§ 2. Участие государственного обвинителя в судебном следствии

В науке уголовного процесса нет спора о том, что вся процессуальная деятельность государственного обвинителя в судебном следствии протекает на основе состязательности сторон и равных процессуальных возможностях со стороной защиты, что является исходной, базовой позицией российского национального уголовного судопроизводства*(428).

Вместе с тем в судебном следствии государственному обвинителю и его процессуальной деятельности принадлежит особая роль, которая вытекает из требований ст. 49 Конституции РФ, устанавливающей бремя доказывания вины лиц в совершенном преступлении государством. Раскрывая понятие "обязанность доказывания", профессор П.А. Лупинская указывала, что "главный смысл понятия "обязанность доказывания" в уголовном процессе состоит в ответе на вопрос, на ком лежит обязанность доказывать виновность обвиняемого? Очевидно, что эта обязанность лежит на том, кто утверждает, что обвиняемый виновен, т.е. на обвинителе (государственном, частном)"*(429). В контексте изложенных доводов, на наш взгляд, имеются все основания сделать вывод о том, что основная задача государственного обвинителя, принимающего участие в судебном следствии, это реализация своей обязанности доказывания всех элементов предмета преступления и, прежде всего, виновности подсудимого в совершении данного преступления. На это еще в начале XIX века обращал внимание выдающийся русский юрист И.Я. Фойницкий, который утверждал: "Современный (по состоянию на 1915 год - замеч. мое. - В.К.) процесс исходит из предположения невиновности (preasumption bori viri), в силу которого на обвинителе лежит обязанность доказать все элементы как объективной, так и субъективной виновности"*(430).

Общеизвестно, что суд, как правило, выносит решение на основании тех доказательств, которые представлены сторонами обвинения и защиты в ходе судебного следствия, так как на нем не лежит обязанность поиска "правды" и он не обязан выходить за пределы предоставленной сторонами совокупности доказательств или побуждать к расширению доказательственной базы какую-либо из сторон. В обозначенных условиях большое значение имеет деятельность обвинителя в судебном следствии, его процессуальная роль и ответственность за выполнение возложенной на него государством функции поддержания перед судом государственного обвинения по уголовным делам. Из смысла нормы ст. 73 УПК РФ следует, что изложенные в ней элементы являются содержанием обвинения, в связи с чем они должны рассматриваться в качестве предмета судебного следствия и в дальнейшем найти свое отражение в обвинительной речи прокурора и в приговоре суда.

В отечественной юридической литературе процессуалистами среди специфических черт деятельности государственного обвинителя обоснованно отмечается такое ее свойство, содержательно характеризующую ее как исключительно процессуально-правовую деятельность, которая выражается в соответствующих процессуальных формах*(431). Присоединяясь к этой научной позиции, мы полагаем возможным выделить целый ряд основных процессуальных форм его участия на данном этапе судебного разбирательства, к которым необходимо относить: 1) изложение и разъяснение обвинения; 2) представление доказательств; 3) заявление ходатайств; 4) участие в судебных следственных действиях и исследовании доказательств; 5) выражение мнения по заявленным ходатайствам других участников процесса и иным вопросам, возникающим в судебном следствии.

Общеизвестно, что судебное следствие начинается с изложения государственным обвинителем предъявленного подсудимому обвинения (ч. 1 ст. 273 УПК РФ). При этом закон, как это обоснованно отмечают процессуалисты*(432), не определяет как конкретного способа или конкретных действий государственного обвинителя, посредством которых он должен выполнить данное предписание, так и не предусматривает объема изложения обвинителем обвинения.

Этот, на первый взгляд, формальный вопрос заслуживает самого внимательного отношения. Не следует забывать, что, излагая предъявленное подсудимому обвинение, государственный обвинитель не только очерчивает пределы судебного разбирательства, но и впервые в условиях устности, непосредственности и гласности объявляет подсудимому то обвинение, от которого ему предстоит защищаться в суде. В юридической литературе по данному вопросу высказываются разные соображения. Так, одни процессуалисты полагают, что дословного зачитывания обвинительного заключения или акта не требуется. Изложение обвинения, по их мнению, предполагает, что обвинитель в понятной и достаточно полной форме изложит участникам процесса обвинение в окончательном виде на данный момент. Это предполагает сообщение участникам судебного заседания, в совершении каких конкретно действий (бездействия) подсудимый обвиняется; каким законом квалифицировано это деяние (пункт, часть, статья УК) согласно обвинительному заключению или обвинительному акту либо заявлению частного обвинителя*(433).

