§ 2. Соотношение статуса прокурора с процессуальным положением основных участников досудебного производства

На современном этапе как доктрина, так и уголовно-процессуальное законодательство, всех участников уголовного судопроизводства подразделяет на две основные группы: участников со стороны обвинения и участников со стороны защиты. Наряду с этими основными группами процессуальным законом выделена группа лиц, которая в законе названа иными участниками. К ним относятся свидетели, эксперты, специалисты, переводчики, понятые. В самостоятельную группу участников уголовного судопроизводства выделены суды (судьи), которые реализуют главную уголовно-процессуальную функцию процесса - функцию разрешения дела. В то же время, общеизвестно, что эта деятельность суда не является его единственной функцией. На досудебных стадиях, по отношению к основным участникам процесса, суд осуществляет и контрольную функцию. Являясь органом государственной власти, суд, и это обоснованно указывается процессуалистами, обеспечивает контроль за законностью и обоснованностью действий и решений правоохранительных органов на этапе досудебного производства*(178).

В практическом и научном плане при исследовании вопросов соотношения статусного положения участников досудебного производства уголовных дел важно правильно уяснить вопрос о том, какой субъект процесса посредством своего процессуального положения является связующим звеном всего процессуального механизма производства по уголовному делу с участием в нем всех основных субъектов - участников процесса.

Отвечая на этот вопрос, мы полагаем, что процессуальное положение прокурора на досудебных стадиях производства уголовных дел может характеризовать его, прежде всего, как организатора всего досудебного производства на условиях законности и обоснованности обвинительной деятельности. Он же, в силу специфики обозначенного положения, является специальным субъектом досудебного производства, который на основании своего процессуального статуса обеспечивает общий результат процессуальной деятельности всего механизма исследуемых досудебных стадий уголовного процесса, несмотря на то, что Федеральным законом от 5 июня 2007 года N 87-ФЗ*(179) (далее - Закон N 87-ФЗ) полномочия прокурора были изменены, а сам процессуальный механизм проведения им уголовного преследования существенно модернизирован.

Наибольший интерес в предмете настоящего исследования вызывает соотношение статуса прокурора с полномочиями, прежде всего, участников досудебного производства со стороны обвинения. Исследуя вопросы соотношения процессуального положения прокурора с процессуальным положением руководителя следственного органа и следователя наглядно прослеживается, что эти отношения носят исключительно правовой процессуальный характер. Они составляют базовую основу реализации указанными субъектами стороны обвинения поставленных перед ними задач (целей) при производстве уголовных дел в форме предварительного следствия.

Очевидно, что Законом N 87-ФЗ принципиально изменены процессуальный статус руководителя следственного органа и следователя, а процессуальные полномочия руководителя следственного органа по осуществлению процессуального контроля за расследованием подчинёнными ему следователями уголовных дел в полной мере соответствует научному уяснению основ управления в любой сфере государственной деятельности. Исходя из этого, на наш взгляд, решение законодателя о передаче практически в полном объёме процессуальных полномочий управленческого характера в досудебном производстве от прокурора к руководителю следственного органа выглядит абсолютно логичным.

Характер надзорных полномочий прокурора во многом определяет правовой механизм безусловного обеспечения режима законности предварительного расследования, соблюдения прав личности в уголовном судопроизводстве. Этот правовой механизм включает в себя надзорную деятельность и процессуальное руководство расследованием со стороны прокурора.

Совсем иное положение у руководителя следственного органа, который, как уже отмечалось, посредством своих полномочий, осуществляет функции ведомственного процессуального управления и руководства расследованием по каждому делу. Эта деятельность руководителя следственного органа является ни чем иным, как процессуальной формой прямого и непосредственного участия в процессуальном производстве расследования по уголовному делу.

Общеизвестно, что согласно п. 41 ст. 5 УПК РФ следователем является должностное лицо, уполномоченное осуществлять предварительное следствие по уголовному делу, а также иные полномочия, предусмотренные УПК РФ. В литературе обоснованно отмечается, что закон требует от следователя, чтобы он, осуществляя доказывание, устанавливал также обстоятельства, смягчающие ответственность обвиняемого, исключающие преступность и наказуемость его деяния, а также влекущие за собой освобождение от уголовной ответственности и наказания (ст.ст. 73 и 85 УПК РФ), т.е. способствовал всестороннему, полному и объективному разрешению уголовного дела*(180).

Сравнительный анализ действующей редакции статьи 38 УПК РФ с ее предшествующей редакцией позволяет сделать вывод, что Законом N 87-ФЗ в статус следователя внесены существенные изменения, сущность которых заключается в следующем.

1) Исключен институт согласия прокурора на возбуждение следователем (соответственно, органом дознания и дознавателем) уголовного дела;

2) Исключена необходимость получения следователем согласия прокурора на принятие процессуальных решений и производство следственных действий, требующих согласно ч. 2 ст. 29 УПК РФ судебного решения;

3) Изменена процедура обжалования следователем процессуальных решений прокурора (п. 5 ч. 2, 3 ст. 38 УПК РФ). В настоящее время, такое обжалование возможно при условии, если позицию следователя поддерживает руководитель следственного органа.

В то же время, несмотря на изложенные выше обстоятельства, процессуальная деятельность следователя по соблюдению им требований федерального законодательства при проведении предварительного следствия по уголовному делу является объектом прокурорского надзора. Более того, в ряде случаев, как обоснованно отмечают процессуалисты, прокурор обладает прямыми организационно-распорядительными полномочиями в отношении следователя независимо от ведомственной принадлежности последнего*(181). Вместе с тем, данный вывод в юридической литературе является дискуссионным. Так, по мнению С.Ю. Лапина, с учетом изменений в УПК РФ и законодательстве о прокуратуре, "значение роли прокурора в процессе уголовного судопроизводства радикально снижено. По существу, прокурор полностью выводится из стадии предварительного расследования и, можно сказать, является пассивным созерцателем происходящего. Созерцателем, потому что он может видеть все движение по делу. Пассивным, потому что право надзора осталось, а действенных полномочий у него больше нет"*(182). С.И. Гирько утверждает, что "освобождение следователей от тотального прокурорского надзора, повышение доверия к следователям можно расценивать как правильный шаг, который будет способствовать повышению качества и эффективности расследования"*(183).

