Неоконченная война
.pdf
652
кубанско-причерноморской степи) приходит новый коче вой народ. Равнины, как правило, заняты местными (т.е. пришедшими на пару веков раньше) скотоводами. Проис ходит столкновение пришельцев со старожилами. Если по беждают местные — то они, после истребления пришель цев (ибо бежать тем, как правило, некуда — сзади подпира ет очередная волна искателей новых пастбищ), продолжа ют пасти свои стада на прежнем месте, до следующего на шествия. И повторяется это до тех пор, пока однажды не возьмут верх очередные пришельцы. Тогда прежним хозя евам степей приходится уходить от новых хозяев в горы, которые — в силу суровости условий жизни — победителям неинтересны, и как-то приспосабливаться к новому природ ному окружению. Рано или поздно в степь приходит оче редной победитель, в горы тянутся уже новые побежден ные, то есть происходит новое столкновение давних про тивников—уже за горные ущелья. Постепенно побежден ные уходят все выше и выше...
Рано или поздно население гор начинает напоминать слоенный пирог, где представители десятков народов жи вут не просто рядом друг с другом, но буквально «друг над другом», как в многоэтажном доме. Причем, что характер но, их расположение однозначно рассказывает о том, кто кого на какую высоту загнал — потому что никто никогда вверх добровольно не лез. На самой высоте живут самые древние — и самые битые.
Но дальше высота начинает лепить человека по свое му—и происходят удивительные трансформации. Люди вершин буквально через век-другой делаются проще, суро вее, аскетичнее, и — не в пример воинственнее.
При этом скудные природные ресурсы накладывают жесткие ограничения на численность популяции. Чем выше живет народ, тем он суровее и малочисленнее. Та ким образом, со временем слоистый пирог горных этно сов приобретает современные очертания: каждый этнос относится с определенным страхом к тем, кто живет выше — «они там совсем дикие, с ними лучше не связывать ся, они там ни за что зарезать могут, хорошо еще, что их так мало», и с определенным презрением и настороженно стью — к тем, кто живет ниже — «они там все хитрые, с ними
653
лучше не связываться, нас, простых горцев, всегда обма нут, к тому же еще и трусы, мужчин среди них совсем нет, жаль, что их так много, а то бы мы их давно покорили, а так — остается только набеги устраивать...»
Впрочем, при определенных обстоятельствах, вчераш ние горцы порой спускаются назад и отвоевывают потерян ные равнины.
Именно таким образом начиналась, к примеру, испанс кая Реконкиста. Разнежившиеся за неполных четыре века владения Иберийским полуостровом вестготы, встретив шись с неожиданно появившимися на юге суровыми пус тынными воинами ислама, оказались полностью разбиты за считанные годы. Жалкие остатки были вытеснены в се верные горы. Но, спустя еще два с небольшим века, с этих гор спустились астурийские и баскские рыцари, уже ниче го общего не имеющие с изнеженными вестготскими пред ками. И началась кровавая трехвековая история отвоевания полуострова...
Примерно по той же схеме происходила и незавершен ная сванская реконкиста в Абхазии... Можно предполо жить, что в древности предки сванов были вытеснены на малопригодные для жизни высокогорья протоабхазскими племенами. Впоследствии грузинские власти, при империи ли, при большевиках ли, активно поощряли переселение грузинских (точнее, преимущественно менгрельских) ко лонистов в Абхазию. Однако, успешно заселяя равнинную Абхазию, грузины начинали буксовать, сталкиваясь с сопро тивлением уже в самых нижних предгорьях. Тогда в гор ную Абхазию начали переселяться сваны, для которых эти предгорья, слишком суровые для менгрелов, казались рай скими кущами по сравнению с обледеневшей Сванетией. Абхазцы же, выглядевшие для грузинов дикими и опасны ми горцами, сванам представлялись безопасной толпой с равнин.
Стоит вспомнить книги Фазиля Искандера: в отноше нии его абхазских героев с приятелями и знакомыми — гру зинами, армянами, греками, русскими — даже в вегетари анское советское время всегда проскальзывает подсозна тельное превосходство, и только оказавшись в Сванетии,
ни выглядят присмиревшими и испуганными. Вряд ли
654
автор сознательно добивался такого эффекта — просто это отношение к миру сидит в крови...
Кстати, последняя грузино-абхазская война еще раз под твердила неизменность старых раскладов. Абхазцы, всту павшие в бой (и, как правило, бравшие верх) с противни ком, превосходившем их в разы, при появлении сванских отрядов отступали, лишь для порядка изобразив перестрел ку. Существует легенда о небольшом тбилисском отряде, вырвавшемся из окружения, прикинувшись сванами. Абхаз цы, увидев три грузовика с кузовами, набитыми полуголы ми людьми (старая сванская традиция — идти в бой обна женными по пояс), орущих благим матом и стрелявшими во все стороны, тихо оттянулись и пропустили машины...