Другие представители науки уголовного процесса полагают, что государственному обвинителю в начале судебного следствия необходимо огласить лишь ту часть обвинительного заключения, в которой указаны существо обвинения, место и время совершения преступления, его способы, мотивы, цели, последствия и иные существенные обстоятельства. Излагать перечень доказательств, подтверждающих обвинение, по их мнению, не требуется*(434).

При раскрытии вопроса об участии прокурора в судебном следствии с участием присяжных заседателей в литературе высказывается позиция о том, что существо предъявленного обвинения - это, фактически, резолютивная часть обвинительного заключения, которая и подлежит оглашению государственным обвинителем в начале судебного следствия*(435).

Анализируя изложенные точки зрения, мы присоединяемся к научной позиции процессуалистов, которые полагают, что логика процессуальной деятельности при состязательном построении судебного разбирательства обусловливает необходимость изложения обвинения в его окончательном виде, с приведением доказательств, на которых оно основано*(436). На наш взгляд, государственный обвинитель, исходя из тактических соображений, вправе огласить как все обвинительное заключение (обвинительный акт), так и лишь ту его часть, в которой изложено предъявленное подсудимому обвинение, но с обязательным указанием перечня доказательств, подтверждающих данное обвинение, и перечня доказательств, на которые ссылается сторона защиты.

На практике в случае если подсудимому обвинение не понятно полностью или в какой-то части возникает вопрос, кто должен дать ему соответствующие разъяснения, председательствующий или по его требованию государственный обвинитель? И в этом вопросе мнения процессуалистов различны. Так, К.Ф. Гуценко и А.И. Трусов полагают, что в таких случаях необходимые пояснения дает подсудимому председательствующий*(437). Иное мнение было высказано Ю.В. Кореневским, который приходит к выводу о том, что поскольку обязанность изложения обвинения лежит на обвинителе, то и разъяснение отдельных положений обвинения, непонятных подсудимому, должен делать обвинитель*(438). Подобным образом рассуждает и В.П. Степалин. Поскольку суд не формулирует и не предъявляет обвинение, - полагает последний, - в случае если изложенное обвинение не понятно подсудимому полностью или в какой-то части, председательствующий должен разъяснения делать не сам, а предложить обвинителю разъяснить подсудимому обвинение в полном объеме или в той части, которая подсудимому непонятна*(439).

Последняя позиция вполне соответствует идее разграничения процессуальных функций и, на наш взгляд, является верной. Вместе с тем полагаем, что дача подсудимому разъяснений по изложенному государственным обвинителем обвинению со стороны председательствующего не будет являться нарушением принципа состязательности. Так, например, в случае рассмотрения дел частного обвинения может возникнуть ситуация, когда обвинитель (являющийся потерпевшим по делу) в силу своей юридической неосведомленности не в состоянии разъяснить подсудимому выдвинутое против него обвинение. В данной ситуации это может сделать судья или государственный обвинитель, если он участвует в этом деле. В связи с этим, логично было бы дополнить ч. 2 ст. 273 УПК РФ следующим абзацем: "При необходимости разъяснения непонятного содержания обвинения подсудимому соответствующие разъяснения дает суд или по его предложению государственный обвинитель".

В процессуальной литературе нет спора о том, что основной формой участия государственного обвинителя в судебном следствии является представление доказательств*(440). Общеизвестно, что в соответствии с ч. 2 ст. 274 УПК РФ первой представляет доказательства сторона обвинения, а это значит - государственный обвинитель и другие представители стороны обвинения. Доказательства, представленные стороной защиты, исследуются после исследования доказательств, представленных стороной обвинения. При этом в соответствии с ч. 1 данной статьи, очередность исследования доказательств определяется стороной, представляющей их суду.

При уяснении понятия словосочетания "порядок исследования доказательств" следует исходить из законодательно закрепленного правила о представлении в соответствующей последовательности к исследованию имеющиеся в уголовном деле доказательства по инициативе стороны. Сторона обвинения (обвинитель, потерпевший, его представитель и др.) предлагает очередность исследования доказательств обвинения, а сторона защиты (подсудимый, его защитник и др.) предлагает очередность исследования доказательств в защиту подсудимого. В процессуальной литературе обоснованно отмечается, что суд не вправе по своей инициативе изменить этот порядок, он может это сделать только по ходатайству стороны, которая представляет доказательства*(441).

