Крюков В.Ф. Прокурор в уголовном судопроизводстве России (история и современность). - Специально для системы ГАРАНТ, 2012.

Прокурор в уголовном судопроизводстве России (история и современность) Предисловие

В современном российском обществе все настойчивее утверждается суждение о том, что отсутствие подлинной законности, высокий уровень преступности, коррупционность всех значимых сфер государственной и общественной жизни политической системы общества свидетельствует о необходимости безотлагательного поиска путей преодоления обозначенных кризисных явлений. Эти негативные явления подтверждают тот факт, что среди причин, тормозящих системное реформирование государственного механизма и социально-экономического базиса государства, находится далекая от идеала, громоздкая в своем механизме и неэффективная в свой деятельности уголовная юстиция.

Общепризнано, что главным, базовым элементом уголовной юстиции является уголовное судопроизводство, в котором, как известно, особое место занимает многофункциональная процессуальная деятельность прокурора. Вместе с тем, в последние годы, за границами комплексного теоретического осмысления остается научная неразработанность проблемных вопросов назначения правового статуса прокурора в реализации уголовного преследования при расследовании и рассмотрении уголовных дел в досудебном и судебном производстве. В этой связи, актуальность темы "Прокурор в уголовном судопроизводства России" обусловлена потребностями осуществляемой судебно-правовой реформы, которая испытывает дефицит фундаментальных научных исследований не только в области права в целом, но и в уголовно-процессуальном праве в частности.

Уголовно-процессуальная доктрина в своем назначении объективно различает цели всей системы уголовной юстиции - разрешение на основе верховенства права и закона конфликтов между государством и лицом, привлеченным к уголовной ответственности, и цели уголовного судопроизводства - защита невиновного от уголовного преследования, достоверное установление вины лица в совершении преступления и назначение ему справедливого наказания. Достижению цели уголовной юстиции и уголовного судопроизводства, как это наглядно видно в социальной действительности, служит законодательно установленный сложный правовой статус прокурора, который является неотъемлемым специфическим элементом уголовного преследования, посредством которого весь механизм уголовного судопроизводства приводится в движение и достигаются обозначенные выше задачи и цели. Понятно, что чем эффективнее работает правовой статус прокурора в уголовном преследовании на всех стадиях уголовного процесса, тем успешнее решаются задачи и цели уголовно-правовой политики государства. В свою очередь сам процесс функционирования данной деятельности прокурора и ее эффективность зависит от целого ряда факторов, среди которых на одно из первых мест, на наш взгляд, выдвигается объективная необходимость оптимизации правового статуса прокурора в уголовном судопроизводстве Российской Федерации.

Следует отметить, что законотворческий процесс совершенствования правового статуса прокурора в уголовном судопроизводстве России протекает в условиях его отрыва от глубоких и комплексных научных разработок, а сами научные исследования по этой проблеме не всегда поспевают за осмыслением вносимых изменений и дополнений в уголовно-процессуальный закон. В этой связи избранная тема исследования является актуальной, а ее структура и содержание раскрытия проблемных вопросов позволяют еще больше приблизить российскую правовую науку к пониманию феномена базового и сложного в своем механизме правового статуса прокурора в уголовном судопроизводстве России.

Проблемы осуществления уголовного преследования и определения в нем роли и назначения прокурора были предметом научного исследования целой плеяды выдающихся русских юристов, стоящих у истоков уголовно-судебной реформы Российской Империи 60-х годов позапрошлого столетия, создавших ее правовую идеологию, разработавших ее правовые основы и последовательно развивавших российскую науку уголовного процесса. Среди этих ученых необходимо особо отметить: К.К. Арсеньева, Н.А. Буцковского, Н.В. Давыдова, И.В. Духовского, С.И. Викторского, Л.Е. Владимирова, М.Н. Гернета, Г.А. Джаншиева, А.Ф. Кони, А. Квачевского, Н.В. Муравьева, Н.А. Неклюдова, Н.Н. Полянского, С.В. Познышева, Н.Н. Розина, В.К. Случевского, В.Ф. Спасовича, Н.С. Таганцева, Д.Г. Тальберга, М.А. Филиппова, И.Я. Фойницкого, А.А. Чебышева-Дмитриева. Научные труды этих ученых, а также целого ряда других талантливых процессуалистов дореволюционной России актуальны и востребованы до настоящего времени.

В советский и постсоветский периоды научные исследования и анализ вопросов процессуальной деятельности прокурора в уголовном преследовании освещались в трудах ученых-процессуалистов: Л.Б. Алексеевой, В.П. Божьева, А.Д. Бойкова, С.Е. Вицина, Л.А. Воскобитовой, В.П. Верина, К.Ф. Гуценко, И.Ф. Демидова, Г.М. Загорского, 3.3. Зинатуллина, З.Ф. Ковриги, Л.Д. Кокорева, Э.Ф. Куцевой, М.П. Кан, И.И. Карпеца, А.М. Ларина, П.А. Лупинской, В.М. Лебедева, И.Б. Михайловской, Е.Б. Мизулиной, Л.Н. Масленниковой, Я.О. Мотовиловкерова, И.Л. Петрухина, Н.В. Радутной, В.М. Савицкого, А.Б. Соловьева, М.С. Строговича, А.И. Трусова, М.Е. Токоревой, А.Г. Халиулина, М.А. Чельцова, А.А. Чувилева, С.А. Шейфера, М.А. Шифмана, П.С. Элькинд, Н.А. Якубович, В.Б. Ястрбова и др.

