Художественные эпитеты

Наиболее распространенное явление художественного синтаксиса — эпитеты. Их часто рассматривают как речевое явление, существующее наряду со словами, иноска­зательными по своему значению,— метафорами, сравнения­ми. Но это неправильно. Одно и то же слово с семанти­ческой точки зрения может быть метафорой, в синтак­сическом отношении — эпитетом. Например: «Я снова здесь в семье родной, ЦМой край задумчивый и нежный» (Есенин). Сематически эпитет может быть также и мето­нимией («Их горделивые дружины ||Бежали северных мечей»— Пушкин), и иронией («Откуда, умная, бредешь ты, голова?» — Крылов) или может не иметь никакого ощутимого иносказательного значения («Ночным, душис­тым теплом повеяло от земли»— Тургенев). Но разверну­тое сравнение может также включать в себя метафори-

334

ческие и прочие эпитеты («Жизнь моя, иль ты приснилась мне? || Словно я весенней гулкой ранью || Проскакал на розовом коне!» — Есенин).

«Эпитет» по-древнегречески значит «прилагательное». Действительно, имена прилагательные в художественной речи очень часто бывают эпитетами, но далеко не всегда. Эпитетом имя прилагательное становится только тогда, когда оно является эмоциональн о-в ыразитель-н ы м развитием образной мысли и поэтому требует эмфа­тического выделения с помощью мелодии и акцента, более или менее сильного. Но прилагательное может развивать мысль логически ив таком случае не является эпи­тетом. Например: «Чуден Днепр при тихой погоде...» (Го­голь). В этой фразе прилагательное «чуден» является ска­зуемым и несет на себе поэтому логическое ударение. Но вместе с тем из-за своей ярко выраженной эмоцио­нальности оно требует и эмфатического акцента с соот­ветствующим повышением тона. Другое же прилагательное («тихой»), определяя обстоятельство времени («при... по­годе»), казалось бы, тоже может рассматриваться как его эпитет, но на самом деле это не так. Слово «тихой» здесь не эпитет, так как оно лишено эмфатичности и требует сильного логического ударения, потому что яв­ляется членом возникающей далее логической антитезы: «при тихой погоде»... «чуден Днепр»...—«Когда же пойдут горами по небу синие тучи» (т. е. когда разразится гроза), «страшен тогда Днепр».

Значит, не все имена прилагательные как определен-ния при существительных являются эпитетами. Но многие другие слова, не имена прилагательные, если они по эмо­циональности своего значения требуют эмфатического акцента, могут быть поняты как эпитеты.

Таковыми могут быть отглагольные прилагательные, причастия. Например: «Что если я, завороженный, \\ Соз­нанья оборвавший нить, || Вернусь домой уничиженный, || Ты можешь ли меня простить?» (Блок). Первое при­частие несет на себе эмфазу и выступает как эпитет, а другие («оборвавший» и «уничиженный») таковыми не являются, так как одно из них логически поясняет пре­дыдущее, а другое есть логическое сказуемое условного придаточного предложения.

Очень распространенной грамматической формой эпи­тета является наречие при глаголе. Например: «Море шумело глухо, сердито» (Горький); или: «Кругом трава так весело цвела» (Тургенев). Но и наречие может иногда

335

иметь только логическое значение и не быть эпитетом. Например: «В течение всей дороги Касьян сохранял упор­ное молчание и на мои вопросы отвечал отрывисто и не­хотя» (Тургенев). Здесь наречия логически развивают мысль всего предложения.

Иногда значение эпитета могуть иметь и отглагольные наречия, деепричастия. Например: «Люблю грозу в начале мая, || Когда весенний, первый гром, || Как бы резвяся и играя, ||Грохочет в небе голубом» (Тютчев). Но гораздо чаще они бывают лишены этого значения. Например: «Левин шел за ним, стараясь не отстать, и ему становилось все труднее» (Л. Толстой).