Установление обозначенного порядка построения судебного следствия в УПК РФ дало возможность отдельным процессуалистам утверждать, что его создатели удачно воплотили в жизнь принцип состязательности судебного разбирательства, и это позволило им значительно усилить роль сторон в судебном исследовании доказательств, с предоставлением возможности каждой из сторон наиболее эффективно осуществлять свою процессуальную функцию*(442).

Однако, на наш взгляд, с указанным выше выводом процессуалистов трудно согласиться. Прежде всего, следует отметить, что допрос подсудимого "обставлен" целым рядом условий и возможен только при наличии всей их совокупности. К этим условиям, на наш взгляд, относятся: 1) согласие подсудимого давать показания, при этом "согласие" в определенный момент процесса в своей правовой конструкции может смениться "несогласием"; 2) право в любое время давать показания и выражать свое отношение к любой информации и на любом этапе следствия; 3) императивно установленная очередность допроса подсудимого защитником, независимо от того, кто представляет доказательства и какое их содержание.

Мы полагаем, что изложенные выше обстоятельства свидетельствует о том, что защите законодательно отданы существенные тактические преимущества направлять ход допроса не в режиме установления достоверности предмета доказывания по делу, а получать результаты одностороннего характера только в интересах целей защиты. В такой ситуации государственный обвинитель прямо ограничен не столько в получении данных обвинительного характера, сколько в получении объективных и достоверных доказательств. Вместе с тем, отдельные процессуалисты считают, что соотношение ст. 274 УПК РФ и ч. 1 ст. 275 УПК РФ необходимо понимать так, что допрос подсудимого производится стороной защиты после исследования доказательств, представленных стороной обвинения*(443). Такой вывод, по нашему мнению, является не совсем верным. Как следует из текста закона (ч. 3 ст. 274 УПК РФ) подсудимый с разрешения председательствующего вправе давать показания в любой момент судебного следствия. При согласии подсудимого дать показания первым его допрашивает защитник (ч. 1 ст. 275 УПК РФ). При такой ситуации, изложенная выше позиция ученых, в практическом плане может быть не реализована в силу требований обозначенной выше нормы закона.

На практике, при рассмотрении в судах уголовных дел, нередко сторона защиты исходя из своих тактических соображений, не стремится первым допрашивать подсудимого. Такое законодательное решение, как мы полагаем, противоречит целям уголовного судопроизводства. В этой связи, на наш взгляд, целесообразно законодательно принять новую редакцию нормы ч. 1 ст. 275 УПК РФ следующего содержания: "1. Допрос подсудимого производится с его согласия и исследование доказательств со стороны защиты начинается с допроса подсудимого. Первым его допрашивает защитник и участники судебного разбирательства со стороны защиты, затем государственный обвинитель и участники судебного разбирательства со стороны обвинения. Однако, в случае, если показания подсудимого являются доказательствами обвинения, первым его допрашивает государственный обвинитель и участники стороны обвинения, а затем защитник и участники стороны защиты. Председательствующий отклоняет наводящие вопросы, вопросы, не имеющие отношения к делу, и создает условия свободного изложения подсудимым своих показаний".

В судебной практике не являются исключением ситуации, когда доказательство по своей принадлежности оказывается спорным в смысле относимости его к доказательству обвинения либо защиты. В таких ситуациях суд с учетом мнения сторон выносит определение или постановление об оглашении протокола следственного действия полностью или частично (ст. 285 УПК РФ). При исследовании обозначенных обстоятельств, отдельные процессуалисты полагают, что решение этого вопроса находится в возможной реализации права как обвинения, так и защиты просить суд об оглашении части протокола следственного действия или иного документа, которая, по их мнению, изобличает либо оправдывает подсудимого*(444). Однако, мы полагаем, что более правильным будет подход к решению этой проблемы, исходя из характера возникшей коллизии, которая в любом случае определяется сущностью обвинения, право изложения которого в начале судебного следствия принадлежит государственному обвинителю.