На наш взгляд, обозначенным позициям в большей мере характерны эмоциональные характеристики. Новеллы, внесенные Законом N 87-ФЗ, направлены, прежде всего, на повышение процессуального статуса и процессуальной ответственности руководителя следственного органа и следователя за результаты следствия. С точки зрения целесообразности и повышения эффективности предварительного следствия эта мера совершенно правильная и оправданная.

Однако, если смотреть со стороны представления участникам уголовного процесса гарантий законности в процессуальной деятельности следователя и руководителя следственного органа, то отдельные элементы новелл, внесенных в УПК РФ, признать обоснованными крайне затруднительно. Так, по действующему УПК РФ, как указывалось ранее, прокурор не имеет права: при установлении признаков преступления самостоятельно возбуждать уголовные дела; при выявлении нарушений законности в ходе расследования уголовного дела давать обязательные к исполнению письменные указания; отменять при установлении незаконные или необоснованные процессуальные акты следователя и руководителя следственного органа за исключением постановлений о возбуждении, об отказе в возбуждении, приостановлении и прекращении уголовных дел. Такое положение не может соответствует в полной мере задачам (целям) уголовного судопроизводства в части эффективной защиты прав и интересов граждан и организаций, потерпевших от преступлений, а также действенной защиты личности от незаконного и необоснованного обвинения.

Правовая природа и пределы полномочия прокурора в его процессуальных отношениях со следователем по-прежнему остаются предметом исследования процессуалистов. Так, представляет определенный интерес позиция Гаврилова Б.Я., который ссылаясь на мнения Ларина А.М., Махова В.Н., Щадрина В.С., Кожевникова И.Н. и других, утверждает, что анализ полномочий прокурора и суда в аспекте их соотношения с процессуальным статусом следователя не оставляет ничего от процессуальной самостоятельности следователя*(184).

Указанные утверждения ученого не учитывают законодательно предусмотренного правового механизма процессуальной независимости следователя, включающего в себя самостоятельные полномочия: возбуждения уголовного дела, направления хода расследования, проведения следственных и иных процессуальных действий, а также принятия процессуальных решений, в том числе о прекращении уголовного дела или уголовного преследования.

Изложенный в этой части исследования анализ позволяет нам сделать следующие выводы:

1) Прокурор по конкретному уголовному делу выступает процессуальным руководителем межведомственного уровня по отношению к руководителю следственного органа, следователю, которые в своих процессуальных отношениях с прокурором обладает процессуальной самостоятельностью по вопросам, прямо предусмотренных УПК РФ;

2) Процессуальная деятельность руководителя следственного органа и следователя является для прокурора объектом надзорной деятельности;

3) Соотношение полномочий руководителя следственного органа с полномочиями прокурора по надзору за исполнением законов органами предварительного следствия и процессуальному руководству расследованием конкретных уголовных дел определяется целями и задачами, установленными для них уголовно-процессуальным законом, а также Федеральным законом о прокуратуре. Прокурор по отношению к руководителю следственного органа осуществляет властно-распорядительное наблюдение с принятием мер обеспечения законности и обоснованности осуществления уголовного преследования и, одновременно, защиты законных прав и интересов участников уголовного процесса. Руководитель следственного органа, являясь организатором процессуальной деятельности следователей по расследованию преступлений, исполняет законные требования прокурора по устранению нарушений федерального законодательства, допущенных в ходе предварительного следствия;

4) Служебные отношения прокурора с руководителем следственного органа и следователем не имеют характера отношения власти и подчинения в формате несения федеральной государственной службы, а являются по своему содержанию формами процессуально-правовых отношений, регулируемых уголовно-процессуальным законодательном Российской Федерации.

Соотношение процессуального положения прокурора с процессуальным положением органа дознания, начальника подразделения дознания и дознавателя.

Федеральным законом от 6 июня 2007 г. N 90-ФЗ*(185) внесены существенные изменения в порядок досудебного производства по уголовным делам, расследование по которым производится в форме дознания. В частности, в уголовно-процессуальное законодательство введены следующие процессуальные новеллы:

1. Уведомление о подозрении (ст. 223.1 УПК РФ), которое призвано восполнить ранее существовавшую (до внесения соответствующих изменений Законом N 90-ФЗ) процедуру дознания исключительно в отношении установленного лица.

Согласно обозначенной выше процессуальной норме в случае возбуждения уголовного дела по факту совершения преступления и наличию достаточных данных, дающих основания подозревать лицо в совершении преступления, дознаватель обязан в письменной форме уведомить о подозрении данное лицо. В результате это лицо приобретает статус подозреваемого и у него появляется юридическое основание на участие в деле защитника;

2. Законодательно предусмотрена должность начальника подразделения дознания, наделённого законом определенными процессуальными полномочиями (ст. 40.1 УПК РФ).

3. Увеличен (с 20 до 30 суток) срок производства дознания и предусмотрена возможность продления этого срока в установленных законом случаях до 6 месяцев, а в исключительных случаях до 12 месяцев (части 3-5 ст. 223 УПК РФ).

4. Дознавателю предоставлено право в установленном законом порядке вносить запрос о правовой помощи по уголовным делам с целью производства на территории иностранного государства его компетентными органами процессуальных действий (часть 1 ст. 453 УПК РФ).

Однако, несмотря на расширение полномочий органа дознания (дознавателя), во всех этих случаях самостоятельность производства следственных и иных процессуальных действий дознавателя, затрагивающих конституционные права граждан, ограничивается получением согласия прокурора на производство этих действий. Таким образом, можно сделать вывод о том, что законодательно в отношении органов дознания при производстве уголовных дел прокурор выступает как основной процессуальный руководитель производства уголовного дела в данной форме предварительного расследования.

Исследуя соотношение процессуального положения прокурора с начальником подразделения дознания, мы исходим из того, что согласно п. 17.1 ст. 5 УПК РФ данное должностное лицо органа дознания, а также его заместитель возглавляют соответствующее специализированное подразделение, которое осуществляет предварительное расследование в форме дознания. Законодательно они наделены организационными полномочиями по отношению к дознавателю и правом выполнения следственных и иных процессуальных действий, включая: право возбуждать уголовное дело; принимать его к своему производству, производить дознание в полном объеме и руководить группой дознавателей, расследующей уголовное дело, обладая при этом полномочиями дознавателя. Начальник подразделения дознания уполномочен отменять необоснованные постановления дознавателя о приостановлении производства дознания по уголовному делу, в то же время он не вправе отменять незаконные или необоснованные постановления дознавателя об отказе в возбуждении уголовного дела, а наделен полномочием вносить такое предложение прокурору.