Научная разработанность правового положения прокурора в уголовном судопроизводстве России, напрямую связана с трудами правоведов, формировавших отечественную науку прокурорского надзора, к которым по праву относятся: В.И. Басков, С.Г. Березовская, А.Д. Берензон, Ю.Е. Винокуров, С.И. Герасимов, В.К. Звирбуль, Б.В. Коробейников, В.В. Клочков, А.Ф. Козлов, В.Д. Ломовский, Л.Н. Николаев, В.И. Рохлин, М.Ю. Рагинский, В.П. Рябцев, А.Я. Сухарев, Ю.И. Скуратов, В.И. Шинд, обосновавших объективную необходимость закрепления за органами прокуратуры помимо надзорных функций и осуществление уголовного преследования как самостоятельного направления прокурорской деятельности.

Вместе с тем, следует отметить, что в научных трудах постсоветского периода правовое положение прокурора и его роль в уголовном судопроизводстве России на ее основных стадиях, исследованию в комплексной разработке и динамике статусного прохождения на всех стадиях уголовного процесса, как правило, подвергалось усеченно. К наиболее значимым научным трудам обозначенной темы указанного периода относятся исследования А.Г. Халиулина, В.Г. Ульянова, Г.Н. Королева и А.А. Тушева.

Однако, в связи с внесенными изменениями в уголовно-процессуальный закон Федеральными законами от 5 июня 2007 года N 87-ФЗ *(1) и от 6 июня 2007 года N 90-ФЗ *(2), а также от 28 декабря 2010 года 404-ФЗ *(3), от 29 декабря 2010 года N 433-ФЗ *(4) и от 7 декабря 2011 года N 420-ФЗ *(5) произошли существенные изменения основных положений института уголовного преследования и подвергнут серьезной корректировке правовой статус прокурора. Такие масштабные изменения уголовно-процессуального закона Российской Федерации объективно востребуют необходимость научного переосмысления в современной доктрине уголовного процесса правового положения прокурора в уголовном судопроизводстве Российской Федерации.

Все вышеперечисленные обстоятельства оказали решающее влияние на принятие решения о проведении исследования по избранной теме, определение границ научного предмета монографии, ее структуры, объема, методов, целей и основных задач познания. Так, объектом настоящего исследования выступает целостная система правовых отношений, регулируемая уголовно-процессуальным законодательством Российской Федерации, которая охватывает собой комплексный правовой механизм сложного и объемного правового статуса прокурора в уголовном судопроизводстве Российской Федерации, с определением в нем места, роли и процессуального положения прокурора в уголовном преследовании. Процессуально-правовые отношения, отражающие обвинительную и надзорную деятельность прокурора в уголовном судопроизводстве на всех ее основных стадиях составляют центральный элемент объекта исследования.

Предметом же исследования являются:

- общетеоретические современные проблемы правоведения, отражающие правовое положение прокурора в уголовном процессе и назначение правового статуса прокурора в реализации уголовного преследования как вида юридической ответственности;

- исторические и современные, отечественные и зарубежные законодательные источники о правовом положении прокурора в уголовном судопроизводстве;

- доктринальные положения в их генезисе и современном состоянии, раскрывающие многообразие форм реализации уголовного преследования с участием прокурора, процессуальная деятельность которого обеспечивает как законность этой деятельности, так и гарантирует достижение назначения уголовного судопроизводства;

- информация, отражающая прокурорскую и судебную практику, социологические исследования об общественных отношениях, возникающих в результате осуществления уголовного преследования и многофункциональной деятельности прокурора при ее реализации в исследуемой правовой сфере уголовного судопроизводства.

Монографическое исследование проведено с использованием общенаучных и частнонаучных способов и средств познания, которые и составляют методологическую основу научных выводов. С учетом специфики объекта и предмета исследования, широко использованы такие общенаучные методы познания как: исторический, диалектический, социально-психологический, сравнительно-логический. Они явились основой выявления основных тенденций изучаемых правовых явлений как во времени и пространстве их проявления, так и в динамике развития от простого к сложному, отрицанию противоречивых и неэффективных правовых конструкций с предложением замены их более совершенными и эффективными правовыми положениями. В процессе познания использовались также методы анализа и синтеза, правового моделирования и сравнения, а также статистического отражения результатов правоохранительной деятельности. Вся совокупность методологических приемов позволила обеспечить исследованию внутреннее единство, достоверность, полноту и непротиворечивость изложенного материала.

Основная цель настоящей работы заключаются в разработке и обосновании необходимости оптимизации правового статуса прокурора в уголовном судопроизводстве и прежде всего в осуществлении уголовного преследования.

В качестве факультативных целей исследования выступают: необходимость получить объективную оценку процессуальной деятельности прокурора в уголовном преследовании от проведенного анализа действующей процессуальной модели правового статуса прокурора в уголовном судопроизводстве России; теоретически определить и показать содержательно роль и место прокурора в механизме уголовного преследования; уяснить основные положения концепции совершенствования уголовно-процессуального института уголовного преследования и отразить его сильные и слабые стороны, а также показать возможность воздействия правового статуса прокурора на результативность правоприменения данного процессуального института уголовно-процессуального права.