Указанные обстоятельства позволяют сделать вывод о том, что право разъяснения относимости характера исследуемого доказательства принадлежит государственному обвинителю. С учетом приведенного анализа, на наш взгляд, возникшая коллизия может быть решена судом по существу после оглашения протокола следственного или иного процессуального действия стороной, заявившей ходатайство, а также соответствующего разъяснения, в связи с неясностью существа обвинения, государственным обвинителем.

Иная правовая ситуация возникает, когда в деле участвуют несколько подсудимых. В этих случаях каждая из сторон может ходатайствовать об изменении порядка допроса и просить суд первым допросить конкретного подсудимого. Так, например, если один из подсудимых согласен дать показания первым, признает свою вину в инкриминированном ему деянии, а государственный обвинитель считает их доказательством обвинения, то он вправе ходатайствовать перед судом о допросе первым такого подсудимого. В этом случае суд вправе, по ходатайству стороны, изменить порядок допроса подсудимых, установленный ч. 1 ст. 275 УПК РФ. Однако суд может это сделать лишь по ходатайству стороны, с учетом мнения всех участников, сторон обвинения и защиты, а также согласия подсудимых дать показания.

Общеизвестно, что в силу требований закона об устности и непосредственности в исследовании доказательств судом, в приговоре как на доказательства может содержаться ссылка только на те показания подсудимого, которые даны в заседании суда первой инстанции. Однако государственный обвинитель вправе, в целях выяснения причин противоречий и установления истины по делу, в судебном заседании ходатайствовать об оглашении показаний подсудимого, данных им ранее, - как на предварительном следствии, так и в суде, а также воспроизведении звукозаписи предыдущих допросов.

Законодательно установлено, что суд по ходатайству сторон оглашает показания подсудимого, когда уголовное дело рассматривается в его отсутствие в соответствии с ч.ч. 4, 5 ст. 247 УПК РФ. В тех же случаях, когда подсудимый участвует в судебном заседании, то согласно требованиям п.п. 1, 3 ч. 1 ст. 276 УПК РФ оглашение показаний подсудимого, данных при производстве предварительного расследования, а также воспроизведение приложенных к протоколу допроса материалов фотографирования, аудио- и (или) видеозаписи, киносъемки его показаний может иметь место по ходатайству сторон при отказе подсудимого от дачи показаний, а также при наличии существенных противоречий между показаниями, данными подсудимым в ходе предварительного расследования и в суде, за исключением случаев, предусмотренных п. 1 ч. 2 ст. 75 УПК РФ. Данной процессуальной возможностью государственный обвинитель обязан пользоваться во всех случаях, когда подсудимый отказался от показаний или существенно изменил их содержание.

Успех исследуемой процессуальной деятельности государственного обвинителя, как обоснованно отмечается в литературе, связан с эффективным использованием им доказательств: осмотром вещественных доказательств (ст. 284 УПК РФ), оглашением протоколов следственных действий и иных документов (ст. 285 УПК РФ). Это позволяет детализировать сам допрос, делать его более предметным, надежно гарантировать правильность восприятия как показаний подсудимого, так и содержания документов*(445).

Как известно, вопросы порядка исследования доказательств на судебном следствии не раз становились предметом исследования ученых-правоведов как процессуалистов, так и криминалистов. Рассматривая данные вопросы, специалисты сходятся во мнении, что максимально эффективное предъявление доказательств обвинения и составляет основное содержание деятельности государственного обвинителя в ходе судебного следствия*(446). Присоединяясь к этой позиции, полагаем, что в контексте данного исследования, важным и существенным является признание необходимости использования обвинителем разнообразных тактических приемов предъявления и исследования доказательств, которые зависят от множества факторов: количества подсудимых, их позиции на предварительном следствии, количества и качества доказательств, подтверждающих вину подсудимых.

Исследуя обозначенные выше обстоятельства, следует иметь в виду, что главным здесь, на наш взгляд, остается вопрос последовательности представления доказательств: с чего начать? как продолжить? чем завершить? При этом для государственного обвинителя данные вопросы преломляются под "углом" необходимости проверить, обосновать, доказать версию обвинения и убедить суд в ее правильности. К сожалению, статья 274 УПК РФ не урегулировала вопрос о том, как разрешать коллизии о последовательности исследования доказательств, которые могут возникнуть (и на практике уже возникают) между представителями одной стороны - обвинения или защиты? К примеру, государственный обвинитель при наличии двух и более подсудимых, желающих дать показания, предлагает начать исследование доказательств с допроса подсудимых, а потерпевший - с допроса свидетелей.

