- •Философ в социологии, социолог в философии
- •Введение
- •Часть первая. Основоположники
- •Шарль луи монтескье
- •1. Политическая теория
- •2. От политической теории к социологии
- •3. Исторические факты и моральные ценности
- •4. Возможные научные толкования философии Монтескье
- •Биографические данные
- •Примечания
- •Библиография
- •Огюст конт
- •1. Три этапа развития научной мысли Конта
- •2. Индустриальное общество
- •3. Социология как наука о человечестве
- •4. Человеческая природа и социальный порядок
- •5. От философии к религии
- •Биографические данные
- •Примечания
- •Библиография
- •Карл маркс
- •1. Социально-экономический анализ капитализма
- •2. «Капитал»
- •3. Двусмысленности марксистской философии
- •4. Двусмысленности марксистской социологии
- •5. Социология и экономика
- •6. Заключение
- •Биографические данные
- •Примечания
- •Библиография
- •Алексис де токвиль
- •1. Демократия и свобода
- •2. Американский опыт
- •3. Политическая драма Франции
- •4. Идеальный тип демократического общества
- •Биографические данные
- •Примечания
- •Библиография
- •Социологи и революция 1848 года
- •1. Огюст Конт и революция 1848 года
- •2. Алексис де Токвиль и революция 1848 года
- •3. Маркс и революция 1848 года
- •Хронология событий революции 1848 г. И Второй республики
- •Примечания
- •Библиография
- •Часть вторая поколение на стыке веков
- •Введение ко второй части
- •Эмиль дюркгейм
- •1. «О разделении общественного труда» (1893)
- •2. «Самоубийство» (1897)
- •3. «Элементарные формы религиозной жизни» (1912)
- •4. «Правила социологического метода» (1895)
- •5. Социология и социализм
- •6. Социология и философия
- •Биографические данные
- •Примечания
- •Библиография
- •Вильфредо парето
- •1. Нелогический поступок и наука
- •2. От экспрессивности к ее истокам
- •3. Остатки и производные
- •4. Социологический синтез
- •5. Наука и политика
- •6. Спорное сочинение
- •Биографические данные
- •Примечания
- •Библиография
- •Макс вебер
- •1. Теория науки
- •2. История и социология
- •3. Антиномии человеческого существования
- •4. Социология религии
- •5. Хозяйство и общество
- •6. Вебер — наш современник
- •Биографические данные
- •1413 Г. Публикует «о некоторых категориях понимающей социологии».
- •Примечания
- •Библиография
- •Заключение
- •Примечания
- •Указатель имен
- •Содержание
Часть первая. Основоположники
[31] , [32]
Шарль луи монтескье
Я счел бы себя счастливейшим из смертных, если бы мог излечить людей от предрассудков. Предрассудками я называю не то, что мешает нам познавать те или иные вещи, а то, что мешает нам познавать самих себя.
Шарль Луи Монтескье
Может показаться странным, что исследование истории социологической мысли я начинаю с Монтескье. Во Франции его обычно считают предвестником социологии, основание же ее ставят в заслугу Огюсту Конту, и, видимо, по праву, если иметь в виду, что он — создатель термина «социология». Но если исходить из того, что предметом своего специального изучения социолог считает научное познание общества как такового, то Монтескье, с моей точки зрения, в не меньшей степени социолог, чем Конт. Толкование Монтескье социологических принципов, содержащееся в труде «О духе законов», представляется в ряде случаев более «современным», чем у Конта. Это вовсе не значит, что Монтескье взял верх над Контом; это говорит скорее о том, что Монтескье — не предвестник социологии, а один из основоположников социологической доктрины.
Рассматривая Монтескье как социолога, мы получаем ответ на вопрос, который задавали себе все историки: к какой области науки отнести Монтескье? К какой школе он принадлежит?
Такого рода сомнения особенно заметны во французской системе университетского образования. Монтескье, в частности, может одновременно фигурировать в программах кафедр филологии, философии и в некоторых случаях — истории.
Если брать еще более высокий уровень науки — историков, специализирующихся на изучении идейного наследия Монтескье, то они переменно относят его к литераторам, политическим мыслителям, историкам права, идеологам, которые в XVIII в. вели спор об основах французских социально-политических институтов и подготовили революционную обстановку, и даже к экономистам1. Совершенно очевидно, что Монтескье является одновременно и писателем, можно сказать романистом, и юристом, и философом-политиком.
[33]
Вместе с тем нет сомнения в том, что именно занимает центральное место в его труде «О духе законов», ибо, как мне представляется со всей очевидностью, основу замысла этого труда составляет, как я бы сказал, его социологическое содержание.