Взаимоотношения прокурора и начальника подразделения дознания проявляются, прежде всего, в том, что прокурор при проведении дознания осуществляет процессуальное руководство расследованием, он разрешает отводы, заявленные дознавателю, а также его самоотводы, а в случае нарушения уголовно-процессуального закона дознавателем, отстраняет его от дальнейшего производства расследования. Наконец, прокурор рассматривает и разрешает по существу жалобы дознавателя на указания начальника подразделения дознания.

При анализе соотношения процессуального положения прокурора с процессуальным положением дознавателя следует правильно уяснять, что круг его процессуальных полномочий, установленный действующим УПК РФ, значительно расширен не только в сравнении с УПК РСФСР, но и первоначальной редакцией УПК РФ. Во многом права и обязанности дознавателя идентичны правам и обязанностям следователя. Тем не менее, процессуальная самостоятельность дознавателя существенным образом ограничена. Это проявляется в нескольких моментах.

Во-первых, полномочиями по производству дознания по уголовным делам, по которым производство предварительного следствия не обязательно, дознаватель наделяется начальником органа дознания или его заместителем (ч. 1 ст. 41 УПК РФ).

Во-вторых, дознаватель обязан исполнить указания, полученные им от прокурора или начальника органа дознания, даже в случае несогласия с ними. В отличие от УПК РСФСР, часть 4 ст. 41 УПК РФ предусматривает дачу прокурором указаний по уголовному делу непосредственно дознавателю, а не органу дознания, что свидетельствует о наличии прямых отношений между прокурором и дознавателем и в полной мере соответствует конструкции процессуального руководства расследованием, осуществляемым прокурором в досудебном производстве по уголовному делу.

Изложенный анализ позволяет сделать следующие выводы.

1. Прокурор, будучи организатором уголовного преследования в досудебном производстве в форме дознания является процессуальным руководителем, обеспечивающим одновременно надзор за процессуальной деятельностью органа дознания, начальника подразделения дознания и дознавателя, а также правозащитную деятельность в интересах законности и соблюдения прав и свобод человека и гражданина в уголовном судопроизводстве на его досудебных стадиях.

2. Орган дознания, начальник подразделения дознания и дознаватель являются поднадзорными субъектами. При этом прокурор осуществляет надзор за законностью производства процессуальных действий, принятием решений и соблюдением прав и свобод человека и гражданина, а также надзор за соблюдением законных прав и свобод человека и гражданина при производстве как следственных, так и оперативно-розыскных мероприятий, направленных на раскрытие преступлений.

3. Прокурор - арбитр возникающих при производстве дознания правовых коллизий. Он рассматривает возражения дознавателя против указаний начальника подразделения дознания и руководителя органа дознания и принимает по результатам рассмотрения обязательные к исполнению для спорящих сторон процессуальные решения.

Соотношение процессуального положения прокурора с процессуальным положением потерпевшего, гражданского истца, их представителей, а также с процессуальным положением представителя частного обвинителя.

Потерпевшим согласно ч. 1 ст. 42 УПК РФ является физическое лицо, которому преступлением причинен физический, имущественный, моральный вред, а также юридическое лицо в случае причинения преступлением вреда его имуществу и деловой репутации. На досудебных стадиях уголовного судопроизводства потерпевший обладает широким кругом прав (п.п. 1-13, 18 ч. 2 ст. 42 УПК РФ), что делает его самостоятельной процессуальной фигурой и обеспечивает возможность активного участия в производстве по делу.

Участвуя в досудебном производстве по уголовному делу, прокурор обязан рассматривать жалобы потерпевшего на решения дознавателя и нижестоящего прокурора. Действия и решения прокурора по уголовному делу могут быть обжалованы потерпевшим. Характеризуя роль и процессуальное положение прокурора в правоотношениях с потерпевшим, в юридической литературе было высказано мнение, что по новому кодексу прокурор - своеобразный "адвокат" для потерпевшего, ибо от того, насколько законным и обоснованным будет выдвинутое им обвинение, зависит, будет ли восстановлена справедливость и возмещен ущерб потерпевшему от преступления*(186). Однако такой вывод нельзя признать верным, поскольку он не соответствует назначению прокурора в реализации уголовного преследования.

Прежде всего, заметим, что и по действующему УПК РФ прокурор в уголовном судопроизводстве на всех его стадиях выступает от имени государства в защиту интересов государства и общества от преступных посягательств, а также защищает права и законные интересы лиц и организаций, потерпевших от преступлений, как составляющие назначение уголовного судопроизводства исключительно в интересах законности. При таком положении устанавливать прямую зависимость между обвинением, поддерживающим прокурором, и фактом удовлетворения требований потерпевшего, по меньшей мере, некорректно и неправильно.

Определяя соотношение процессуального положения прокурора с процессуальным положением гражданского истца, его представителем, а также частным обвинителем и его представителем, мы исходим, прежде всего, из того, что процессуальная деятельность названных участников процесса не является объектом надзорной деятельности прокурора, а она ограничивается разъяснением прокурором им их прав, обязанности и ответственности. Он также обеспечивает посредством своих полномочий свободную реализацию данными субъектами уголовного судопроизводства предоставленных им законом прав.

Вопрос о соотношении процессуального положения прокурора с процессуальным положением частного обвинителя возникает, прежде всего, в том случае, когда потерпевший в силу беспомощного состояния или по иным причинам не может защищать свои права и законные интересы. В этом случае применяется не специальный порядок возбуждения уголовного дела частного обвинения и производства по нему, а общий. В соответствии с ч. 3 ст. 318 УПК РФ уголовное дело, в случаях, предусмотренных ч. 4 ст. 20 УПК РФ, возбуждается руководителем следственного органа, следователем, а также с согласия прокурора дознавателем. После завершения расследования уголовное дело передается в суд для его рассмотрения в общем порядке, при этом публичного характера оно не приобретает. Пределы полномочий прокурора по участию в деле частного обвинения ограничены сохранением права сторон на примирение (ч. 4 ст. 318 УПК РФ), которое допускается на любом этапе производства по делу.