Решение изложенной коллизии лежит в формате законодательного урегулирования этого вопроса с установлением правового требования о том, что коллизии, возникающие по вопросу очередности исследования доказательств между представителями одной стороны, представляющей доказательства, разрешаются судом*(447). В этой связи, целесообразно в норму статьи 274 УПК РФ внести дополнительно часть 1.1 в следующей редакции: "1.1. При отсутствии согласованной позиции представителей стороны процесса об очередности исследования доказательств, окончательное решение по данному вопросу принимает суд". К этому необходимо только добавить, что в арсенале тактических приемов государственного обвинителя должен находиться и применяться его психологический блок, позволяющий посредством согласования позиций всех участников стороны обвинения добиваться согласованных действий. Этот вывод подтверждается криминалистической теоретической концепцией единства цели доказывания, разработанной ведущими отечественными криминалистами и психологами*(448).

В юридической литературе обсуждение вопросов тактики поддержания государственного обвинения, так или иначе, концентрируется вокруг вопроса о тактических приемах допроса подсудимого. При этом, суждения о последовательности проведения такого допроса формулируются, как правило, в зависимости от того, признает подсудимый свою вину или нет. В тактическом плане по этой проблеме процессуалистами высказываются различные позиции. Так, отдельные процессуалисты полагают, что если подсудимый признает свою вину, то следует начать с его допроса, если нет, то с допроса свидетелей, изобличающих подсудимого, а затем допрашивать его самого*(449).

Однако, при тех же условиях в литературе имеется и иная позиция, по которой судебное следствие должно начинаться с допроса подсудимого, независимо от факта признания или непризнания им вины во вменяемом деянии*(450). Отличную от изложенных подходов в определении тактики допроса подсудимого занимал Л.Е. Ароцкер, который обосновывал так называемый подход "от противного". Он высказывался о целесообразности допроса подсудимого после допроса свидетелей и в том случае, когда он признает свою вину, полагая, что такой порядок позволит высветить обстоятельства дела, о которых умалчивает подсудимый. Равным образом им признавалась целесообразность начала судебного следствия с допроса подсудимого, если он не признает себя виновным, что позволит изобличить подсудимого во лжи*(451).

На наш взгляд, все обозначенные точки зрения с позиции криминалистической тактики допроса подсудимого, могут применяться в практическом плане исходя из особенностей каждого конкретного дела и правовых возможностей, такой процессуальной деятельности, установленных уголовно-процессуальным законом. Участвуя в судебном заседании, государственный обвинитель обязан чутко реагировать на все происходящее и с учетом имеющихся изменений в тактике защиты, менять и соответственно тактические приемы обвинения.

Осуществляя обвинительную деятельность на стадии судебного следствия государственный обвинитель, исходя из своего процессуального интереса, обязан активно и умело участвовать в допросах не только подсудимого, но и потерпевшего, свидетелей, других участников процесса - носителей информации по уголовному делу. Данная его деятельность является необходимым условием эффективности поддержания обвинения. Необходимо особо отметить процессуальное положение потерпевшего в уголовном процессе. С одной стороны, он как участник процесса имеет право самостоятельно представлять доказательства, заявлять ходатайства, участвовать в исследовании доказательств, с другой стороны, эта деятельность требует вспомогательных действий со стороны следователя, прокурора, суда, которые обязаны получить от потерпевшего полную и объективную информацию, независимо от его активности и добросовестности.

На стадии судебного следствия, как мы полагаем, потерпевший выступает в процессе, прежде всего, как источник доказательств. В связи с тем, что он может являться субъектом преступлений, предусмотренных ст.ст. 307, 308 УК РФ, на него возлагается обязанность являться по вызову суда, давать правдивые показания, подвергаться экспертному исследованию в случаях, указанных в законе, представлять для сравнительного анализа образцы своего почерка или иные образцы, участвовать по указанию суда в производстве осмотра.