Пример абхазско-сванских отношений хорош еще и тем, что демонстрирует независимость идеи «вертикальной иерархии» от вероисповедания. Привычная картинка об «агрессивных мусульманах» и «мирных христианах» толь ко искажает картинку. Кстати говоря, лишний раз это про демонстрировала карабахская война.
Можно вспомнить и лермонтовского «Демона». Засада, в которой погибает жених Тамары, описана именно в логике «вертикальной иерархии». «Злая пуля осетина...», «бежали робкие грузины...» Два христианских народа, меж ду прочим...
Вообще говоря, так устроены не только горы, пример но то же самое происходит, например, в пустыне — чем глубже в пустыню, тем дичее, воинственнее и малочисленнее племя, независимо от религии. Перечень доминирую щих этносов в древней Передней Азии — арамейских, амо рейских, халдейских, иудейских, арабских — просто пред ставляет собой перечень бедуинских племен, последова тельно выходивших из недр пустыни и сметающих пред шественников, разнежившихся за несколько веков власти над жителями плодородных речных долин. Просто горы демонстрируют этот механизм наиболее четко и бескомп ромиссно.
Кстати, говоря о горцах на равнине, стоит вспомнить историческое прошлое самых тишайших и цивилизован нейших — сегодня — европейских народов. В свое время, с XIII по XVI век, когда швейцарцы считались лучшей евро-
655
пейской пехотой (самой стойкой и самой свирепой), их нанимали все европейские государства, хотя швейцарцы знали себе цену и заламывали за свои услуги цены просто фантастические — по меркам прочих наемников. При этом все командиры были в курсе — швейцарцев никогда нельзя бросать на штурм городов без присмотра офицеров нани мающей стороны — иначе швейцарцы, досыта пограбив и понасильничав, вырезают, по своему обыкновению, весь город до последнего человека. И длилось это без малого три века, во времена уже более-менее цивилизованные — высокий Ренессанс, как-никак...
И только швейцарцы стали кое-как очеловечиваться, как их вышибли с рынка наемной пехоты новые фавориты — чехи (тоже, по европейским меркам, горцы) — вырезав больше половины населения Германии...
Но вернемся к нашим... гм... к теме нашего разговора. Горный (как и пустынный) этнос всегда стоит перед про блемой регуляции своей численности. Его ареал способен прокормить достаточно ограниченное количество ртов. Следовательно, если нет возможности отвоевать и коло низировать долины, этнос должен либо ограничивать соб ственную численность специфическими социальными ме ханизмами вроде кровной мести, либо превратить набеги на живущих ниже в постоянный промысел, прекращение которого означает голодную смерть доя значительной час
ти этноса.
Обычно работают оба механизма. Причем набеги надо понимать буквально. Если после первой кавказской войны чеченские набеги на казачьи станицы сводились в основ ном к конокрадству и угону одной-двух овечьих отар, то лез гинские, к примеру, набеги на равнинный Азербайджан до конца девятнадцатого века напоминали, скорее, походы крымских татар на Россию — с полоном, с сожженными де ревнями...
Кстати, вышеупомянутая первая кавказская смогла за кончится именно потому, что чеченцы и дагестанцы поте ряли около двадцати процентов населения. И дело здесь не только в том, что Шамиль, как принято считать, «испу гался полного истребления...» Это тоже было, но важнее другое — исчез избыток населения, который можно было
прокормить только разбоем. Без этого обстоятельства мир был бы невозможен, продлись война хоть еще сто лет.
Другое дело, что дагестанцы в массе своей приспособи лись к реалиям империи, и вновь образовавшийся впослед ствии излишек населения кормился за счет ремесел и от хожих промыслов, в отличие от чеченцев, сохранивших верность «традиционному промыслу»...
Из «вертикальной иерархии» следует один очень про стой вывод — горный или пустынный народ, оказавшийся в составе империи, не начинает питать особую любовь к имперскому народу. Для нормального аварца или кумыка русские остаются «равнинным народом» — со всеми выте кающими отсюда последствиями. Другое дело, что, с точ ки зрения горного народа, он, помимо отношений с рус скими, находится в неких, совершенно иных, отношениях
сгосударством. Государство выступает здесь, как вожак стаи, доказавший свое право на власть в беспощадных боях
снепокорными. Его слушаются, за ним идут, за него умира ют — до тех пор, пока вожак не продемонстрирует свою слабость... Тогда возникает необходимость в новой череде боев доказывать — нет, ребята, вам померещилось, вожак по-прежнему силен и умеет ломать хребты... Но каждая попытка учинить «мирные переговоры» до того, как про тивник ляжет на спину и подставит брюхо, отменяет все предыдущие успехи и только продлевает время войны.
Стоит внимательно перечитать тех же Пушкина, Лер монтова и Толстого, чтобы убедиться — горцы, говоря о неизбежности мира и покорности, говорят исключитель но о русском государстве, а не о русском народе. Каждый случай возникновения уважительных личных отношений (вплоть до куначества) с казаками или офицерами — это всегда исключительный случай, происходящий не благода ря, а скорее вопреки тому факту, что заслуживший любовь или уважение воин — русский.