Вместе с тем, правом сторон на примирение следователь, дознаватель, а также суд связаны, на наш взгляд, лишь "символически", так как ст. 25 УПК РФ предусматривает их право, но не обязанность прекратить в этом случае уголовное дело. Однако, законодательно не решен вопрос, в каких случаях со стороны названных выше должностных лиц возможен отказ в принятии решения о прекращении уголовного дела. Более того, в нормах ст.ст. 25 и 28 УПК РФ в части возможности принятия выражения согласия потерпевшего как основания прекращения уголовного дела имеет место разный правовой подход. Если диспозиция ст. 25 УПК РФ предусматривает возможность прекращения уголовного дела только при наличии заявления потерпевшего или его законного представителя, то ст. 28 УПК РФ такого положения не содержит.

Обозначенная выше правовая ситуация наличия пробела в законе может быть разрешена только законодательным путем. Представляется, что, исходя из сущности самого института процессуальной защиты прав частного обвинителя - потерпевшего по уголовному делу, возбужденному руководителем следственного органа, следователем или дознавателем с согласия прокурора, прекращение уголовного преследования возможно только по реабилитирующим основаниям или в связи с примирением сторон, если последнее не ущемляет интересы частного обвинителя - потерпевшего. В связи с этим главу 4 УПК РФ целесообразно дополнить статьей 27.1 УПК РФ следующего содержания:

"Статья 27.1. Основания прекращения уголовного дела частного обвинения или уголовного преследования лица по делу частного обвинения, возбужденному руководителем следственного органа, следователем или дознавателем с согласия прокурора.

1. Уголовное дело частного обвинения, возбужденное руководителем следственного органа, следователем или дознавателем с согласия прокурора, подлежит прекращению по основаниям, установленным п.п. 1-6 ч. 1 ст. 24 настоящего Кодекса, и п.п. 1, 3, 4 и 5 ч. 1 ст. 27 настоящего Кодекса, а также и в том случае, если имеется заявление потерпевшего или его законного представителя о прекращении уголовного дела в соответствии со статьями 25 и 28 настоящего Кодекса.

2. Уголовное дело частного обвинения, а также уголовное преследование лица по делу частного обвинения, возбужденному руководителем следственного органа, следователем или дознавателем с согласия прокурора, подлежит прекращению на основании статей 25 и 28 настоящего Кодекса при наличии заявления потерпевшего о примирении с подозреваемым или обвиняемым, если такое примирение не нарушает его законные права и интересы".

Соотношение процессуального положения прокурора с процессуальным положением участников досудебного производства со стороны защиты.

Исследование обозначенного элемента уголовного процесса имеет существенное значение для уяснения характера взаимоотношения прокурора с участниками досудебного производства со стороны защиты и определения места и роли прокурора в этих отношениях. Вопрос о соотношении процессуального положения прокурора с процессуальным положением участников досудебного производства со стороны защиты в науке уголовного процесса решается неоднозначно. Процессуальное противопоставление уголовно-процессуальных функций обвинения и защиты и то обстоятельство, что в действующем УПК РФ прокурор отнесен к числу участников уголовного судопроизводства со стороны обвинения, не делает его в досудебных стадиях уголовного процесса процессуальным противником стороны защиты.

Такой вывод объясняется тем, что на прокурора уголовно-процессуальным законом возложены полномочия по надзору за процессуальной деятельностью органов предварительного расследования, реализуя которые прокурор обязан в равной мере и с равным рвением защитить права, свободы и законные интересы любых участников уголовного судопроизводства, в том числе и со стороны защиты.

Нежелание отдельных процессуалистов признать этот факт не соответствует назначению прокурора в уголовном судопроизводстве. Так, например, профессор И.Л. Петрухин писал буквально следующее: "В УПК введено понятие "уголовное преследование", осуществляемое дознавателем, следователем, начальником следственного отдела, прокурором, потерпевшим, частным обвинителем. Уголовному преследованию активно содействуют оперативно-розыскные органы. Этот мощный "обвинительный кулак" занесен над обвиняемым, довольно часто лишенным свободы, и защитником, который процессуальных действий не проводит и поэтому ограничен в возможности собирания доказательств"*(187).

На наш взгляд, изложенная позиция чрезмерно эмоциональна. Вызвана она имеющей место неэффективной, существующей ныне практикой прокурорского надзора за соблюдением на досудебных стадиях прав и свобод участников уголовного судопроизводства. Предложение авторитетного ученого по обеспечению дальнейшего развития реальной состязательности в досудебном производстве по уголовному делу нами разделяется. Вместе с тем, необходимо учитывать и тот факт, что реальное разграничение в соответствии с принципом состязательности участников уголовного судопроизводства на суд, стороны обвинения и защиты, как и подлинная реализация этого принципа, объективно возможны только в судебных стадиях. На досудебном же этапе такое разграничение затруднительно.

Рассмотрим более подробно вопросы соотношения статуса прокурора с полномочиями конкретных субъектов стороны защиты.

Соотношение процессуального положения прокурора с процессуальным положением подозреваемого.

Для прокурора, как обоснованно указывают процессуалисты, подозреваемый - это, прежде всего, лицо, в отношении которого от имени государства осуществляется уголовное преследование, в том числе и с его участием*(188). Но вместе с тем, для прокурора подозреваемый и его противоправное деяние - это и своеобразный "объект" надзорной деятельности, т.к. в силу возложенных на прокурора обязанностей он осуществляет надзор за соблюдением Конституции РФ, исполнением законов, соблюдением прав и свобод человека и гражданина. Процессуальные обязанности прокурора служат для подозреваемого (и обвиняемого) уголовно-процессуальными гарантиями как соблюдения прав последних, так и обеспечением продвижения обвинения к его разрешению судом по существу на условиях законности и обоснованности. Главное здесь для прокурора - это создание правовых условий обеспечения права на защиту, с одной стороны, и условий беспрепятственного осуществления уголовного преследования этих лиц, с другой стороны.

Учитывая значительное сходство процессуального положения подозреваемого и обвиняемого в досудебном производстве по уголовному делу, в их соотношении с процессуальным положением прокурора также прослеживается много общих черт. Однако, в отличие от подозреваемого, обвиняемый по своему процессуальному положению является лицом, в отношении которого органами предварительного расследования собраны достаточные доказательства для обвинения этого лица в совершении преступления, в связи с чем такое обвинение в надлежащей форме и в предусмотренном законом порядке ему предъявляется. Прокурор в этом случае обязан, на наш взгляд, обеспечить надзор за законностью предъявления обвинения.

