Раздел III. Нравственный опыт

их желанными: они не только удовлетворяют, но и услаждают. В этом смысле наслаждения «тянут в детство». Для взрослого созна­ния они — знак безвозвратно ушедшего и источник надежды; всегда — возможность покоя, расслабления, освобождения от суеты, жизненного бремени и внешнего давления (со стороны других людей, в том числе, нередко близких, или со стороны чуждых обстоятельств). Житейское «Не бери в голову!» как раз представляет одну из превращенных форм такого гедонического восприятия.

В процессе социализации происходит ограничение естествен­ной установки индивида на удовольствие. Расширяющиеся контак­ты с окружающими требуют от человека контролировать свое стремление к удовольствию, ставить его в зависимость от анало­гичных стремлений других, откладывать получение удовольствия, терпеть неудовольствие и т.п. Потребности адаптации индивида в окружающем мире и эффективного социального взаимодействия приводят, как считал Фрейд, к замещению принципа удовольствия «принципом реальности», который тоже влечет к удовольствию, но отсроченному и уменьшенному, хотя и более надежному.

По Фрейду, общество руководствуется в отношении к индивиду в конечном счете экономическими интересами: общество стремится отвлечь людей от сексу­альных ориентации и направляет их на труд . На этом фоне раскрепощающая функция наслаждения проявляется особенно явно, даже когда внутреннее осво­бождение достигается посредством ухода (бегства), своеволия, протеста. В мифологических представлениях о рае, легендах о золотом веке, различных социальных утопиях и особенно в тех, которые разворачивались под лозунгом возврата к естественности и простоте жизни, воплотилась мечта человечества об обществе, соединившем в себе свободу и необходимость.

В этом же ключе построены социалистические и коммунистические утопии, Так, Ш. Фурье, размышляя о путях разумной организации общественной жизни, по существу, решает более конкретную задачу непротиворечивого вписывания удовольствия в цивилизацию — путем соединения удовольствия и труда, пре­вращения труда в деятельность, доставляющую удовольствие. Правда, именно в плане обеспечения разумного максимума удовольствий утопия Фурье оборачива­лась антиутопией (предвосхитившей «Мы» Е. Замятина): труд в ней был соеди­нен с удовольствием и уподоблен игре ценою лишения человека воли в самой

¹ Рассуждения Фрейда относятся к индустриальному обществу. В постиндустриаль­ном обществе, или обществе потребления, ситуация меняется. Эротизировнная, в частности, эротическая, масскультура, с одной стороны, как будто задает пространство «свободы любви», пространство максимально допустимой сексуальной вседозволенности, но, с другой — сексуальность становится предметом коммерческой эксплуатации. По­средством широко распространяемых эротических клише сексуальность стандартизиру­ется, деиндивидуализируется и, таким образом, косвенно подавляется как сфера интим­ного и самобытного самопроявления.

Тема 21. Удовольствие

315

интимной сфере своей жизни •— в выборе наслаждений. По этому же пути двигался и Маркс: поскольку удовольствие — это своеобразная функция общест­венной организации, труд может приносить удовольствие, только будучи свобод­ным трудом, т.е. деятельностью, в ходе которой человек развивает свои способ­ности, осуществляет себя как созидающая личность. Однако у него, как и у Фурье, свободный труд оказывался поставленным на основу рациональной и планомер­ной организации, в которой доминировали интересы общественного целого; так что спонтанности и личностной неповторимости в самоосуществлении человека не оставалось места.

Принцип удовольствия проявляется в противостоянии общест­венным нормам приличия и как таковой выступает в качестве некоторой основы личной независимости: в удовольствии индивид может почувствовать себя самим собой, он как бы освобождается от внешнего — обстоятельств, обязательств, привычных привязан­ностей. В этом плане наслаждения оказываются для человека индикатором значимого опыта — проявления индивидуальной воли. За наслаждением всегда стоит желание, которое в конечном счете как индивидуальное желание подавлено общественными установлениями. Конформистскому «так принято» или «это не принято» гедоник (т.е. приверженный принципу удовольствия человек) противопоставляет «я так хочу», утверждая свое право на неподотчетную самореализацию. Ориентация на удовольствие противоположна обыденному поведению, основанному на благо­разумии и стяжании пользы. Настойчивая последовательность в стремлении к удовольствию оказывается реализуемой в уходе от ответственных отношений с другими людьми.

Таким образом, с функциональной точки зрения, наслаждение знаменует: (а) преодоление недостатка, (б) освобождение от давления и (в) индивидуально значимое самоосуществление (в том числе творческое).

Этика удовольствия

Субъективно удовольствие приятно и потому желанно. Как таковое удовольствие может представлять для индивида ценность саму по себе и определяющим образом влиять на мотивы его действий. В анализе гедонического опыта следует различать психологический и нравственный аспекты, психологическую заданность и этическое содержание самореализации личности. С морально-философской точки зрения, гедонизм — это этика наслаждения. Наслаждение как принцип и ценность в ней не просто признается и принима-

316