5.3. Проверка правильности и точности редакционных изменений текста

Анализ текста редактором не кончается и после того, как текст им исправлен. Измененный текст непременно нужда­ется в анализе ради оценки изменений. Причин несколько.

Во-первых, правка может незаметно изменить в ущерб за­дачам текста его смысл или оттенки смысла.

Во-вторых, правка может внести в текст такие изменения, которые повлекут за собой новые стилистические отноше­ния между словами и словосочетаниями. Как ни тщательно ищет и отбирает средства исправления недочетов редактор, сразу в полной мере учесть окружение исправляемого фраг­мента бывает довольно трудно. Из-за этого что-то могло быть упущено из виду. Вследствие чего подчас исправление одних погрешностей вызывает другие, новые.

В-третьих, необходимо проверить, привели ли измене­ния к желательному результату, т.е. требуется заново про­гнозировать воздействие текста (в измененном виде) на чи­тателя (или взаимодействие читателя и текста) с целью но­вой оценки.

Данный вид анализа может выполняться не после правки, а в ходе ее, как прямое продолжение анализа с целью поиска наиболее рациональных и подходящих средств исправления, но суть от этого не меняется. У анализа текста ради поиска средств устранения его погрешностей своя цель, у анализа ради оценки самого исправления — своя.

Приемы этого вида анализа описаны в гл. 14, поскольку в ней речь идет о методике правки. Сейчас же мы покажем на небольшом примере только то, как важен анализ ради оцен­ки редакционных или авторских изменений.

Раскритикованная выше фраза из статьи о методике ис­следования чтения была под влиянием редакторских замеча­ний исправлена авторами таким образом:

Так как в чтении значительной части людей большое место занимает спе­циальная литература, мы не считали верным сводить понятие «читатель» к понятию «читатель художественной литературы».

Строго говоря, новый вариант трудно признать удач­ным — содержание понятия «читатель художественной ли­тературы» не более ясно, чем понятие «те, кто обращает­ся к художественной литературе». Кто может считаться чи­тателем художественной литературы? Тот, кто читает только художественную литературу? Или тот, кто читает наряду с произведениями других видов литературы непре­менно и литературу художественную? А может быть, тот, кто читает постоянно или преимущественно художествен­ную литературу?

Скорее всего, эта последняя категория людей. Но тогда целесообразнее было лишь уточнить начало первого автор­ского варианта фразы, вставив в него слово преимуществен­но, как было предложено выше, а не заменять фразу с недо­статочно ясно выраженной мыслью другим вариантом, ни­чуть не более ясным.

Мало этого. Мы уже писали, что сама аргументация (в новом варианте — то, что в чтении многих людей большое место занимает специальная литература) не делает точку зре­ния авторов убедительной. Какое именно большое место? И разве это аргумент — значительность числа людей, в чте­нии которых большое место занимает специальная лите­ратура?

Таким образом, исправленный вариант фразы оказался ничуть не лучше, чем первоначальный. Эта оценка требовала продолжить поиск новых средств исправления, позволяющих улучшить фразу так, чтобы она выполнила свою задачу и ока­зала желательное воздействие на читателя. Но сделать это в рассматриваемом случае могли только авторы, поскольку аргументировать ошибочность опровергаемого ими понятия «читатель» — дело в первую очередь авторское.