Глава 3. Русская политическая мысль XIX — начала XX в. 195

самые отношения. Князей стало много, они сами спорили между собою, и между князьями возможен был выбор, поэтому они часто перемеща­лись. [...]

Таким образом, в России не было ни одного человека, пользующе­гося даром своими выгодами (тем менее по праву). Когда созывалась вся Россия, и служилая и земская, на совет к государю, то такой совет назывался уже Земским, и государь являлся тогда главою Земли.

[...] Аристократии Западной не было вовсе. Не было вовсе и Запад­ной демократии. Вся Россия была под двумя властями —Земли к Го­сударства, разделялась на два отдела — на людей земских и людей служилых.

Что же соединяло эти два отдела, что составляло неразрывную связь между ними? Мы говорили прежде о добровольном призвании Землею власти: это относится, собственно, к правительству, к государю; но здесь мы говорим уже о проявлении этих начал, о двух классах: служи­лом и земском. Что соединяло эти два отдела России? Вера и жизнь; вот почему всякий чиновник, начиная от боярина, был свой человек на­роду; вот почему, переходя из земских людей в служилые, он не стано­вился чуждым Земле. Выше всех этих разделений было единство веры и единство жизни, быта, соединявшее Россию в одно целое. Верою и жизнью само Государство становилось земским.

Люди служилые, все, начиная от бояр, писались холопами, что соб­ственно значило слуга и более ничего, точно так же как и люди служи­лые бояр и других лиц. Люди земские к государю писались сиротами, что на Русском языке не имеет значения orphelin, Waise, а значит про­сто беспомощный, беззащитный, или нуждающийся в защите. Это на­звание глубоко обозначает и утверждает отношение Земли к Государ­ству, Земли, призвавшей Государство на помощь. Повторяем: когда же созывалась вся, и служилая и земская, Россия в своих выборных, к го­сударю на совет, то такой совет назывался Земским. На таком совете было и духовенство, соединявшее Государство с Землею, постоянно роднившее его с ней. Государство как бы исчезало на ту минуту, и го­сударь являлся тогда главою земли. Но это было только в исключи­тельные минуты; невозможно было народу долго хранить этот напря­женный образ собранной Земли, продолжение которого мешало бы самой жизни Земли. Совет оканчивался, народ уходил к своим полям и работам, и Государство вновь, одно, бодрствовало над Землею.

Нам скажут: неужто же было полное блаженство? Конечно, нет. На земле нельзя найти совершенного положения, но можно найти совер-

196 Раздел 1. МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ ИСТОРИИ И ТЕОРИИ ПОЛИТИЧЕСКОЙ НАУКИ

шенные начала. Нет ни в одном обществе истинного христианства, но христианство истинно и христианство есть единый истинный путь. Сле­довательно, этим единым истинным путем и надобно идти. Вся сила в том, что человек признал за закон, за начало. В основу Русской жизни легли истинные начала, с чем, я думаю, нельзя не согласиться. Эти на­чала составляют постоянный камертон в жизни, сейчас дающий чувст­вовать, указывающий уклонения и в то же время истинный путь. В этих началах лежит и осуждение лжи, и исцеление от лжи; идучи по истин­ному пути, можно упасть, можно и встать, но сила в том, чтобы не из­менять пути. Истинный христианин, если бы и пал он, не оставляет своей веры, но в ней самой находя исцеление, остается на истинном пути. Россия нашла истинные начала, никогда не изменяла им, и святая взаимная доверенность власти и народа, легшая в основу ее, долго не­изменно в ней сохранялась.

Печатается по: Аксаков К. С. Полное собрание сочинений. М., 1889. Т. 1.С. 16—23.

А.И. ГЕРЦЕН

Русский народ и социализм

Письмо к И. Мишле¹ (1851)

Милостивый государь,

Вы стоите слишком высоко в мнении всех мыслящих людей, каждое слово, вытекающее из вашего благородного пера, принимается евро­пейскою демократией с слишком полным и заслуженным доверием, чтобы в деле, касающемся самых глубоких моих убеждений, мне было возможно молчать и оставить без ответа характеристику русского на­рода, помещенную вами в вашей легенде о Костюшке.

^{___________________}

¹ Поводом для выступления Герцена с открытым письмом к французскому историку Мишле послужили неверные и несправедливые оценки русского народа, которые содержались в его очерке «Польша и Россия. Легенды о Костюшко». Очерк был напечатан в одном из парижских изданий в августе — сентябре 1851 г. Письмо к Мишле — важный шаг в развитии Герценом идей «русского социализма». Инициал «И» — от русского перевода имени Жюль (Иулий).