Монтескье, кстати, не делает из этого никакой тайны. Он задается целью осмыслить историю. Он хочет понять фактические данные истории. Они представляются ему в форме почти бесконечного многообразия обычаев, нравов, привычек, идей, законов, различных социально-политических институтов. Отправной точкой исследования служит именно это внешне беспорядочное многообразие. Его конечным результатом должно стать превращение беспорядочного многообразия в осмысленный порядок. Монтескье так же, как Вебер, стремится внести в мир разрозненных явлений вполне осмысленный порядок. Такой подход к фактам свойствен подходу социолога.
Однако два термина, которые я только что использовал, — «беспорядочное многообразие» и «осмысленный порядок», — конечно же, представляются проблематичными. Каким образом удастся раскрыть осмысленный порядок? Какова природа этого порядка, который требуется внести в гигантское многообразие обычаев и нравов?
Мне кажется, что в трудах Монтескье имеется два ответа, которые не противоречат один другому, или, точнее, два этапа одного подхода.
Первый заключается в утверждении, что за хаосом случайных явлений кроются глубокие причины, которым подвластна кажущаяся иррациональность событий.
В своем труде «Размышления о причинах величия и падения римлян» Монтескье пишет:
«Миром управляет не фортуна; доказательством этому служат римляне, дела которых все время кончались благополучно, пока они управлялись по известному плану, но которые стали непрерывно терпеть поражения, когда начали поступать другим образом. Существуют общие причины как морального, так и физического порядка, которые действуют в каждой монархии, возвышают ее, поддерживают иди низвергают; все случайности подчинены этим причинам. Если случайно проигранная битва, т.е. частная причина, погубила государство, то это значит, что была общая причина, приведшая к тому, что данное государство должно было погибнуть вследствие одной проигранной битвы. Одним словом, все частные причины зависят от некоторого всеобщего начала» (CEuvres completes, t. II, р.173).
И уже в другом месте, в работе «О духе законов», читаем: «Не Полтава погубила Карла, он все равно погиб бы, если не в
[34]
этом, так в другом месте. Случайности фортуны можно легко исправить, но нельзя отразить события, постоянно порождаемые природой вещей» (ibid., p. 387).
Мысль, вытекающая из этих двух цитат, является, как мне кажется, сугубо социологической мыслью Монтескье. Я сформулировал бы ее так: за цепью событий, кажущихся случайными, следует видеть глубокие причины, которым эти события подвластны.
Рассуждение такого рода не означает, однако, что все происшедшее стало необходимостью, обусловленной глубокими причинами. Социология не исходит изначально из постулата, из которого следует, что случайности не оказывают воздействия на ход истории.
Как, например, определить, от чего зависела победа или поражение: от того, что государство деградировало, от технических или тактических ошибок? Так же как нельзя с очевидностью утверждать, что любая военная победа есть признак мощи государства, а любое поражение — признак его разложения.
Второй ответ, который дает Монтескье, еще более интересен и идет еще дальше. Он заключается в рассуждении: не в том дело, что случайности объясняются глубокими причинами, а в том, что, несмотря на многообразие обычаев, нравов и мыслей, их можно распределить, объединив в небольшое число типовых групп, Между бесконечным многообразием обычаев и абсолютным единством идеального общества имеется промежуточная стадия,
В Предисловии к работе «О духе законов» четко разъясняется эта важнейшая мысль:
«Я начал с изучения людей и увидел, что все бесконечное разнообразие их законов и нравов не вызвано единственно произволом их фантазии».
Этот тезис содержит в себе утверждение, что разнообразие законов можно объяснить, поскольку законы, свойственные каждому отдельному обществу, определяются рядом причин, действующих иногда независимо от сознания людей.
Далее он продолжает:
«Я установил общие начала и увидел, что частные случаи как бы сами собою подчиняются им, что история каждого народа вытекает из них как следствие и всякий частный закон связан с другим законом или зависит от другого, более общего закона» (ibid., p. 229).
Таким образом, наличие рассматриваемого нами многообразия обычаев можно толковать двумя способами: во-первых, обращаясь к причинам, обусловливающим частные законы, Действующие в том или ином случае; во-вторых, путем выявле-
[35]
ния тех принципов или типовых групп, которые представляют собой промежуточное звено между хаотическим многообразием явлений и общепринятой системой. Ход истории становится объяснимым, когда проясняются глубокие причины, обусловливающие общий ход событий. Разнообразие обычаев становится осмысленным, если их привести в порядок, сведя к небольшому числу шипов или понятий.