Глава 15. Политическое развитие и модернизация 667

опыте. Первый великий компромисс, посредством которого устанавли­вается демократия, если он вообще оказывается жизнеспособным, сам по себе является свидетельством эффективности принципов примире­ния и взаимных уступок. Поэтому первый же успех способен побудить борющиеся политические силы и их лидеров передать на решение де­мократическими методами и другие важнейшие вопросы.

Так, в последней трети XIX столетия Швеция оказалась в ситуации полного политического пата, когда ни одна из сторон не могла провести своего варианта решения первоочередных вопросов, стоявших тогда на повестке дня и касавшихся реформы систем налогообложения и воин­ской службы, унаследованных еще с XVI в. Но за два десятилетия, про­шедших с 1918 г., когда шведы окончательно приняли демократию, все несметное множество щекотливых вопросов было — целенаправленно или походя — разрешено. Социал-демократы отказались от своих прежних пацифизма, антиклерикализма и республиканства, равно как и от требования национализации промышленности (хотя пойти на ус­тупку по последнему пункту им было крайне непросто). Консерваторы, бывшие когда-то непреклонными националистами, поддержали учас­тие Швеции в международных организациях. Наряду с прочим, консер­ваторы и либералы полностью одобрили государственное вмешатель­ство в экономику и создание государства всеобщего благосостояния.

Разумеется, спираль развития, которая в Швеции вела вверх, ко все большим и большим успехам в демократическом процессе, может вести и в противоположном направлении. Явная неудача при разрешении ка­кого-то животрепещущего политического вопроса ставит под удар бу­дущее демократии. Когда же нечто подобное происходит в начале ста­дии привыкания, последствия могут оказаться роковыми.

Если посмотреть на то, как происходила эволюция политических споров и конфликтов в западных демократиях в прошлом столетии, сразу же бросается в глаза разительное отличие между социальными и экономическими проблемами — с ними демократия справляется отно­сительно просто, и вопросами сообщности, разрешить которые бывает гораздо труднее. Глядя спустя столетие на выкладки Маркса, легко за­метить, что некоторые важнейшие постулаты, на которых они стро­ились, ошибочны. В национальных чувствах Маркс видел не более чем личину, прикрывающую классовые интересы буржуазии. Он отбрасы­вал религию как опиум для народа. Напротив, экономика представля­лась ему сферой, где развернутся действительно подлинные и все более ожесточенные бои, которые в конечном итоге сметут с лица земли буржуазную

668 Раздел VI. ПОЛИТИЧЕСКИЕ ПРОЦЕССЫ

демократию. На самом же деле демократия стала наиболее эффективным инструментом разрешения политических вопросов именно в тех странах, где основные противоречия имели социальную или экономическую природу — в Англии, Австралии, Новой Зеландии, скандинавских странах. Наиболее же упорной оказалась борьба между религиозными, национальными и расовыми группами, и она-то и яви­лась причиной периодических вспышек ожесточенности, например, в Бельгии, Голландии, Канаде и Соединенных Штатах.

Объяснить подобный поворот событий не так сложно. Что касается социоэкономической сферы, то здесь — во всяком случае в Европе — распространение марксизма само до известной степени стало тем фак­тором, который воспрепятствовал реализации пророчеств Маркса. Од­нако дело не только в этом, но и в сущностных различиях в природе про­блем первого и второго рода. По вопросам экономической политики и социальных расходов всегда можно достичь компромисса. В условиях экономического роста сделать это вдвойне просто: спор относительно уровня заработной платы, прибылей, потребительских накоплений и социальных выплат может быть обращен в игру с положительной сум­мой. Но нельзя найти среднее арифметическое между фламандским и французским как государственным языком или же кальвинизмом, ка­толицизмом и секуляризмом как основой образовательного процесса. В лучшем случае тут можно добиться компромисса относительно раз­деления сфер, где будет действовать тот или иной принцип («inclusive compromise»), установив систему, при которой в одних государствен­ных учреждениях используется французский язык, тогда как в дру­гих — фламандский; часть детей обучается по Фоме Аквинскому, часть — по Кальвину, а часть — по Вольтеру. Выбор такого варианта решения способен до некоторой степени деполитизировать вопрос. Вместе с тем переход к подобной системе не сглаживает существующие в обществе различия, а закрепляет их и, соответственно, может при­вести к превращению политического конфликта в своего рода позици­онную войну.

Трудности, с которыми сталкивается демократия в разрешении про­блем сообщности, еще раз показывают важность национального един­ства как предварительного условия демократизации. Самые тяжелые бои при демократии — это те, которые направлены против врожденных пороков политического сообщества.

Выше уже говорилось, что при переходе к демократии может по­требоваться, чтобы позиции политиков в чем-то совпадали, но в чем-