Глава 3

Эвтаназия натурфилософии

Принципы натурфилософии Гегеля

Подчеркивая необходимость и важность философии природы для науки, Г.В.Ф. Гегель не со­глашался с противопоставле­нием философского — теоре­тико-мыслительного рассмотрения природы и физического — эмпи­рически научного ее анализа. Во введении «Философии природы» он подчеркивал, что и физика, и философия природы суть «мыслитель­ное исследование природы», что и так называемая эмпирическая физика базируется на определенных теоретических предпосылках, ибо «в ней содержится гораздо больше мысли, чем она допускает и знает», что физика и философия природы «различаются между собой лишь различными формами и приемами самого мышления»¹.

В чем же существо натурфилософского способа рассмотрения природы, каковы его принципы по Гегелю?

Необходимость философии природы Гегель связывал с разреше­нием внутреннего противоречия, присущего теоретическому отно­шению к природе. Естествознание, как форма теоретического отно­шения к природе, стремится познать ее такой, какая она есть в дей­ствительности, однако оно превращает «природу в нечто совершенно иное». «Мысля предметы, мы тем самым превращаем их в нечто всеобщее; вещи же в действительности единичны»². Теоретико-на­учное освоение мира предполагает постижение вещей как всеобщего и противопоставление субъекта и объекта. Тем самым первоначаль­ное стремление постичь природу, усвоить ее себе «становится для нас не выполнимым с самого начала»³. Это теоретико-познавательное затруднение и должно разрешить философское рассмотрение природы.

¹ Гегель Г.В.Ф. Философия природы. Соч. Т. II. М., 1935. С. б.

² Там же. С. 11.

³ Там же. С. 12.

Теоретическое отношение к природе, по Гегелю, недостаточно, внутренне противоречиво. Оно должно быть дополнено тем, что «со­ставляет своеобразие практического отношения к ней, оно воспол­нится, войдет в состав целостного понимания и объединится с теоре­тическим отношением»¹. Философское рассмотрение природы явля­ется единством теоретического и практического отношения к ней.

Иными словами, философия природы не только выявляет все­общее в природном мире, но и характеризует предметы природы под углом зрения их отношения к чувственности человека. В этом и видел Гегель суть практического отношения к природе. В этой связи он неоднократно проводил мысль о том, что в философии природы объективное соотносится с субъективным, физические объекты кор­релируют с определенным чувством. Механические структуры, на­пример теплота, соотнесены с осязанием. Звук, как индивидуализи­рующийся механический объект, коррелятивен слуху. Процесс обо­собления индивидуального тела, выражающийся в цвете, соотнесен со зрением, в запахе — с обонянием, во вкусе — с ощущением вкуса. Если естествознание может абстрагироваться от отношения тела к субъективному чувству и поставить своей целью исследо­вать природу так, как она существует сама по себе, то философия не может элиминировать отношение физических объектов к чув­ственности человека. Она должна в противовес объективной науке фиксировать соотнесенность объективного с субъектом, вскры­вать за теоретическим отношением специфическую форму прак­тического отношения, выявлять соответствующие формы субъ­ективности, лежащие в основе объективно-мыслительных струк­тур.

С этим подходом, цель которого раскрыть формы практического отношения за теоретико-научными формами, и связаны критика Ге­гелем физической оптики Ньютона, его высокая оценка учения о цвете Гете и некоторые его спекулятивные рассуждения, вызывав­шие вполне справедливое возмущение ученых. К такого рода рассуж­дениям относятся, в частности, высказывания Гегеля о том, что «субъективное видение, выброшенное вовне, является солнцем, вкус — водой, обоняние — воздухом»². Здесь выражено стремление Гегеля связать физические стихии с формами субъективности чело­века, вывести объективные стихии из различных форм практическо­го отношения к миру — из различных чувств человека. Само собой разумеется, эта позиция, подчеркивавшая важность принципа един­ства объективного и субъективного для философского рассмотрения

1 Гегель Г.В.Ф. Философия природы. Соч. Т. II. С. 7.

² Там же. С. 35.

47

46

природы, была чужда методологическим основаниям естественных наук того времени, ориентировавшихся на объективное изучение природы, на элиминацию всех следов своей связи с субъективными чувствами человека.

Второй принцип натурфилософии Гегеля — в требовании рас­сматривать природу в ее целостности. Он неоднократно подчерки­вал, что философское рассмотрение природы является разумным оп­ределением ее образований в органической целостности, предпола­гает осмысление природы как живого целого.

