Классики / Новая / Шеллинг / Философия откровения / Философия откровения, т

444_________ФРИДРИХ ВИЛЬГЕЛЬМ ЙОЗЕФ ШЕЛЛИНГ____________

но, мог вновь привести потенции в напряжение; в этом смысле или в такой мере, — но не далее этого момента, а вплоть до него, — он был, как Бог. Покой целого, постоянство восстановленного единства основывается именно на том, что принцип, который во всей природе был положен эксцентрично, а в человеке опять стал центральным, был возвращен назад в его в себе, в этом в себе пребывает неизменно. Как это самое глубокое, внутреннее, центральное божества в своей эксцентричности было поводом и основанием беспокойства, движения, так оно в своем центральном положении равным образом является основанием покоя, конца движения, божественной субботы. Но именно вместе с ним, когда оно возбуждается вновь, положено новое движение и в первую очередь опять установлено напряжение потенций, ибо оно есть все [потенции] исключающая (оmnia excludens)16 и поэтому все в напряжение приводящая [потенция]. Однако между этим вновь (прежде всего в сознании человека) наступающим напряжением и предыдущим, которое было в творении, имеется та большая разница, что последнее было положено Богом, божьей волей, первое же положено человеком, человек при этом, следовательно, поставил сам себя на место Бога и притом того Бога, который является причиной напряжения и которого мы назвали Отцом. Человек при этом вмешивается в суверенное право Бога, он делает то, право на что последний оставил только за собой, он сам становится на место Отца. Глубочайшим изменением прежнего отношения, стало быть, является то, что Отец как бы выводится из игры, вытесняется из процесса тем, что человек делает Себя причиной. Это может показаться чуть ли не слишком дерзким; однако я отчасти вынужден сейчас ясно высказать данное отношение, так как только благодаря этому будет возможно показать истинное различие мифологии и откровения, о котором скоро пойдет речь, отчасти же эта мысль подтвердится всем по-

__________ ФИЛОСОФИЯ ОТКРОВЕНИЯ. ВТОРАЯ КНИГА_______ 445

следующим настолько, обнаружит себя в таком соответствии со взглядом самого Писания и откровения, что не будет впредь нуждаться ни в каком дальнейшем оправдании. Для начала я хочу лишь вновь напомнить то достопримечательное место в повествовании Книги Бытия, где Бог говорит о человеке после грехопадения: «Вот, Адам стал, как один из нас»,17 — место, которое в обычном переводе — «Вот, Адам стал, как наш один» — абсолютно бессмысленно и в отношении которого я, однако, уже в прежних лекциях по философии мифологии* показал, что грамматически и филологически правильно его нельзя истолковывать никаким иным образом, кроме вышеуказанного: «Вот, Адам стал, как один из нас», — что более точно может быть выражено так: similem или parem se fecit uni ex nobis18 или: similem se gessit uni ex nobis,19 ибо и таким образом язык позволяет истолковать эти слова. Этот unus ex nobis,20 этот один среди лиц божьих, которые понимаются под элоим и действительную множественность которых, не наносящую, впрочем, никакого ущерба единству Бога как такового, по крайней мере, здесь нельзя не признать,** — этот один, ко-

* См.: Philosophie der Mythologie. S. 165, 166. (Примеч. К Ф. А. Шел-

линга.)

** Это место служит доказательством того, что одним только значением единственного числа слова « »21 (в силу так называемого множественного величия), по крайней мере, обойдешься не везде и не во всех местах. Я, правда, в результате исследования пришел к убеждению, что слово « » первоначально действительно обозначало лишь одного Бога и притом абсолютно великого, Всебога (All-Gott), каким он поначалу представлялся человеческому сознанию. Происхождение этого имени должно относиться к очень глубокой древности, данное имя даже наверняка принадлежало древнейшему из еврейских языков, в противном случае оно бы не могло с такой неизменностью сохраниться вплоть до позднейшего времени. Но из этого первоначального значения единственного числа не следует, что позднее не могло выступить значение множественного числа, которое это слово имеет по грамматической форме, как особенно в здесь и в прежде упомянутом месте. Я как раз дальше всего

