5. Вещное право

Вещное право изложено главным образом в V, VI и VII таблицах Законов, которые свидетельствуют прежде всего о постепенном утверждении принципов частной собственности. В V таблице содержится знаменитая нор­ма о свободе завещаний (V. 3). Из Институций Гая (II. 101) известно, что в древнейшем Риме завещание утверждалось на народном собрании или в войске. Следо­вательно, норма Законов XII таблиц впервые разрешила отцу семейства самостоятельно определять наследников в завещании. В то же время контроль коллектива римско­го рода над распределением собственности по смерти хозяина еще отчасти сохранялся, о чем свидетельствует норма об очередности наследования при отсутствии за­вещания (V. 4; 5). Особое внимание следует обратить на архаичный принцип права наследования членов одного рода (V. 5; 7а). Однако утверждение частноправовых прин­ципов прослеживается и здесь, так как Законы XII таб­лиц утверждают права кредиторов на наследство их дол­жников (V. 9).

В VI таблице особого внимания заслуживают статьи о способах приобретения вещей посредством архаических пехит и mancipium, которые соотносятся с манципацией и судебной уступкой классического права (VI. 1; 6Ь). При этом пехит и mancipium понимаются как торже­ственные способы отчуждения манципируемых вещей с помощью особой формальной процедуры в присутствии пяти свидетелей или претора. Цицерон и Боеций в ком­ментариях к этому закону пишут (Комментарии к «То­пике» Цицерона. 3. 5. 28): «Отчуждение манципируемой вещи — это или передача ее другому лицу посредством nexum, или уступка в суде, с помощью которой это (от­чуждение) может быть признано в гражданском праве... содержащемся в Законах XII Таблиц». Данные институ­ты характерны тем, что устанавливали не только спосо­бы передачи собственности, но и обязательства. Так, Варрон отмечает (О латинском языке. 7. 105): «Nexum... Муций определяет как сделку посредством меди и весов с целью обязать». Нерасчлененность способов отчужде­ния собственности, договоров купли продажи и вообще обеспечения обязательств подтверждается также ст. 11 VII таблицы, где утверждается право собственности по­купателя. Римский юрист Помпоний в комментариях к этой норме пишет, что «Закон XII таблиц словом «куп­ля» охватывал всякое отчуждение вещи» (D.40.7.29.1). В VI таблице содержится норма об usucapio, т. е. о приоб­ретении собственности по давности владения (VI. 3; VIII. 17). Эта норма означает, что если римский гражданин добросовестно владел никому не принадлежавшей ве­щью в течение года, то приобретал на нее законные права собственника. Его законным владением через два года становилась и ничейная земля, если он добросове­стно обрабатывал ее. В то же время ст. 17 VIII таблицы указывает, что срок давности не распространяется на владение чужой, ворованной вещью, даже если владе­лец не знал, что вещь ворованная. Следует обратить вни­мание и на правовую норму, лишающую иностранцев права приобретения собственности по давности владе­ния (VI. 4).

VII таблица дает представление о римских сервитутах, которые, как известно, обеспечивали различные ог­раниченные права несобственника в чужой вещи, преж­де всего в чужой земельной собственности. Таким обра­зом, нормы о сервитутах не только защищали права законного собственника, но и разумно ограничивали их, чтобы учесть интересы частных собственников соседних участков. Законы XII таблиц упоминают, в частности, сервитут на право проезда (VII. 6—7), провода воды (VII. 8), права на солнечный свет (VII. 9). Особенно важ­на норма о системе размежевания участков (VII. 2).

Характерной чертой римского государства-полиса была общественная собственность на государственную землю, в архаическом Риме широко были распростра­нены различные формы коллективной собственности. Поэтому следует обратить внимание на статью о разделе общей собственности (V. 10) и о свободе коллегий (VIII. 27). Сопоставление этих норм с данными из Институций Гая об архаической общей собственности ercto поп cito (Египетские фрагм. III. 154) дает представление о кол­лективных формах собственности в Законах XII таблиц. При рассмотрении обязательств из договора необхо­димо изучить всю III таблицу Законов XII таблиц, опи­сывающую ответственность несостоятельного должника. Главным юридическим основанием этой ответственнос­ти Закон называет нарушение fides (III. 5; фрагм. 6), т. е. института верности сакральной клятве должника при заключении договора, именно ее нарушение вело к су­ровой уголовной ответственности должника. Законы XII таблиц знали небольшое число форм договоров. Древ­нейшими формами договоров были уже упомянутые выше пехит и mancipium (VI. 1). Они прежде всего обес­печивали договоры, связанные с передачей манципируемых вещей, особенно земли и сельских сервитутов. Фор­ма mancipium особенно часто использовалась для заклю­чения договоров по аренде государственной земли, а nexum — в договорах по аренде частной земли. Денеж­ные займы не имели широкого распространения, одна­ко для заключения договоров займа в XII таблицах уже существовал институт стипуляции (II. 1Ь). Стипуляция была устной формой договора, исполнение которого обеспечивалось прежде всего клятвой должника упла­тить долг. Не менее важна норма, защищающая должни­ков от злоупотреблений кредиторов и ограничившая максимальный ростовщический процент (VIII. 18). Сле­дует отметить такие формы обеспечения обязательств, как поручительство и залог (VII. 11), а также право не­которых лиц на самовольный захват залога (XII. 1).

Далее почти вся VIII таблица содержит нормы об от­ветственности из различного рода частных деликтов — правонарушений, которые, как правило, не отличались от уголовных преступлений в современном значении это­го термина. Среди различных деликтов мы находим кле­вету и колдовство (VIII. 1; 9; 24Ь), членовредительство, караемое либо по принципу талиона (VIII. 2), либо де­нежным штрафом (VIII. 3—5). В этой же таблице можно найти архаичный институт ноксальной ответственности животного за ущерб, нанесенный чужому имуществу (VIII. 6—7). Особо следует обратить внимание на ряд норм об ответственности за воровство и причинение имуществен­ного ущерба (VIII. 10—16; XII, 2Ь). Здесь же содержатся суровые нормы о лжесвидетельстве (VIII. 22—23). Нако­нец, Законы XII таблиц знали и такой важный деликт, как «злой умысел» (фрагм. 4), т. е. преднамеренный обман.