Одна из самых ярких страниц Белого Движения — ле гендарный Текинский полк, личный конвой генерала Кор нилова, проделавший с ним весь путь с фронта до Быховской тюрьмы и потом на Дон. Из всего личного состава пол ка домой, в Туркмению, вернулось меньше двух десятков
659
429-й мотострелковый полк (19-я мсд);
503-й мотострелковый полк (19-я мсд);
693-й мотострелковый полк (19-я мсд); 292-й самоходный артиллерийский полк (19-я мсд);
141-й отдельный танковый батальон (19-я мсд); 108-й отдельный разведывательный батальон (19-я мсд);
1329-й отдельный противотанковый артиллерийский
дивизион (19-я мсд);
45-я гв. мотострелковая дивизия (переф. в 1998 в 138-ю омсбр);
129-й гв. мотострелковый полк (45-я гв. мсд); 133-й отдельный танковый батальон (45-я гв. мсд);
876-й десантно-штурмовой батальон морской пехоты
(61-я бр.МП,СФ);
879-й десантно-штурмовой батальон морской пехоты
(336-я бр. МП, БФ); 165-й полк морской пехоты (55-я див. МП, ТФ);
106-й (сводный) полк морской пехоты (55-я див. МП, ТФ); 414-й десантно-штурмовой батальон морской пехоты
(77-я бр. МП, Касп. фл.) (1999); 7-я гв. воздушно-десантная (с 1998 — десантно-штурмо-
вая) дивизия; 247-й гв. казачий десантно-штурмовой полк (7-я дшд) (сф.
в 1998 из 21-й овдбр); 76-я гв. воздушно-десантная дивизия;
104-й парашютно-десантный полк (76-я вдд); 98-я гв. воздушно-десантная дивизия; 331-й воздушно-десантный полк (98-я вдд);
104-я гв. воздушно-десантная дивизия (переф. в 1998 в
31-ю овдбр);
106-я гв. воздушно-десантная дивизия; 119-й парашютно-десантный полк (106-я вдд);
51-й парашютно-десантный полк (106-я вдд); 21-я отдельная воздушно-десантная бригада (переф. в
1998 в 247-й дшп); 31-я отдельная воздушно-десантная бригада (сф. в 1998
из 104-й вдд); 56-я отдельная воздушно-десантная бригада (с 1998 —
полк); й отдельный полк специального назначения ВДВ;
660
27-я отдельная мотострелковая бригада;
22-я отдельная бригада специального назначения; 173-й отряд специального назначения 22-й бр СН; 24-я отдельная бригада специального назначения; 16-я отдельная бригада специального назначения; 14-я отдельная бригада специального назначения; 67-я отдельная бригада специального назначения; 876-я отдельная рота специального назначения
(в 58-й А);
Части Министерства внутренних дел 21-я отдельная бригада оперативного назначения; 22-я отдельная бригада оперативного назначения; 26-я отдельная бригада оперативного назначения; 33-я отдельная бригада оперативного назначения; 34-я отдельная бригада оперативного назначения; 46-я отдельная бригада оперативного назначения; 94-я отдельная бригада оперативного назначения;
101-я отдельная бригада оперативного назначения;
102-я отдельная бригада оперативного назначения;
63-й полк оперативного назначения;
477-й полк оперативного назначения;
501-й полк оперативного назначения;
674-й полк оперативного назначения;
676-й полк оперативного назначения;
193-й отдельный батальон оперативного назначения;
14-й отдельный специальный моторизованный батальон;
1-я отдельная дивизия оперативного назначения (быв шая им. Дзержинского);
5-й полк оперативного назначения (одон-1);
2-я дивизия оперативного назначения;
451-й полк оперативного назначения (дон-2);
66-й полк оперативного назначения (дон-2);
54-я дивизия оперативного назначения;
8-я бригада оперативного назначения (дон-54);
59-й полк оперативного назначения (дон-54);
81-й полк оперативного назначения (дон-54);
99-я дивизия оперативного назначения;
100-я дивизия оперативного назначения;
46-й полк оперативного назначения (дон-100);
661
47-й полк оперативного назначения (дон-100);
48-й полк оперативного назначения (дон-100);
49-й полк оперативного назначения (дон-100);
57-й полк оперативного назначения (дон-100);
93-й механизированный полк (дон-100); 1-й отряд специального назначения «Витязь» (одон-1); 3-й отряд специального назначения; 6-й отряд специального назначения;
7-й отряд специального назначения «Росич» (дон-100); 8-й отряд специального назначения «Русь» (отдельный); 9-й отряд специального назначения «Рысь»; 10-й отряд специального назначения; 12-й отряд специального назначения «Урал»;
15-й отряд специального назначения «Скиф»
17-й отряд специального назначения;
19-й отряд специального назначения;
20-й отряд специального назначения; чеченская милиция.