446_________ФРИДРИХ ВИЛЬГЕЛЬМ ИОЗЕФ ШЕЛЛИНГ____________

торому человек уподобился или вместо которого, instar cujus24 он действовал, не может быть никем другим, кроме как устанавливающим напряжение, находящимся в непосредственном отношении к той потенции, которая составляет причину напряжения, — Отцом. А тем, что человек подобным образом втерся между Отцом и Сыном, тем, что он овладел рождающей Сына потенцией (отцовской), он отделил Сына от Отца, получил в свою власть Сына, который, находясь в нем, полностью себя в нем осуществил, и точно так же завладел Духом. Но этого не могло произойти, без того чтобы из них не ушло божественное; для человека и по отношению к принципу, вновь возбужденному в человеческом сознании, они были всего только потенциями. Значит, человек имел отношение всего лишь к ним, т. е. к разделенному Богу, разделенному всеединому, и как прежде — в еще не приходившем в движение, чисто сущностном сознании — для него был естествен монотеизм, так сейчас для него стал естествен политеизм (таков замысел, чтобы не было ничего неестественного, искусственного). Процесс, начинающийся установлением напряжения в сознании, хотя и является теогоническим, — ибо потенции, вызывающие его, суть в себе (an sich) теогонические, — однако в то же время совершенно внебожественным, лишь естественным, в котором и потенции выступают только как естест-

отстою от мнения, которое в первых главах Книги Бытия хотело бы видеть домоисеевские, даже — доавраамовские документы. Этому противоречит уже их содержание, заключающее в себе явные противопоставления более поздним учениям, например парсийскому.22 Во всяком случае, они относятся ко времени, когда человечество уже далеко ушло от того Всебога, предалось настоящему политеизму, но когда в противоположность последнему и монотеизм уже развился более высоко, до более духовного значения. Здесь я не нахожу неестественным места наподобие приведенного толковать в том прямом и простом смысле, какой они пред-

лагают сообразно языку. (Ср.: Einleitung in die Philosophie der Mythologie. S. 161 ff.23 Примеч. К. Ф. Л. Шеллинга.)

448_________ФРИДРИХ ВИЛЬГЕЛЬМ ЙОЗЕФ ШЕЛЛИНГ____________

основными определениями которого являются следующие. Во-первых, он происходит лишь в сознании, ведь в нем имеет место напряжение, сознание выведено из единства, и в нем заключается дело во всем творении, следовательно, сознание должно быть излечено и восстановлено посредством второго процесса, аналогичного первоначальному. Во-вторых, сам процесс является лишь естественным процессом, в котором божество как таковое не участвует, из которого оно даже исключено. Тем не менее этот процесс, поскольку посредством него должно быть восстановлено Бога полагающее первоначального сознания, можно назвать теогоническим, производящим Бога (в сознании); силы, причины процесса, можно рассматривать как теогонические силы, не исключая даже В. Ибо в себе, т. е. как оно в человеческом сознании есть по идее, оно есть полагающее Бога или то, к чему для сознания привязывается осуществленный Бог; оно как ὑποκείμενον, материя всего первоначально Бога полагающего процесса (творения) есть материя богополагания, τὸ σπέρμα τοῦ θεοῦ,26 как его называет самый понятный и вместе с тем самый глубокомысленный из апостолов, говоря, что тот не согрешает, в ком оно остается.* (Таким образом, в σπέρμα τοῦ θεοῦ мы буквально имеем тот принцип, о котором мы уже ранее говорили, что он в течение процесса выступает как материя богополагания.) Как известно, в Ветхом и Новом Завете грех, ἁμαρτία,28 κατʹ ἐξοχήν есть язычество, идолопоклонство. Если, следовательно, апостол говорит, что тот не согрешает, в ком остается Бога полагающий принцип, τὸ σπέρμα τοῦ θεοῦ, то из этого следует, что язычество, отход от истинного Бога имел свое происхождение именно в том, что Бога полагающий принцип, теогоническая основа

