Модернизация античного мифа в «Прометей осв.» Шелли

«Прометей освобожденный» представляет собой драму для чтения, т.е. произведение в драматической форме, которое было не предназначено для сценического исполнения. Как и многие другие произведения Шелли, «Прометей освобожденный» - аллегория, в мифологических терминах изображающая идеальную революцию и идеальное состояние человечества после революции.

В основу сюжета положен древнегреческий миф о титане Прометее, который был осужден Зевсом на суровую казнь за то, что дал людям огонь, ремесла, научил лечить болезни, вывел их из пещерного состояния.

Шелли намеренно ориентирует свою драму на трагедию Эсхила. В английской традиции трагедия Эсхила именуется Prometheus Bound, Шелли называет свою драму Prometheus Unbound.

Однако Шелли радикально меняет сюжет классического мифа. Традиционное завершение мифа о Прометее вполне мирно. Прометей раскрывает Зевсу известную ему тайну (сын богини Фетиды превзойдет мощью своего отца), и Зевс посылает Геракла освободить Прометея, что тот и делает на пути к своему одиннадцатому подвигу. В интерпретации Шелли Прометей отказывается сообщить Юпитеру тайну его судьбы. Юпитера свергает Демогоргон, который сам отказывается занять место громовержца. Небеса теперь пусты. Олимпийские боги теряют свою власть. Освобожденный Геркулесом Прометей видит новую землю, на которой больше нет ни зла, ни страданий. Царство Терпения, Мудрости, Нежности, Доброты, где будет править Красота.

На первый взгляд кажется, что Шелли просто создает свой вариант традиционного романтического сюжета о низвержении нынешних богов и воцарении новых. Его драму часть истолковывают в духе восприятия романтизма как протеста против несовершенства мира. Также это неприятие Шелли идеи о том, что можно примириться с тиранами.

У Байрона были Люцифер, Манфред, Каин, у Шелли – Прометей. В предисловии в поэме Шелли даже объясняет, почему Прометей занимает место Люцифера: Единственное создание воображения, сколько-нибудь похожее на Прометея, это Сатана, и, на мой взгляд, Прометей представляет из себя более поэтический характер, чем Сатана.

Однако между драмами Байрона и «Прометеем освобожденным» Шелли есть существенное различие. Драмы Байрона были посвящены самоутверждению человека прежде всего как человека. В драме Шелли же люди отсутствуют как герои. Его не интересует проблема самоутверждения человека, его не интересует проблема смертности человека как препятствия к этому самоутверждению. Шелли не интересуют в «Прометее» и те проблемы, которым был посвящен роман его жены о «современном Прометее» - а именно проблемы взаимоотношения романтического героя и других людей. Шелли в «Прометее освобожденном» вообще не интересуют отдельные, конкретные люди; его предмет – человечество в целом. У Шелли есть человечество, но нет людей. Теперь вместо произвола Юпитера над людьми человечеством управляют законы судьбы, власти над которыми люди не имеют. Вместе со снятием традиционной проблематики байронического романтизма уходит и величие романтических героев. Аллегорический миф Шелли очень красив, но лишен трагического величия поэм Байрона и романа Мэри Шелли.