Это означает, что философский подход является синтетичным в противовес аналитичности естественно-научного исследования. Синтетический характер философского рассмотрения природы тож­дественен для Гегеля выявлению всеобщего, того мыслимого един­ства, которое оказывается понятием. Естественно-научное познание постигает определенное содержание вне всеобщего понятия. Это со­держание предстает как расчлененное, различающееся друг от дру­га, лишенное внутреннего единства. Философский синтез противо­стоит аналитическому рассудочному расчленению и связан с пости-жением природы как органического, разумного целого. Следовательно, натурфилософия трактовалась Гегелем как форма синтетического познания природы.

Одним из ее фундаментальных принципов натурфилософии Ге­геля было требование синтетического, разумного рассмотрения природы как органического целого, не сводимого к суммативности частей, вычленяемых аналитическим рассудком.

Органичность природы предполагает, по Гегелю, что ее структу­ра состоит из качественно различных слоев, или сфер. Каждый из слоев природы обладает собственными внутренними основаниями и способами организации. Науки, исследующие эти качественно раз­личные уровни бытия, а именно: механика, физика, физиология — принципиальным образом отличаются друг от друга своими методо­логическими и онтологическими принципами; редуцировать их к каким-либо единым принципам невозможно.

Третий принцип философии природы Гегеля — качествен­ность характера сфер, или ступеней природы. Такого рода подход заставлял Гегеля подчеркивать скачкообразность процессов, совер­шающихся в природе. «Понятие проводит различие по качественной определенности и постольку природа лишь делает скачки»¹. Он заме­чал также, что «душой абсолютной формы, понятия и жизненности является только качественное... различие»². Подчеркивая качест-

¹ ГегельГ.В.Ф. Философия природы. Соч. Т. П. М., 1935. С. 31.

² Там же. С. 479.

венную несводимость сфер природы, Гегель самым решительным образом выступал против редукционизма, фиксирующего лишь ко­личественные различия между разными областями природы, между механическими и физическими явлениями, между химическими и жизненными процессами, между объективным и субъективным.

Четвертый принцип гегелевской натурфилософии — антире­дукционизм. Антиредукционистская позиция Гегеля выражена в его критике механицизма, превращающего органическую целостность природы в некий агрегат частей, в его критике количественного ре­дукционизма, подчеркивавшего лишь количественные различия между природными формообразованиями, и, наконец, к критике хи­мического редукционизма. Гегель подчеркивал, что «химическая точка зрения отнюдь не единственная», что «она представляет собою лишь частную сферу»¹, что химическое рассмотрение тел «не исчер­пывает их природы»². Он же придерживался позиции, которая рас­сматривает все тела стоящими как бы на одной ступени, и проводил мысль о том, что «главная задача состоит в обособлении, в том, чтобы рассматривать каждое тело согласно характеру той особенной сферы, к которой оно принадлежит» .

Наряду с механизмом, который редуцирует все природные обра­зования к способам организации механических структур и действию центробежной и центростремительной сил, притяжения и отталки­вания, в естествознании в эпоху Гегеля весьма влиятельным был и химический редукционизм, т.е. сведение природных явлений и про­цессов к действию химических сил и процессов. Гегель самым реши­тельным образом отвергал позицию редукционизма. Вместе с тем его борьба с редукционизмом приводила к отрицанию познавательных возможностей химического анализа жизни, живых организмов. Так, по мнению Гегеля, ни ассимиляция, ни процесс пищеварения, ни строение глаза и мозга не могли быть поняты с химической точки зрения. Согласно Гегелю, можно «проследить химически и даже хи­мически выделить отдельные части живого. И тем не менее самые процессы здесь нельзя считать химическими, ибо химическое прису­ще только мертвому, животные же процессы всегда упраздняют при­роду химического».⁴

Гегель полемизировал с Д. Броуном и последователями Шеллин­га в медицине, проводившими аналогии между неорганической и органической природой, усматривавшими лишь количественные

¹ Гегель Г.В.Ф. Философия природы. Соч. Т. П. М., 1935. С. 142.

² Там же. С. 152—153.

³ Там же.

⁴ Там же. С. 488.

