§ 3. Владение

Владение – фактическое обладание вещью, соединенное с намерением владеть ею как своей.

mashtest1Таким образом, во владении традиционно выделяют 2 элемента:

1. намерение владеть вещью как своей (animus)

2. фактическое господство (corpus)

По этой причине: не считается, что приобрел владение спящий, которому вложили вещь в руку, или хозяин земельного участка, на который ветром занесен какой-то предмет. У них нет осознания своего господства над вещью, а значит и намерения владеть ею.

С другой стороны, не считается, что приобрел владение охотник, который увидел зайца – чтобы завладеть, он должен его поймать (установить фактическое господство), а не просто хотеть владеть им.

Однако эта теория двух необходимых элементов владения на практике не выдерживает критики, поэтому ее не следует понимать буквально. Во-первых, римские юристы признали, что если завладение состоялось, то владение продолжается даже в то время, когда нет осознанного намерения владеть (например, владелец спит, или он сошел с ума), и нет фактического господства над вещью – например, зимой, или в период весеннего паводка физически недоступны высокогорные луга или поля, однако они продолжают находиться во владении, хотя при таких условиях владелец физически не может воздействовать на участок каким-либо образом, осуществляя corpus possessionis. (Дигесты Юстиниана. Том VI. Полутом 2. / Отв. ред. Л.Л. Кофанов. М., 2005.C. 71)

С другой стороны, есть вещи, которыми можно пользоваться, в отношении которых можно проявлять намерение считать их своими (animus), но над ними физически невозможно исключительное фактическое господство. Это земельные участки, и здания на них, но это и движимые вещи больших размеров (например, глыба мрамора или гранита, куча песка или штабель бревен). Для признания владения этими вещами римским юристам пришлось удовлетвориться допущением, что они находятся во владении лица, если после того, как оно изъявило намерение владеть ими, у него остается возможность воспользоваться этими вещами по своему усмотрению. Естественно, что акт завладения такими вещами являлся юридической фикцией передачи фактического господства, призванной продемонстрировать третьим лицам, что завладение состоялось. Например, в отношении земельных участков для завладения требовалось обойти участок по его границам, или взобраться на высокую башню или холм, чтобы охватить участок взглядом. Если продавался дом, можно было передать ключи от его дверей. Для передачи владения партией товаров оказывалось достаточным передать ключи от склада, где лежали эти товары, и владение считалось переданным. (Сравни: Дигесты Юстиниана. Том VI. Полутом 2. / Отв. ред. Л.Л. Кофанов. М.,2005.C.65 – 67). В конце концов пришли к мысли, что все эти символические формы передачи владения – не более чем формы проявления воли одного лица к тому, чтобы утратить владение в пользу другого лица, и воли этого последнего к тому, чтобы завладеть. Это умозаключение привело к мысли о том, что для передачи владения достаточно подписать документ (передаточный акт) в котором выражена согласованная воля обеих сторон передать и получить владение (traditio chartae, или traditio instrumenti) ( Муромцев С.А. Гражданское право Древнего Рима. М.,2003. С. 615; Санфилиппо Ч. Курс римского частного права. М., 2000. С. 187).

Выводы:

1. владение – это проявление воли владеть вещью, а фактическое господство над ней (поскольку оно вообще возможно физически), является лишь наиболее очевидным (но не единственно возможным) признаком этой владельческой воли.

2. владение – категория юридическая, а не фактическая. Владелец признается таковым постольку, поскольку действующий правопорядок (объективное право) связывает с его волей обладать вещью определенные юридические последствия.

После завладения, владелец может уже и не соприкасаться с вещью телесно, однако, наличие владельческой воли у него предполагается до того момента, пока с его стороны не последует волепроявления, свидетельствующего об утрате владельческой воли, в частности, в форме необращения в течение установленного законом срока за защитой владения от посягательств со стороны третьих лиц.

Комплексный анализ решений отдельных казусов, приведённых в “Дигестах” показывает, что по римскому праву для того, чтобы владение считалось прекращённым, должна была быть утрачена не только реальная, но и потенциальная власть над вещью, то есть владелец должен не только утратить фактическое обладание ею, но и юридически осуществимое притязание на такое обладание, поскольку “ведь очевидно, что не отказался от владения тот, кто виндицировал вещь”. ( Дигесты Юстиниана. Том VI. Полутом 2. / Отв. ред. Л.Л. Кофанов. М.,2005. C.77) Характерно, что в законодательстве Поздней Римской Империи вопрос о том, приобретается ли брошенный земельный участок в собственность занявшего его лица немедленно, путем оккупации, или по давности владения, был разрешен в пользу приобретательной давности, поскольку, при параллельном течении исковой и приобретательной давности в римском праве, до истечения давности у прежнего собственника сохранялась возможность истребовать земельный участок исковым порядком, а значит, до этого момента по умолчанию предполагалось, что владельческая воля им не утрачена³.

Римское право связывало юридические последствия владения исключительно с волей к присвоению вещи, то есть не просто с волей владеть, но с волей владеть вещью как своей, исключая от владения третьих лиц, и не признавая чьей бы то ни было власти над вещью.

Именно по этой причине римское право разграничивает юридических владельцев (цивильных владельцев) и держателей (естественных владельцев, имеющих possessio naturalis). Естественным считалось владение арендатора, хранителя, ссудополучателя и иного владельца, получившего обладание вещью временно, и обладающего ею не как принадлежащей ему на праве собственности, а с позволения собственника. Именно как производный от латинского глагола tenere - “обладать” и появился уже в период рецепции римского права применительно к такому владению от чужого имени термин “держание” (detentio). Держатель – этот тот, кто держит вещь от чужого имени, кто обладает ей не как своей, кто, таким образом, является владельцем зависимым, осуществляющим фактический элемент владения (corpus possessionis) от имени и в интересах другого лица. Именно это другое лицо считается юридическим владельцем, хотя оно владеет не само, а опосредованно, через непосредственного владельца (держателя).

Держателями являлись рабы, наемные работники и слуги, а также подвластные члены семьи, и представители, которые приобретали и удерживали фактическое господство над вещами от имени домовладыки. Именно этот последний и являлся владельцем с юридической точки зрения (цивильным владельцем). Однако держателями были и те, кто получил вещь во временное обладание на основании договора с другим лицом (например, арендаторы, квартиросъемщики, хранители). Их фактическое владение, их воля владеть не имела юридического значения в том смысле, что юридически владельцем продолжал считаться тот, кто позволил им фактически владеть вещью, и от чьего имени они осуществляли владение. В данном случае было неважно, осуществлялось ли владение только в интересах хозяина вещи (что имеет место в случае с хранителем), или держатель имел самостоятельный интерес во владении (например, арендатор).

Для всех третьих лиц владение арендатора, хранителя или иного держателя не имело самостоятельного значения. (Институции Гая / Памятники римского права: Законы XII таблиц. Институции Гая. Дигесты Юстиниана. М., 1997. С.146, Дигесты Юстиниана. Том VI. Полутом 2. / Отв. ред. Л.Л. Кофанов. М.,2005. C.126).

Такая конструкция владения имела своим следствием в частности то обстоятельство, что передача владения могла состояться благодаря простой перемене владельческой воли. По этой причине в позднеримском праве формами традиции (передачи владения) считались:

1. владельческий конститут – когда юридический владелец изъявляет волю стать держателем (например, собственник продает участок с домом, и остается проживать в доме на правах нанимателя).

2. «передача короткой рукой» - когда держатель изъявляет волю стать юридическим владельцем (например, наниматель дома покупает этот дом, и став собственником, одновременно получает и статус цивильного, то есть юридического владельца).

В подобных ситуациях фактическое положение вещи не меняется, однако юридически владельцем становится другое лицо.

В иных случаях традиция (передача владения) представляла собой согласованное волеизъявление сторон о передаче владения, которое сопровождалось вручением вещи в тех случаях, когда таковое было фактически возможно.

В принципе любой фактический обладатель вещи предполагается ее юридическим владельцем, пока не доказано обратное.

Смысл выделения владения в отдельную категорию (которая существует независимо от права собственности на ту же вещь), состоит в том, что владение влечет самостоятельные юридические последствия:

1. Поссессорная (владельческая) защита.

2. приобретение добросовестным приобретателем права собственности по давности владения

3. пассивная легитимация владельца в качестве ответчика по виндикационному иску (об этом см. Раздел УМК Защита права собственности).

Поссессорная (владельческая) защита.

Владение защищалось преторскими интердиктами. Претор выяснял:

1. кто из сторон конфликта являлся владельцем

2. кто являлся нарушителем владения.

Цель интердикта – восстановление положения, существовавшего до нарушения владения. Ссылка нарушителя владения на свое право собственности, или иное право на вещь, в оправдание нарушения владения не допускается в поссессорном процессе (т.е. в споре о владении). Вопрос о праве на владение может рассматриваться лишь в рамках петиторного процесса (спора о праве), который нарушитель владения может инициировать после того, как он проиграл посессорный процесс.

Поскольку владение защищается как таковое, безотносительно к праву на владение, оказывается, что защитой владения обладает и вор, и собственник, то есть и правомерный владелец, и неправомерный владелец. (Дигесты Юстиниана. Том VI. Полутом 2. / Отв. ред. Л.Л. Кофанов. М.,2005.C.101) closetest1Таким образом, поссессорная защита предоставляется безотносительно к наличию или отсутствию у какой-либо из тяжущихся сторон права на владение. Именно поэтому римские юристы указывали на то, что владение и право собственности не имеют между собой ничего общего.

Цель защиты любого владения – пресечение недозволенного самоуправства и переведение всех конфликтов в плоскость спора о праве (петиторного процесса). (См.: Дигесты Юстиниана. Том VI. Полутом 2. / Отв. ред. Л.Л. Кофанов. М.,2005.C.91)

Если некое лицо являлось владельцем, а другое лицо не имело ни владения, ни права на владение (являющегося правомочием в составе права собственности или иного права), то это другое лицо обязано было воздерживаться от нарушений владения, хотя бы нынешний владелец владеет неправомерно по отношению к собственнику. Как считали римские юристы: «Блаженны владеющие, ибо самим фактом владения владелец имеет больше прав, чем невладеющий».

