Глава XXIV. — так называемое первоначальное накопление 759

корни последней — прядение и ткачество236). А следовательно, только она завоевывает для

промышленного капитала весь внутренний рынок237).

6. Генезис промышленного капиталиста

Генезис промышленного238) капиталиста не отличался той постепенностью, какой харак-

теризуется генезис фермера. Без сомнения, некоторые мелкие цеховые мастера и еще боль-

шее количество самостоятельных мелких ремесленников и даже наемных рабочих преврати-

лись в мелких капиталистов, а потом, постепенно расширяя эксплуатацию наемного труда и

соответственно усиливая накопление капитала, в капиталистов sans phrase [без оговорок]. В

младенческий период капиталистического производства часто происходило так, как в мла-

денческий период средневековой городской жизни, где вопрос о том, кто из беглых крепост-

ных должен быть хозяином и кто слугой, решался обыкновенно в зависимости от того, кто из

них раньше бежал от своих господ. Но черепашьи темпы этого метода никак не соответство-

вали торговым потребностям нового мирового рынка, созданного великими открытиями

конца XV века. Средние века оставили после себя две различные формы капитала, которые

достигают зрелости в самых различных общественно-экономических формациях и до насту-

пления эры капиталистического способа производства счи-

236) Такетт знает, что из собственно мануфактур и в результате уничтожения сельских или домашних ману-

фактур возникла с введением машин крупная шерстяная промышленность (Tuckett, цит. соч., т. I, стр. 144).

«Плуг и ярмо были изобретением богов и предметом занятия героев — разве ткацкий станок, веретено и прялка

менее благородного происхождения? Вы отделяете прялку от плуга, веретено от ярма и получаете фабрики и

дома для бедных, кредит и кризисы, две враждебные нации, сельскую и торговую» (David Urquhart, цит. соч.,

стр. 122). Но вот является Кэри и обвиняет Англию, конечно, не без основания, в том, что она стремится пре-

вратить все остальные страны в исключительно земледельческие, а сама хочет стать их фабрикантом. Он ут-

верждает, что таким путем была разорена Турция, ибо там «собственникам земли и земледельцам никогда не

разрешалось» (Англией) «укрепить свое положение путем естественного союза плуга с ткацким станком, боро-

ны с молотом» («The Slave Trade», p. 125). По его мнению, Уркарт сам является одним из главных виновников

разорения Турции, где он, в интересах Англии, пропагандировал свободу торговли. Но лучше всего то, что Кэ-

ри — между прочим большой холоп России — хочет воспрепятствовать этому процессу разделения при помо-

щи системы протекционизма, которая в действительности его ускоряет.

237) Филантропические английские экономисты, как Милль, Роджерс, Голдуин Смит, Фосетт и т. д., и либе-

ральные фабриканты, как Джон Брайт и К°, спрашивают английских земельных аристократов, как бог спраши-

вал Каина о его брате Авеле, — куда девались тысячи наших крестьян? — Да откуда же вы-то произошли? Из

уничтожения этих крестьян. И почему вы не спрашиваете, куда девались самостоятельные ткачи, прядильщики,

ремесленники?

238) «Промышленный» употреблено здесь в противоположность «земледельческому». В смысле экономиче-

ской категории фермер — такой же промышленный капиталист, как и фабрикант.

ОТДЕЛ СЕДЬМОЙ. — ПРОЦЕСС НАКОПЛЕНИЯ КАПИТАЛА 760

таются капиталом как таковым: ростовщический капитал и купеческий капитал.

«В настоящее время все общественное богатство попадает сначала в руки капиталиста... он уплачивает рен-

ту земельному собственнику, заработную плату — рабочему, налоги и десятину — их сборщику, а ему остается

значительная, даже преобладающая, и притом непрерывно растущая, часть годового продукта труда. Капитали-

ста можно рассматривать в настоящее время как собственника, в руки которого все общественное богатство

попадает прежде всего, хотя нет такого закона, который обеспечивал бы за ним право на эту собственность...

Это изменение в сфере собственности произошло благодаря взиманию процентов на капитал... и не менее зна-

менательно, что законодатели всей Европы стремились воспрепятствовать этому с помощью законов против

ростовщичества... Власть капиталистов над всем богатством страны есть полная революция в праве собствен-

ности; какой же закон или какой ряд законов произвел эту революцию?»239)

Автору следовало бы знать, что законы вообще никогда не совершают революций.

Превращению денежного капитала, образовавшегося путем ростовщичества и торговли, в

промышленный капитал препятствовал феодальный строй в деревне, цеховой строй в горо-

де240). Ограничения эти пали, когда были распущены феодальные дружины, когда сельское

население было экспроприировано и отчасти изгнано. Новая мануфактура возникла в мор-

ских экспортных гаванях или в таких пунктах внутри страны, которые находились вне кон-

троля старых городов с их цеховым строем. Отсюда ожесточенная борьба английских corporate

towns [городов с цеховым корпоративным строем] против этих новых питомников про-

мышленности.

Открытие золотых и серебряных приисков в Америке, искоренение, порабощение и по-

гребение заживо туземного населения в рудниках, первые шаги по завоеванию и разграбле-

нию Ост-Индии, превращение Африки в заповедное поле охоты на чернокожих — такова

была утренняя заря капиталистической эры производства. Эти идиллические процессы суть

главные моменты первоначального накопления. За ними следует торговая война европей-

ских наций, ареной для которой служит земной шар. Война эта начинается отпадением Ни-

дерландов от Испании, принимает гигантские размеры в английской антиякобинской войне и

теперь еще продолжается в виде «опиумных» войн против Китая и так далее.

239) «The Natural and Artificial Right of Property Contrasted». London, 1832, p. 98, 99. Автор этого анонимного

труда — Т. Годскин.

240) Еще в 1794 г. мелкие мастера-суконщики из Лидса посылали в парламент депутацию с петицией об из-

дании закона, воспрещающего купцам становиться фабрикантами (Dr. Aihin, цит. соч.).