48

49

различия между различными уровнями природной жизни. Однако в ряде пунктов справедливая критика редукционизма нередко приво­дила к отрицанию вообше возможностей научного анализа более высоких уровней организации природы методами, которые соответ­ствовали нижележащему уровню организации природы. Иными сло­вами, критика редукционизма у Гегеля нередко оказывалась крити­кой научного анализа природы. Так, не приемля химического редук­ционизма, Гегель вообще отвергал познавательную ценность химии за пределами той области реальности, которая, по его мнению, только и может быть постигнута химией. Неприятие химического редукци­онизма влекло за собой существенное ограничение предмета химии, возможностей применения ее методов и понятий. Гегель не раз под­черкивал в «Философии природы», что «для химиков важнее всего в их описаниях мертвый продукт, получающийся в результате того или другого процесса», что подход химиков к процессам жизни груб и поверхностен, ибо «мертвое вещество, в котором химия вторично умертвила умершую жизнь, принимается за сущность живого орга­низма и даже за его понятие» . Полемика с редукционизмом приво­дила Гегеля к отрицанию возможности физико-химического анализа жизни, хотя отметим, что раздел об организме называется у Гегеля физикой органического, т.е. в качестве эталонной науки, изучающей живое, взята физика.

Антиредукционистская позиция Гегеля нашла свое выражение и в критике количественных методов химии, в частности, в кри­тике химического атомизма. Гегель, как известно, вообще считал атомизм крайне ограниченной и недостаточной точкой зрения. Ато­мизм в химии, развитый Дальтоном, рассматривается Гегелем как наихудшая форма атомистической метафизики². Именно в силу своей антиредукционистской позиции Гегель отрицал возможность расположения химических элементов в порядке³, критиковал саму идею химической природы таких соединений, как вода, воздух, и таких процессов, как горение⁴. Иными словами, позиция Гегеля не только шла в разрез с ведущими тенденциями естествознания XIX в., но и противоречила тем открытиям, которые были осуще­ствлены в химии на рубеже XVIII—XIX веков.

Последовательно проводя антиредукционистскую точку зрения, Гегель отрицал наличие у света таких свойств, как вес и теплота, поскольку эти свойства характеризуют сферу механичности, а свет

¹ ГегельГ.В.Ф. Философия природы. Соч. Т. II. М., 1935. С. 479, 480.

² Там же. С. 331.

³ Там же. С. 143.

⁴ Там же. С. 156, 323, 324.

он относил к более высокому уровню природных формообразова­ний — физике свободных физических тел. Ошибки Гегеля, его не­обоснованные утверждения непосредственно связаны с его общей методологической позицией и со стремлением возродить качест­венную физику, учение о четырех стихиях как основу естественно­научного и философского рассмотрения природы.

Пятый принцип философии природы Гегеля — подход к органи­ческой целостности природы как к развивающейся, развертываю­щейся в ряде ступеней. «Мы должны рассматривать природу как систему ступеней, каждая из которых необходимо вытекает из другой и является ближайшей истиной той, из которой она проистекала, причем однако здесь нет ничего естественного, физического процесса порождения, а есть лишь порождение в лоне внутренней идеи, состав­ляющей основу природы»¹. Предшествующая ступень является абс­трактным моментом, снимающимся в ходе восхождения к более вы­сокой и конкретной ступени, но вместе с тем эта прежняя ступень сохраняется на более высокой ступени «на заднем фоне и снова по­рождается посредством эманации»². Каждая последующая ступень выступает у Гегеля как истина предшествующей. Иными словами, природа, понимаемая Гегелем как органическая целостность, раз­вертывает свои формообразования. Это не статичное целое, а саморазвивающаяся целостность, где каждая предшествующая ступень является абстрактной по отношению к последующей, более конкретной ступени.

К. Маркс, критикуя гегелевское понимание восхождения от абс­трактного к конкретному, подчеркнул, что Гегель онтологизировал особенности метода восхождения от абстрактного к конкретному, превратил характеристики процесса познания в характеристики са­мой действительности. Именно это переворачивание подлинных от­ношений мысли к действительности, эта онтологизация метода ле­жит в основе антиредукционизма Гегеля, который проводил мысль о том, что каждая последующая ступень в восхождении природы к духу не может быть сведена к предыдущим ступеням, что она обла­дает своими специфическими свойствами, началами и способами их связи в целостность. Поэтому научность, по Гегелю, заключается не в том, чтобы редуцировать более высокую ступень к предшест­вующим, а в том, чтобы понять формообразования природы в соответствии с той ступенью природы, которая достигнута на данном этапе. «Чтобы внести сюда научную форму, необходимо

¹ Гегель Г.В.Ф. Философия природы. С. 28.

² Там же. С. 28.

50

51

определить каждый продукт по ступени того конкретного, целостного развитого процесса, из которого он существенно происходит и кото­рый сообщает ему его своеобразное значение»¹.