Римляне столкнулись с трудным вопросом о том, что является объектом владельческой защиты в том случае, если владение уже отнято. Ведь вопрос о праве на владение в споре о владении (владельческом процессе) не может рассматриваться. Это значит, что объектом защиты не может считаться вещное право владельца. Однако владение как фактическое господство уже утрачено в результате самоуправных действий захватчика. Что же тогда защищается?

Обоснованием для отобрания владения у захватчика и его возврата прежнему владельцу послужила теория «двойного владения» (См.: Дигесты Юстиниана. Том VI. Полутом 2. / Отв. ред. Л.Л. Кофанов. М.,2005.C. 69).

Поскольку как мы выяснили ранее, владение это прежде всего проявление владельческой воли, с которым римский правопорядок (объективное право) связывает определенные юридические последствия, было признано, что пока воля владеть не утрачена, по отношению к захватчику владельцем считается тот, у кого фактическое господство над вещью отнято. Это логично, поскольку он может восстановить владение с помощью государственной власти (претора), потребовав защитить его владение преторским интердиктом. С другой стороны, поскольку фактическое господство (и воля владеть) имеется у другого лица (захватчика), это лицо признается владельцем по отношению ко всем третьим лицам, кроме прежнего владельца. Как отмечали римские юристы: Если кто - либо будет силой вытеснен из владения, он должен рассматриваться так, как будто он владеет, так как он имеет возможность возврата владения интердиктом о насилии. (Дигесты Юстиниана. Том VI. Полутом 2.. / Отв. ред. Л.Л. Кофанов. М.,2005. C.81).

В рамках таких представлений естественно было признать, что захватчик не имеет владельческой защиты против прежнего владельца, поскольку по отношению к нему этот прежний владелец сохраняет свой юридический статус владельца. Владение беззащитно против прежнего владельца, если оно приобретено «порочно». В преторских интердиктах была специальная оговорка о том, что владение защищается от нарушений, «если они приобретено по отношению к противнику не насильственно, не тайно, не до востребования». Пороками владения считались определенные способы его приобретения – насильственное завладение, тайное завладение, и получение владения «до востребования» (прекарное владение). closetest3Таким образом, пороки владения, это такие способы его приобретения, которые делают владение беззащитным от посягательств предществующего владельца, closetest2то есть “пороки владения” это юридически значимые качества владения, вытекающие из того, каким способом оно приобретено. Например: У крестьянина A его сосед B самовольно захватил двух быков с целью обеспечения исполнения А какой-либо претензии В. Через несколько дней A увидел этих быков пасущимися в поле и воспользовался этим случаем, чтобы возвратить их себе. В предъявляет требование о восстановлении владения преторским интердиктом, но A вправе противопоставить eмy возражение, что владение его (истца) было по отношению к нему (ответчику) порочным, что оно было приобретено от него путем самоуправства. Выражаясь конкретнее, лицо, у которого было самовольно отнято владение, может самовольно возвратить его себе, лишь бы это было сделано в течение 1 года (по истечении года интердикт уже не предоставляется, и можно требовать возврата вещи, только предъявив виндикационный иск – то есть в рамках петиторного процесса).

closetest23Важно подчеркнуть, что самоуправно приобретенное владение может быть порочно только по отношению к прежнему владельцу. Против третьих лиц даже порочное владение считается владением и «порочный владелец» имеет право на владельческую защиту.

Таким образом, в классическом римском праве тот, кого насильственно лишили фактической возможности владеть вещью, юридически продолжает считаться владельцем по отношению к захватчику, и может восстановить свое обладание вещью, либо изгнав захватчика своими силами, либо обратившись к претору за защитой владения, если самозащита владения против данного захватчика ему не по силам.

closetest24Однако в постклассическом праве в рамках борьбы с недозволенным самоуправством порочное владение получило защиту даже против прежнего владельца, то есть, например, лицо, захватившее владение силой, не могло отклонить требование о возврате владения ссылкой на то, что оно таким образом лишь вернуло себе владение, которое было у него ранее отобрано или тайно захвачено тем же самым истцом.

Является ли лицо юридическим владельцем или держателем, и соответственно, вправе ли оно претендовать на поссессорную защиту, определялось по характеру волеизъявления владельца при завладении. Презюмировалось, что лицо требующее защиты владения, являлось самостоятельным владельцем, пока не доказано иное.

Лишь в случаях т.н. “производного” или “аномального” владения держатели признаются владельцами с точки зрения возможности самостоятельно претендовать на получение владельческой (интердиктной) защиты. К случаям “аномального” владения с определенными оговорками традиционно относят владение прекариста, секвестора, залогопринимателя по ручному залогу, эмфитевты, суперфициария и узуфруктуария. При этом, однако, такие “аномальные” владельцы владеют все же лишь с точки зрения возможности самостоятельно претендовать на получение защиты владения, и их положение называется possessio ad interdicta, а статус владельца для давности - possessio ad usucapionem все равно сохраняется за тем, от чьего имени производный владелец “держит” вещь.

Эволюция римского права шла по линии постепенного признания управомоченности держателей на защиту владения. Иногда это обосновывалось с помощью конструкции «как бы владения правом» (juris quasi possessio), когда одно лицо считалось владельцем вещи, а другое – владельцем ограниченного вещного права в отношении данной вещи. При этом указанное вещное право (например, сервитут), рассматривалось как «бестелесная вещь». Такая юридическая фикция позволяла наделить владельческой защитой субъектов ограниченных вещных прав.

В ситуациях, когда вещью обладало лицо, которое не имело на нее вещного права, прибегали к иным конструкциям.

В частности, Ульпиан сообщает, что по интердикту о возврате насильственно захваченного владения недвижимостью (unde vi et unde vi armata) подлежит возврату не только сама недвижимость, но и те движимые вещи, которые находились в ней на момент насильственного захвата владения, хотя бы они находились у владельца земельного участка в аренде, ссуде или на хранении, то есть иными словами – в его держании (Дигесты Юстиниана. Том VI. Полутом 2. / Отв. ред. Л.Л. Кофанов. М.,2005.C.331- D.43.16.1.33).

Уже некоторые юристы классического периода допускали при определенных условиях и управомоченность держателя на интердикт о возврате насильственно захваченного владения недвижимостью, держателем которой он являлся. (См.: Дигесты Юстиниана. Том VI. Полутом 2. / Отв. ред. Л.Л. Кофанов. М.,2005.C.325; Дигесты Юстиниана. Том VI. Полутом 2. / Отв. ред. Л.Л. Кофанов. М.,2005.C.327; Дигесты Юстиниана. Том VI. Полутом 2. / Отв. ред. Л.Л. Кофанов. М.,2005.C. 343).

Допускалось и предъявление держателями некоторых других интердиктов (см.: Дигесты Юстиниана. Том VI. Полутом 2. / Отв. ред. Л.Л. Кофанов. М.,2005.C. 419; Дигесты Юстиниана. Том VI. Полутом 2. / Отв. ред. Л.Л. Кофанов. М.,2005.C.427; Дигесты Юстиниана. Том VI. Полутом 2. / Отв. ред. Л.Л. Кофанов. М.,2005.C.411; Дигесты Юстиниана. Том VI. Полутом 2. / Отв. ред. Л.Л. Кофанов. М.,2005.C.419; Дигесты Юстиниана. Том VI. Полутом 2. / Отв. ред. Л.Л. Кофанов. М.,2005.C.451; Дигесты Юстиниана. Том VI. Полутом 2. / Отв. ред. Л.Л. Кофанов. М.,2005.C.449; Дигесты Юстиниана. Том VI. Полутом 2. / Отв. ред. Л.Л. Кофанов. М.,2005.C.411).

В итоге в римском постклассическом праве было признано, что держатели управомочены требовать защиты владения как представители отсутствующего юридического владельца (interdictum momentariae possessionis). Теоретическим основанием для того, чтобы управомочить держателей на самостоятельную защиту владения, очевидно, было представление о том, что, владея от чужого имени, держатель действует по воле предоставившего ему обладание вещью “юридического владельца”.

Виды владельческих интердиктов.

1. рекуператорные (возвратные) интердикты (interdicta retinendae possessionis). Эти интердикты направлены на возврат владельцу утраченного им в результате действий ответчика фактического обладания вещью.

opentest3В случае если владение земельным участком было изъято у владельца насильственно, то для его возврата он имел право просить у претора специальный интердикт о возврате насильственно изъятого владения (unde vi). Этот интердикт являлся обращенным к захватчику требованием возвратить захваченное владение прежнему владельцу. Однако этот приказ был обусловлен тем, что прежний владелец сам не имел пороков владения по отношению к захватчику. Таким образом, если захватчик с применением насилия лишь вернул себе то владение, которое было у него самого ранее захвачено насильственно или тайно, либо взято у него до востребования, то он не обязан был его возвращать. (Подробнее см.: Дигесты Юстиниана / Том VI. Полутом 2. / Отв. ред. Л.Л. Кофанов. М., 2005. С. 325 – 345)

Ответчиком по интердикту являлся тот, кто захватил владение, или то лицо, по поручению которого захватчик действовал. Ответчик присуждался к возврату владения и возмещению убытков. Если владение уже было передано третьему лицу, против него интердикт не применим, и можно только взыскивать убытки с ответчика по интердикту. Впрочем, у третьего лица, которому захватчик передал владение, его можно истребовать в рамках петиторного процесса, предъявив виндикационный иск и доказав свое право собственности.

