По поводу и без повода

Бывали случаи, когда даже суеверные римляне не считались с предзнаменованиями. В Первую Пуническую войну, в 249 г. до н.э., консул Публий Клавдий Пульхр перед решающей морской битвой с карфагенянами решил прибегнуть к гаданию. Помощник авгура сообщил, что священные куры вообще не выходят из клетки. Рассвирепевший Пульхр приказал бросить их в море: “Не хотят есть - так пусть попьют!”

В этом сражении римский флот потерпел поражение: авгурам везло иногда больше, чем полководцам.

Изначально римская религия не содержала никаких этических норм поведения. Римляне, окруженные таинственными, безликими, могущественными силами, испытывали священный страх и ужас перед ними. Они заботились только о том, чтобы жить с этими силами в мире. Проявление послушания богам сводилось для римлян к строгому соблюдению формальностей в обрядах и молитвах.

Достаточно было малейшего упущения в молитве, какого-то непредписанного движения, внезапной заминки в религиозном танце, порчи музыкального инструмента во время жертвоприношения, чтобы один и тот же обряд повторяли заново.

Итак, римская религия предписывала гражданину исполнение внешних обрядов, а взамен этого обещала ему “мир богов”. Причем многие римляне понимали это в самом материальном смысле внешнего благополучия, которое боги ниспосылают им за точное исполнение предписанных церемоний. А так как от богов людям, как правило, что-то требовалось, то и поклонялись они в основном тем богам, которые были за исполнение этих просьб ответственны. Их было много для многих, но была и одна на всех – Фортуна. Из покровительницы плодородия нив и женщин она быстро превратилась в богиню счастья. Причем в этом новом обличии она стала так популярна, что грозила растворить в себе всех прочих богов: почитали Фортуну разных моментов жизни, Фортуну частных лиц, Фортуну городов, Фортуну римского народа, Фортуну ремесел и других видов деятельности.

[Илл. – Фортуна с рогом изобилия. Серебряная статуэтка. Стр. 677 верхн.]

Но вскоре коллективное божество последних лет республики было совершенно затемнено новой силой – гением императора. Согласно первоначальным религиозным воззрениям римлян, такой гений существовалл у каждого человека. Это была живущая в человеке и проявляющаяся в его личной воле частица божества. Как любой другой, этот бог требовал себе поклонения от тех, на кого распространялась воля данного человека. Так, в римской семье гению хозяина поклонялись все домочадцы, особенно рабы.

Понятно, что когда на смену Республике пришла Империя, гений римского императора стал предметом почитания для всех подданных. Это не было обоготворением человека на восточный манер, потому что римляне поклонялись не императору, а его гению. Культ гения Августа (а после Октавиана любой римский император носил титул Августа – «Божественного») стал объединяющим центром для раздробленных элементов римской религии. Обоготворенные добродетели сконцентрировались теперь на императоре и появились алтари и храмы, посвященные Доблести Августа, Благочестию Августа, Миролюбию Августа и т.д. Не избегла этой участи и богиня счастья; так появилась Фортуна Августа.

Кроме того, эпитет «Август» замечательно уживался с именами старых богов, а потому стали ставить жертвенники и посвящать часовни Меркурию Августу и Юноне Августе. Так римляне удачно соединили традиционное чувство привязанности к отцовским богам со все более крепнущим чувством благоговения к новому центральному божеству –гению императора. После того как обособившиеся качества богов перешли на императора, богам только оставалось последовать за ними.

Но культ гения императора был не единственным в императорскую эпоху. Вторым, пусть и менее важным, был культ обоготворенных умерших императоров. Возник обычай их “консакрации” (“обожествления”): новый правитель, который был одновременно и верховным понтификом, вносил в сенат предложение признать своего предшественника божественным. Сенат принимал соответствующее решение, и новопризнанный бог получал культ и жрецов.

[Илл. – Статуя императора Клавдия в образе Юпитера. Стр. 366]

Кроме исконно римских религиозных представлений, смешанных с греческими, в императорскую эпоху все сильнее ощущается влияние восточных богов и культов. Малая Азия подарила Риму Великую Матерь богов, Египет - Изиду. Каппадокийская богиня Ма известна в Риме под именем Беллоны. Неудобопроизносимое имя сирийской Атаргатиды заменяется просто “Сирийской богиней”, а персидский бог Солнца сохраняет и в Риме свое имя Непобедимого Митры, спустя всего несколько веков склонив свою побежденную голову перед Христом.

[Илл. – Нерон в образе Аполлона. Стр. 189]

Начиная с III в. н.э., Римская империя неуклонно двигалась к закату. Вся ее территория была охвачена разгулом военной анархии. Трон становился легкой добычей «солдатских императоров». Плебс бунтовал, требовал хлеба и смены власти. Человеческая жизнь потеряла всякую цену, а хваленая “римская свобода” – всякие гарантии. Процветали восточные культы. Популярнейшими фигурами стали маги, прорицатели, астрологи. Все жаждали чуда. Римляне, следуя примеру своих богов, отвернувшихся от них, сами обратили взоры к новой религии, пришедшей из Иудеи – к христианству. Люди перестали верить в покровительство римских богов. Римский миф и сама императорская власть теряют всякий авторитет. Протест людей против порядков в империи принимает религиозную форму. Люди ищут богов, не имеющих официального культа. У первых христиан не было еще ни разработанной теологии, ни определенной этики. Но страстная вера в возможность вечного спасения вне того времени и мира, в котором они жили, объединяла вокруг них людей. Первые христианские общества, появившиеся в Риме, назывались так же, как некогда народные собрания в Греции - “экклесии”. Христиане как бы противопоставляли свою экклесию (собрание верующих) экклесии земной, Град Божий – Граду земному.

И тайными эти собрания были не потому, что христиане скрывали какие-то страшные темные обряды. Они просто отделяли себя от окружающего мира: они существовали в нем, но внутренне были вне этого мира. Отсюда противопоставление себя язычникам и ощущение своей избранности, как единственной защиты небольшой горстки людей среди враждебного окружения. Отсюда “не давайте святыни псам и не бросайте жемчуга вашего перед свиньями”. Христиане укрывались в своих катакомбах еще и потому, что их объединения не были разрешены и преследовались властями.

Константин Великий, правящий Римом с 306 по 337 гг. н.э. издал в 313 г. Миланский эдикт, ставивший христиан в равное положение с другими религиями. Со времени Константина христианство начинает превращаться в государственную и мировую религию.

* * *

Среди многочисленных религиозных праздников, справлявшихся ежегодно, преобладали древнейшие торжества в честь сельских, особенно земледельческих богов и богинь. Очень популярны были праздники посевов и Паганалии в честь богинь земного плодородия Теллус и Цереры: первой приносили в жертву борова, второй - свинью и меру ячменя и полбы. Этот январский праздник знаменовал собой завершение всех работ, связанных с урожаем прошлого года, и начало подготовки к полевым работам весной.

В феврале - месяце ритуальных очищений (februum - “очистительное средство”, “обряд очищения”; отсюда прилагательное februarius - “очистительный”) - справляли знаменитый праздник пастухов в честь бога стад Фавна-Луперка, соответствующего греческому Пану. Во время Луперкалий у подножия Палатинского холма в гроте Луперкаль приносились очистительные жертвы; по преданию именно здесь жила волчица (“lupa” по-латыни), вскормившая близнецов Ромула и Рема. После жертвоприношений юные жрецы Фавна-Луперка начинали свой ритуальный бег вокруг Палатина. В руках они держали ремни из козьих шкур и хлестали ими всех, кто попадался им на пути - в этом и состоял обряд очищения.