вчеловеческом сознании не осталась имманентной, что

*1 Иоан. 3, 9.27

__________ ФИЛОСОФИЯ ОТКРОВЕНИЯ. ВТОРАЯ КНИГА_______ 449

она опять вышла из своего внутреннего положения или имманентности — стала действующей основой и, таким образом, реальной причиной упразднения предполагавшегося в сознании божественного единства, а опосредованно — причиной нового, это единство восстанавливающего, постольку могущего быть названным теогоническим процесса. В своем повторном выступании этот принцип есть божественное единство уничтожающий, постольку Бога отрицающий. Но именно то, что в своем вне себя бытии есть Бога отрицающее, становится, будучи возвращаемым назад в свое в себе бытие, т. е. будучи само в свою очередь подвергаемым отрицанию, Бога полагающим и притом Бога actu полагающим. И здесь, в этом новом процессе, вторая потенция, посредством которой Бог создал все, является опосредующей. Стало быть, прежде всего важно определить отношение и положение этой опосредующей потенции. То возвращение назад было бы, разумеется, невозможным, человеческое сознание было бы подвергнуто неизбежному саморазрушению, если бы та потенция, которой ее природой назначено преодолевать и подвергать отрицанию В, не сохранила к нему своего отношения, как бы не включилась в этот процесс и не выстояла в нем. Эта потенция не может отказать себе именно по той причине, что она находится во власти человека, помимо нее человеческое сознание было бы вынуждено дать уничтожить и разрушить себя, что, однако, столь же мало соответствовало бы воле Отца, сколь и ее собственной, значит, человек увлекает ее за собой в необходимый процесс, лишь если бы она могла отречься от него, она уклонилась бы от этой необходимости, однако она не может отказаться от человека, а потому вынуждена следовать за ним в богоотчуждение, даже стать внебожественной потенцией, чтобы вступить в процесс, посредством которого человеческое сознание должно быть возвращено назад в полагающее Бога. В

450_________ФРИДРИХ ВИЛЬГЕЛЬМ ЙОЗЕФ ШЕЛЛИНГ____________

этом процессе она сначала имеет только ту функцию, которую имела и в творении, а именно функцию преодоления противостоящего принципа, преодоления его в силу лишь естественного или необходимого действия. Делая это, она, с одной стороны, освобождает человеческое сознание от смертельной власти принципа, вновь восставшего в нем (человеческом сознании), с другой стороны, она превращает себя в господина именно этого принципа и тем самым в господина отчужденного от Бога бытия, а так как она теперь является господином бытия уже не (как в творении) благодаря божьему действию, т. е. благодаря действию Отца, а благодаря собственному действию, постольку независимым господином, то она может делать с этим бытием, что пожелает.

Вызванное благодаря человеку напряжение отделило Сына от Отца, переместило его в бытие, которое он имеет не от Бога, или Отца, которое дано ему человеком, но которое именно поэтому делает его свободным от Отца. В силу этого бытия, которое он имеет от человека, и в этом бытии, как такая внебожественная личность он точно так же является Сыном человеческим, как в качестве божественной личности он является Сыном Божьим. Здесь находит объяснение то выражение, которым Христос обычно обозначает сам себя в Новом Завете. Издавна прилагали усилия к тому, чтобы истолковать это выражение, но вы сами видите, что полностью свое значение оно приобретает только в контексте нашего взгляда. Вторая личность называется Сыном человеческим, ὁ υἱὸς τοῦ ἀνθρώπου29 (я замечу, что хотя в Новом Завете человек согласно известному гебраизму30 также называется υἱὸς ἀνθρώπου,31 однако он ни разу не назы-

вается ὁ υἱὸς τοῦ ἀνθρώπου; υἱὸς ἀνθρώπου везде на са-

мом деле обозначает лишь человека, определеннее всего в «Послании к Евреям» (2, 6), ὁ υἱὸς τοῦ ἀνθρώπου же нигде не встречается в значении просто человека), потому что она

__________ ФИЛОСОФИЯ ОТКРОВЕНИЯ. ВТОРАЯ КНИГА_______ 451

в ее самостоятельности и внебожественности положена только человеком.*

Вам, однако, уже невольно должен был прийти в голову вопрос: если поступком человека — тем первоначальным поступком, который κατʹ ἐξοχήν есть проступок, мир положен вне Бога (extra Deum), отчего этот мир все же продолжает существовать, и равным образом отчего потенции, которым достается господство над человеком, тем не менее еще сохраняют свою силу и не исчезают или возвращаются всецело в ничто? Ведь мир и создающие его потенции все-таки изначально есть только по воле все во всем производящего

(τοῦ πάντα ἐν πᾶσιν ἐνεργοῦντος33) и прекратили бы свое существование, если бы эта воля перестала действовать. Я отвечу на это: разумеется, эта воля продолжает действовать и после наступившего отчуждения, однако, не желая поэтому отчужденного, она продолжает действовать, но как негодование (Unwille) или, как сказано в Писании, как гнев божий. Весь этот внебожественный мир является миром божьего негодования, все люди — иудеи и язычники, — как недвусмысленно говорит апостол, есть «τέκνα φύσει ὀργῆς, от природы чада негодования божьего»,** т. е. словно сформированы из материи божьего негодования. Бог все еще производит этот мир, но не (как изначально) его бытие

* В новой философии начиная еще с Канта принято мыслить Христа как прачеловека, как человека раr excellence, как прообраз человека, чтобы, с одной стороны, признавать за ним не более чем голую человечность, а с другой, все же иметь возможность ставить его над остальными людьми, приписывать ему исключительность, которую у него, пожалуй, нельзя отрицать по сравнению со всем человечеством вместе взятым. Однако в этом значении имя «сын человеческий» было бы скорее titulus excellentiae,32 выражением его величия, чем его унижения. Но оттенок грусти, который как бы всякий раз можно заметить на лице говорящего, когда он называет себя Сыном человеческим, противоречит всякому объяснению, видящему в этом титул величия.