Необходимость достижения поставленных целей предопределяет постановку и решение следующих основных задач:

1) изучить институт уголовного преследования и назначение прокурора в его реализации как процессуальное правовое явление в его эволюционном развитии, а также определить место исследуемого института в системе смежных институтов уголовного судопроизводства;

2) раскрыть процессуальное содержание уголовного преследования как одного из основных направлений деятельности прокурора, а также и самостоятельного комплексного института уголовно-процессуального права. Прирастить, с учетом новых положений российского уголовно-процессуального законодательства, доктрину о многофункциональной процессуальной деятельности прокурора по реализации исследуемого направления его деятельности;

3) исследовать, определить и разграничить понятие "уголовное преследование", "обвинение", "государственное обвинение", а также раскрыть процессуальное положение прокурора в досудебном и судебном производстве уголовных дел. Разработать научно-обоснованную теорию разумного соотношения необходимого баланса процессуальных, надзорных и организационно-распорядительных полномочий прокурора в уголовном судопроизводстве;

4) провести сравнительно-правовой анализ норм уголовно-процессуального закона Российской Федерации, регулирующих институт уголовного преследования и назначение прокурора в его реализации в динамике их развития, раскрыв положительные и отрицательные стороны такого законотворческого процесса;

5) раскрыть государственное обвинение как правовую и организационную основу реализации полномочий прокурора в суде первой инстанции, выработать понятие "поддержание государственного обвинения", "отказ от государственного обвинения" и проанализировать законодательно установленные виды и формы государственного обвинения, показав пределы этой процессуальной деятельности и перспективы совершенствования;

6) исследовать с учетом требований новейшего уголовно-процессуального законодательства процессуальные и организационные основы деятельности прокурора при проверке законности, обоснованности и справедливости приговоров и иных судебных решений в судах апелляционной инстанции с 1 января 2013 года;

7) проанализировать, используя сравнительно-правовой метод познания, процессуальное содержание деятельности прокурора при проверке законности приговоров и иных судебных решений, вступивших в законную силу в судах кассационной и надзорной инстанций, с учетом требований норм УПК РФ, вступающих в силу с 1 января 2013 года. Выявить на основе проведенного анализа пробелы в современном уголовно-процессуальном законодательстве, регулирующим судебно-контрольные стадии производства уголовных дел;

8) раскрыть процессуальные и организационные основы деятельности прокурора при проверке правосудности судебных решений по уголовным делам в судах при возобновлении производства по уголовным делам ввиду новых и вновь открывшихся обстоятельств;

9) внести предложения по совершенствованию уголовно-процессуального законодательства Российской Федерации, регулирующего правовое положение прокурора в уголовном судопроизводстве России.

Изучению, исследованию и анализу в процессе проведения монографического исследования подвергнуты Конституция Российской Федерации, нормы международного права, федеральные конституционные и федеральные законы, а также акты Президента Российской Федерации, органов федеральной исполнительной власти, Конституционного Суда РФ, Верховного Суда РФ и Генеральной прокуратуры РФ, составляющие в своем единстве правовую систему нормативного закрепления основных положений объекта и предмета исследования. Как источники нормативной информации использованы законодательные акты, утратившие силу, но отражающие генезис развития уголовно-процессуального права России и развитых зарубежных стран.

Источниками информации, характеризующими правоприменение норм уголовно-процессуального законодательства Российской Федерации, регулирующего правовое положение прокурора в уголовном судопроизводстве при проведении настоящего исследования послужили:

1) статистические отчеты Генеральной прокуратуры РФ о результатах деятельности правоохранительных и судебных органов Российской Федерации в сфере уголовного судопроизводства за 1987-2010 годы;

2) определения Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ, судебные решения по уголовным делам судов общей юрисдикции Курской области, результаты программированного обобщения и изучения архивных уголовных дел (изучено 350 дел), данные анкетирования и интервьюирования судей, прокуроров, дознавателей, следователей и адвокатов (250 респондентов);

3) материалы 48 диссертационных исследований по изученной тематике, 152 научных публикаций, содержащих данные по объекту и предмету исследования, а также результаты эмпирических исследований, выполненные другими авторами.

Монографическая работа обладает научной новизной, поскольку выводы и предложения, сделанные в работе, свидетельствуют о том, что на основе новейших, законодательно закрепленных положений уголовно-процессуального закона Российской Федерации, в систематизированном виде исследуются проблемные вопросы необходимости оптимизации правового статуса прокурора в уголовном судопроизводстве Российской Федерации. В монографии по теме исследования делается авторский анализ правовых идей, изложенных в современной доктрине, а также действующих нормативных конструкций уголовно-процессуального закона России, с изложением новых научных положений и инициированием законодательных инициатив по внесению изменений и дополнений более чем в 50 правовых норм 19 глав УПК РФ, которые в обобщенном виде прилагаются к настоящей работе.

В результате детального исследования правового положения прокурора в уголовном судопроизводстве России, в работе формулируется и научно обосновывается важный теоретический вывод о наличии объективной необходимости оптимизации правового статуса прокурора в механизме уголовно-процессуальной деятельности по установлению события преступления, изобличению лиц, совершивших преступление, т.е. в осуществлении уголовного преследования в досудебном и судебном производстве уголовных дел. В исследовании формулируется и обосновывается научное положение о том, что в структуру института уголовного преследования как его составная часть входит процессуальная многофункциональная деятельность прокурора, соответствующая его статусу, закрепленному уголовно-процессуальным законом и Федеральным законом о прокуратуре, которые в их системном уяснении определяют правозащитное и правоохранительное назначение прокурора в реализации уголовного преследования.