Лишь в эпоху Юстиниана, для усиления борьбы с самоуправством, данный интердикт приобрел безусловный характер, так что захватчик мог получить защиту владения, даже если прежний владелец силой вернул себе захваченное тем ранее у него владение. Считалось, что тот, кто последним применил насилие, должен понести за это наказание, поскольку вместо самоуправных действий по возврату владения он должен был обратиться за защитой к властям. По этой причине владение не только возвращалось той из сторон конфликта, по отношению к которой был допущен последний акт самоуправного отобрания владения, но и больше того, по законодательству Поздней Римской Империи лицо, повинное в самоуправном отобрании владения, лишалось того субъективного права, на котором данное владение основывалось. В результате, например, собственник, который с применением силы вернул себе отобранное у него владение, проигрывал спор о владении, если изгнанный им захватчик обращался за защитой владения.

mashtest6Еще одним интердиктом, направленным на восстановление первоначально существовавшего до нарушения владения положения дел является интердикт «что силой или тайно» (quod vi aut clam). Он направлен на устранение последствий недозволенного нарушения владения земельным участком в форме возведения постройки или иного посягательство на хозяйственное господство владельца над участком, если такое посягательство не привело к утрате фактического господства истца над земельным участком. Это действия считались произведенными насильно (vi), если ответчик действовал вопреки прямому запрету истца, или тайно (clam), если он действовал, стремясь скрыть свои действия от истца из опасения запрета. Предметом требование по данному интердикту является снос неправомерно построенного и / или возмещение причиненного владельцу вреда. (Дигесты Юстиниана / Том VI. Полутом 2. / Отв. ред. Л.Л. Кофанов. М., 2005. С. 393 – 423)

2. Интердикты, направленные на удержание владения (interdicta retinendae possessionis).

Эти интердикты предъявлялись в ситуации, когда истец не утратил фактического обладания вещью.

1. Для удержания владения недвижимостью и его защиты от посягательств существовал интердикт uti possidetis, названный так по первым словам латинской формулы указанного интердикта («как вы владеете..). (Подробнее см.: Дигесты Юстиниана / Том VI. Полутом 2. / Отв. ред. Л.Л. Кофанов. М., 2005. С. 345 - 351).

Теоретически этот интердикт, как и любой другой интердикт, направленный на удержание владения, предъявляется в ситуации, когда фактическое обладание объектом недвижимости владельцем не утрачено, однако владение в том или ином отношении нарушается претендентом на владение. Претор запрещает применять насилие для изменения фактического положения владельца. Таким образом, этот интердикт направлен на закрепление существующего положения и предотвращения его самоуправного изменения. Однако данный запрет обусловлен тем, что владение ответчика непорочно, то есть оно не является захваченным от лица, претендующего на владение, насильственно или тайно, или полученным от него до востребования (прекарно). Если же пороки владения имеются, то интердикт не препятствует претенденту на владение самоуправно вернуть себе фактическое обладание вещью, таким образом, санкционируя самозащиту последним своего утраченного владения.

Изначально этот интердикт применялся для защиты частного владения общественными землями.

mashtest2Однако в классическом римском праве этот интердикт не только защищал владельца от нарушений, не связанных с лишением его владения, но прежде всего определял пассивную легитимацию для предъявления виндикационного иска. В результате издания претором этого интердикта четко определялось, какая из конфликтующих сторон является владельцем (а значит – ответчиком в случае последующего предъявления проигравшей стороной виндикационного иска), а какая – лишь претендентом на владение (а значит – возможным истцом при виндикации, на которого по правилам римского формулярного процесса возлагается бремя доказательства своего права собственности).

2. mashtest10Относительно движимых вещей применялся интердикт utrubi. Опять же он так назван по первым словам латинской формулы интердикта («у кого из двух»). По этому интердикту признавался владельцем и получал защиту владения тот, кто владел спорной вещью большую часть последнего года, если только его владение не было порочным по отношению к его противнику. Если же пороки владения имелись, то претор санкционировал изъятие вещи процессуальным противником, или ее оставление у него. (Подробнее см.: Дигесты Юстиниана / Том VI. Полутом 2. / Отв. ред. Л.Л. Кофанов. М., 2005. С. 449)

Разрыв собственности и владения, и обусловленное им последовательное разграничение поссессорного и петиторного процессов в римском праве не следует абсолютизировать.

В римском праве, несмотря на формально строгое разграничение римской юриспруденцией петиторного и поссессорного процессов, петиторное возражение (т.е ссылка нарушителя владения на свое право, например на то, что он собственник) против требования о защите владения в конечном итоге также оказывалось допустимо. Дело в том, что защита владения в классическом римском праве осуществлялась не в обычном порядке искового производства, а административными распоряжениями претора – владельческими интердиктами, которые претор издавал после оперативного рассмотрения дела в порядке облегченного (интердиктного) производства.

С конца IV века нашей эры все владельческие (поссессорные) интердикты превращаются из административных распоряжений претора в обычные судебные решения юрисдикционных органов Римской Империи. Однако эти решения, как и раньше, выносились по итогам специального поссессорного процесса (спора о владении), и на них распространялись все те условия удовлетворения требования истца о возврате владения, которые были выработаны римским правом применительно к преторским интердиктам.

Если ответчик по интердикту считал, что его действия правомерны, а владелец является незаконным, он мог отказаться исполнить преторский интердикт и возбудить спор о праве. В этом последнем случае рассмотрение дела автоматически переходило в плоскость петиторного процесса, в котором нарушитель владения - ответчик по интердикту - занимал процессуальное положение истца, а обратившийся за интердиктом владелец – ответчика. Поскольку в римском формулярном процессе бремя доказательства лежало на истце, его процессуальная позиция была невыгодной. Если ему не удавалось доказать свою правоту, судебное решение выносилось в пользу ответчика, хотя бы последний не представил никаких доказательств собственной управомоченности на владение. В таком случае истец не только лишался вещи, но и уплачивал штраф за неисполнение преторского интердикта. Таким образом, в римском праве при наличии между сторонами конфликта спора о праве на вещь провизорная владельческая защита скорее выполняла функцию определения активной и пассивной легитимации в петиторном процессе, а не оперативной защиты владения. В результате интердиктное производство по спору о владении часто рассматривалось просто как предварительная стадия виндикационного процесса.

Разумеется, если сам нарушитель владения не считал возможным заявить о своем праве на владение спорной вещью, то ему приходилось подчиниться преторскому интердикту, и в этом случае защита владения, то есть владельческая (поссессорная) защита посредством издаваемых претором владельческих интердиктов давала оперативную защиту владения, не обязывая владельца доказывать свое право на владение, поскольку такое доказывание, во-первых часто создавало бы практические трудности, а во вторых, затягивало бы процесс. В этом смысле правы те ученые, которые считают владельческую (поссессорную) защиту дополнительным инструментом облегчающим защиту права собственности и иного законного владения.

corpus possessionis - фактический элемент владения, заключающийся в телесном соприкосновении с объектом владения.

traditio chartae – выработанная в постклассическом римском праве процедура передачи владения посредством подписания сторонами передаточного акта

traditio instrumenti – передача права собственности посредством символической передачи владения во исполнение договора об отчуждении вещи посредством вручения документов

possessio naturalis – “естественное владение”, владение раба, или подвластного домовладыке члена семьи, а атакже арендатора, хранителя, ссудополучателя и иного владельца, получившего обладание вещью временно, на основании юридической сделки. Такое несамостоятельное владение не считалось имеющим юридическое значение, то есть не создавало для владельца обычных последствий владения (приобретательная давность, поссессорная защита, пассивная легитимация).

detentio – фактическое обладание вещью без намерения владеть ею как своей, то есть владение от чужого имени, по этой причине как правило не имеющее юридических последствий самостоятельного владения (таких как владельческая защита, приобретательная давность).

corpus possessionis - фактический элемент владения, заключающийся в телесном соприкосновении с объектом владения.

поссессорная (владельческая) защита – защита интердиктами любого фактического владения безотносительно к наличию или отсутствию у владельца права на него. Целью поссессорной защиты является пресечение недозволенного самоуправства и переведение всех имущественных конфликтов в сферу петиторного процесса, то есть спора о праве

интердикт - административное распоряжение магистрата, предписывающее прекратить определенные действия.

производное владение – см. аномальное владение

аномальное владение – держание, имеющее некоторые юридические последствия юридического владения (а именно, право на владельческую защиту)

possessio ad interdicta –см.“производное” владение

possessio ad usucapionem – владение для давности, или давностное владение. Таковым является только владение в юридическом смысле (юридическое владение), то есть владение вещью как своей.

§ 4. Собственность (Dominium). Право собственности

4.1. Понятие и содержание права собственности

4.2. Защита права собственности

4.3. quest4Виды и формы собственности в Римском праве

4.4. Первоначальные и производные способы приобретения права собственности

4.1. Понятие и содержание права собственности

Право собственности является важнейшим из вещных прав. Его можно определить как право абсолютного и исключительного господства над вещью. Такое понимание права собственности в римском праве отражено в самом термине dominium, которым римляне обозначали понятие собственности. В обыденном, неюридическом языке этот термин обозначал «господство, власть». Таким образом, понятие собственности предполагает неограниченную, абсолютную власть над вещью, которая является объектом данного права. Мысль об абсолютном характере власти собственника над вещью средневековые юристы в период рецепции римского права выразили через формулировку, что право собственности представляет собой ius utendi et abutendi, что можно перевести как «право пользования и злоупотребления». Смысл этой формулы состоит в том, что собственник может делать со своей вещью все, что ему угодно, в том числе не только пользоваться собственной вещью себе во благо, но и уничтожить ее по своему произволу. Хотя данная формула самими римскими юристами в таком значении не употреблялась, однако нельзя не признать, что она вполне адекватно отражает принципиальную позицию римского права в отношении идеальной теоретической модели права собственности.

Впрочем, хотя римское право, несомненно, гораздо более последовательно проводило в жизнь принцип абсолютности права собственности, чем право современное, тем не менее, и в римском праве этот принцип никогда не имел своего полного воплощения. В любую историческую эпоху власти собственника над принадлежащей ему вещью полагаются определенные ограничения в пользу общего блага, то есть публичного (общественного) интереса в недопущении осуществления собственником этой власти в ущерб правам и охраняемым законом интересам других лиц. (Об ограничениях права собственности см. ниже).

Хотя теоретически полнота господства собственника не позволяет исчерпывающим образом перечислить принадлежащие ему правомочия, то есть возможные способы осуществления им своего права (поскольку любой такой перечень не может быть исчерпывающим, коль скоро власть собственника имеет безграничный и всеобъемлющий характер), однако основные правомочия собственника можно перечислить. Это владение, пользование и распоряжение (данный трехчленный перечень в юридической литературе традиционно именуется «триада собственника», или просто «триада»). Поскольку этот перечень лишь примерный, к нему часто добавляют указание на иные возможные проявления власти собственника над вещью – право извлечение плодов (доходов) от вещи, право истребовать вещь из чужого незаконного владения (право виндикации), право на уничтожение вещи (которое, впрочем, логически вытекает из распорядительной власти собственника), и др.