Соотношение процессуального положения прокурора с процессуальным положением законных представителей несовершеннолетнего подозреваемого и обвиняемого.

Одной из новелл УПК РФ является его ст. 48, требующая обязательного участия в уголовном деле законных представителей подозреваемых и обвиняемых, являющихся несовершеннолетними. В качестве таковых могут выступать родители, усыновители, опекуны, попечители, а также представители учреждений и организаций, на попечении которых находится несовершеннолетний подозреваемый или обвиняемый. Допуск законных представителей к участию в уголовном деле осуществляется на основании постановления следователя, дознавателя с момента первого допроса несовершеннолетнего в качестве подозреваемого или обвиняемого.

Как общий вывод, следует отметить, что в отношениях с представителями несовершеннолетнего подозреваемого и обвиняемого, прокурор обеспечивает надзор за процессуальной деятельностью следственных органов при производстве уголовных дел о преступлениях, совершенных несовершеннолетними. Он также своими процессуальными полномочиями создает условия для законных представителей несовершеннолетних подозреваемых и обвиняемых реализовать их права в полном объеме. В этих отношениях прокурор в значительной мере выступает как правоохранитель.

Соотношение процессуального положения прокурора с процессуальным положением защитника.

Общеизвестно, что в соответствии с ч. 1 ст. 49 УПК РФ защитник - лицо, осуществляющее в установленном УПК РФ порядке защиту прав и интересов подозреваемых и обвиняемых и оказывающее им юридическую помощь при производстве по уголовному делу. По общему правилу в качестве защитников выступают адвокаты, т.е. лица, получившие в порядке, установленном ФЗ от 31 мая 2002 г. N 163-ФЗ "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ"*(189), статус адвоката и право заниматься адвокатской деятельностью.

Согласно УПК РФ на прокурора и защитника возложено осуществление противоположных друг другу функций, соответственно, обвинения и защиты. Тем не менее, на досудебных стадиях уголовного судопроизводства многоплановость процессуального положения прокурора в полной мере не позволяет признать его процессуальным противником защитника. По своему процессуальному положению прокурор является не только субъектом прав и обязанностей в сфере осуществления уголовного преследования подозреваемого (обвиняемого), он также субъект обеспечения реализации прав и обязанностей, связанных с организацией досудебного производства по уголовному делу в целом, и надзор за законностью в деятельности органов предварительного расследования и оперативно-розыскной деятельности по установлению события преступления и изобличению лиц, его совершивших.

При определении соотношения процессуального положения прокурора с процессуальным положением защитника важно учитывать следующее. Будучи прямо заинтересованным в высоком качестве предварительного расследования по уголовному делу, которое находит свое выражение в соблюдении требований об объективности, полноте и всесторонности его проведения, прокурор косвенным образом, используя возложенные на него полномочия, способствует реализации прав, представленных УПК РФ защитнику. В то же время, главным выводом в анализе соотношений положения прокурора и защитника является позиция уголовно-процессуального закона о том, что процессуальная деятельность защитника не является объектом надзора прокурора.

Соотношение процессуального положения прокурора с процессуальным положением гражданского ответчика.

По смыслу ч. 1 ст. 54 УПК РФ в качестве гражданского ответчика к участию в уголовном судопроизводстве может быть привлечено физическое или юридическое лицо, которое в соответствии с Гражданским кодексом Российской Федерации несет ответственность за вред, причиненный лицом в результате совершения преступления. Это означает, что процессуальная фигура гражданского ответчика появляется в уголовном деле лишь в ситуации, когда субъектом ответственности за вред, причиненный в результате совершения преступления, является по закону не причинитель вреда, а иное лицо.

Значительным своеобразием отличается соотношение процессуального положения прокурора с процессуальным положением гражданского ответчика в том случае, когда гражданский иск в уголовном деле предъявлен в защиту интересов государственно-правовых образований Российской Федерации: ее субъектов и муниципальных образований. В этом случае противоположной гражданскому ответчику стороной - представителем гражданского истца - является непосредственно сам прокурор, на котором лежит обязанность обосновывать исковые требования. Полномочия гражданского ответчика по обжалованию в суд процессуальных действий и решений прокурора ограничено рамками гражданского иска. Аналогичным образом выглядит на этапе досудебного производства по уголовному делу соотношение процессуального положения прокурора с процессуальным положением представителя гражданского ответчика.

Соотношение процессуального положения прокурора с процессуальным положением иных участников уголовного судопроизводства: свидетелем, экспертом, специалистом, переводчиком, понятым.

Анализируя указанные отношения как элемент предмета исследования, необходимо исходить из уяснения правового характера этих отношений, которые опосредствуются задачами (целями), стоящими перед прокурором на досудебных стадиях уголовного процесса и задачами, решаемыми незваными участниками уголовного судопроизводства, прежде всего, в процессе доказывания, которое протекает с их участием.

Особенности процессуального положения свидетеля, эксперта, специалиста, переводчика и понятого обусловлены тем, что они являются обладателями сведений об обстоятельствах, имеющих значение для расследования и разрешения уголовных дел, либо специальных знаний, позволяющих установить такие обстоятельства, а также оказать техническую или иную помощь (содействие) по уголовному делу. Процессуальное положение иных участников уголовного судопроизводства следует в общем виде охарактеризовать как положение лиц, прежде всего, обязанных (а не управомоченных) устанавливать объективные обстоятельства по уголовному делу. Уголовно-процессуальный закон в связи с исполнением этими участниками процесса своих процессуальных обязанностей предоставляет им ряд процессуальных прав, установленных нормами ст.ст. 50, 56, 57, 58, 60 УПК РФ.

Основные характеристики соотношения процессуального положения прокурора с процессуальным положением иных участников уголовного судопроизводства позволяют определить два основных параметра этих отношений. К первому параметру следует относить полномочия прокурора, позволяющие ему воздействовать на иных участников уголовного судопроизводства в целях исполнения ими своих прав и обязанностей. На наш взгляд, прокурор осуществляет надзор за соблюдением прав и свобод человека и гражданина в уголовном судопроизводстве при рассмотрении вопроса относительно неправомерного поведения иных участников уголовного судопроизводства, вправе, если это касается органов власти и их должностных лиц, а также органов управления и руководителей организаций всех форм собственности, в целях предупреждения правонарушения, объявлять в письменной форме должностным лицам предостережения о недопустимости нарушения закона*(190).