Практическая значимость работы определяется ее общей методологической направленностью. Содержание исследования будет способствовать повышению эффективности осуществления уголовного судопроизводства в целом и уголовного преследования в частности. Правильное научное уяснение назначения прокурора в реализации уголовного преследования позволит активизировать процессуальную деятельность прокурора в формате всех его трех основных функций на всех основных стадиях досудебного и судебного производства. Автор представляет возможность использования законодателем предложенных им изменений и дополнений в УПК РФ. Результаты исследования могут быть также учтены: Генеральной прокуратурой РФ при подготовке приказов об организации работы прокуроров в досудебных и судебных стадиях судопроизводства; Верховным Судом РФ при даче судам общей юрисдикции разъяснений Пленума Верховного Суда РФ по вопросам применения законодательства, регулирующего институт уголовного преследования и назначение прокурора в его осуществлении в судебных стадиях уголовного судопроизводства.

Научное исследование может быть использовано в качестве методического пособия для прокуроров при повышении ими квалификации, а также в их практической деятельности участия в производстве уголовных дел на всех стадиях досудебного и судебного производства. Материал работы представляет интерес для формирования учебно-методических комплексов преподавания учебных дисциплин "Уголовный процесс" и "Прокурорский надзор" в высших учебных заведениях России.

Автор выражает глубокую признательность за рецензирование монографии, сделанные критические замечания и рекомендации по содержанию научного исследования известным российским процессуалистам, профессорам А.Я. Сухареву, К.Ф. Гуценко и Г.И. Загорскому.

Раздел I. Процессуальная и надзорная деятельность прокурора в организации уголовного преследования в досудебном производстве

Глава 1. Уголовное преследование - процессуальная форма отражения функции обвинения, одна из функций прокурора и институт уголовно-процессуального права

§ 1. Уголовное преследование, его место в системе уголовно-процессуальных функций и в процессуальной деятельности основных участников уголовного процесса

Уголовное преследование как правовое процессуальное явление, составляющее одновременно "сердцевину" и "красную линию" уголовного судопроизводства, занимает одно из центральных мест в уголовно-процессуальной науке и относится к базовой, фундаментальной основе уголовно-процессуального права, во многом предопределяющей эффективность функционирования всей уголовно-процессуальной системы в целом.

Уголовное преследование - комплексное правовое явление. Его понятие и содержание многогранны, воспринимаются в доктрине уголовного процесса и как процессуальная форма отражения основной уголовно-процессуальной функции обвинения, и как направление деятельности правоохранительных органов, их должностных лиц, и как базовый институт уголовно-процессуального права.

Научные исследования проблемных вопросов уголовного преследования как процессуального явления излагают в целом единую позицию о том, что его правовая природа определяется в своем генезисе, прежде всего, как отражение взаимодействия основных уголовно-процессуальных функций, при лидирующей позиции ее ведущей функции обвинения*(6).

Появление в отечественной науке уголовного процесса учения об уголовно-процессуальных функциях связано с проведением в России судебной реформы 1864 года и утверждением принципа состязательности в качестве основополагающего принципа уголовного судопроизводства.

Впервые исследования данной проблемы были предприняты в трудах известных русских ученых-процессуалистов А.А. Квачевского, И.Я. Фойницкого и В.Л. Случевского, которые относили функции к общеправовым и, более того, к общенаучным понятиям.

Однако особая теоретическая сложность вопроса об уголовно-процессуальных функциях до настоящего времени не позволила сформировать единый научный подход к определению сущности, содержанию и социальной направленности уголовно-процессуальных функций*(7). Как справедливо заметил Л.Д. Кокорев, "видимо, нет в теории уголовного процесса иной проблемы, столь дискуссионной, как эта"*(8).

Как уже отмечалось, понятие "функция" относится как к числу общеправовых, так и к числу общенаучных понятий. Термин "функция" происходит от латинского слова "functio", означающего "совершение", "исполнение". Спектр значений данного термина в современной науке весьма широк, каждая из наук характеризует этот термин по-своему. Так, в математике функция - это зависимая переменная величина. В биологии - это специфическая деятельность какого-либо органа, в науке управления - направленное действие какой-либо системы. Под функцией понимают "совокупность порождающих систему процессов в общем виде"*(9), "специфическое проявление того или иного объекта"*(10), "одну из наиболее существенных характеристик, соответствующих объекту"*(11).

Но и в рамках юриспруденции понимание правовых функций (функций права) является столь же различным. Одними авторами они определяются как "обусловленные социальным назначением направления правового воздействия на общественные отношения"*(12). Другие определяют функцию как конкретную роль субъекта права*(13). При этом, на наш взгляд, заслуживающим внимания представляется мнение М.П. Кан, полагающей, что понятие направления деятельности (воздействия, регулирования) нельзя противопоставлять понятию роли субъекта, однако более точным будет определять функцию через понятие направления, чем через понятие роли*(14).

Теория права дает представление о системе функций права, которую образуют четыре группы функций: общеправовые функции, отраслевые функции, функции правовых институтов и функции норм права*(15).