Ограничения права собственности.

Хотя теоретически право собственности полно и безгранично, практически оно всегда опутано разнообразными ограничениями, установленными в интересах общего блага. Эти разнообразные ограничения можно свести к трем видам.

1. Специальные постановления закона, связанные с определенным субъектом или объектом права собственности. Их можно классифицировать на следующие разновидности:

   1. запрет на распорядительные акты собственника (как правило, на отчуждение или уничтожение вещи) в отношении некоторых видов вещей, или на их истребование из чужого незаконного владения при определенных условиях.

Так, согласно норме, появившейся еще в Законах XII Таблиц, собственник материалов, помимо его воли употребленных другим лицом на постройку или обустройство виноградника, не имел права требовать их выдачи до тех пор, пока они окончательно не отделены от той вещи, составной частью которой стали (например, бревна были употреблены для постройки дома). Собственник имел право получить двойную стоимость материалов от собственника строения или виноградника, что не лишало его права истребовать сам материал в том случае, если он перестанет быть составной частью здания или виноградника. То есть, оставаясь собственником материалов, ставших частью чужого здания, собственник не мог истребовать свою вещь из чужого незаконного владения до тех пор, пока она не перестанет быть частью здания.

2. ограничения на использование вещей определенного рода. В частности, здесь можно упомянуть существовавшие в муниципальных уставах градостроительные ограничения (касающиеся высоты и формы домов), а также обязанность собственника здания его ремонтировать, неисполнение которой могло привести к утрате им права собственности на здание.

Также в императорскую эпоху появились разные ограничения власти господ над рабами, введенные по соображениям гуманности.

3. ограничения права собственности на недвижимость, установленные законом в пользу любых соседей (права по соседству). Опять же еще Законы XII Таблиц закрепили право соседа требовать от собственника обрезать сучья с дерева, растущего на границе участков и затеняющего растения на соседнем участке.

Также было закреплено право соседа приходить и собирать раз в 3 дня плоды с его дерева, упавшие на соседний участок.

Собственник должен терпеть выступ на его участок соседней стены на определенную законом величину.

Собственник не имеет права изменять нормальный сток дождевой воды во вред соседнему участку (имеется в виду именно вред от воды, например, в результате размыва, а не ущерб от прекращения поступления той воды, которая была доступна ранее).

Сосед мог принудить собственника дать гарантию в форме преторской стипуляции на случай грозящего ущерба.

Собственник обязан терпеть дым, копоть, пар, пыль и сырость с соседнего участка или здания, если они проникают в умеренном количестве и вызываются нормальной эксплуатацией участка.

Сосед не должен загораживать ток соседа от доступа ветра.

4. установленные законом ограничения права собственности в общественном интересе (в интересах неопределенного круга лиц), вплоть до возможности принудительного уничтожения принадлежащего собственнику объекта или его изъятия в общественных интересах (экспроприация). Подобного рода ограничения в римском праве не столь многочисленны как в современном, однако, они имели место. Примеры:

Так, собственник берега публичной реки не имел права препятствовать использованию прибрежной полосы для целей судоходства (для перетаскивания волоком судов в тех местах, где глубина реки препятствует их нормальному прохождению, для причаливания судов, погрузки и выгрузки товаров).

Хотя собственник земельного участка по римскому праву считался и собственником находящихся под поверхностью участка недр земли, однако в постклассическом римском праве устанавливается право любого желающего на разработку месторождений полезных ископаемых (мрамора и других камней) на территории чужих земельных участков. При этом 1/10 прибыли от разработки месторождения принадлежала государству, и 1/10 – причиталась собственнику участка.

Собственник земельного участка обязан допускать на участок любого постороннего, который хочет отыскать занесенные на участок ветром или водой или по иной причине вещи.

2. Общие границы осуществления любого права (включая право собственности). По выражению римского юриста Гая: «никто не считается поступающим злоумышленно, если он пользуется принадлежащим ему правом». Это означает, что даже если осуществление своего права сопряжено с ущемлением прав и интересов третьих лиц, оно тем не менее правомерно. Если законом не установлено некое общее ограничение права собственности в интересах соседей, и данному конкретному соседу не принадлежит ранее установленное вещное или обязательственное право, которому корреспондировала бы обязанность собственника воздерживаться от определенного рода действий, затрагивающих интересы соседа, то собственник вправе осуществлять свое право (например, строить на своем участке), не заботясь об интересах соседа.

Однако, при кодификации Юстиниана в этот принцип были внесены коррективы. Если собственник осуществлял свое право с единственной целью нанести вред другому лицу, то такое осуществление права признается неправомерным. (Впоследствии в цивилистической терминологии осуществление своего права с единственной целью нанести вред другому стало именоваться французским термином шикана).

Кроме того, в источниках римского права можно найти указание на то, что в принципе субъективное право должно осуществляться «цивилизованным образом» (civiliter modo). Это значит, что его осуществление с причинением другому лицу несоразмерного ущерба (то есть вреда, который можно было избежать, достигнув того же результата), признается неправомерным.

3. Ограниченные вещные права третьих лиц на принадлежащую собственнику вещь. При коллизии этих прав с правом собственности собственник обязан уступить.

В ряде случаев, когда объем вещного права иного лица на вещь данного собственника столь велик, что самим своим существованием не оставляет собственнику никакой возможности осуществлять свое право, право собственности превращается в “голое право", без возможности его практической реализации. Однако при отпадении иных вещных прав, обременяющих данную вещь, право собственности автоматически восстанавливается в полном объеме. Это присущее праву собственности стремление восстановиться во всей своей полноте называется принципом эластичности права собственности.

4.2. Защита права собственности

Как и любое другое право, право собственности защищается посредством исков. Право на иск – это право требования, обязывающее определенное лицо к совершению известного действия, и обладающее способностью подлежать принудительной реализации юрисдикционным органом.

closetest6Виндикационный иск (виндикация – vindicatio)- это иск утратившего владение собственника к владеющему несобственнику.

quest6Таким образом, истцом по данному иску является собственник, который утратил владение вещью. Ответчик – любое лицо, неправомерно владеющее. Изначально в римском праве надлежащим ответчиком по иску считался лишь юридический владелец, а держатель ответчиком быть не мог. Однако впоследствии было признано, что ответчиком по виндикации может быть любой, кто фактически имеет возможность вернуть вещь собственнику (то есть как владелец, так и держатель). Впрочем, держатель мог привлечь к участию в процессе владельца, он имени которого он держит вещь, и в этом случае надлежащим ответчиком являлся этот последний.

Ответчик может быть добросовестным владельцем, в том случае, если на момент приобретения владения он не знал и не должен был знать о том, что он не приобрел права собственности или иного права на вещь, которое он противопоставляет виндикационному притязанию истца.

Ответчик является недобросовестным владельцем, если на момент приобретения владения он знал или должен был знать о том, что он не приобрел права собственности или иного права на вещь, которое он противопоставляет виндикационному притязанию истца. Особой категорией недобросовестных владельцев в римском праве был вор (fur). Он не просто осведомлен о неправомерности завладения им вещью, но и приобрел владение порочным образом. Например, лицо укравшее или присвоившее вещь, по римскому праву в любом случае считается fur, а лицо, купившее вещь у вора, осознавая или догадываясь, что оно осуществляет приобретение от неуправомоченного отчуждателя, являлось просто недобросовестным владельцем.

Римское право не ограничивало возможность виндикации у добросовестного приобретателя, считая, что по отношению к собственнику владение как недобросовестного, так и добросовестного владельца неправомерно. Однако, добросовестность или недобросовестность владельца (ответчика) имела значение с точки зрения:

1. ответственности ответчика за порчу или гибель вещи.

Вор с момента завладения вещью нес ответственность за ее порчу или гибель, случившиеся по какой угодно причине.

Недобросовестный владелец, не являющийся вором, нес ответственность за виновную (то есть произошедшую по его умыслу или неосторожности) гибель или порчу вещи, если она случилась до предъявления против него иска. Этим моментом считался момент литисконтестации. После предъявления иска он уже нес ответственность и за случайную гибель вещи, поскольку, в конечном счете, именно его поведение являлось причиной случайной гибели вещи. Например, если спорная лошадь погибла по время пожара в стойле, где ее держал ответчик, то хотя бы пожар произошел случайно (из-за удара молнии), однако следует принять во внимание, что если бы ответчик, не вступая в спор, возвратил заведомо чужую вещь истцу, не вступая в судебное разбирательство, то вещь уцелела бы. В развитие этой логики рассуждений римские юристы признают, что недобросовестный владелец не будет нести ответственность за случайную гибель вещи, случившуюся после предъявления против него иска, если он сумеет доказать, что гибель вещи была бы неизбежна, даже если бы он по первому требованию отдал ее истцу. Например, если имела место тяжба об объекте недвижимости, и здание смыло из-за паводка, то этот вредоносный факт в любом случае имел бы место, независимо от того, кто был бы владельцем вещи на момент наводнения – истец, или ответчик.

closetest14Добросовестный владелец нес ответственность за уничтожение или повреждение вещи только в том случае, если порча или гибель вещи случились после предъявления против него иска. closetest18Добросовестный владелец был избавлен от ответственности за порчу или гибель вещи, случившиеся до предъявления против него иска, независимо от того, была ли порча или гибель случайной, или виновной, так как он имел основания полагать, что является ее собственником, и именно по этой причине и признавался добросовестным владельцем. После предъявления иска он также не несет ответственности за случайную гибель спорной вещи, однако на него возлагается ответственность за ее умышленное уничтожение или повреждение, а также за причинение ей вреда по неосторожности. Имея основания предполагать, что возможно по результатам судебного разбирательства будет установлено, что спорная вещь на самом деле ему не принадлежит, добросовестный владелец с момента предъявления против него иска должен относиться к спорной вещи бережнее, чем к остальным своим вещам, имея в виду, что, возможно, это вещь чужая. По этой причине до окончания процесса он должен проявлять в отношении спорной вещи повышенную бережливость, хотя в отношении другого своего имущества он может вести себя сколь угодно небрежно, и даже вправе его уничтожить.

2. добросовестность или недобросовестность ответчика определяют и порядок расчетов между ними в случае виндикации.

