мира из первоначального хаоса, рождения под знаком объедине­ния противоположностей. Обращаясь к Музам, автор поэмы спра­шивает:

Скажите, как родились вначале боги и земля,

И реки, и беспредельное Море, бушующее волнами,

И сверкающие звезды, и широкое Небо — горё,

И как распределили богатство, и как разделили почести,

И как впервые заняли складчатый Олимп.

Об этом скажите мне, Музы, чьи жилища на Олимпе

С самого начала, и скажите, что из них возникло первым.

(Теогония, 105; 110, 112)

Музы отвечают: „перво-наперво возник Хаос, из Хаоса родились 'широкогрудая' Гея (Земля) и 'туманный' Тартар, и Эрос ('прекрас­нейший среди бессмертных богов'); из Хаоса же родился Эреб (Мрак и Ночь)". Далее излагается подробнейшая версия поочередного воз­никновения богов, а заодно и природных явлений, стихий. Мифоло­гическая история возникновения мира доводится до того состояния, когда возникшие боги начинают совершать те или иные поступки, "вме­шиваться" в жизнь людей. Тут кончается поэма Гесиода. Но в этом пункте — где боги уже "воздействуют" на людей — начинаются по­эмы Гомера.

Для последующего возникновения философии существенно то, что уже поставлен вопрос о рождении мира, небесных тел, земных и небесных стихий. Человек бросает взгляд на мир в целом, пытается представить себе и его рождение, и его единство.

Мифология уже создала несколько типических объяснительных конструкций. На некоторые общие структуры мифов и стало впрямую опираться первоначальное греческое философствование. Например, в древних мифах, в том числе, как мы убедились, у Гесиода, есть идея о первоначальном Хаосе, из которого возникает Земля и в какой-то момент рождается Мировой океан. Идея о Мировом океане — корен­ная для мифологии. Во многих мифах, западных и восточных, тоже есть такая идейная конструкция: мир как бы рождается, появляется из еще более обширной водной стихии. Водная же стихия считается изначальной. Правда, предполагается, что в более поздние времена от огромного Мирового океана остаются только какие-то его части. Но вода по-прежнему и навсегда считается первоистоком всего сущест­вующего. Кто бы ни был Фалес, для его философии мифология дала почти готовую структуру, на которую мудрец опирается, но все же, перетолковывая ее, использует не чисто мифологическим образом.

И здесь самое время задаться вопросом: почему и в каком смысле философ уже не является создателем и потребителем мифа, хотя он, как и всякий грек, в своей повседневной жизни окружен мифологией; более того, во многом в языке, образах, способах мышления — не свободен от мифологии? Миф объясняет данное событие в природе волей божества. Причина как бы "выводится" за пределы самой при­роды — перемещается в иную, занебесную область, вверяется богам. Неверно было бы преуменьшать значение такого хода мыслей и для философии. Ведь "отделение" причин от вещей — процедура мысли, которая пролагает путь более абстрактному осмыслению истоков, пер­воначал, т.е. пролагает путь философии и науке. Но от такого религи­озного (теологического в широком смысле, т.е. сводящего причины к воле, промыслу Бога) объяснения философия обязательно должна от­талкиваться, уходить. Ведь "отрываться" от богов, как бы "усыплять" их наблюдение и попечительство за отдельным человеком для мифо­логически ориентированного грека было поначалу просто невозмож­но. Об этом красноречиво повествует Гомер (Илиада, XIV; 245) уста­ми божества, "ответственного" за сон, усыпление:

Кого-нибудь другого из вечносущих богов Я бы легко усыпил, будь это даже потоки реки Океана, который всем — прародитель... Но к Зевсу, Кронову сыну, я не смею приблизиться, Ни усыпить его — разве только он сам велит.

Философия как раз и начала свое обращение к самой природе прежде всего с "потоков реки Океана", где все же было легче "усы­пить" божества. Для древнего мира это было делом чрезвычайно труд­ным. Серьезный шаг вперед, который делает она в своем процессе освобождения от мифологии, заключается в возвращении самой при­роде причины того, что в ней, в природе и с нею, с природой происхо­дит.

Мифология, как уже говорилось, фактически поставила интересней­шие вопросы: из чего все рождается и во что все разрешается? Чем все существующее управляется? Где первооснова всего? Философия же, в определенном смысле заимствовав сами вопросы у мифологии, ре­лигии, сформулировала их в более "чистой" форме. Самое же сущест­венное — она стала отвечать на более "чистые" вопросы с помощью

2 История философии, кн. 1 учения о первоначале. А первоначало мыслилось как нечто в принци­пе единое с природой. Основной вывод: в отличие от мифологии и религии сама природа, а не что-то внеприродное, у первых древнегре­ческих философов становится причиной всего того, что происходит в природе и с природой.