Исходя из этой классификации, уголовно-процессуальные функции следует отнести к отраслевым функциям (специфическим для отрасли уголовно-процессуального права, присущим уголовно-процессуальному праву как таковому). Необходимо иметь в виду, что в юридической литературе не сформировалось единого мнения ни по вопросу о понятии уголовно-процессуальных функций, ни по вопросу о характере и количестве этих функций*(16).

В теории уголовного процесса под функциями чаще всего понимаются отдельные направления уголовно-процессуальной деятельности*(17). "Уголовно-процессуальная деятельность, - как писал М.С. Строгович, - сложная деятельность, сложная в том смысле, что она имеет определенные стороны, определенные направления, не совпадающие друг с другом и не поглощаемые друг другом. Эти отдельные стороны уголовно-процессуальной деятельности называются уголовно-процессуальными функциями"*(18).

Обозначенную выше позицию разделял В.М. Савицкий, который в своей обстоятельной монографии о государственном обвинении указал, что "функция характеризуется именно направлением деятельности"*(19). Позже этот вывод поддержал и развил А.М. Ларин, полагающий, что "уголовно-процессуальными функциями называют предусмотренные законом направления, виды процессуальной деятельности, различаемые с точки зрения непосредственных правовых целей"*(20).

Несколько иначе к определению понятия уголовно-процессуальных функций подходит Н.А. Якубович. Она предлагала понимать их как осуществляемую участниками уголовного процесса деятельность, характер и содержание которой установлены законом в зависимости от процессуального положения участников (их роли и назначения) в процессе, направленную на решение стоящих перед ними задач уголовного судопроизводства, отстаивание процессуальных интересов или выполнение процессуальных обязанностей*(21). Как видно, и это было отмечено в литературе, автор недалеко отошел от определения функций как направлений деятельности*(22).

Менее убедительной представляется точка зрения процессуалистов, определяющих уголовно-процессуальные функции как часть процессуальной деятельности и, более того, как вид деятельности участников уголовного процесса*(23), ибо такой подход не позволяет отличить процессуальную функцию от процессуальной деятельности. Между тем, сопоставление понятий "функция" и "деятельность" с необходимостью влечет вывод об их неидентичности.

Деятельность - это универсальная категория, которая в структуру и содержание функции не включается, так как функция рассматривается как внешняя необходимость, как фактор, детерминирующий деятельность*(24). Тем самым деятельностью является то, что наступило, существует реально. В отличие от нее функция представляет собой реальную предпосылку деятельности и выражает закономерности ее атрибутивных характеристик*(25).

Учитывая изложенное, представляется правильным определение уголовно-процессуальных функций, данное М.С. Строговичем, как основных направлений процессуальной деятельности*(26). Именно такой подход позволяет выдержать границы между отраслевыми уголовно-процессуальными функциями (обвинения, защиты и разрешения дела) и функциями участников уголовного процесса (в частности, уголовного преследования, создания условий реализации прав и обязанностей участникам процесса, оказания юридической помощи и т.п.).

Необходимо также учитывать, что, определяя функцию как направление правового воздействия или деятельности, необходимо каждый раз оговаривать это направление. Именно только так можно обозначить направление деятельности, олицетворяющей функцию, и отличать функции одного порядка. Я.О. Мотовиловкер справедливо отмечал, что "о функции как о направлении деятельности, а не о самой деятельности, правомерно говорить лишь после того, как мы к слову "функция" добавим ее характеристику"*(27).

При всей сложности рассматриваемого вопроса следует согласиться с мнением Л.Б. Алексеевой, что существование в теории уголовного процесса понятия "уголовно-процессуальные функции" во многом углубляет характеристику процессуального положения участников процесса*(28). Более того, представляется, что введение в теорию уголовного процесса понятия "уголовно-процессуальные функции" позволяет упорядочить многостороннюю процессуальную деятельность участвующих в процессе государственных органов, должностных лиц, а также иных участников процесса.

Преобладающей в теории уголовного процесса является точка зрения о наличии в уголовном процессе трех основных уголовно-процессуальных функций: 1) обвинения*(29) (или уголовного преследования), 2) защиты и 3) разрешения дела*(30).

Однако, как отмечалось в литературе*(31), главный недостаток концепции трех основный функций заключается в том, что она не отражает всей полноты уголовно-процессуальной деятельности, оставляя в стороне деятельность значительного числа участников процесса. Не отрицая существования указанных трех основных функций, ряд авторов называют наряду с ними такие функции, как расследование, поддержание гражданского иска, возражение против иска*(32), надзор за точным и единообразным исполнением законов в сфере уголовно-процессуальной деятельности*(33). П.С. Элькинд, помимо основных, в предложенной ею классификации функций выделяла вспомогательные и побочные функции*(34).

Весьма оригинальные суждения относительно уголовно-процессуальных функций высказывал М.А. Чельцов. В частности, он выделял судебную функцию, функцию надзора, осуществляемую прокуратурой, за точным применением закона и функцию расследования, осуществляемую органами следствия и дознания*(35).

А.М. Ларин говорит о существовании самостоятельной, но действующей только на досудебных стадиях процесса, функции процессуального руководства расследованием*(36). М.П. Кан выделяет шесть процессуальных функций: 1) уголовного преследования, 2) защиты, 3) разрешения дела, 4) исследования обстоятельств дела, 5) обеспечения участникам процесса их прав и законных интересов и 6) предупреждения преступлений*(37).

