Глава 2. Идейные истоки политологии 171

не, эти воззрения полностью овладели сознанием граждан. Если вни­мательно прислушаться к тому, что говорят лидеры наших различных партий, мы убедимся, что нет никого, кто не разделял бы этих воз­зрений. Большинство считает, что правительство действует неудовле­творительно, но все сходятся во мнении, что оно должно действовать еще активнее и все брать в свои руки. Даже те, кто ведет между собой настоящую войну, по этому вопросу придерживаются единых взгля­дов. Централизация, вездесущность, всемогущество общественной власти, единообразие ее законов — вот наиболее характерные черты всех зарождающихся сегодня политических систем. Эти черты мы об­наруживаем в основе самых причудливых утопий. Они преследуют че­ловека в его мечтах.

Если подобные представления непроизвольно возникают в умах простых смертных, они тем более легко овладевают сознанием сильных мира сего.

В то время как старое общественное устройство Европы приходит в упадок и разваливается, монархи приходят к новым убеждениям от­носительно своей власти и своих обязанностей. Они наконец-то по­няли, что центральная власть, которую они воплощают, может и должна лично в соответствии с единым планом управлять всеми делами и всеми гражданами в государстве. Эти воззрения, которые, смею утверждать, никогда ранее не разделялись монархами Европы, сегодня все глубже проникают в их сознание и не желают уступать место иным концепциям.

Таким образом, сегодня люди менее разделены, чем это можно было мл себе представить; они постоянно спорят друг с другом по вопросу о том, в чьи руки будет передана верховная власть, но легко подчиняются правам и обязанностям этой власти над собой. Все воспринимают правительство как олицетворение единой и естественной власти, которая все предвидит и все может.

Любые другие политические идеи кажутся второстепенными и преходящими, и лишь эта остается незыблемой, нерушимой, ни с чем не сравнимой истиной. Публицисты и государственные деятели безоговорочно ее принимают, толпа с жадностью хватается за нее; управляемые и власть имущие с одинаковым жаром следуют ей; она вездесуща, кажется, что она существовала всегда.

Следовательно, эта идея предстает не случайным порождением человеческого разумения, а выступает естественной предпосылкой современного состояния человеческого общества.

172 Раздел 1. Методологические проблемы истории и теории политической науки

Г л а в а III

О том, что чувства людей в демократических обществах

соответствуют их идеям о концентрации власти

Если в эпоху равенства люди легко воспринимают идею сильной центральной власти, то лишь потому, что признавать и поддерживать эту власть людей заставляют их обычаи и чувства. Постараюсь пояс­нить это несколькими словами, так как основные соображения на этот счет уже были высказаны ранее.

Люди, живущие в демократическом обществе и не видящие вокруг ни начальников, ни подчиненных, лишенные привычных и обязатель­ных социальных связей, охотно замыкаются в себе и полагают себя сво­бодными от общества. Мне уже пришлось довольно много рассуждать на эту тему, когда речь шла об индивидуализме. Люди почти всегда с трудом отрывают себя от личных дел, чтобы заняться делами общест­венными, поэтому естественно их стремление переложить эти заботы на того единственного очевидного и постоянного выразителя коллек­тивных интересов, каким является государство.

Они не просто теряют вкус к общественной деятельности, но часто у них просто не хватает на нее времени. В демократическом обществе частная жизнь принимает столь активные формы, становится столь беспокойной, заполненной желаниями и работой, что на политическую жизнь у человека не остается ни сил, ни досуга.

Мне бы не хотелось думать, что упадок интереса к общественной де­ятельности непреодолим; борьба с ним и является главной целью моей книги. Просто я утверждаю, что сегодня эта апатия неустанно заполня­ет души под воздействием каких-то таинственных сил и, если ее не ос­тановить, она охватит людей полностью.

У меня уже была возможность показать, что крепнущая тяга людей к благосостоянию и неустойчивый характер собственности заставляют демократические народы опасаться социальных неурядиц. Склонность к стабильности общественной жизни становится у них единственной политической страстью, возрастающей по мере отмирания других по­литических устремлений; это естественным образом располагает граж­дан к тому, чтобы постоянно передавать центральной власти все новые и новые права, ибо они считают, что только она одна, предохраняя самое себя, заинтересована и располагает необходимыми возможнос­тями защитить их от анархии. Поскольку в эпоху равенства никто не обязан рассчитывать на значительную поддержку со стороны, каждый индивидуум является одновременно и независимым, и беззащитным.