** Еф. 2, 3.34

452_________ФРИДРИХ ВИЛЬГЕЛЬМ ЙОЗЕФ ШЕЛЛИНГ____________

таким, вид его бытия, который ему, скорее, противен, он, стало быть, производит лишь субстанцию этого мира, а не его форму, насколько она внебожественна. Несмотря на катастрофу, бытие мира, субстанция по-прежнему сохраняется. Последняя не могла бы сохраняться, если бы та воля, с помощью которой Бог закладывает основание творения, не оставалась в ней. Но эта божья воля сейчас со стороны Бога есть уже не воля, а негодование (если мы эту волю прежде уже называли не-волей (Unwillen), то там она была таковой в другом смысле, чем здесь: там она выражала лишь, что в ней не заключается конечная воля Бога, здесь же она есть для нас не-воля Бога в том самом смысле, в каком и Писание говорит об ὀργὴ θεοῦ35). Бог, стало быть, производит мир как отчужденный — хотя и не от его мощи, но — от его воли; судя по его воле, Бог скорее отвернут от мира, чем к нему повернут; он производит его, но уже не как Отец, как таковой он его оставил, и отношение к нему как Отцу вновь возможно только через Сына. Таково глубокое учение Писания о гневе божьем, которое тщетно попытались изгладить в опошляющем комментарии. Та воля, которая есть в В и благодаря которой продолжает существовать мир, теперь возбуждена, раздражена, воспламенена человеком — есть уже не первоначальная воля, но вновь пробужденная из ее покоя. Следовательно, после того как бытие было отчуждено от Отца благодаря человеку (все бытие в совокупности, ибо все было рассчитано на человека, и если тот, в ком находились цель и конец всех вещей, уклонился от божественного единства, все бытие было вынуждено последовать за ним в это богоотчуждение), разумеется, во власти Отца было принять бытие вообще, все бытие обратно, однако тогда он, скорее, сразу не захотел бы творения, в манере Бога не принимать назад, а лишь выводить наружу; напротив, он сразу захотел творения, лишь имея в виду ту личность, которая, даже будучи положена вне Бога и лишена действительного

__________ ФИЛОСОФИЯ ОТКРОВЕНИЯ. ВТОРАЯ КНИГА_______ 453

божества, не отказывается от бытия, каковое ей ее природой назначено искать и возвращать назад в сущность. Только с таким предвидением и с намерением дать потерявшемуся (выпавшему из Бога) бытию эту личность для возвращения он вообще мог захотеть [создать] мир. Значит, божьей воле соответствует, что отрицающая В потенция сохраняет к нему свое отношение, чтобы этот противобожественный принцип, являющийся, по сути дела, лишь принципом самого божьего негодования, преодолеть и вновь умиротворить, так что устанавливается отношение к Богу как Отцу. Крушение, вину за которое несет человек, было причиной того, что Сын, вновь (во втором, вызванном благодаря человеку переворачивании) лишенный своего величия, в новом процессе должен был все возвратить, или, скорее, того, что он решился человека, которого он не покинул, хотя тот, собственно, был врагом его величия, во втором творении привести назад к вечной жизни, к которой последний был предназначен изначально. А потому эта новая приостановка возвеличивания Сына ничего не меняет в настоящей, конечной цели творения, которая была предусмотрена и предопределена от века.

Действие Отца самого по себе никогда не могло дойти дальше, чем до произведения того предусмотренного в человеке единства, посредством которого все замкнуто и завершено в Боге, и если это единство было сломано, то Отец, который вообще не может вступать в процесс, а тем более во внебожественный, был не в состоянии его восстановить, — это могло свершиться только через Сына, благодаря именно этому ломанию положенного вне Отца и в качестве независимой от него личности. А поэтому, только имея в виду Сына как самостоятельную личность, Отец, т. е. тот, от кого это зависело изначально, вообще мог захотеть [создать] мир, т. е. бытие вне себя (praeter se36). Заметьте себе хорошенько, что благодаря одному только Отцу и заклю-