А.Г. Халиулин приходит к выводу о существовании в современном российском уголовном процессе таких основных уголовно-процессуальных функций, как: 1) уголовного преследования, 2) защиты, 3) разрешения дела, 4) прокурорского надзора за точным и единообразным исполнением законов, 5) расследования, 6) гражданского иска, 7) защиты против иска, а также дополнительных функций: 1) судебного контроля; 2) обеспечения прав и охраны законных интересов участников процесса; 3) оказания юридической помощи; 4) предупреждения преступлений и 5) вспомогательной функции*(38).

Подводя своеобразный итог изложенному с позиции доктрины уголовного процесса и современного уголовно-процессуального законодательства, можно сделать вывод о том, что состязательная деятельность сторон уголовного судопроизводства в правовом государстве требует самостоятельности и независимости друг от друга таких основных функций уголовного процесса, какими являются функции обвинения, защиты и разрешения уголовного дела.

На наш взгляд, обоснованным является вывод о том, что процессуальная функция обвинения при производстве уголовных дел реализуется в установленных законом процессуальных формах уголовного преследования. В досудебном производстве уголовное преследование осуществляют субъекты стороны обвинения, являющиеся представителями государства в форме предварительного расследования уголовных дел. В суде функция уголовного преследования на судебных стадиях реализуется в форме государственного или частного обвинения соответственно прокурором, потерпевшим, частным обвинителем и их представителями.

Как верно отмечала П.А. Лупинская, содержание уголовно-процессуальных функций различается в зависимости от того, в каких стадиях - досудебных или судебных - ведется уголовный процесс*(39). Данный научный вывод имеет принципиальное значение в решении вопроса о соотношении функции уголовного судопроизводства с функциями органов и участников процесса, функции которых, по нашему мнению, детерминируются функциями уголовного судопроизводства и его основополагающими принципами.

Изложенное с очевидностью свидетельствует о необходимости четко разграничивать уголовно-процессуальные функции и функции органов и лиц, участвующих в уголовном процессе. При этом характерны следующие их отличительные признаки.

Во-первых, в отличие от уголовно-процессуальных функций, функции органов и лиц, участвующих в уголовном процессе, распространяются и за пределы уголовного процесса. Например, за пределами уголовного процесса осуществляется деятельность суда по рассмотрению гражданских и административных дел; деятельность прокурора по реализации многих функций, предусмотренных Федеральным законом о прокуратуре; деятельность полиции, когда она выступает не в качестве органа дознания, а, например, в качестве субъекта оперативно-розыскной деятельности или охраны общественного порядка.

Во-вторых, в уголовном процессе одну и ту же функцию могут реализовывать органы и лица, имеющие за пределами конкретного уголовного процесса совершенно различные направления деятельности. Например, прокурор и адвокат, участвующий в качестве представителя потерпевшего, выполняют в данном конкретном процессе функцию обвинения, а за пределами этого процесса они представляют противостоящие стороны.

Изложенные выводы свидетельствуют о том, что понятие "уголовно-процессуальные функции" не тождественно понятию "процессуальные функции органов". Уголовно-процессуальные функции определяются содержанием уголовно-процессуального законодательства, в то время как функции органов и лиц, участвующих в уголовном процессе, могут определяться законами о деятельности этих органов и лиц. Например, Федеральный закон "О присяжных заседателях федеральных судов общей юрисдикции в Российской Федерации", ФЗ "О прокуратуре РФ", ФЗ "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ" и другие.

Здесь уместно добавить, что наличие основных процессуальных функций не исключает в уголовном судопроизводстве другие направления процессуальной деятельности участников процесса, которые вытекают из основного назначения уголовного судопроизводства и основополагающих принципов уголовного процесса.

Многофункциональный подход побудил ряд авторов к упорядочению функций путем их классификации и построения иерархии. Так, Н.А. Якубович предлагала разделить процессуальные функции на основные и дополнительные*(40).

С такой позицией согласился А.Г. Халиулин, который в рамках проведенной им классификации уголовно-процессуальных функций на основные и дополнительные (как представлено выше) указал, что функции уголовного преследования и процессуального руководства расследованием могут являться как основными, так и дополнительными*(41).

Важным шагом в развитии учения об уголовно-процессуальных функциях было признание его законодателем. С принятием в 2001 году действующего УПК РФ функциональный подход стал легальным. Так, уже в ст. 5 УПК РФ определение понятия сторон дано через указание на выполнение участниками судопроизводства на основе состязательности функции обвинения (уголовного преследования) или защиты от обвинения. А в ст. 15 УПК РФ, раскрывающей принцип состязательности уголовного судопроизводства, названы три основных направления - функции уголовного процесса - обвинение, защита и разрешение уголовного дела с указанием на то, что они отделены друг от друга и не могут быть возложены на один и тот же орган или одно и то же должностное лицо.

