Рабство в Древнем Риме

В нашем представлении понятия «рабство» и «Древний Рим» неотделимы друг от друга. Жизнь в древней Италии замерла бы без рабского труда, который применялся и в сельском хозяйстве, и в ремесленных мастерских. Рабами были актеры, врачи, учителя, секретари, гладиаторы.

Самое низшее положение среди рабов занимали сельские рабы. В отличие от городского раба, жившего полупраздной жизнью, нахватавшегося всяких сведений и даже не лишенного некоторого лоска, сельский раб от зари до зари был занят неустанной работой. Праздничных дней у него не было, разве что по праздникам он выполнял более легкую работу.

[Илл. – Раб, работающий закованным в цепи. По изображению на гемме. Стр. 408]

В сельских усадьбах устраивались небольшие – от шести до девяти метров – комнатушки для рабов, с голыми, грубо оштукатуренными стенами, простым кирпичным полом, обычно даже не залитым раствором, который бы сделал его более ровным. Общим помещением для всей сельской семьи, или фамилии (так называли рабов, живших и работавших в усадьбе) была деревенская кухня. Здесь готовилась пища, здесь же рабы обедали; на кухне они могли отогреться и отдохнуть. В долгие зимние вечера и по утрам, пока не рассвело, рабы тут же и работали: вили веревки, плели корзины, обтесывали колья.

Обязательным помещением в любой сельской усадьбе был эргастул - глубокий подвал со множеством узких окошек, пробитых так высоко, что до них не дотянуться рукой. Эргастулы предназначались для закованных, то есть наказанных рабов, которые, в отличие от “развязанных”, ходили в цепях и не могли жить по отдельным комнатушкам.

Надсмотрщик (в Древнем Риме он назывался “вилик”) считался рабом на особом положении: и еда, и помещение были у него, конечно, лучше, чем у остальных рабов,

Городская фамилия отличалась от сельской не столько по месту своего пребывания, сколько по функциям. К сельской фамилии принадлежали рабы, занятые в скотоводстве и земледелии, а также обслуживающий их персонал; к городской фамилии – рабы, служившие хозяину и его семье и заботившиеся о благоустройстве его дома. К ним относились повара, пекари, кондитеры, носильщики, закупщики провизии, птичники, рыбаки, массажисты, домоправители, казначеи, садовники, метельщики, уборщики, ткачи, привратники, лектикарии, несшие носилки господ, рабы, прислуживавшие за столом, рабы, провожавшие хозяйских дети в школу, рабы, ведавшие господской одеждой, и просто челядь без определенных обязанностей.

Доверенные рабы были агентами господ в различных делах: им поручали столь частые в римском государстве подкупы, они занимались торговлей и ростовщичеством, так как их хозяевам-сенаторам запрещалась такого рода деятельность; рабы снаряжали морские экспедиции, собирали квартирную плату с жильцов доходных домов, отправлялись с поручениями хозяина в провинцию.

Всех этих разнообразных слуг надо было содержать, и притом содержать хорошо, потому что слуги в приличном доме должны были отличаться красотой, цветущим видом и соответствующим одеянием. Именно об этом говорит Цицерон, обличая пороки Пизона: “У него нет ничего изящного, ничего изысканного… прислуживают неопрятные рабы, некоторые из них даже старики; один и тот же раб у него и повар, и привратник…”

Очевидно, однако, что большое количество слуг могли себе позволить лишь состоятельные люди, имевшие огромные особняки. Большинству римского населения, населявшему квартиры многоэтажных инсул, просто негде было разместить не то что несколько сот, а несколько десятков рабов. А при дороговизне римских квартир снимать еще одно помещение для рабов было бы накладно человеку даже хорошего достатка. Видимо, Марциал, укладывая в своем стихотворении раба на “жалкую подстилку”, был недалек от истины.

Инсула – многоквартирный жилой дом, «доходный дом» в Древнем Риме.

Трудно сказать, какова была численность городской фамилии, хотя для второй половины I в. до н.э. нам известен, благодаря Горацию, во всяком случае, порядок этой цифры. Описывая человека, бросающегося из одной крайности в другую, поэт говорит, что у него было то 200 рабов, то 10, из чего можно сделать вывод, что двести было наибольшим, а десять - наименьшим числом слуг у “светского” современника Горация.