Эпитетами могут быть также и имена существительные, являющиеся приложением к другому существитель­ному, играющему роль подлежащего или его дополнения. Например: «Едет мужичище-деревенщина, да и сидит му­жик он на добром коне» (былина); или: «И вот обществен­ное мненье! || Пружина чести, наш кумир! \\ И вот на чем вертится мир!» (Пушкин). А вот пример приложения, имеющего только логическое значение: «Сидя в павильоне, он видел, как по набережной прошла молодая дама не­высокого роста, блондинка» (Чехов).

Значение эпитетов иногда получают имена существи­тельные, играющие роль сказуемого. Например: «Онегин был по мненью многих || (Судей решительных и строгих) || Ученый малый, но педант» (Пушкин); или: «Разрешите доложить || Коротко и просто: || Я — боль­шой охотник жить || Лет до девяноста» (Твардовский). Вот пример сказуемостного существительного, не эпитета: «Я узнал от нее, Цыганок — подкидыш... его нашли у ворот дома, на лавке» (Горький).

Даже существительные-д ополнения имеют изред­ка значение эпитета. Например: «Чудный воздух и про­хладно-душен, и полон неги...» (Гоголь); или: «...живо вспомнилось все вчерашнее — и очарование счастья... ис­чезло...» (Чехов) В большинстве же случаев дополнения имеют только логическое значение. Например: «Месяц-готов был погрузиться в черные тучи, висящие на дальних вершинах...» (Лермонтов).

Наконец, самый редкий случай — существительное-подлежащее, имеющее ощутимое эмоционально-оце­ночное значение и играющее поэтому вместе с тем роль эпитета. Например: «Задумались головотяпы над словами князя...» (Салтыков-Щедрин); или: «На тропу голубого поля ||Скоро выйдет железный гость» (Есенин). Обычно

336

подлежащие лишены эмфатичности и лишь логически связаны со сказуемым. Например: «Отец с наружным спо­койствием, но внутренней злобой принял сообщение сы­на» (Л. Толстой).

Итак, эпитет — слово или словосочетание, эмоциональ­но характеризующее предмет или действие. Значение эпитета могут получать слова с различной грамматичес­кой функцией. Рассматривая в тех или иных произведе­ниях характерную для них систему эпитетов, надо исхо­дить прежде всего не из грамматических соотношений слов, и из их эмоционально-выразительного значения, тре­бующего для своей реализации соответствующих эмфа­тических акцентов и мелодического рисунка фраз. При таком понимании эпитетов они получают очень большое разнообразие.

Существенны и те различия, которые были свойственны эпитетам в художественной словесности различных исто­рических эпох и различных народов. Этим проблемам посвящена специальная работа А. Н. Веселовского «Из истории эпитета» (36, 73—92).

На ранних ступенях развития эпического творчества — как устного народного, так и литературного — эпитеты отличались тем, что в них не было отчетливо ощутимой эмоциональности, что они обладали веществен­ностью своего значения, раскрывающего физические свой­ства изображаемых явлений. Но герои сказок, эпических песен и повестей, их подвиги и приключения идеализиро­вались и соответствующую особенность получали в их образах вещественные эпитеты. Они обозначали почти всегда наиболее совершенные, мощные, ценные физические свойства изображаемых явлений и предметов. В старинном, эпически изображенном, сказочном и пе­сенном «мире» солнце всегда было «красным» или «свет­лым», ветер — «буйным», туча — «черной», море — «си­ним», лес — «темным» поле — «чистым», молодцы — «уда­лыми», девицы — «красными» (красивыми), очи — «ясны­ми», ноги —«резвыми», кони — «борзыми», мечи — «булат­ными» и т. д. При традиционном исполнении сказок и песен, при заимствовании их словесного строя одними певцами и сказителями у других такие вещественно-идеа­лизирующие изображаемую жизнь эпитеты прочно за­креплялись в определенных образах и переходили из од­них произведений в другие. Эта традиция распространилась и на лирическую народную поэзию. В фольклористике такие эпитеты получили название постоянных.

337

³³⁷

В художественной литературе нового времени такие эпитеты применялись только в произведениях, следующих традициям устного народного творчества, имитирующих его стиль. Так, у Лермонтова: «Не сияет на небе солнце красное, || Не любуются им тучки синие...-»; у Кольцова: «Понесут ее || Ветры буйные|| Во все стороны || Света белого...» и т. д.