Недобросовестный владелец обязан выдать или компенсировать все плоды и доходы, полученные им от вещи с момента завладения ею, а также компенсировать те плоды и доходы, которые он сам мог извлечь до начала процесса, и которые мог извлечь и которыми мог бы воспользоваться истец, если бы получил предмет спора в самый момент начала процесса по виндикации.

Добросовестный владелец обязан выдать плоды, извлеченные им и имеющиеся в наличии к моменту начала процесса. Плоды, полученные после начала процесса он тоже обязан выдать или компенсировать их стоимость в том случае, если они не были извлечены либо были утрачены по его вине.

Вопрос о возврате или компенсации плодов тесно связан с вопросом о возмещении истцом расходов (затрат, издержек) ответчика на вещь.

Расходы ответчика могут быть трех видов:

1. необходимые – то есть те, без которых вещь не может существовать (например, затраты на прокормление и лечение животного, на укрепление фундамента дома, грозящего обрушением)

2. полезные – те, которые не являются необходимыми, но увеличивают доходность вещи и ее полезные свойства

3. ненужные (произвольные) – те, которые не относятся к первым двум категориям и служат исключительно для удовольствия владельца, и для украшения, но функционально бесполезны. Чаще всего это расходы на роскошь.

Необходимые расходы компенсируются в полном объеме всякому владельцу вещи, кроме вора.

Полезные расходы возмещаются добросовестному владельцу, но с известными ограничениями. Во-первых, с одной стороны, возмещение расходов не может превышать увеличения ценности вещи на момент ее возврата собственнику, а с другой – собственных имущественных потерь ответчика от этих издержек. Они не возмещаются вовсе, если сам собственник, исходя из его собственного состояния имущества, никогда не мог бы их произвести.

Ненужные расходы не возмещаются никому.

Однако как добросовестный, так и недобросовестный владелец в тех случаях, когда собственник не обязан возместить ему расходы, имеет право отделить и унести с собой (если это возможно без порчи вещи), те улучшения, которые он произвел. Однако если они не могут быть использованы отдельно от основной вещи, и как таковые, в отрыве от нее, ценности не представляют, их отделение представляет собой злоупотребление правом, и поэтому недопустимо. (См.: Дигесты Юстиниана / Том II / отв. ред. Л.Л. Кофанов. М., 2002. С. 169 – 171).

Для возмещения тех расходов, которые виндицирующий собственник должен возместить добросовестному владельцу, последний не имеет права на иск, но лишь право удержания спорной вещи до момента возмещения ему указанных расходов.

Стоимость тех потребленных добросовестным владельцем плодов, которые он не обязан компенсировать, должна зачитываться в счет тех расходов, на возмещение которых он вправе претендовать, так что он может требовать от собственника лишь разницу между потребленными им плодами и собственными расходами. Периодические текущие издержки на вещь, произведенные для извлечения из нее плодов, возмещению не подлежат.

Хотя обычно ответчиком по виндикационному иску является владелец вещи, однако в ряде случаев ответчиком может быть и т.н. «фиктивный владелец», то есть лицо, которое:

4. умышленно или по грубой неосторожности избавился от владения, чтобы уклониться от спора

5. умышленно выдает себя за владельца, чтобы истец по виндикации проиграл спор, а для настоящего владельца завершилось тем временем течение срока приобретательной давности

Поскольку фиктивный владелец не в состоянии вернуть истцу само фактическое обладание вещью, которой он не имеет, он присуждается к выплате ему стоимости вещи (цены иска) и иных доказанных убытков истца ввиду утраты вещи.

Впрочем, присуждение по иску в формулярном процессе всегда осуществлялось в денежном выражении, так что ответчик был вправе либо выдать саму вещь, либо в некотором смысле выкупить ее у истца, выплатив ему ту сумму, в которую тот сам под присягой в суде оценит свое притязание (подробнее см. litis aestimatio в разделе УМК Производные способы приобретения права собственности).

Изначально надлежащим ответчиком по виндикации считался только юридический владелец, а не держатель. Однако с течением времени римские юристы отказались от строгого проведения этого принципа, признав, что надлежащим ответчиком по виндикации является тот, кто может вернуть фактическое обладание вещью, то есть сам обладает ею на момент предъявления собственником виндикационного иска. В постклассическом праве было признано, что если ответчиком по виндикации оказывался держатель, он был вправе потребовать привлечения в процесс того лица, по воле которого он держит вещь, то есть ее юридического владельца. В таком случае именно этот последний оказывался надлежащим ответчиком.

Если ответчик не оспаривал правомерность притязания истца, то претор присуждал истцу владение вещью, санкционируя ее изъятие у ответчика.

В римском формулярном процессе бремя доказательства возлагалось на истца. По этой причине ему было необходимо доказать свое право собственности на спорную вещь. Если ему не удавалось это сделать, в удовлетворении иска суд отказывал, и таким образом ответчик продолжал владеть вещью, хотя бы он не имел никакого права на владение. Поскольку предметом требования в виндикационном процессе всегда являлась индивидуально-определенная вещь, то истец должен был доказать и тождество вещи, то есть тот факт, что находящаяся во владении ответчика вещь – именно та, право собственности на которую принадлежит истцу, и владение которой он утратил.

Таким образом, для удовлетворения виндикационного иска истец должен был доказать:

1. тождество вещи, которая выбыла из его владения, и вещи, находившейся во владении ответчика

2. свое право собственности на эту вещь

Строго говоря, для того, чтобы доказать право собственности, недостаточно доказать например, факт покупки вещи истцом по виндикации, или получения ее в подарок и т.д., поскольку вполне возможно, что отчуждатель вещи (ее продавец, даритель и т.п.) не являлся собственником, и, соответственно, не мог передать истцу то право, которого он сам не имел.

По этой причине при приобретении права собственности каким-либо производным способом приобретения необходимо было доказать действительное существование права того лица, правопреемником которого полагает себя истец (такое лицо называется auctor), проследив «юридическую судьбу» вещи до момента приобретения на нее права собственности кем-либо из предшествующих владельцев одним из первоначальных способов приобретения данного права. Разумеется, если истец по виндикации приобрел вещь на основании сделки, которая являлась последней в цепи нескольких последовательных сделок по отчуждению данной вещи от одних лиц к другим, то такое доказывание оказывалось весьма затруднительно. Именно поэтому в период рецепции римского права в Средние века оно получило наименование «дьявольского доказательства» (probatio diabolica), поскольку оно выше человеческих сил, и на него способен только дьявол.

Выходом из положения стало допущение в качестве доказательства ссылки на истечение приобретательной давности, поскольку изначально в римском праве ее срок был чрезвычайно короток (1 год для движимых вещей и 2 года для недвижимых). Вдобавок лицо ссылающееся на приобретательную давность могло прибавить к сроку своего собственного владения также срок владения предшествующего владельца, от которого владение было получено в порядке правопреемства (по наследству, на основании договора купли-продажи или дарения, и т.р.).

Однако исключение из сферы действия приобретательной давности вещей, выбывших из владения собственника в результате кражи, а также предъявление к давностному владению ряда специальных требований, таких как добросовестность и правомерный титул владения (см. раздел УМК Первоначальные способы приобретения права собственности: Приобретательная давность), наряду с постепенным увеличением сроков приобретательной давности в позднейшие периоды истории римского права привело к тому, что и это доказательство права собственности не всегда могло быть использовано.

В связи с этим собственники, которые были не в состоянии доказать свое право собственности при виндикации, часто позиционировали себя как давностных владельцев, и предъявляли вместо виндикации Публицианов иск, который защищал давностного владельца.

Публицианов иск

actio Publiciana - mashtest8этот иск впервые был введен претором Публицием в 67 г. до н.э., поэтому и получил его имя. Претор признал право на такой иск за лицом, которое могло стать собственником по давности владения (давностным владельцем), однако еще не успело провладеть вещью установленный законом срок приобретательной давности.

Согласно господствующей в науке точке зрения, изначально не всякий давностный владелец имел право на Публицианов иск, а только т.н. преторский (бонитарный) собственник, то есть лицо, которому преторское право дает защиту, аналогичную той, право на которую по закону имеет собственник, хотя это лицо не является собственником по букве закона (то есть с точки зрения цивильного права), но может им стать по истечении срока приобретательной давности.

Подробнее о преторском (бонитарном) собственнике см. раздел УМК Виды и формы собственности в римском праве.

Впоследствии право на предъявление Публицианова иска было признано и за тем давностным владельцем, который, в отличие от преторского (бонитарного) собственника, был беззащитен против виндикационного иска цивильного собственника. ( О давностном владельце см. раздел УМК Первоначальные способы приобретения права собственности – Приобретательная давность).

Впрочем, историческое происхождение Публицианова иска спорно, так что вполне возможно, что дело обстояло прямо противоположным образом – то есть сначала претор гарантировал право на такой иск давностному владельцу, а затем по аналогии – и бонитарному собственнику.

Формула Публицианова иска была тождественна формуле виндикационного иска, однако ее отличие состояло в том, что в ней претор предписывал судье рассматривать дело так, как будто истец уже провладел вещью, владение которой им утрачено, в течение установленного законом срока приобретательной давности. Таким образом, в формулу Публицианова иска включалась фикция истечения срока приобретательной давности, а истец должен был доказать не то, что он является собственником по цивильному праву (до истечения давности он таковым не являлся), а лишь то, что его владение является давностным, то есть позволяет ему стать собственником по истечении срока приобретательной давности (давности владения). При создании Публицианова иск интерпретация по аналогии была необходима для того, чтобы перенести формы защиты права собственности, уже предусмотренные римским правопорядком, на отношения принадлежности, новые по своей сути, возникавшие в результате передачи приобретателю манципируемых вещей без совершения манципации, или добросовестного приобретения от неуправомоченного отчуждателя любых вещей.

Публицианов иск преторского (бонитарного) собственника мог быть предъявлен и удовлетворен не только против любого третьего лица, но и против собственника. В этом случае эксцепция собственника о том, что он имеет право собственности по цивильному праву, обессиливалась репликой истца о том, что вещь была ему продана и передана ответчиком (если истребовалась манципируемая вещь, ранее переданная истцу ответчиком без совершения манципации), или что истец является преторским наследником (bonorum possessor).