Развертывание ступеней природы, восхождение от абстрактных сфер к более конкретным и развитым является вместе с тем процессом нарастания индивидуализации в природе. Рассмотрение природы под углом зрения ее индивидуализации — седьмой принцип натурфило­софии Гегеля. В механике не достигнута еще даже минимальная степень индивидуализации. В физике речь уже идет об индивидуаль­ных телах, в свойствах которых «материя специфицирована и парти-куляризирована в себе же самой»². На ступени органической жизни рассматриваются целостные самостоятельные организмы. Это — вы­сшая форма индивидуализации в природе. Высшей же формой инди­видуализации не в природе, а в истории является та, где идея обла­дает существованием внутри самостоятельного субъекта, который мыслит.

Наряду с процессом индивидуализации материи восхождение по ступеням природы является процессом развития всеобщего, идеи, понятия. Гегель рассматривал природу как отчуждение духа. «При­рода есть идея в форме инобытия»³ — таков исходный принцип фи­лософии природы Гегеля. Философия в противовес естествозна­нию преодолевает разрыв субъекта и объекта, отчуждение духа и природы, постигая воплощение духа на каждой ступени природы. «Философия природы как мыслительное рассмотрение природы дол­жна постичь, как в каждой ступени самой же природы наличествует дух»⁴. Дух оказывается сущностью природного мира, тем, что «сооб­щает ступеням поступательное движение»⁵.

Итак, восьмой принцип натурфилософии Гегеля — трактовка природы как одного из способов самопроявления Идеи. Задача на­турфилософии, по Гегелю, в том, чтобы найти во внешнем бытии природы «лишь зеркало нас самих, увидеть в природе свободное от­ражение духа»⁶.

Этот переход абсолютной идеи в природу имеет у Гегеля две стороны: во-первых, мистическую и, во-вторых, рациональную. Первая является вариантом христианского мифа о сотворении при-

¹ Гегель Г.В.Ф. Философия природы. С. 332.

² Там же. С. 36. См. также с. 344.

3 Там же. С. 20.

⁴ Там же. С. 21.

⁵ Там же. С. 28.

⁶ Там же. С. 549.

роды Богом. Ее и отмечал Ф. Энгельс, подчеркнув, что у Гегеля «сотворение мира принимает нередко еще более запутанный и неле­пый вид, чем в христианстве»¹. Действительно, творение мира у Гегеля является вечной деятельностью абсолютной идеи, а процесс творения не прекращается: «мир сотворен, сотворяется теперь и вечно сотворяется»².

Развитие связано с объективацией духа в ино-бытии, т.е. в при­роде, и со снятием этой объективации, возвращением духа к себе. Развитие духа — это деятельность, заключающаяся в его объектива­ции в природу и в рефлексии о себе. Этот способ движения духа выражается Гегелем в развертывании от абстрактного к конкретно­му. Восхождение от абстрактного к конкретному, где «наиболее абс­трактное является первым членом, а истиной каждой сферы является последний член», который вместе с тем оказывается «лишь первым членом высшей ступени»³, представляет собой способ как выявления структуры спекулятивного, подлинно научного знания, так и разви­тия природы. Движение духа, саморазвертывающийся процесс ре­флексии духа о себе осуществляется, по Гегелю, в смене метамор­фоз духа. Идея метаморфоз единого типа (для Гегеля — духа), принимаемая им в качестве эталона для построения натурфило­софии, является универсализацией того способа мысли, который был реализован в морфологии Гете, в поисках единого типа органи­зации мира растений, животных, которые были характерны для Ж. Кювье, Э. Жоффруа Сент-Илера и др.

Гегель, заимствуя из биологии своего времени принцип подхода к органическим системам и рассматривая дух как органическую це­лостность, т.е. по образу и подобию биологических систем, превратил метаморфоз в универсальную характеристику и биологических структур, и духовных систем, и природы в ее целостности. Экстрапо­лируя принципы морфологии Гете на всю природу, Гегель неодно­кратно сравнивал с Протеем всю природу, подчеркивая, что в измен­чивых ликах Природы открывается истинный образ — понятие, что внешнее бытие — это зеркало духа.

Из этих позиций становятся понятными постоянные органицист-ские аналогии, к которым прибегал Гегель в истолковании природы и развития духа, и его неприятие эволюционистских идей Ламарка, называемых им бессодержательными, туманными, далекими от по­длинного понимания природы. Критика Гегелем эволюционизма свя­зана не только с общей посылкой, что в природе нет истории, что

¹ Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. Т. 1. С. 283.