В более поздние исторические эпохи, в связи с появле­нием рядом с традиционным и безымянным народным творчеством творчества «личного», выражающего уже не коллективный родовой жизненный опыт, а идейно-худо­жественные интересы отдельной личности, выделившейся из коллектива,— эпитеты постепенно изменились. Они те­ряли свое постоянное и одностороннее вещественно-идеа­лизирующее значение, обогатились различными психоло­гическими ассоциациями, стали в большинстве случаев эмоциональными по своему содержанию. Веселовский на­зывает их «синкретическими эпитетами новейшей поэзии».

Кульминационным моментом в развитии ассоциативных и эмоциональных эпитетов было возникновение в передо­вых странах мира романтического творчества. Примеры о метонимической и метафорической иносказательности художественной семантики имеют к этому прямое отно­шение.

В литературе эпохи расцвета реалистического прин­ципа отражения жизни получили широкое развитие эпитеты с вещественным значением, по-своему эмоциональ­ные. Утратив идеализирующее значение, они приобрели конкретную предметную изобразительность. Например: «В окно увидела Татьяна... || На стеклах легкие узоры, || Деревья в зимнем серебре, || Сорок веселых на дворе» (Пушкин); или: «Он отворил окно. Ночь была свежая и неподвижно-светлая. Перед самым окном был ряд под­стриженных дерев, черных с одной и серебристо-освещен­ных с другой стороны. Под деревами была какая-то соч­ная, мокрая, кудрявая растительность...» (Л. Толстой).

Новый расцвет эмоционально-метафорических эпитетов возник в поэзии XX в. (см. примеры в предыдущей главе).

ростепенный член предложения, с помощью которого раз­вивается эмоционально-образная мысль, то эллипсис — это пропуск одного из главных членов предложе­ния — подлежащего или глагольного сказуемого, или даже обоих. При этом оставшиеся члены предложения полу­чают более сильное акцентное выделение, а вся интонация фразы становится более выразительной и энергичной.

Эллипсисы нередко встречаются и в разговорной речи (например: «Ну, готово, поехали!»; «Наконец-то, завтра в театр!»; «Будьте добры, стакан чаю!»; «Пожалуйста, билет и вещи!» и т. п.); но в ней пропущенные члены предложения подразумеваются при данном контексте раз­говора, а пропуск их определяется стремлением к быстро­те и краткости высказывания.

Иначе в художественной речи. Здесь эллипсис при­меняется из собственно эмоционально-выразительных целей. Например: «Они, чтоб наутек, || Но уж никто рас­путаться не мог...» (Крылов). «Татьяна ах! а он реветь», «Татьяна в лес, медведь за нею» (Пушкин).

Особенно характерны эллипсисы в стихотворениях и поэмах Маяковского, где они создаются повышенной эмо­циональностью текста и энергией его декламационной интонации. Например: «Ведь для себя не важно ||и то, что бронзовый, || и то, что сердце — холодной железкою»; или: «...сам я IIдушу вытащу, ||растопчу, \\чтоб боль­шая! — || и окровавленную дам, как знамя».

Иногда в художественной речи пропускаются не только сказуемые, но и другие, второстепенные члены предло­жения. Создаются назывные предложения, имеющие в искусстве слова особую выразительность. Например: «Ночь, улица, фонарь, аптека, || Бессмысленный и тусклый свет» (Блок); или: «Приду в четыре», — сказала Мария. || Во­семь. Девять. Десять» (Маяковский).

Вот примеры на эллипсис подлежащего: «Превратила все в шутку сначала...» (Блок); «Изругивался, вымали­вался, резал, || лез за кем-то вгрызаться в бока. || На небе красный, как марсельеза, || вздрагивал, околевая, закат» (Маяковский).

ЭЛЛИПСИС

Синтаксическим средством выразительности, противо­положным эпитету, является эллипсис (гр. ellipsis — опу­щение). Если эпитет — это в большинстве случаев вто-

338