Что касается обычного давностного владельца, а не преторского (бонитарного) собственника, то его Публицианов иск был подобен виндикации, лишь будучи предъявлен против третьего лица, которое не являлось собственником вещи. Кроме того, он был бессилен в том случае, если сам ответчик также являлся добросовестным приобретателем вещи, а значит, являлся таким же давностным владельцем, как и истец. Это правило являлось частным случаем применения общего принципа: «при прочих равных владелец имеет преимущественное положение». Таким образом, Публицианов иск как правило имел силу лишь против третьих лиц - недобросовестных приобретателей.

Следовательно, давностный владелец имел преимущественную правовую позицию по отношению к любому третьему лицу, которое приобретало владение, осознавая неправомерность своего приобретения, однако он проигрывал процесс, если ответчик являлся цивильным собственником или таким же давностным владельцем.

Публицианов иск не следует смешивать с владельческой (поссессорной) защитой, которая осуществлялась посредством преторских интердиктов (см. раздел УМК Поссессорная (владельческая) защита.)

Этот иск является инструментом петиторной, а не поссессорной защиты, поскольку давностное владение, в отличие от простого владения как факта, является вещным правом.

При наличии поссессорной защиты необходимость в Публициановом иске объясняется тем, что владельческий интердикт мог быть предъявлен только непосредственно против нарушителя владения, в то время как Публицианов иск, как и виндикационный иск, мог быть предъявлен и против третьего лица, которому захватившее владение лицо передало затем это владение, притом, что это третьего лицо знало или должно было знать о неправомерности своего завладения.

По аналогии Публицианов иск мог быть предъявлен и в ситуации, когда фактическое обладание вещью давностным владельцем не утрачено, но третье лицо так или иначе препятствует его свободному хозяйственному господству над вещью. В таком случае Публицианов иск подобен не виндикации, а негаторному иску.

Негаторный иск

Иск об устранении нарушений, не связанных с лишением владения, предъявляется собственником в ситуации, когда он:

• не лишен владения принадлежащим ему индивидуально-определенным имуществом

• его владение нарушается третьим лицом, присваивающим себе право сервитутного типа (прохода, проезда через участок, пристройки сооружений к стене и т.п.) или узуфрукт на вещь, находящуюся в собственности истца

Такой иск называется негаторным (actio negatoria). Латинское наименование данного иска переводится как «отрицающий иск». В римском праве он обычно использовался лишь в одном специфическом случае – а именно, когда кто-либо безосновательно приписывал себе сервитут или узуфрукт в отношении вещи собственника.

Основанием предъявления иска является наличие права собственности истца и факт его нарушения ответчиком.

Правомерность действий ответчика исключает удовлетворение негаторного иска.

Если ответчик оправдывает свои действия, ссылаясь на наличие у него права на их совершение, он обязан доказать это утверждение.

В случае удовлетворения негаторного иска суд своим решением должен подтвердить существование свободного от обременений права собственности истца и предписать ответчику:

• совершить определенные действия (например, убрать неправомерно возведенную им водопроводную трубу, или пристройку к стене соседского дома), таким образом, восстанавливая положение, существовавшее до нарушения права

• воздерживаться в дальнейшем от совершения действий, нарушающих право собственности (прекратить систематическое несанкционированное использование чужой собственности).

• возместить вред, причиненный совершенным нарушением права собственности.

• выдать неосновательное обогащение, полученное благодаря совершенному нарушению права собственности

По некоторым данным, наряду с негаторным иском в римском праве существовал близкий ему прогибиторный (запретительный) иск (actio prohibitoria). Отличие в формуле этих исков состояло в том, что если негаторный иск подлежал удовлетворению в том случае, если ответчику не удастся доказать наличие у него права сервитутного типа на вещь истца, то при прогибиторном иске вопрос о праве ответчика не рассматривался в принципе, и истцу достаточно было доказать свое право запретить ответчику совершать определенные действия, ущемляющие право истца.

Некоторые исследователи римского права подвергают сомнению факт существования подобного иска, однако, по-видимому, логически его существование оправданно, поскольку ответчик может нарушать право собственности истца, и не приписывая себе самостоятельного права в отношении данной вещи. Впрочем, при наличии в римском праве владельческой защиты очевидно собственнику было проще потребовать защиты владения, а не права собственности, в ситуации, когда нарушитель и не пытается обосновать правомерность собственных действий, поэтому для применения прогибиторного иска оставалось не так уж много места.

Так или иначе, но с точки зрения современных представлений прогибиторный иск можно считать разновидностью негаторного иска.

Если сравнивать виндикационный и негаторный иски, то главное отличие rei vindicatio и opentest2actio negatoria состоит в том, что виндикация предъявляется в ситуации, когда собственник утратил владение (фактическое господство) над своей вещью, и предметом данного иска является возврат утраченного владения, между тем как правом на предъявление негаторного иска собственник обладает в ситуации, когда владение им не утрачено, однако его право собственности нарушается действиями ответчика.

vindicatio – см. виндикация.

виндикация - иск утратившего владение собственника к владеющему несобственнику, предъявляемый с целью возврата владения вещью со всеми плодами и приращениями, а также возмещения нанесенного вещи вреда.

литисконтестация – засвидетельствование спора, то есть момент, с которого иск считается принятым к рассмотрению

actio Publiciana – см. Публицианов иск

публицианов иск – предъявленный добросовестным приобретателем виндикацинный иск, с содержащимся в формуле иска указанием претора судье фингировать (fingere) то, что истец уже провладел истребуемой им вещью как добросовестный владелец в течение срока приобретательной давности.

4.3. quest4Виды и формы собственности в Римском праве

Формы собственности

1. Цивильная (квиритская) собственность. Это право собственности, которое могло принадлежать только тем лицам, у которых имеется jus commercii, то есть гражданам и латинам (о них см. подробнее раздел УМК Лица).

Название этой формы собственности происходит от того, что ее правовой режим, способы приобретения, утраты и защиты определялись нормами цивильного права, зафиксированными в законах. Сами римляне называли себя квиритами, поэтому иное название этой формы собственности – квиритская собственность.

Объектами квиритской собственности являлись манципируемые вещи (см. раздел УМК Объекты прав), для передачи права собственности на которые законом были установлены особые формы (манципация).

Порядок передачи права собственности на неманципируемые вещи по квиритскому праву ничем не отличался от способов приобретения данного права по «праву народов» (jus gentium), поэтому римские юристы указывали, что правовой режим и оборот манципируемых вещей регулируется цивильным правом, а оборот неманципируемых вещей – правом народов (даже между римлянами). Для правильного понимания этого тезиса надо иметь в виду, что по воззрениям римлян естественное право (jus naturale) – это сердцевина любой правовой системы, общая для всех народов. Оно в наиболее чистом виде выражено в «праве народов» (jus gentium). В этом смысле последнее действует и в отношениях между римлянами, как часть римского цивильного права, постольку, поскольку цивильное право не устанавливает иные нормы.

Так, в частности, по воззрениям римлян традиция (передача владения с намерением передать право собственности) – это общий всем народам способ приобретения права собственности, который является, поэтому, не только частью римского цивильного права, но и институтом «права народов». В то же время манципация является уникальной особенностью римского правопорядка, и поэтому является способом приобретения права собственности по цивильному праву. В цивильном праве по своему юридическому значению факта, с которым правопорядок связывает возникновение права собственности у приобретателя, манципация заменяет традицию в отношении тех вещей, для которых такой способ передачи права собственности предписан законом (манципируемых вещей).

Цивильная собственность обозначалась термином «господство» (dominium), в котором выражалось древнее понятие власти домовладыки над всеми членами семьи и в равной мере над всем семейным имуществом.

2. mashtest7Преторская (бонитарная) собственность.

Этим понятием обозначается ситуация, когда по нормам преторского права лицу, которое по закону (то есть по цивильному праву) собственником не является, в форме Публицианова иска гарантируется правовая защита, аналогичная той, правом на которую по цивильному праву обладает собственник. При этом такая защита предоставляется и против собственника по цивильному праву, а не только против третьих лиц.

В это отличие преторского (бонитарного) собственника от обычного давностного владельца. По выражению римских юристов, в такой ситуации право собственности по цивильному праву превращается в «голое право», поскольку цивильный собственник, формально оставаясь таковым, практически не имеет возможности владеть, пользоваться и распоряжаться вещью. Все это может делать тот, кому претор дает правовую защиту (преторский собственник). Сами римляне предпочитали называть преторского собственника не dominus, а его право – не dominium (собственность), а характеризовали его правовое положение описательно, говоря, что он имеет возможность «иметь вещь в имуществе» (in bonis habere). От этого латинского сочетания in bonis и был образован современный термин «бонитарный собственник». Собственником его называют потому, что объем правовых возможностей (правомочий), который гарантирован такому лицу по преторскому эдикту, в экономическом смысле аналогичен власти собственника над вещью, и он имеет такую же абсолютную защиту против любого третьего лица, как и цивильный собственник. Последний, напротив, бессилен против бонитарного собственника. Однако теоретически цивильный собственник остается таковым, поэтому, если представить ситуацию, когда «бонитарный собственник» умирает, не оставляя наследников по закону и не составив завещания, то в такой ситуации цивильный собственник сможет опять беспрепятственно осуществлять свое право.

Впрочем, это раздвоение собственности на формальную, но практически неосуществимую собственность по цивильному праву, и действительную собственность по преторскому праву (которая, однако, с точки зрения закона есть не более чем давностное владение), чаще прекращается иным способом, а именно – в результате истечения приобретательной давности, которая превращает преторского собственника в цивильного собственника, и одновременно погашает право того лица, которое ранее было собственником по цивильному праву.

Во II в. н.э. эта новая ситуация была не только описана, но и обоснована теоретически Гаем, который утверждал, что у иностранцев существовал только один вид собственности, отчего можно было или быть собственником или им не быть, как когда-то рассуждали и римляне: можно было быть собственником «по праву квиритов» (ex iure Quiritium), или не быть собственником вообще. Но впоследствии – продолжал рассуждение Гай – в Риме dominium претерпело “деление” в том смысле, что один субъект мог быть dominus ex iure Quiritium какой-либо res, а другой мог иметь ее в имуществе (in bonis habere), как в случае продажи res mancipi без mancipatio. (Институции Гая / Памятники римского права: Законы XII таблиц. Институции Гая. Дигесты Юстиниана. М., 1997. С. 49). У римлян собственность (dominium), поэтому, была “двойной” (duplex), заключал Гай, рассуждая об осуществлении potestas над рабами. (Институции Гая / Памятники римского права: Законы XII таблиц. Институции Гая. Дигесты Юстиниана. М., 1997. С.24).