² Гегель Г.В.Ф. Философия природы. С. 22.

³ Там же. С. 29.

52

53

время не приложимо к изучению природы, но и с тем предпочнением, которое Гегель отдавал принципу метаморфоз.

Отчуждение духа является у Гегеля процессом все большего про­никновения духовного в природу, обнаружения понятия в стихиях и формообразованиях природы. В этой идеалистической конструкции мистифицируется процесс реального и духовного освоения природы человеком. Иными словами, Гегель имел дело с освоенной природой, с той природой, которая мыслилась в естествознании, с материалом, который был получен естественными науками и практическим осво­ением природы к тому времени.

Этот подход позволил Гегелю применить категории логики к осмыслению природы, увидеть общие категориальные структуры в естественно-научных теориях своего времени, подчинить их принци­пам логики. Правда, у Гегеля этот процесс предстает как навязыва­ние естествознанию и природе логики, которая ей не присуща, как логизирование естественных явлений, ибо у него нередко логика дела подменялась делом логики. В природе Гегель усматривал отражение категорий логики. Так, механические структуры являются, по Геге­лю, выражением категории количества, физические объекты связа­ны с нарастанием качественности и индивидуализации материи, ор­ганическая жизнь — с целостными индивидуальностями. Физика, согласно Гегелю, соответствует логике сущности, ибо имеет дело с рефлексивными определениями. Каждое из них проходит ряд ступе­ней в своем развертывании — от рефлексии в себя через обособление и рефлексию в другом к целостности этих определений, данной в химическом процессе.

Каждая ступень развития природы развертывается по неко­торой общей схеме, где в начале выявляются общие принципы организованности (инертная материя — в конечной механике, свободные физические тела — в физике всеобщей индивидуально­сти, специфические формы организации — в физике целостной ин­дивидуальности, функции и функциональные системы — у живо­тного организма), затем элементы, специфические на каждой сту­пени природы, их формы связи между собой (тяжесть — в механике, сцепление — в физике, ассимиляция — в органической физике) и процессы, присущие формообразованиям природы (движе­ние — в механике, процесс взаимодействия стихий — в физике, хи­мический процесс — в физике целостной индивидуальности, родо­вой процесс — в органической физике).

Однако, и сам Гегель понимал, что подчинение природы логике имеет свои границы, он выражал эту мысль на идеалистический манер. По его словам, бытие природы не соответствует понятию, природа имеет характер отрицательности по отношению к понятию.

Он неоднократно проводил тезис о том, что «в природе господствует безмыслие» , что «единство в природе есть некое соотношение по видимости самостоятельных вещей» и поэтому «природа не свободна, а лишь необходима и случайна». «Беспокойность природы» состоит, по Гегелю, в том, что «в природе единство понятия прячется», что дух в ней лишь резвится. С этим тезисом Гегель связывал и определенные границы натурфилософского рассмотрения природы, которое не мо­жет дедуцировать случайность, произвол и отсутствие порядка в природе. Бессилие природы объясняет и то, что в ней отсутствуют четкие разграничительные линии между различными видами, что существует большое количество переходных форм, не позволявших постичь понятие в его чистоте. Определения понятия здесь остаются абстрактными и подчиненными внешним, случайным условиям.

Несоответствие природы понятию выражается, согласно Ге­гелю, и в том, что природа не имеет истории, в то время как дух развивается во времени. Не приемля эволюционного подхода к при­родным формообразованиям, Гегель отрицал развитие во времени в природе. «Представление, будто роды развиваются постепенно во времени, является совершенно бессодержательным, временное раз­личие не представляет собою ни малейшего интереса для мысли»². Исторический подход к природе, по словам Гегеля, «оставляет в стороне самый вопрос о необходимости, о понимании»³.

Отрицание Гегелем развития природы во времени шло в разрез с основными тенденциями естествознания того времени, которые на­шли свое отражение в космогонической гипотезе Канта и Лапласа, в первых шагах исторической геологии. Исходя из общефилософского подхода к природе, которая якобы не развивается во времени, а лишь полагает свои абстрактные моменты рядом друг с другом, в простран­ственной рядоположенности, Гегель пришел к отрицанию познава­тельной ценности исторических методов в геологии и биологии. В идее о том, что природа не развивается во времени, можно увидеть мистифицированное выражение специфики отношения естествен­ных наук XIX в. к объекту своего исследования. Действительно, естествознание того времени, в отличие от социальных наук, имело дело с объектом, который не претерпевал существенных изменений во время исследования, поэтому классическое естествознание стре­милось абстрагироваться от воздействия человеческой деятельности на объект и постичь природу так, как она существует сама по себе. В гуманитарных науках сам объект историчен, претерпевает сущест-

¹ ГегельГ.В.Ф. Философия природы. С. 26, 21.