Как было отмечено выше, в действующем УПК РФ говорится только о трех уголовно-процессуальных функциях: обвинения (уголовного преследования), защиты и разрешения дела. При этом очевидно, что законодатель исходит из тождества функции обвинения и уголовного преследования, что, по нашему мнению, не совсем правильно. Обвинение как уголовно-процессуальная функция имеет весьма широкое содержание. Оно воплощается на основе законности и обоснованности в многогранной как по форме, так и по содержанию процессуальной деятельности и охватывает собою как привлечение в качестве обвиняемого, так и ознакомление с обвинением, как проверку доводов обвиняемого на предмет его непричастности к совершению преступления, так и обеспечение соблюдения прав и законных интересов обвиняемого. Обвинение предполагает не только составление и утверждение обвинительного заключения или акта, не только действия стороны обвинения в суде, но и отказ от него в случае неподтверждения обвинительного тезиса.

Что касается уголовного преследования, то обозначенная процессуальная конструкция, будучи процессуальной деятельностью, осуществляемой стороной обвинения в целях установления события преступления и изобличения подозреваемого, обвиняемого в совершении преступления, представляет собой исключительно функцию участников уголовного процесса со стороны обвинения, которая ограничивается только рамками изобличения лиц, совершивших преступления и установлением события преступления. В этом смысле мы полагаем, что функция уголовного преследования охватывается отраслевой уголовно-процессуальной функцией обвинения и является одной из ее форм реализации.

Законодательно установлено, что функцию уголовного преследования со стороны государства осуществляют несколько субъектов: прокурор, следователь, руководитель следственного органа, орган дознания, начальник подразделения дознания и дознаватель (ст.ст. 37, 38, 39, 40, 40.1, 41 УПК РФ). Наряду с обозначенной функцией в УПК РФ названы и другие функции каждого из органов и должностных лиц, осуществляющих уголовное преследование.

Так, прокурор наряду с уголовным преследованием осуществляет надзор за процессуальной деятельностью дознания и предварительного следствия. Прокурор вправе и обязан вносить представления на незаконные и необоснованные судебные решения в вышестоящий суд, требуя оправдания незаконно осужденного, что, по нашему мнению, является ни чем иным, как реализацией функции наблюдения (надзора) за законностью судебных решений.

Все перечисленные функции могут рассматриваться в качестве самостоятельных функций прокурора как участника уголовного процесса, что, тем не менее, не делает их самостоятельными уголовно-процессуальными функциями уголовного процесса.

В доктрине уголовного процесса нет единства в раскрытии содержания функции потерпевшего, который также является стороной обвинения. Характеризуя деятельность потерпевшего, законодатель говорит о праве потерпевшего, его законного представителя и (или) представителя участвовать в уголовном преследовании по уголовным делам публичного и частно-публичного обвинения и о праве и обязанности этих лиц выдвигать и поддерживать обвинение по делам частного обвинения (ст. 22 УПК РФ).

В юридической литературе сформировано несколько позиций относительно вопроса о функции, осуществляемой в уголовном процессе потерпевшим. Так, Ц.М. Каз утверждала, что потерпевший в процессе выполняет функцию защиты своих интересов*(42). Возражая ей, Я.О. Мотовиловкер совершенно справедливо отмечал, что защиту потерпевшим своих интересов нельзя противопоставлять обвинению, а само утверждение о том, что "потерпевший осуществляет функцию защиты своих интересов" не раскрывает специфику функции потерпевшего*(43).

Прямо противоположной выглядит точка зрения А.Г. Халиулина. Он высказался против безоговорочного отнесения потерпевшего к субъектам, осуществляющим функцию обвинения (уголовного преследования). По его мнению, отнесение потерпевшего исключительно к субъектам обвинения не будет раскрывать его функцию*(44).

Анализ действующего УПК РФ и содержания деятельности потерпевшего в уголовном процессе позволяет нам сделать вывод об осуществлении потерпевшим функции уголовного преследования, которая, ограничиваясь отдельными элементами по делам публичного и частно-публичного обвинения, восстанавливается в полном объеме по делам частного обвинения. Иные функции, реализуемые потерпевшим как субъектом уголовного процесса, в том числе и защита собственных интересов, выходя за рамки непосредственно уголовного преследования, остаются в границах уголовно-процессуальной функции обвинения.

Аналогичным образом следует рассматривать и уголовно-процессуальную функцию защиты потерпевшего его представителем - адвокатом, которая, по общему признанию процессуалистов, вызывается функцией обвинения.

Специфическими формами реализации функции защиты следует признать процессуальные формы деятельности, осуществляемые участниками стороны защиты по уголовному делу. Для участвующего в деле адвоката в качестве защитника - это функция предоставления правовой помощи, для подозреваемого и обвиняемого - деятельность, направленная на опровержение данных, изобличающих этих лиц в совершении преступления, а также на защиту своих прав и интересов. Процессуальная деятельность защитника, подозреваемого и обвиняемого по отстаиванию своих или представляемых интересов полностью охватывается функцией защиты.

Отдельным в предмете настоящего исследовании является вопрос об осуществлении тех или иных процессуальных функций гражданским истцом и гражданским ответчиком.

В литературе высказывается мнение о невозможности относить гражданского истца к участникам процесса, осуществляющим функцию обвинения, а гражданского ответчика - к субъектам защиты от обвинения, так как гражданский иск лишь связан с существом обвинения.

Изложенная позиция аргументируется ее сторонниками тем, что при разрешении дела возможно как отклонение гражданского иска (или оставление его без рассмотрения) при подтвержденном обвинении, так и удовлетворение иска (в том числе в порядке гражданского судопроизводства) при оправдательном приговоре или прекращении производства по делу. Отсюда ученые, обосновывающие эту концепцию, полагают, что поддержание иска гражданским истцом не значит поддержание обвинения, а защита от иска не равнозначна защите от обвинения. Как следствие, функция гражданского иска и функция защиты против иска являются самостоятельными*(45).