Вторым параметром, характеризующим исследуемые отношения, являются пределы реализации прав иными участниками уголовного судопроизводства в отношениях с прокурором при обжаловании ими действий (бездействия) сторон. Границы этих отношений определяются правом обжалования этими участниками только действий (бездействия), ограничивающих исключительно их права. Эти же пределы являются границей реализации их права обжаловать действия и решения прокурора. Однако при сопоставлении норм п. 5 ч. 4 ст. 56 УПК РФ, п. 5 ч. 3 ст. 57 УПК РФ, п. 4 ч. 3 ст. 58 УПК РФ, п. 3 ч. 3 ст. 59 УПК РФ и п. 3 ч. 3 ст. 60 УПК РФ выявляется, что по своему объему право на обжалование процессуальных действий и решений прокурора у свидетеля по отношению к иным участникам уголовного судопроизводства значительно шире. На наш взгляд, правовая конструкция права свидетеля обжаловать любые действия (бездействие) прокурора, является несовершенной, так как в этом случае неясно, на каком основании свидетель должен обжаловать процессуальные действия и решения прокурора, не касающиеся ограничений его прав.

Соотношение процессуального положения прокурора с процессуальным положением суда.

Уяснение соотношения процессуального положения прокурора с процессуальным положением суда имеет важное значение как в научном, так и практическом плане. Суд является особым участником уголовного судопроизводства. Исключительность его положения как органа правосудия основана на ч. 1 ст. 118 и других нормах Конституции РФ.

Участие суда в досудебных стадиях производства по уголовному делу обусловлено возложением на него полномочий по осуществлению контроля за законностью и обоснованностью ограничения конституционных прав личности при помощи правового механизма, при котором возможность ограничения важнейших прав и свобод граждан связана с необходимостью принятия об этом соответствующего судебного решения.

Перечень действий, решение о производстве которых правомочен в ходе досудебного производства по уголовному делу принимать только суд, установлен ч. 2 ст. 29 УПК РФ. Однако он не является исчерпывающим. Помимо этого УПК РФ предусматривает и другие случаи необходимости получения согласия, разрешения или заключения суда для совершения процессуальных действий. Отдельные случаи необходимости получения разрешения суда на производство процессуальных действий и принятия решений предусмотрены специальным законодательством (ФЗ "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ", Основы законодательства РФ о нотариате и др.).

Реализация разрешительной формы контроля суда осуществляется, как правило, с участием прокурора, поскольку цели и задачи контрольной деятельности суда совпадают с целями и задачами, решаемыми прокурором в досудебном производстве. На наш взгляд, такое положение определяет и характер соотношения процессуальной деятельности прокурора и суда, которая в их единстве составляет целостную правовую конструкцию механизма обеспечения конституционных прав человека и гражданина в уголовном судопроизводстве.

Важным аспектом соотношения процессуального положения прокурора с процессуальным положением суда на досудебных стадиях уголовного судопроизводства является правовая оценка права суда рассматривать жалобы на процессуальные действия и решения прокурора. На наш взгляд, правовая природа полномочий суда по разбирательству жалоб на процессуальные действия и решения прокурора та же, что и правовая природа разбирательства им жалоб на действия любых органов государственной власти, органов местного самоуправления, общественных объединений и должностных лиц в любой сфере правоотношений. В связи с изложенным, речь об осуществлении судом контроля за законностью и обоснованностью действий и решений прокурора путем рассмотрения и разрешения соответствующих жалоб может рассматриваться только как форма контроля соблюдения прав и свобод участников уголовного судопроизводства в связи с процессуальной деятельностью прокурора.

Глава 3. Основные направления деятельности прокурора в сфере осуществления уголовного преследования в досудебном производстве

§ 1. Надзор за исполнением закона при приеме, регистрации, проверке и разрешении сообщений о преступлениях в стадии возбуждения уголовного дела

Досудебное производство по уголовному делу, как и уголовное судопроизводство в целом, начинается проверкой повода и установления оснований возбуждения уголовного дела в целях принятия итогового решения в стадии возбуждения уголовного дела. Эта самостоятельная и обязательная стадия российского уголовного процесса*(191) охватывает комплекс процессуальных действий, совершаемых уполномоченными должностными лицами на основании нормативных требований УПК РФ, связанных с принятием сообщений о преступлениях, проверкой содержащихся в них сведений и установлением необходимых данных обо всех признаках преступления.

Общеизвестно, что необходимым условием возбуждения уголовного дела является наличие к тому предусмотренных законом повода и оснований. В процессуальной литературе неоднократно высказывались мнения, что для возбуждения уголовного дела помимо повода и оснований, необходимо отсутствие обстоятельств, исключающих производство по делу и вносились предложения законодательного закрепления этой позиции новой редакцией ст. 140 УПК РФ*(192). Однако, на наш взгляд, обозначенные научные суждения являются надуманными, не имеют практической значимости, так как обстоятельства, о которых идет речь, содержатся в УПК РФ - ст. 24 и ст. 148. Перестановка этих нормативных предписаний ни в практическом, ни в теоретическом плане ничего не изменит.

В соответствии с ч. 1 ст. 140 УПК РФ (в ред. ФЗ от 28.12.2010 г. N 404-ФЗ) поводами для возбуждения уголовного дела служат: 1) заявление о преступлении; 2) явка с повинной; 3) сообщение о совершенном или готовящемся преступлении, полученное из иных источников; 4) постановление прокурора о направлении соответствующих материалов в органы предварительного расследования для решения вопроса об уголовном преследовании.

В юридической литературе сформулировано обоснованное мнение, согласно которому поводом для решения вопроса о возбуждении уголовного дела следовало бы считать получаемые из установленных законом источников сведения (информацию) о событии, факте, чьем-то поступке, содержащем признаки преступления*(193). В то же время, и в предлагаемой редакции определения понятия "повода" для решения вопроса о возбуждении уголовного дела следует отметить два общих, характерных для обеих изложенных научных позиций, недостатка. Первое: в предлагаемых суждениях отсутствует такая существенно важная характеристика источника информации как его открытость (известность) данных об этом источнике. Второе: в определении исследуемого понятия не указывается на порядок получения такой информации, который должен быть установлен уголовно-процессуальным законом.