² Там же. С. 29.

³ Там же. С. 354.

55

54

венные изменения за время исследования, а само исследование впле­тено в исторический процесс, который и является объектом изучения. Деятельность человека (по Гегелю, абсолютного духа), будучи пред­метом исследования (по Гегелю, рефлексии), исторически изменчи­во, процесс познания вплетен в нее в качестве ее компонента и, оказывая обратное воздействие на ход исторического процесса, сам претерпевает изменения в соответствии с новыми условиями челове­ческого бытия, его новыми задачами и новыми способами ориента­ции. Проблемы исторических, социальных, гуманитарных наук по своей сути историчны, обусловлены новыми историческими ситуаци­ями. И объект, и субъект исторического знания исторически измен­чивы, тесным образом связаны с историческим бытием человека.

В естествознании XIX в. объект знания принимался в качестве не изменяющегося в ходе и за время исследования. Его изменения не оказывали существенного воздействия на его постижение, от них можно было абстрагироваться с тем, чтобы выразить объект в той форме, в какой он существует сам по себе.

Ученые первой половины XIX в. выступили решитель­ными критиками натурфилосо­фии за ее стремление возме­стить недостаток эмпириче­ских и теоретических знаний спекулятивными, недостоверными, не­научными построениями. Связывать критику натурфилософии толь­ко с ростом влияния позитивизма в научном сообществе XIX в. было бы исторически неверным, потому что многие естествоиспытатели, критикуя натурфилософию, подчеркивали значение общих, фило-софско-методологических принципов для естествознания. Так, Р. Майер, выдвинувший в качестве фундаментального закона есте­ствознания — закон сохранения и превращения энергии, не принял натурфилософию за ее внеэмпиричность, за спекулятивность ее ги­потез и за бесплодность для естественных наук', физиолог Г. Ратке — за то, что натурфилософы устанавливали законы, черпая их из своей фантазии, а не из внешнего мира, приносили достижения опытных наук в жертву гипотезам, которые выводились ими из незрелых ис­следований. Вместе с тем, он не принимал и превращения ученых в простых архивариусов и протоколистов эмпирических данных, от-

¹ Майер Р. Законы сохранения и превращения энергии. М., 1933. С. 227.

56

стаивая необходимость единства эмпирического и теоретического знания.

Решающее же объяснение поворота от натурфилософии к естест­венно-научному описанию и исследованию природы коренится в по­беде позитивистского учения, в позитивистском отрицании значения философии для научного знания.

Критика натурфилософии нередко приводила естествоиспытате­лей к позитивистскому отрицанию значения философии, отрицания необходимости методологического и гносеологического обоснований научного знания. Они видели в натурфилософии лишь противобор­ствующее с естествознанием течение мысли, а не попытку, пусть неудачную, философско-теоретического синтеза достижений естест­вознания. Известный биолог М.Я. Шлейден подчеркивал, что естест­вознанию противостояли «философы, заплутавшиеся на ложных путях догматизма, особенно это относится к философам школы Шел­линга и Гегеля»¹. По его словам, «философия природы» Гегеля «об­разует цепь грубейших эмпирических ошибок, жалкую критику или собрание цитат, приведенных без всякой оценки»². Известный химик Ю. Либих, который в молодости был приверженцем натурфилософии Шеллинга, позднее так оценивал это время: «И я пережил этот пери­од, столь богатый словами и идеями, но столь бедный истинным знанием и основательным изучением; он стоил мне двух дорогих лет моей жизни; не могу описать ужаса и отвращения, испытанных мною, когда я очнулся от этого опьянения»³. Он называл натурфило­софию «вырождающимся исследованием, вплетенным в веер естест­венных наук». Анализируя состояние химии в Германии, он указывал, что натурфилософия послужила одной из причин слабого развития естественных наук в Германии, уподобляя «деятельность и влияние натурфилософов чуме и черной смерти для целого столе­тия»⁴. Физиолог и медик Р. Вирхов, открывая первый том основанно­го им в 1847 г. журнала «Архив патологической анатомии, физиологии и клинической медицины», писал, что в Германии в период французской революции возникла философия, которая все больше и больше отдалялась от природы, и что возвращение к приро­де стало возможным лишь после того, как эта философия исчерпала себя. В истории медицины он выделял три стадии в соответствии с тремя формами отношения к природе — этап натурфилософии, этап естественной истории и этап собственно естественно-научный.

