Глава 2. Идейные истоки политологии 167

может быть только самое мягкое; этот хочет, чтобы преступления карались, а тот — чтобы они предупреждались; один считает, что хорошо держать соседей в страхе, другой предпочитает оставаться им неизвест­ном; один доволен, когда деньги обращаются, другой требует, чтобы и народ имел хлеб. Даже если бы мы и пришли к соглашению в этих и в других подобных пунктах, то разве подвинулись бы далеко? Раз нет точ­ной меры для духовных свойств, то, даже и придя к соглашению относительно признаков, — как этого достичь в оценке?

Что до меня, то я всегда удивляюсь тому, что не обращают внимания ил следующий столь простой признак или по недобросовестности не хотят его признавать. Какова цель политической ассоциации? Бережение и благоденствие ее членов. А каков наиболее верный признак, что они убережены и благоденствуют? Это их численность и ее рост. Не ищите же окрест сей признак — предмет столь многих споров. При прочих равных условиях такое Правление, когда без сторонних средств, без предоставления права гражданства, без колоний граждане плодятся и множатся, есть, несомненно, лучшее. Правление, при котором народ уменьшается в числе и оскудевает, есть худшее. [...]

Печатается по: Руссо Ж.Ж. Трактаты. М., 1969. С. 151, 164, 165, 167, 171—174, 176—178, 191—195, 213.

А. де ТОКВИЛЬ

Демократия в Америке

К н и г а в т о р а я

Часть четвертая

О ТОМ ВЛИЯНИИ, КОТОРОЕ ДЕМОКРАТИЧЕСКИЕ

ИДЕИ И ЧУВСТВА ОКАЗЫВАЮТ НА ПОЛИТИЧЕСКОЕ

ОБЩЕСТВО

Г л а в а I

Равенство вызывает в гражданах естественную склонность

к свободным институтам

Равенство, делающее людей независимыми друг от друга, вырабатывает в них привычку и склонность руководствоваться в частной жизни лишь собственными желаниями и волей. Та полная независимость, которой они постоянно пользуются как в отношениях с равными себе, так и в личной жизни, вызывает в них недовольство любой влас-

168. Раздел I. Методологические проблемы истории и теории политической науки

тью и вскоре формирует у них понятие политической свободы и привер­женность ей. Люди, живущие в такое время, следовательно, самым ес­тественным образом предрасположены к восприятию идеи свободных институтов. Возьмите любого из них, и, если вы сможете добраться до инстинктивных чувств, вы обнаружите, что из разных форм правления он более всего признает и уважает то, главу которого он избрал сам и действия которого находятся под его контролем.

Из всех политических последствий, порождаемых социальным ра­венством, именно это стремление к независимости прежде всего бро­сается в глаза, устрашая малодушных, и не без оснований, ибо в демо­кратиях анархия обретает более ужасные качества, чем в любом другом обществе. Ведь если граждане лишены возможности воздействовать друг на друга, то в случаях, когда сдерживающая их государственная власть ослабляется, быстро наступает политический хаос и, поскольку каждый отдельный гражданин предпочитает держаться от всего в сто­роне, здание социального устройства мгновенно рассыпается в прах.

Тем не менее я убежден, что анархия — это не основное, а наимень­шее из зол, которых нужно опасаться в век демократии.

На самом деле равенство порождает две тенденции: первая ведет людей к независимости и может внезапно подтолкнуть их к анархии; вторая тенденция проявляется не столь быстро и не столь наглядно, но она значительно более целенаправленно ведет людей к закрепощению.

Люди быстро распознают первую тенденцию и всячески ей проти­водействуют, позволяя, однако, увлечь себя в другом направлении, по­скольку не видят его опасности. Поэтому о нем необходимо поговорить более подробно.

Ни в коей мере я не порицаю равенство за то, что оно порождает непокорность; как раз за это я его и хвалю. Меня охватывает восхище­ние, когда я вижу, как оно формирует в умах и сердцах людей некое смутное представление о политической независимости и инстинктив­ное стремление к ней, вырабатывая, таким образом, лекарство от бо­лезни, им же порождаемой. Именно этим привлекает меня равенство.

Г л а в а II

О том, что представления граждан об управлении

в демократических обществах естественным образом

способствуют концентрации власти

Идея промежуточных институтов власти, находящихся между мо­нархом и его подданными, представлялась вполне естественной в арис­тократическом обществе, где эта власть оказывалась в руках отдельных­