В связи с изложенной аргументацией, на наш взгляд, более правильной следует считать позицию о том, что поводом для возбуждения уголовного дела должны быть фактические сведения, изложенные в установленной Законом форме, полученные прокурором, руководителем следственного органа, следователем, органом дознания и дознавателем в установленном уголовно-процессуальном законом порядке, из соответствующих источников, исходные данные о которых известны и не вызывают сомнения, а содержание этих сведений отражают данные о событии, других обстоятельствах, свидетельствующие о факте и лицах, в чьих поступках (деяниях) содержатся все признаки преступления.

УПК РФ не предусматривает возможности отказа в приеме сообщения о преступлении. Каждое заявление о преступлении должно быть принято должностными лицами правоохранительных органов, зарегистрировано и разрешено в установленном порядке. Процессуалистами обоснованно утверждается, что оценка состояния законности в сфере уголовно-правового регулирования, как правило, производится на статистическом уровне, в первую очередь, по направленности динамики числа зарегистрированных преступлений, представляющих собой вершину айсберга, большая часть которых скрыта от учета. Размеры этого явления, именуемого как латентность, оцениваются исследователями по-разному и находятся в интервале от 15 до 21,5 млн. преступлений*(194).

Правовое регулирование учета преступлений, а также проблемные вопросы практики его применения, представляют особый интерес для научного исследования. Прежде всего, необходимо обратить внимание на то обстоятельство, что правоотношения учета преступлений в Российской Федерации регулируется на уровне принятия нормативно-правовых подзаконных актов правоохранительными органами Российской Федерации. Важные социальные отношения, имеющие особое общегосударственное значение, не имеют общего единого правового источника в форме закона Российской Федерации. Полагаем, что разработанный нами проект данного закона, позволит улучшить регистрацию и учет преступлений в нашей стране*(195).

Проблема достоверности данных о состоянии преступности в Российской Федерации усугубляется нарушениями учетно-регистрационной дисциплины со стороны работников правоохранительных органов, осуществляющих этот учет на основании ведомственных правовых актов. Так, органами прокуратуры только за 2003-2005 годы выявлены и поставлены на регистрационный учет, сокрытые от регистрации по России более 400 тысяч преступлений*(196). Безусловно, практика сокрытия от учета преступлений является противогосударственной деятельностью, подрывающей основы правопорядка и законности.

Для возбуждения уголовного дела помимо наличия поводов необходимо устанавливать основание к принятию такого решения, о чем обоснованно указывается многими процессуалистами в своих исследованиях*(197).

Основанием для возбуждения уголовного дела согласно ч. 2 ст. 140 УПК РФ является наличие достаточных данных, указывающих на признаки преступления. Эта формулировка действующего уголовно-процессуального закона, взятая из УПК РСФСР (ч. 2 ст. 108), означает, что для возбуждения уголовного дела необходимы лишь данные, которые свидетельствуют о наличии самого события преступления. К последним, как известно, относятся фактические данные об объекте и объективной стороне преступления. Что касается данных о субъекте как элементе состава преступления, его наличие для решения вопроса о возбуждении уголовного дела по смыслу требований действующего уголовно-процессуального закона не обязательно.

В уголовно-процессуальной науке нет единого подхода к выработке определения оснований возбуждения уголовного дела*(198). Это связано с тем, что уголовно-процессуальный закон подробно не раскрывает это понятие. Уяснение данного понятия имеет важное теоретическое и практическое значение. На наш взгляд, понятие основания для возбуждения уголовного дело, включает в себя как данные о событии (время, место, способ и другие обстоятельства совершения действия (бездействия)), так и данные об уголовно-правовых признаках запрещенного уголовным законом деяния. Эти данные выявляются проверкой и они должны свидетельствовать о наличии признаков уголовно-наказуемого деяния. Исходя из изложенного, под основаниями к возбуждению уголовного дела следует понимать выявленные доследственной проверкой наличие необходимых документальных данных, свидетельствующих с достаточной полнотой о всех признаках преступления, предусмотренных уголовным законом, о чем утверждалось в поводе, формы которого исчерпывающим образом указаны в уголовно-процессуальном законе (ст.ст. 140-143 УПК РФ).

Следует иметь в виду, что ч. 1 ст. 144 УПК РФ обязывает дознавателя, орган дознания, следователя принять сообщение о любом совершенном или готовящемся преступлении и в пределах компетенции, установленной УПК РФ, проверить его и принять по нему решение о возбуждении или отказе в возбуждении уголовного дела в срок не позднее 3 суток со дня поступления указанного сообщения. По закону прокурор согласно действующей редакции данной статьи не вправе проводить проверку сообщений о преступлении. Он лишь уполномочен проверять исполнение федерального закона при приеме, регистрации и разрешении сообщений о преступлении. Эта позиция ошибочна. В этой связи считаем необходимым законодательно вернуть прокурору право проведения доследственной проверки и возбуждения уголовного дела.

Анализируя сущность деятельности, предшествующей вынесению постановления о возбуждении уголовного дела (или об отказе в его возбуждении)*(199), отметим, что в уголовно-процессуальной теории она не получила однозначной оценки. Одни процессуалисты положительно оценивают институт доследственной проверки и предлагают расширить перечень следственных действий, допускаемых до возбуждения уголовного дела*(200). Другие, напротив, высказывают мнение о необходимости упразднить институт доследственной проверки заявлений о преступлениях*(201).

На наш взгляд, анализируя изложенные позиции, считаем, что объективность принятия решения о возбуждении уголовного дела требует наличия достаточных данных, указывающих на признаки преступления, которые не всегда могут быть установлены путём анализа поступившей первичной информации о совершённом деянии, содержащейся в заявлении. Мы полагаем, что во всех случаях для этого требуется доследственная проверка, сохранение которой, по мнению подавляющего большинства практических работников, является оправданным*(202). Полагаем, что правы те процессуалисты, которые считают, что проверка заявлений и сообщений о преступлениях должна проводиться в любом случае: и тогда, когда необходимо собрать дополнительные материалы, подтверждающие наличие (или отсутствие) признаков преступления; и тогда, когда следователь просто анализирует информацию, содержащуюся в поводе и в приложенных к нему материалах (если таковые имеются); при этом различаются лишь способы проверки*(203).