¹ ЗсНШеп М.1. ЗспеШпдо ипй Недок Уегпа11ш55 ш ОДигмдеепзспаи. иДО* 1844.3.22.

² Там же. С. 60.

³ Цит. по кн.: Оствальд В. Философия природы. Спб, 1903. С. 4.

⁴ /. уоп ЫеЫ$. Кейеп ипа АЬпапсИип§еп. Ье1рг1(. Не1(1е1Ьег|. 1874. 3. 9, 24.

57

Немецкий психиатр и невропатолог В. Гризингер в статье «Тео­рии и факты» подверг критике натурфилософию за спекулятивность и противоречие с эмпирическими данными. Э. Жоффруа Сент Илер, критикуя натурфилософию, писал, что форма изложения в ней «яв­ляется слишком абстрактной, манерной и может даже вызвать изве­стное отвращение у тех, кто ценит в первую очередь точность и ясность»¹. Натурфилософия, по его словам, исходит из идеи единства природы. «Из принципа единства, т.е. идеи таинственной и неясной, натурфилософы вывели более точные положения, а именно: что 1) существуют законы, которые, по их мнению, являются общими для Вселенной, 2) все живые существа образованы из определенных, всегда одинаковых элементов, встречающихся, однако, в различных сочетаниях, 3) в целом и в каждой части целого повторяются одни и те же принципы и те же явления². Первый его упрек натурфилосо­фам — за то, что они делают поспешные выводы из данных естество­знания. «Преждевременно срывать плоды науки — значит срывать их незрелыми»³. Второй упрек — за то, что воображение, чрезмер­ная самонадеянность замещала у натурфилософов кропотливый ана­лиз наблюдаемых фактов. Одним из величайших недостатков этой системы всегда будет то, что она неограниченно пользовалась способ­ностью создавать по произволу идеи для нужд данного момента и вводить в науку положения, которые не вытекают из точных и очевид­ных факторов»⁴. Он не отрицал положительных сторон натурфилосо­фии, а именно: доверие к абстрактной идее, стремление выдвинуть абстрактные принципы и не ограничиваться описанием эмпирических фактов, смелость мысли, однако замечал, что для натурфилософии характерен мистический язык, отсутствие точности и сложность отно­шений между видами. Основной порок натурфилософии Э. Жоффруа Сент-Илср усматривал в том, что она превращает принцип единства органического мира в априорный принцип, не опирающийся на эмпи­рические исследования. Не отвергая саму эту идею, он подчеркивал, что «единство органического мира уже является результатом опытных ис­следований в естествознании, что этот принцип достиг уже той степени доказанности и очевидности, что может быть поставлен в этом отноше­нии в один ряд с законами тяготения»⁵. Иными словами, он полемизи­ровал со способом обоснования и доказательства правомочности принципа единства органического мира, примененным в натурфило­софских построениях Шеллинга и Гегеля.

* Э. Жоффруа Сент-Илер. Избранные сочинения. М., 1970. С. 421.

² Там же. С. 422.

³ Там же. С. 424.

⁴ Там же. С. 424.

⁵ Там же. С. 427.

Критиком натурфилософии Гегеля был и А. Гумбольдт. В своей книге «Космос» он неоднократно критиковал схематизм натурфило­софских систем, их фантастический символический язык. В ряде писем он подверг критике определение Гегелем теплоты, подчерки­вал, что эпоха господства натурфилософии Шеллинга и Гегеля «была эпохой, лишь достойной сожаления, эпохой, когда Германия остава­лась далеко позади Англии и Франции» в развитии естественных наук. В качестве примера он рассматривал состояние химии в Герма­нии, отмечая, что в химии старались не замочить рук и все проблемы решались спекулятивным образом¹.

Великий немецкий математик К. Гаусс в одном из своих писем заметил: «Мало удивительного, что Вы не доверяете путанице в по­нятиях и определениях философов по профессии. Если вы посмотри­те хотя бы на современных философов — на Шеллинга, Гегеля и их сообщников,— у Вас волосы встанут дыбом от их определений»².