При исследовании роли государственного обвинителя в проведении судебного следствия, с учетом нормативного закрепления в УПК РФ процессуальных форм его деятельности в этой стадии процесса, правомерно делать вывод о том, что важным условием эффективности поддержания обвинения является тактически правильно организованное участие государственного обвинителя в исследовании доказательств, представленных стороной защиты, при помощи проведения различных видов допросов: основного, перекрестного, шахматного, дополнительного, повторного.

Как показывает настоящее исследование, практика участия обвинителей в судебном следствии выработала целый ряд тактических приемов, которые следует знать и применять государственному обвинителю в судебном процессе. К ним следует относить такие правила как:

1) Не следует акцентировать внимание подсудимого, потерпевшего, свидетелей на обстоятельства малозначительные и самоочевидные. Так, при допросе по делу об ограблении П., государственный обвинитель стал выяснять у потерпевшего детали одежды нападавшего, был ли тот выбрит и т.п., чем запутал его. При этом подсудимый факт ограбления не отрицал и описывал одежду, в которой он находился, в целом идентично описанию потерпевшего. Затем потерпевшего принялся допрашивать защитник и окончательно запутал его, так как тот не смог утвердительно назвать цвет куртки, брюк, рубашки нападавшего*(452). Таким образом, прокурор, который принялся выяснять ненужные второстепенные обстоятельства, получил отрицательный результат и дал возможность защитнику поставить под сомнение достоверность показаний потерпевшего.

2) Не следует уточнять обстоятельства, не относящиеся к существу дела. Так, по делу об изнасиловании Н., которая накануне преступления была в компании своих знакомых, государственный обвинитель (тоже женщина) стал выяснять, как часто потерпевшая, будучи замужем, ходит одна в гости, выпивает, и как к этому относится муж. Никакого отношения к делу эти вопросы не имели, кроме удовлетворения личного любопытства. Однако подобная позиция прокурора вызвала у потерпевшей ненужную негативную реакцию, которая привела к тому, что потерпевшая существенно изменила свои показания*(453).

3) Каждый вопрос государственного обвинителя должен быть основан на разумном расчете, который состоит в том, что, задавая вопрос, обвинитель должен предполагать его возможный ответ. Следует быть осторожным, выясняя неизвестные или сомнительные обстоятельства. Так, по делу К., обвиняемого в совершении кражи, допрашивался свидетель, который давал показания, что летом Т.Г. видел подсудимого в районе места совершения преступления. Прокурор решил уточнить дату встречи, полагая, что свидетель сможет ее назвать, однако последний на этот уточняющий вопрос заявил, что за давностью прошедшего времени вспомнить обстоятельства встречи не может*(454). Таким образом, было поставлено под сомнение имеющееся в деле косвенное доказательство виновности обвиняемого.

4) Проводя допросы участников процесса, прокурору целесообразно предоставлять им возможность свободно изложить факты и доводы, о которых они считают необходимым сообщить, задавать вопросы в процессе их изложения лучше всего только уточняющего характера. В ходе допроса не следует перебивать допрашиваемого и оказывать психологическое давление в целях подтверждения ранее данных показаний.

5) При проведении допросов необходимо выявлять противоречия, неточности в показаниях подсудимого, потерпевшего, свидетеля, чтобы путем постановки дополнительных вопросов, а также уточнения и детализации изложенных обстоятельств устранять их.

Следует иметь в виду, что при проведении допроса эксперта (ст. 282 УПК РФ), а тем более при назначении экспертизы (ст. 283 УПК РФ) суд также осуществляет предоставленные ему законом полномочия по собиранию и закреплению доказательств. В реализации этого права суда напрямую заинтересован государственный обвинитель, так как такая деятельность суда позволяет ему в суде обеспечить законность и обоснованность обвинения. Эта позиция находит свою поддержку в специальной литературе, в которой обосновывается вывод о том, что если в результате допроса эксперта суд придет к выводу о недостаточном его профессионализме и не использовании в своем заключении последних достижений науки, либо же в этом заключении имеются иные недостатки, то суд может отвергнуть его заключение и назначить повторную экспертизу*(455). Надо признать обоснованными утверждения процессуалистов и о том, что эти же функции по собиранию, закреплению и проверке доказательств исполняет суд и при осмотре вещественных доказательств (ст. 284 УПК РФ), приобщении к материалам уголовного дела документов, представленных суду (ст. 286 УПК РФ), при осмотре местности и помещения (ст. 287 УПК РФ), в ходе следственного эксперимента (ст. 288 УПК РФ), при предъявлении для опознания (ст. 289 УПК РФ), при освидетельствовании (ст. 290 УПК РФ) и т.п.*(456)