Рассуждение Гая, особенно в части, касающейся «двойной собственности» (duplex dominium) привело затем в научной литературе к делению римской собственности на 2 формы: на “цивильную собственность” и “преторскую собственность”. Это деление представляло собой проекцию двух различных правовых систем римского права: цивильного права (ius civile) и преторского права (ius honorarium). ( О конкретных случаях противопоставления цивильного собственника и преторского собственника см. раздел УМК Первоначальные способы приобретения права собственности – Приобретательная давность, а также раздел о преторских наследниках (наследниках по преторскому праву) в разделе УМК Наследственное право).

Понятие бонитарной собственности утрачивает актуальность после окончательной формальной отмены Юстинианом манципации (которая к его времени уже давно не применялась на практике), и реформирования им же системы наследственного права, исключившей двойственность фигур преторского и цивильного наследников.

3. Провинциальная собственность

С древнейших времен римское правительство отдавало в частные руки в полное пользование, но не в полную собственность, общественные земли, среди которых преобладали земли, захваченные во время войны. Право таких пользователей государственной земли именовалось «владение» (Possessiо). В данном случае этот термин обозначал особого рода право пожизненного наследуемого владения, которое часто давалась на неопределенное время, но теоретически всегда оставалось отзываемым по воле государства в любой момент. Аналогичный режим действовал для муниципальных земель В эпоху принципата земли в провинциях, простиравшиеся на огромные расстояния, хотя и рассматривались как собственность римского народа или императора, но отдавались в пользование частным лицам на разных основаниях. В практическом плане, однако, признание собственности на эти земли за народом или императором выражалось только (да и то не всегда) во взимании периодической арендной платы (stipendium vel tributum).

Обычно такие владельцы общественных земель не встречали препятствий в постепенном расширении своих полномочий по распоряжению ими. Таким образом, указанные владения получили характер постоянных, а земли, в конце концов, стали передаваться не только по наследству, но также и отчуждаться владельцами при их жизни по юридическим сделкам. Широкие правомочия по распоряжению землями – признанные или допускавшиеся, а также предоставление таким владельцам по аналогии вещным исков, защищавших цивильное право собственности, привело к тому, что в научной литературе такая владельческая ситуация не совсем точно определяется как “провинциальная собственность”.

В своих “Институциях” Гай утверждает, что земли в провинциях рассматривались как собственность (dominium) римского народа и императора, а частные лица имели на них лишь “владение и узуфрукт”. Эта ситуация объясняется, прежде всего, тем, что категория и правовой режим dominium’а могли применяться исключительно на италийской территории (а также на тех землях вне Италии, на которые распространялось «право Италии» (ius Italicum). Между тем, территория провинций представляла собой самую значительную часть Империи. С другой стороны, в ту же эпоху продолжали сохраняться некоторые структурные элементы, которые резко разграничивали правовой режим италийских земель от режима земель провинциальных, например обложение последних периодической арендной платой (vectigal) и традиционное различие актов по их передаче. Для передачи права собственности на земли в Италии применялись торжественные акты ( mancipatio и in iure cessio). Для передачи права на провинциальные земли было достаточно простой традиции . Однако, в III в. н. э. италийские земли также были обложены земельным налогом, а traditio превратилась в передаточный акт всеобщего значения.

Таким образом, в постклассическом римском праве различие цивильной собственности и пожизненного наследуемого владения провинциальными землями (провинциальной собственности) исчезает.

4. Собственность иностранцев (перегринов).

Иностранцы, которые не обладали jus commercii, не могли и быть цивильными собственниками. Однако римляне признавали, что существует и право собственности «по праву народов». Для защиты этого права они допустили применение в практике «претора по делам иностранцев» (praetor peregrinus) исков, заимствованных по аналогии из цивильного права. В формулу этих исков вставлялась фикция, согласно которой судье предписывалось решить дело так, как если бы истец был римским гражданином, и у него было право собственности по цивильному праву.

Впрочем, такая практика засвидетельствована источниками лишь применительно к искам, вытекающим из факта кражи, и из причинения вреда чужому имуществу. Возможно, что остальные иски были недоступны иностранцам, и им приходилось довольствоваться владельческой защитой.

Виды собственности.

Собственность может быть индивидуальной и общей.

quest5Общая собственность (condominium)

Невозможна ситуация принадлежности права собственности на вещь в целом нескольким друг от друга независящим собственникам. Это противоречит понятию о собственности. Однако, возможна ситуация, когда одно право собственности принадлежит совместно нескольким лицам. Они вместе, по общему согласию (то есть на основе консенсуса) осуществляют правомочия владения, пользования, распоряжения вещью. Такое положение может возникнуть: 1) в результате заключения договора товарищества (societas), когда участники данного договора (товарищи) объединяют имущественные вклады в единый имущественный комплекс, призванный служить той хозяйственной цели, ради которой образовано товарищество, или сообща покупают вещь, чтобы совместно извлекать из нее хозяйственную выгоду 2) помимо воли участников общей собственности - в результате случайного смешения вещей, принадлежащих разным собственникам, и образующих нераздельную общую массу, или в результате наследования, когда несколько сонаследников принимают наследство или несколько солегатариев - легат. В первом случае порядок пользования общей вещью определяется договором. При отсутствии договора отношения сособственников регулируются нормами объективного права, устанавливающими правовой режим общей собственности. Применительно к общей собственности римские юристы говорили об общности (communio) имущества, а сособственников называли «товарищами» (socii), считая даже при отсутствии договора, что их отношения подобны тем, которые устанавливаются договором товарищества (societas). В период рецепции римского права появился термин «сособственность» (condominium).

Римские юристы считали, что хотя сама вещь принадлежит сособственникам нераздельно, однако у каждого из них есть доля в праве собственности на вещь. Таким образом, римская общая собственность всегда – собственность долевая. По общему правилу доли считаются равными, однако договором (или завещанием) может быть решено иначе. При случайном смешении принадлежащих различным лицам однородных веществ (вина, зерна и т.п.) размер доли каждого определяется объемом вещества, принадлежавшего ему до смешения. Размер доли влияет на участие ее обладателя в прибылях и убытках, связанных с данной вещью. Не допускается «львиное товарищество», в котором одному товарищу принадлежит только участие в прибылях, а другому – только в убытках. Однако договором может быть установлено непропорциональное участие сособственника в прибылях и убытках.

Доля в праве общей собственности рассматривалась как самостоятельный объект прав. Ее можно закладывать, продавать, дарить, завещать без согласия остальных сособственников (если речь не идет о товариществе, поскольку вступление другого лица в договор товарищества против воли остальных товарищей невозможно). Римское право не знает каких-либо привилегий сособственников при отчуждении одним из них доли в праве общей собственности. В частности, не существовало права преимущественной покупки другими сособственниками продаваемой участником общей собственности доли.

Поскольку право общей собственности осуществляется на основе консенсуса, не допускаются произвольные акты одного из сособственников по осуществлению своего права собственности. Так, например, самостоятельное использование сособственником общей вещи против воли остальных неправомерно.

В конфликтной ситуации, когда консенсус отсутствует, можно прибегнуть к иску о разделе общего имущества (actio communi dividundo). Если вещь является нераздельной, то она должна быть передана одному из сособственников в единоличную собственность, с возложением на него обязанности компенсировать остальным стоимость их долей. Раздел возможен либо по соглашению, либо по судебному решению.

dominium - власть, господство, собственность.

легат per vindicationem – “виндикационный легат”, то есть завещательный отказ (легат), по которому легатарий (отказополучатель) приобретает отказанное ему завещателем вещное право в момент принятия наследства наследником.

4.4. Первоначальные и производные способы приобретения права собственности

Прежде всего, следует отметить, что было бы не вполне корректным указывать, как это сделал в свое учебнике Д.В. Дождев, что различение способов приобретения права собственности на первоначальные ( независимые от объёма прав предшественника ) и производные не было известно ни римским, ни средневековым юристам, и было впервые предложено Гуго Гроцием и утвердилось лишь в трудах пандектистов⁴. Это мнение может быть принято исключительно в том смысле, что имеющиеся в нашем распоряжении источники не содержат соответствующих дефиниций. Однако, отсутствие соответствующих определений не означает отсутствия в юридической мысли подпадающих под эти определения представлений. Как отмечал И.С. Перетерский, в Дигестах “не содержится определения ряда основных частно - правовых понятий. Так, при наличии многих сотен фрагментов, посвящённых собственности..., нет определения контракта, деликта, иска.”⁵ Однако, было бы абсурдно на этом основании утверждать, что указанные явления юридической жизни не осознавались римскими юристами. Аналогичным образом дело обстоит и с делением способов приобретения права собственности на первоначальные и производные.