Многие ученые-естествоиспытатели XIX в. отвергали натурфи­лософское рассмотрение естественных наук. Э. Геккель резко крити­ковал «чистые спекуляции Гегеля»³. Э. Дюбуа Реймон говорил о «диалектических воздушных замках», построенных в натурфилосо­фии Шеллинга и Гегеля. Г. Гельмгольц во введении к курсу теорети­ческой физики писал: «В первой половине настоящего столетия между философией и естественными науками, под влиянием шел-линго-гегелевской философии тождества сложились мало отрадные отношения. Причина лежала, главным образом, в глубокой противо­положности методов, взаимно оспаривавших право на существова­ние. Однако, раздор в своей первоначальной остроте длился недолго: рядом быстро следовавших друг за другом блестящих открытий есте­ственные науки с очевидностью доказали каждому, что в них таится здоровое зерно необыкновенной плодотворности, так что и принци­пиальные противники их не могли долее отказывать им в уважении и признании»⁴. В другой работе Г. Гельмгольц подчеркнул, что «ге­гелевская натурфилософия является абсолютно бессмысленной по крайней мере для естествоиспытателей. Среди многих выдающихся естествоиспытателей того времени не нашлось даже одного единст­венного, кто связал бы себя узами дружбы с гегелевской натурфило­софией»⁵.

¹ ВНеГе уоп А. НишЬоШ ап Уагппакеп уоп Еп$е аи$ йеш 1апгеп 1827—1858. Ье\рг\%. 1860.5.90.

² ВНеЬуеспзе! 2*1$спеп СР. Саию \мй Н.С. Зспишаспег. Нг$г- уоп САР. Ре1еге. Во\ IV. АИопа. 1862. 3.337.

³ НаесШЕ. Ше ^еИгайе!. и1рг1я. 1922.3.19.

⁴ Гельмгольц Г. Философия и естественные науки.— «Философия науки». Ч. 1. Физика. М., Пг. 1923. С. 67

⁵ Не1тИо11г Н. ^1иг ипо" №!ипмдееп$спаП. МипсЬеп. о.]. 3.113.

59

58

Другой выдающийся физик XIX в. Л. Больцман также резко критиковал натурфилософию Гегеля, отрицавшего ценность атоми­стики для естественных наук. «Какими детскими были первые теории Вселенной от Пифагора и Платона до Гегеля и Шеллинга! Фантазия была тогда слишком продуктивна, а самопроверки посредством экс­перимента не доставало. Неудивительно, что эти теории были осме­яны эмпириками и практиками. Но все-таки они содержали в себе зародыши всех позднейших великих теорий: теории Коперника, ав­томистики, механической теории невесомых веществ, дарвинизма и т.д.»¹. Подчеркивая значение теоретического размышления, Л. Боль­цман обращал внимание на исторические заслуги натурфилософских построений, нередко опережавших экспериментальное исследование природы. И вместе с тем натурфилософия слишком часто прибегала к фантазии и спекулятивным измышлениям, вступала в конфликт с развитием естествознания. В статье «О неизбежности атомистики в естественных науках» (1897) Больцман подчеркнул, что в случае атомистики «мы имеем дело с успехами, которым ничего не могут противопоставить все философские воззрения на природу, начиная с Гегеля и кончая Оствальдом»². В натурфилософии он усматривал создание «легкомысленных фабрикантов гипотез», надеющихся най­ти одну гипотезу, объясняющую всю природу. Неприятие натурфи­лософии нашло свое отражение и в историко-научных исследованиях конца XIX в. Так, историк физики Ф. Розенберг писал, что от спеку­лятивных высот натурфилософии Гегеля, «от этой игры словами не было моста к природе, и даже понимание естественно-научного ме­тода не было возможно отсюда. Ничего нет удивительного, что и физики со своей стороны в борьбе против господствовавшей филосо­фии отрицавшей сущность их науки, отвергли притязания всякой натурфилософии на свою долю работы над их наукой»³. В другом месте он замечал, что «после решительного фиаско Гегеля натурфи­лософии как философской науки не существовало»⁴. Этот вывод не верен, поскольку во второй половине XIX в. существовали различные варианты возрождения натурфилософии (Г. Гербарт, Г. Лотце, Э. Фехнер, Э. Гартман). Другой историк науки — Ф. Даннеманн называл немецкую натурфилософию пустыми фразами, полными непонятной мистики⁵.

¹ Больцман Л. Стали и речи. М., 1970. С. 54.

² Там же. С. 300. ,

³ Розенбергер Ф. История физики. Ч. Ш. Вып. 1. М.—Л., 1935. С. 165,166.

⁴ Там же. Т. Ш. Вып. 2. М.—Л.. 1936. С. 10.

⁵ Даннеманн Ф. История естествознания. Т. Ш. М.—Л., 1938. С 296.