Практика поддержания государственного обвинения показывает, что заключение специалиста или эксперта иногда ошибочно расценивается как наиболее убедительное доказательство. При этом вольно или невольно допускается ошибка, когда эксперт, как точно указывается в литературе, становится "научным судьей факта"*(457). Вместе с тем, норма ст. 87 УПК РФ предписывает, что любое доказательство должно быть сопоставлено с другими доказательствами в уголовном деле и оценено не только с точки зрения относимости и допустимости, но и с позиции достоверности и достаточности (ч. 1 ст. 88 УПК РФ).

Следует иметь в виду, что в случае необходимости для дачи разъяснений по содержанию заключения государственный обвинитель обязан ходатайствовать о вызове в судебное заседание эксперта. В то же время, при недостаточной ясности или полноты заключения эксперта государственный обвинитель вправе заявить ходатайство о назначении дополнительной экспертизы. Повторная же экспертиза по ходатайству государственного обвинителя может назначаться в случае необоснованности выводов, либо сомнений в правильности выводов экспертного исследования. В решении этих и иных вопросов, относящихся к организации производства судебных экспертиз, государственный обвинитель должен руководствоваться разъяснениями, данными в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 21 декабря 2010 года N 28 "О судебной экспертизе по уголовным делам"*(458).

Исследуя процессуальную деятельность государственного обвинителя в судебном следствии, следует обратить внимание на выполнение им требований закона об особенностях исследования таких доказательств, как показания потерпевших, свидетелей, в связи с их неявкой в суд; отказом от дачи показаний; изменением ранее данных показаний, порой кардинально, с обвинительных на оправдательные.

В обозначенных выше ситуациях в правовом и тактическом плане государственный обвинитель должен руководствоваться нормами ст.ст. 277, 278, 278.1 УПК РФ. Указанные нормы закона позволяют суду проводить допрос потерпевших и свидетелей, в том числе и с использованием систем видеоконференцсвязи по ходатайству государственного обвинителя, с оглашением ранее данных показаний потерпевших и свидетелей, если эти лица не явились в судебное заседание по причине их смерти; тяжелой болезни, препятствующей явке в суд; стихийного бедствия или иных чрезвычайных обстоятельств, препятствующих явке в суд, а также, если они отказались от явки, будучи гражданами иностранного государства.

Кроме того, государственный обвинитель обязан заявлять ходатайство об оглашении показаний потерпевшего или свидетеля, ранее данных при производстве предварительного расследования либо в суде, при наличии существенных противоречий между этими показаниями и показаниями, данными в суде. При этом, действующий уголовно-процессуальный закон не требует никаких дополнительных условий для удовлетворения указанного ходатайства государственного обвинителя, в том числе и согласования со стороной защиты. В то же время, государственный обвинитель, заявляя ходатайство об оглашении показаний свидетеля или потерпевшего, отказавшихся от дачи показаний, должен учитывать законодательно установленное требование о том, что проверяемые в суде показания таким путем должны быть получены с соблюдением при производстве по уголовному делу на досудебных стадиях требования закона о предупреждении этих лиц о том, что их показания могут использоваться в качестве доказательств в ходе дальнейшего производства по уголовному делу.

Участвуя в судебном следствии, государственный обвинитель в случае необходимости может заявить ходатайство об оглашении судом доказательств в виде документов, приобщенных к делу или представленных уже в ходе судебного разбирательства. Кроме документов, вещественными доказательствами могут быть деньги, иные ценности, приобретенные преступным путем, о чем государственный обвинитель должен доводить до суда, предъявляя на его обозрение эти доказательства. В ходе судебного разбирательства государственный обвинитель обязан убедить суд, что представляемые им на обозрение предметы, документы и другие вещественные доказательства составляют неоспоримую доказательственную базу по уголовному делу и полностью уличают подсудимого в содеянном.

В завершение раскрытия содержания исследования проблемных вопросов участия государственного обвинителя в судебном следствии, следует отметить, что необходимость оптимизации правового статуса прокурора в данном предмете его деятельности вызывается потребностью решения задачи повышения эффективности осуществления уголовного преследования в судебном разбирательстве уголовных дел.