Вместе с тем необходимо отметить, что действующий уголовно-процессуальный закон не определяет, какие конкретно процессуальные действия могут быть реализованы при этом в ходе доследственной проверки, что является, по нашему мнению, существенным недостатком, вызывающим затруднения и проблемы в практической деятельности. Анализ ст.ст. 141, 144 УПК РФ (в ред. ФЗ от 28.12.2010 г. N 404-ФЗ), определяющих порядок проверки сообщения о преступлении, в настоящее время позволяет относить к числу проверочных действий следующие процессуальные формы: принятие и составление протокола о сообщении о преступлении; требование производства документальных проверок, ревизий и привлечение к участию в них специалистов; истребование имеющихся в распоряжении средств массовой информации документов и материалов, подтверждающих сообщение о преступлении, и данных о лице, предоставившем указанную информацию; дачу органу дознания письменного поручения о проведении оперативно-розыскных мероприятий.

Однако, в следственной практике предварительная проверка обычно включает в себя не только указанные выше процессуальные действия, но и некоторые другие. Например, часто проводятся контрольные закупки товаров, получение образцов, ведомственная проверка и ведомственная экспертиза, опросы граждан и должностных лиц, ознакомление с обстановкой на месте, обследования, изучение документов и их исследование, изъятие предметов и документов, судебно-медицинское освидетельствование и др. Полагаем, что такая деятельность правомерна, так как она УПК РФ не запрещена.

В свете сказанного остановимся ещё на одной проблеме. Согласно ч. 4 ст. 146 УПК РФ (в редакции Федерального закона от 18.12.2001 N 177-ФЗ) в целях закрепления следов преступления и установления лица, его совершившего, в ходе доследственной проверки допускалось осуществление отдельных следственных действий, а именно: осмотра места происшествия, освидетельствования, назначения экспертизы.

Данная норма вплоть до принятия ее в новой редакции породила множество спорных вопросов, касающихся юридического значения отдельных следственных действий, допускаемых до возбуждения уголовного дела. Так, отдельные процессуалисты отмечали, что указанные следственные действия специально предусмотрены законодателем до возбуждения уголовного дела и соответствуют назначению уголовного судопроизводства*(204). Возражая против данной позиции, А. Власов*(205) и В. Божьев*(206) считают, что все следственные действия для получения допустимых доказательств должны проводиться только по возбужденному уголовному делу.

Некоторые авторы признают возможность производство в стадии возбуждения уголовного дела лишь одного следственного действия - осмотра места происшествия*(207). Заметим, что диспозиция нормы ч. 4 ст. 146 УПК РФ (в ред. ФЗ от 02.12.2008 г. N 226-ФЗ) не предусматривает права производить следственные действия до возбуждения уголовного дела, в то время как в предыдущих редакциях данной правовой нормы право производить осмотр места происшествия, освидетельствование и назначать судебную экспертизу до возбуждения уголовного дела было закреплено лишь в этой статье УПК РФ. Действующий уголовно-процессуальный закон право производить осмотр места происшествия до возбуждения уголовного дела предусматривает лишь в случаях, не терпящих отлагательства (ч. 2 ст. 176 УПК РФ).

На практике до возбуждения уголовного дела часто возникает необходимость проведения помимо осмотра места происшествия других, не терпящих отлагательства, следственных действий. Отдельные процессуалисты считают, что указанный ранее в ч. 4 ст. 146 УПК РФ перечень следственных действий по закреплению следов преступления и установлению лиц, его совершивших, мог бы быть дополнен, например таким, как предъявление для опознания (ст. 193 УПК РФ)*(208). Подобный подход, на наш взгляд, является вполне обоснованным, при условии, что проведение производства опознания, вызывается необходимостью установления лица, совершившего преступление и задержанного в ходе доследственной проверки для установления личности.

Системно анализируя содержание законодательных предписаний УПК РФ, предложения науки уголовного процесса и потребности практики, считаем, что в число процессуальных средств доследственной проверки должны быть включены: принятие и протоколирование сообщения о преступлении; получение объяснений от граждан и должностных лиц; истребование необходимых предметов и документов; принятие предметов и документов, представленных участниками процесса; требования производства документальных, ведомственных, контрольных проверок, ревизий и привлечение к их участию специалистов; получение заключения специалиста и его объяснения, а также проведение нетерпящих отлагательств следственных действий: осмотр места происшествия, местности, жилища, иного помещения, предметов и документов, освидетельствование, производство экспертизы и опознания; проведение оперативно-розыскных мероприятий.

В то же время, как мы полагаем, в целях обеспечения гарантий прав и свобод граждан, вовлекаемых в производство неотложных следственных действий, их проведение должно осуществляться следователями с согласия руководителя следственного органа, а дознавателя с согласия прокурора. Осмотр жилища до возбуждения уголовного дела, возможен только на основании судебного решения.

Все указанные процессуальные способы проверки сообщения о преступлении целесообразно исчерпывающим образом законодательно закрепить посредством внесения дополнительно части 1.1 в ст. 144 УПК РФ. Заметим, что уголовно-процессуальное законодательство ряда зарубежных государств пошло по такому пути*(209).

Следует остановиться на проблеме, отмечаемой в литературе, о том, что из сферы прокурорского надзора исследуемого предмета его деятельности исключена проверка сообщений о преступлениях (п. 1 ч. 2 ст. 37 УПК РФ), хотя в ч. 1 ст. 144 УПК РФ прямо говорится об обязательности такой процессуальной деятельности дознавателя, органа дознания, следователя, руководителя следственного органа*(210). Мы полагаем, что указанное обстоятельство является пробелом в уголовно-процессуальном законе. В связи с этим, на наш взгляд, целесообразно п. 1 ч. 2 ст. 37 УПК РФ изложить в новой редакции следующего содержания: "2. В ходе досудебного производства по уголовному делу прокурор уполномочен:

1) проверять исполнение требований федерального закона при приеме, регистрации, проверке и разрешении сообщений о преступлениях, обеспечивая, правовые гарантии реализации назначения уголовного судопроизводства в его начальной стадии".

В целях подробного уяснения направлений деятельности прокурора при осуществлении им надзора за исполнением закона о рассмотрении сообщений о преступлениях имеется необходимость раскрыть их более подробно.