По нашему мнению, при решении данного вопроса требуется иной методологический подход. Он заключается в необходимости определения субъекта, несущего бремя доказывания причинения вреда преступным деянием, вызвавшим к жизни гражданский иск. Поскольку гражданский иск предъявляется и рассматривается в рамках уголовного судопроизводства по разрешению уголовного дела, бремя доказывания факта причинения вреда, наличия убытков, причинной связи и вины причинителя вреда лежит на гражданском истце (потерпевшем) и их представителях. Их деятельность не может носить иного характера кроме обвинительной, а выполняемые ими функции участников стороны обвинения являются процессуальными формами реализации уголовно-процессуальной функции обвинения.

Уголовно-процессуальная функция разрешения уголовного дела реализуется посредством деятельности суда и проявляется она вследствие ее объективной востребованности состязательностью противостоящих функции обвинения и функции защиты, спор между которыми и должен разрешить суд. В рамках данной процессуальной направленности своей деятельности суд осуществляет собственные функции, присущие ему как участнику уголовного процесса.

В уголовно-процессуальной литературе вопрос о функциях суда в уголовном процессе решается по-разному. Так, Н.А. Колоколов полагает необходимым вести речь о множественности функций: разрешения дела по существу, охраны правопорядка, защиты прав и свобод человека и гражданина, воспитания правовой культуры, и наконец, функции судебного контроля. При этом функцию разрешения дела по существу он определяет как основную, а функцию судебного контроля - как дополнительную*(46).

Данную научную позицию в той или иной интерпретации поддерживает К.Ф. Гуценко, полагающий, что суд (судьи) помимо функции разрешения дела, осуществляют предварительный и последующий судебный контроль*(47). Н.Г. Муратова, анализируя соотношение судебного контроля и правосудия, также отмечает, что суд правомочен вершить правосудие, признавая или не признавая лицо виновным, назначая или освобождая его от наказания, а также осуществлять судебный контроль, при котором не реализуются такие принципы правосудия, как состязательность и равноправие сторон*(48). Мнение о том, что суд выполняет две функции - правосудие и контроль - в своих работах высказывали В.А. Ржевский и Н.М. Чепурнова*(49), С.А. Шейфер и В.А. Яблоков*(50).

В то же время, в литературе высказываются и другие, совершенно противоположные мнения. В частности, В.П. Божьев считает, что единственной функцией судебной власти является правосудие, а судебный контроль является видом ее реализации*(51). Эту позицию разделяет В.А. Лазарева, которая основываясь на тезисе о том, что судебная власть может быть определена как "исключительное властное полномочие разрешать возникающие в обществе конфликты правового характера", считает единственной функцией судебной власти - правосудие*(52).

Заслуживает внимание научная позиция Н.Н. Ковтуна, который, используя понятие функции как основного направления деятельности или реализации какого-либо явления, предлагает понимать правосудие и судебный контроль как частные формы проявления правосудия и единственную функцию судебных органов государства*(53).

Обобщая изложенные научные позиции о процессуальных функциях суда как органа правосудия, мы полагаем, что суд как участник уголовного судопроизводства, исходя из основной уголовно-процессуальной функции разрешения уголовного дела действительно выполняет множественные собственные функции в установленных уголовно-процессуальным законом процессуальных формах: подготовку уголовного дела к судебному заседанию; судебное разбирательство и принятие судебного решения; пересмотр приговоров и других судебных решений в апелляционном, кассационном и надзорном порядках, а также ввиду новых и вновь открывшихся обстоятельств. Эти направления процессуальной деятельности суда опосредствованы уголовно-процессуальной функцией разрешения уголовного дела.

Функция суда по обеспечению судебного контроля в досудебном производстве, законности при производстве по уголовному делу, охрану прав и свобод человека и гражданина в уголовном судопроизводстве и другие направления, непосредственно не связанные с разрешением уголовного дела, являются так же собственными функциями суда, которые вытекают из основного назначения уголовного судопроизводства и основополагающих принципов уголовного процесса.

В юридической литературе также высказано мнение о том, что никоим образом не вписывается в концепцию существования исключительно трех уголовно-процессуальных функций направления деятельности так называемых "иных" участников уголовного процесса. Под ними подразумеваются свидетели, эксперты, специалисты, переводчики, понятые, секретари судебного заседания, судебные исполнители и помощники следователей.

Перечисленные выше лица, не заинтересованные в исходе дела, обеспечивают деятельность, которая направлена на содействие осуществлению уголовного судопроизводства. Исходя из этого делается вывод об осуществлении данными лицами вспомогательной функции или функции содействия осуществлению уголовного судопроизводства.

На наш взгляд, с этим предложением вполне можно согласиться, однако рассматривать деятельность данных лиц как осуществление самостоятельных уголовно-процессуальных функций нельзя, поскольку их деятельность не является самостоятельным направлением процесса, реализующим цели и задачи уголовного судопроизводства.

Исследование вопроса об уголовно-процессуальных функциях, сопоставление их с функциями участников уголовного процесса позволяет сделать вывод о том, что между различными функциями имеются не только разграничительные линии, но и точки пересечения, взаимодействия, взаимоперехода.