Городские фамилии уже в достаточно ранний период истории Рима стали включать в себя еще одну категорию рабов – образованных людей, так называемую рабскую интеллигенцию. Испокон веков рабами были актеры, рано вошло в обычай иметь рабов-учителей. В I в. до н.э. образованные рабы – писцы, чтецы, библиотекари, врачи – стали непременной принадлежностью фамилии. Некоторые из таких образованных рабов, впоследствии вольноотпущенников, становились известными учеными, писателями, риторами. Общеизвестно рабское происхождение знаменитых комедиографов Теренция и Цецилия Статия. Рабом был один из самых знаменитых мимографов Публилий Сир. Почти все грамматики и многие риторы, биографии которых приводит Светоний, происходили из рабов.

Теренций (190 – 159 гг. до н.э.) – выдающийся древнеримский комедиограф.

Понятно, что образованные рабы занимали в фамилии совершенно особое положение. Хозяева всячески поощряли способных рабов, гордились ими, искали для них сильных покровителей. И дело здесь не столько в человеколюбии, сколько в тщеславии и быстро растущей потребности в работниках умственного труда в связи с развитием культуры и усложнением хозяйства.

Приобрести раба можно было на рынке. Цены на рабов в Риме очень колебались и зависели от состояния раба, от его способностей и образованности. Огромные суммы выкладывали за красивых танцовщиц, сотни тысяч сестерций платили за актеров и других высококвалифицированных рабов. Во время крупных завоевательных войн цены на рабов резко падали. В период покорения Сардинии цены на сардинских рабов так упали, что даже появилась поговорка: “Дешев, как сард”. В I в. н.э., во время завоевания Понтийского царства, рабов продавали по 4 денария за голову, хотя средняя рыночная цена на рабов тогда равнялась 300-500 денариям.

Довольно часто в Риме рабов отпускали на волю. Отпущенный раб становился либертином, вольноотпущенником, и принимал родовое имя хозяина. Но отпуск на волю не разрывал полностью отношений зависимости, либертин переходил в число клиентов своего бывшего господина – теперь патрона.

Значительно отличалось от положения домашних и сельских рабов положение рабов-ремесленников, труд которых использовался в специально организованных мастерских, принадлежавших крупным собственникам или свободным ремесленникам. Рабовладельцы довольно рано поняли, что можно насильно заставить человека работать в поле, на мельнице, в рудниках, но для того, чтобы расписать сосуд, вышить золотом плащ, вырезать изящную гемму, выковать тончайшие хирургические инструменты, нужно было дать рабу надежду на свободу и благосостояние, обеспечить нормальные условия труда.

Со временем среди рабов-ремесленников выделяются рабы ставшие владельцами рабочей силы или средств производства. Они становились зажиточными отпущенниками, но даже будучи еще рабами, по своему положению стояли ближе к свободным собственникам ремесленных мастерских, чем к обычным рабам.

Да и в целом городские рабы, трудившиеся в ремесленных мастерских, не могли быть изолированы ни от свободных наемных работников, ни от свободного плебса, большая часть которого состояла из тех же ремесленников, мелких торговцев, поденщиков. Рабы-ремесленники входили в разнообразные коллегии, включавшие или только рабов и отпущенников, или смешанного состава. А домашние слуги и подавно позволяли себе разные развлечения: посещали цирюльни, где римляне обменивались городскими новостями и сплетнями, ходили в театр и трактиры.

Рабы-слуги, также как ремесленники, имели пекулий (так называлось имущество, выделяемое главой семьи ее членам – сыновьям и рабам). Пекулий был важнейшим отличием дельного и хорошего домашнего раба от раба “негодного”. Своеобразными источниками по истории рабства в Древнем Риме являются комедии Плавта и Теренция. Так вот, и у того и другого рабы то и дело жалуются на хозяев, по любому поводу вымогающих у них подарки: по случаю дня рождения, своего или детей, совершеннолетия сына и т.д.

Плавт (Тит Макций Плавт, 250 – 184 гг. до н.э.) – древнеримский драматург, автор более ста комедий.

Однако ни рабы-ремесленники, ни домашние, ни тем более сельские рабы, не были застрахованы от самых суровых наказаний. За небольшую провинность раба заставляли с надетой на шею двузубой вилкой обойти ближайшие окрестности, громко рассказывая о своем проступке. За более тяжкие провинности рабов пороли розгами или “треххвосткой” – плетью в три ремня с узлами, заковывали в тяжелые цепи и колодки, посылали на мельницу, где они вращали жернова в специальных ошейниках, мешавших дотянуться до рта и есть муку; клеймили им лбы, заточали в карцеры и эргастулы, пытали, подвешивая на всю ночь к кресту, наконец, казнили, обычно распиная на кресте.

[Илл. – Наказание раба плетью. Рисунок с бронзового горшка, найденного в Помпеях. Стр. 551]

Кроме того, хозяин считал себя вправе не лечить заболевшего раба: того просто отвозили на остров Асклепия на Тибре, и там оставляли. И все же самым страшным наказанием, страшнее всех пыток и казней, была отсылка на рудники. Работники рудников приносили своим хозяевам невероятные прибыли, но быстро истощались и умирали от невыносимых трудностей, от тяжелейшего труда под землей под ударами надсмотрщиков.

Асклепий – бог врачевания, аналогичный греческому Эскулапу.

Известно древнее сенаторское постановление, запрещавшее разрабатывать рудники в Италии, несмотря на их богатство, а также цензорский закон о золотых приисках в земле Верцелл, предписывавший ограничивать количество работников пятью тысячами человек. Эти факты позволяют некоторым ученым делать вывод, что правительство боялось сосредоточивать в Италии в одном месте большое число рабов, особенно рабов-рудокопов, чья участь была самой страшной, а потому и готовность восстать наибольшей.

Однако, несмотря не все меры предосторожности, не всегда удавалось сдерживать нараставшее недовольство рабов. В Италии то и дело вспыхивали восстания. Уже начало II в. до н.э. было неспокойным: в окрестностях Рима, затем в Этрурии, в Апулии и Калабрии одно за другим подавлялись крупные движения и заговоры рабов. А во второй половине столетья в Сицилии, одном из самых крупных центров рабовладения, вспыхнуло восстание, которое далеко переросло рамки местных заговоров. За пять лет в руки рабов перешли почти все крупные города острова – Энна, Агригент, Тавромений, Катана, Мессана. Положение стало настолько угрожающим, что на пылающий остров были двинуты консульские армии.

Рабы защищались с необычайным мужеством. Город Тавромений удалось взять только после долгой осады, когда осажденные в нем рабы дошли, по словам Диодора, до такой степени истощения, что “начав питаться детьми, они перешли потом к женщинам и кончили взаимным истреблением”. Но и при таких условиях римским войскам удалось захватить Тавромений только благодаря измене одного раба.

Та же участь постигла Энну, и вскоре весь остров был прочесан и освобожден от мятежных рабов. Сицилийское восстание повлекло за собой несколько вспышек в Италии и Греции, а всего через тридцать лет, в 104 году до н.э., в Сицилии вновь началось восстание. Учитывая опыт предыдущего восстания, на этот раз рабы создали свое государство со столицей в Триокале. Царем государства рабов был провозглашен Сальвий, искусный гадатель, принявший имя сирийского узурпатора Трифона.

В 101 г. до н.э. восстание, охватившее всю восточную часть острова, было подавлено. Только тысяча рабов продолжали отчаянно сопротивляться, но, в конце концов, и они сдались на условиях сохранения жизни. Консул 101 года Маний Аквилий отправил их в Рим гладиаторами. Там, не желая быть забавой для римской толпы, они перебили друг друга перед выходом на арену.

В начале лета 73 г. до н.э. в одной из гладиаторских школ Капуи около 200 рабов составили заговор, который, во-видимому, был раскрыт. Но 70 гладиаторам, вооруженным чем попало, удалось вырваться из школы и бежать из города. Они ушли на Везувий и стали оттуда совершать набеги на окрестности.

Во главе бежавших гладиаторов стояли галлы Крикс и Эномай и фракиец Спартак, спустя почти две тысячи лет овеянный, благодаря итальянскому писателю-гарибальдийцу Р. Джованьоли, славой романтического борца за свободу.

[Илл. – Предполагаемое изображение Спартака. Стр. 609]

Побеги гладиаторов случались довольно часто, поэтому в Риме не придали особого внимания очередному инциденту. Высланный из Капуи на усмирение беглецов небольшой отряд был разбит, и в руки повстанцев попало настоящее оружие, которым они с радостью заменили ненавистное вооружение гладиаторов.

После этого отряд Спартака одержал еще две победы над римскими легионами, и это стало поворотным событием в ходе восстания, охватившего теперь почти весь юг полуострова: Кампанию, Луканию и Апулию. Войско Спартака насчитывало уже около 120 тысяч человек. Понимая все трудности вооруженной борьбы с Римом, Спартак решил собрать как можно больше рабов и через восточные Альпы вывести их из Италии, где они стали бы свободными и могли вернуться в свои родные места.

Но, дойдя до города Мутины, когда дорога к Альпам была открыта, и планы Спартака, казалось, близки к осуществлению, он неожиданно повернул на юг. После блестящих побед настроение в войске Спартака поднялось настолько, что об уходе из Италии не могло быть и речи. Рабы требовали от своего вождя, чтобы он вел их на Рим, и Спартак вынужден был подчиниться, хотя и понимал, что невозможно захватить город, который в свое время не смогли взять ни Ганнибал, ни самниты.

Римское правительство мобилизовало для борьбы все наличные силы. Дорога к Риму оказалась отрезана, и Спартак стал прорываться на юг, чтобы перебросить часть своих войск на Сицилию. С севера по пятам Спартака шел Красс, возглавлявший армию в восемь римских легионов. Весной 71 г. до н.э. в Апулии армия Спартака, зажатая кольцом правительственных войск, вступила в последнюю битву. Рабы сражались с мужеством отчаяния, 60 тысяч их во главе со Спартаком пали. Шесть тысяч рабов, попавших в плен, были распяты на крестах вдоль дороги, ведущей из Капуи в Рим. Так закончилось это восстание, которое 18 месяцев потрясало Италию.

* * *

Изо дня в день, из года в год, в рудниках ли, на плантациях, в городской ли фамилии, протекала в Риме полная трудов и лишений жизнь рабов. Ни протесты, ни восстания не могли разрешить всех противоречий между хозяевами и рабами. И только один раз в год, в декабре, с 17 по 23 число, в дни, посвященные Сатурну, в Риме оживала старая, заимствованная у греков сказка о «золотом веке». О том времени, когда миром правил не Юпитер (или Зевс), а его отец Сатурн (или Кронос), когда не было ни страданий, ни трудов, когда Земля по своей воле отдавала людям свои дары и когда Дева - Правда жила еще среди людей.

Сатурн – древнеримский бог плодородия и земледелия, отец Юпитера.

На время Сатурналий – так назывался в Риме праздник, отмечаемый в последние дни декабря – рабы объявлялись свободными: «При Сатурне ведь рабов не было». Всем полагалось общее угощение – господа, клиенты, рабы пировали за одним столом.

Не было никаких наказаний, рабам позволялись всяческие вольности – этого требовала установленная предками «декабрьская свобода» (libertas Decembris).Как слабое подражание щедрости Земли в век Сатурна, дарившей все даром, завели обычай преподносить друг другу подарки. Дарить можно было все, что угодно, но обязательными, очевидно, символическими подарками были восковые свечи и детские игрушки.

Свечи, или «сатурнальские огни», символизировали нарастание дня, словно оповещая о зимнем солнцестоянии, с которым совпадали сатурналии. А куклы были символическим жертвоприношением Сатурну от хозяина, выкупавшего у зимнего бога себя и членов своей семьи. Так что сатурналии были в основном праздником рабов и детей.

После того, как христианство стало господствующей религией во всей римской империи, о Сатурналиях забыли, а к зимнему солнцестоянию теперь был приурочен другой праздник – Рождество Христово, позаимствовавшее у языческих Сатурналий добрую половину своей обрядности – и угощение прислуги, и одаривание детей, и лакомства, и даже восковые свечи.