Хотя в дидактической литературе, разновидностью которой являются “Институции” Гая, способы приобретения права собственности делятся на способы приобретения по «праву народов» и по цивильному праву, однако, римские юристы осознавали, что эти способы могут быть классифицированы и по иным основаниям, в частности, что quest2в одних случаях право собственности приобретается в порядке правопреемства (successio ) и объём приобретаемого права определяется объёмом прав правопредшественника (auctor ), а в других - нет. Обычно для иллюстрации этого тезиса приводят знаменитый афоризм Ульпиана ( D. 50. 17.54 ) о невозможности передать другому больше прав, чем имеешь сам. (Дигесты Юстиниана. Том VII. Полутом 2. / Отв. ред. Л.Л. Кофанов. М.,2005. C.535) Однако, можно привести и другие максимы римских юристов, выражающие ту же мысль. Так, Павел в комментариях к Плавцию указывал: “Тот, кто преемствует другому в праве или собственности, должен пользоваться его правом”. (Дигесты Юстиниана. Том VII. Полутом 2. / Отв. ред. Л.Л. Кофанов. М.,2005. C. 558) В другом месте того же сочинения он писал: “Я не должен быть в лучшем положении, чем мой правопредшественник, от которого ко мне перешло право”. (Дигесты Юстиниана. Том VII. Полутом 2. / Отв. ред. Л.Л. Кофанов. М.,2005. C. 556). Также Помпоний в 39 - ой книге “(Комментариев) к Квинту Муцию” объясняет, что: “ Когда производится отчуждение, то мы переносим на другое лицо собственность во всем относящемся к ней, что существовало бы, если бы вещь оставалась у нас”. (Дигесты Юстиниана. Том III. / Отв. ред. Л.Л. Кофанов. М.,2003. C.590)

Но самым характерным в этом смысле является данный Ульпианом комментарий к Сабину: “Традиция должна и может перенести на того, кто принимает, ничуть не больше ( прав ), чем имеется у того, кто передаёт. Итак, если кто - либо имел право собственности на земельный участок, то его он переносит ( на получателя) путём традиции, а если не имел, то на того, кто получает ( вещь), он ничего не переносит.§ 1. А, всякий раз как право собственности переносится на того, кто получает (вещь), оно переносится таким, каким оно было у того, кто осуществляет традицию. Если земельный участок был обременён сервитутами, он переходит с сервитутами, если был свободен (от обременений , переходит) каким был. И если вдруг земельному участку, который был передан, полагаются сервитуты, с правом на положенные сервитуты он передаётся. Итак, если кто - либо, когда передавал земельный участок, сказал, что свободен ( от обременений ) тот ( земельный участок ) , который обременён сервитутами, это ничуть не отменяет сервитутного права на земельный участок, однако же, ( передающий ) обязывается и должен будет предоставить то, что сказал”.( Дигесты Юстиниана. Том VI. Полутом 2. / Отв. ред. Л.Л. Кофанов. М.,2005. C.28). Таким образом, следует признать, что, поскольку римскому праву не чуждо понятие правопреемства, то ему не чуждо и деление способов приобретения права собственности на производные, связанные с правопреемством, и первоначальные, не предполагающие преемства в правах между новым собственником и его предшественником.

Такому выводу на первый взгляд противоречит ещё одно утверждение Ульпиана ( D. 41. 1. 46.), которое вроде бы свидетельствует в пользу противоположной точки зрения: Ульпиан в 65-ой книге "(Комментариев ) к эдикту". Не является новым, что тот, кто не имеет права собственности, предоставляет право собственности другому: ведь и кредитор, продавая залог, предоставляет основание ( приобретения ) права собственности, которого сам не имел. (Дигесты Юстиниана. Том VI. Полутом 2. / Отв. ред. Л.Л. Кофанов. М.,2005. C. 46).

К сожалению, будучи вырвано составителями “Дигест” из своего контекста, данное высказывание не может быть интерпретировано со стопроцентной уверенностью, однако, то, что оно сделано именно Ульпианом, и то, каким примером он его иллюстрирует, заставляет считать, что в данном случае автор хочет показать не то, что по римскому праву возможно приобретение права собственности от неуправомоченного отчуждателя, а то, что несобственник может быть управомочен собственником на отчуждение вещи, и передачу приобретателю уже существующего, хотя и не принадлежащего самому отчуждателю права собственности. Что касается приобретения права собственности от неуправомоченного отчуждателя, то этот институт - порождение германской правовой традиции, поскольку “германское вещное право не следует правилу римского права nemo plus juris transferre ad alium potest quam ipse habet”⁶.

Практическое значение деления способов приобретения права собственности на первоначальные и производные вытекает из уже цитированной формулы Ульпиана: «нельзя передать прав больше, чем имеешь сам».

Это значит, что при переходе права собственности от прежнего собственника к новому собственнику (производный способ приобретения) данное право переходит к новому субъекту в том же объеме, в каком оно существовало у его правопредшественника, то есть со всеми его обременениями и ограничениями, которые появились ранее.

При первоначальном способе приобретения право собственности возникает заново, независимо от прав прежнего собственника, если у вещи в принципе ранее был собственник, так что оно приобретается свободным от всех ограничений и обременений.

Это имеет практическое значение применительно к такому способу приобретения права собственности как приобретательная давность. В этом случае по давности владения помимо воли собственника владельцем приобретается право собственности на чужое имущество, и одновременно прекращается ранее существовавшее право собственности. Вопрос состоит в том, прекращаются ли при этом и иные права на данную вещь, которые существовали ранее. Римские юристы не дали однозначного ответа на этот вопрос, поэтому в истории европейской цивилистической традиции отнесение приобретательной давности к первоначальным способам приобретения права собственности постоянно вызывало споры.

closetest21По крайней мере погашение приобретательной давностью узуфрукта было допущено в постклассическом праве. В 531 г. Юстинианом был издан закон, по которому узуфрукт погашается эксцепцией ответчика со ссылкой на приобретение последним права собственности на спорную вещь по давности владения. closetest22Римские юристы признавали и то, что приобретение права собственности по давности владения погашает и ранее существовавшие на данную вещь залоговые права.

Первоначальные способы приобретения права собственности.

Завладение (occupatio).

Стать собственником вещи путем простого приобретения владения ею возможно в том случае, если вещь является ничейной, то есть не имеет собственника. Такая ситуация возможна в двух случаях:

1. вещь никогда не имела собственника (ничейная вещь в собственном смысле слова – res nullius). Классическими примерами подобного рода является приобретение охотником или рыболовом права собственности на пойманную дичь или рыбу. Для того, чтобы стать собственником, необходимо действительное завладение (то есть установление действительного господства над вещью). closetest16оккупирует ничейную вещь тот, кто устанавливает над ней свое господство, поэтому если один охотник ранил животное, а другой его поймал, то собственником по праву оккупации становится последний. (Подробнее см.: Дигесты Юстиниана / Том VI. Полутом 2. / Отв. ред. Л.Л. Кофанов. М., 2005. С. 11 - 13)

2. вещь брошена собственником (то есть он отказался от владения вещью и от права собственности на нее – res derelicta). В римской юриспруденции вызывал споры вопрос о юридической природе оставления (выбрасывания) собственником своей вещи. Сабинианцы считали, что брошенная вещь становится ничейной с момента, когда собственник ее оставил, и дальше приобретается новым собственником как res nullius. В то же время представители школы прокулианцев считали, что оставление вещи (derelictio) представляет собой передачу владения неопределенному лицу, то есть двусторонний акт. Соответственно в рамках такого подхода дереликция оказывается производным способом приобретения права собственности, а право собственности лица, отказавшегося от владения, прекращается не в момент, когда он бросил вещь, а в момент, когда ею завладел тот, кто намерен стать ее собственником.

В тех случаях, когда для передачи права собственности недостаточно простой передачи владения, а требуется соблюдение дополнительных формальностей (манципируемые вещи), с точки зрения прокулианцев оккупация невозможна, и такая вещь становится собственностью завладевшего ею только на основании приобретательной давности.

Отказ от владения не всегда означает отказ от права собственности, поскольку он может быть вынужденным (как, например, в случае выбрасывания груза за борт для спасения судна во время шторма). Равным образом не всегда очевидно, было ли владение утрачено помимо воли собственника, или он отказался от него добровольно (например, потеряна вещь или выброшена). Иногда не ясно даже то, утрачено ли владение (например, собственник земельного участка долгое время отсутствует по неизвестной причине, которая вполне может быть уважительной, так что о его намерении отказаться от владения не может быть и речи). Во всех этих случаях оккупация невозможна, и приобретение права собственности возможно только по давности владения (при наличии всех тех признаков владения, которые необходимы для приобретательной давности, в частности – добросовестности владения).

Обнаружение клада. Клад это ценные вещи, зарытые в землю или иным образом спрятанные, установление собственника которых не представляется возможным. (Подробнее см.: Дигесты Юстиниана / Том VI. Полутом 2. / Отв. ред. Л.Л. Кофанов. М., 2005. С. 37)

По общему правилу клад принадлежит собственнику земли, на которой он был найден. Это правило действует в том случае, если клад был обнаружен самим собственником земельного участка, или розыски клада осуществлялись по его поручению, или наоборот, обнаружившее клад лицо осуществляло раскопки без ведома собственника земельного участка или вопреки его воле. Однако в том случае, если клад был случайно обнаружен лицами, которые вели земляные работы (или просто находились на участке) по воле собственника, он подлежит разделу между собственником земли и лицом, обнаружившим клад, поровну. Такой порядок был введен при императоре Адриане (до этого и в такой ситуации клад полностью получал собственник земельного участка). Если клад найден на священном или религиозном участке, то он полностью принадлежит нашедшему. Если клад найден на публичном (государственном) земельном участке, то половина клада отходит фиску как собственнику. closetest19Не всякая спрятанная вещь это клад. Не считаются кладом вещи, в отношении которых возможно установление личности их собственника, например, если вещь входила в состав наследства, но наследник не знал о ее существовании, так как она была спрятана в тайнике, и продал объект недвижимости вместе с находившимся в нем тайником, то вещь в тайнике не будет кладом, если можно доказать ее принадлежность умершему, но она не будет и проданной вещью, так как не являлась составной частью объекта недвижимости, а продать то, о наличии чего не подозреваешь – невозможно.

Приращение (accessio, inaedificatio) – неразрывное присоединение одной (побочной) вещи к другой (главной) вещи. mashtest4В результате по общему правилу собственник главной вещи приобретает право собственности и на побочную вещь как на неотделимую часть вещи главной. Есть 2 вида ситуаций приращения:

1. приращение движимых вещей к недвижимым (посев, посадка, застройка)

2. приращение движимых вещей к движимым (сварка, окраска, нанесение рисунка или письма). При сварке право собственности приобреталось тем, кто имел право собственности на функционально главную вещь. В остальных случаях – собственник материала, на который была нанесена краска или чернила. Однако по поводу картины возник спор между сабинианцами и прокулианцами. Вопреки общему принципу римского права прокулианцы приписывали право собственности на картину, нарисованную на чужом материале, художнику, а не собственнику материала (на художника при этом возлагалась обязанность выплатить стоимость материала бывшему собственнику). То есть в этом решении прокулианцев явно видно, что они считали труд художника главнее материала. Эта точка зрения была воспринята и в кодификации Юстиниана.

Речные наносы – об этом см.: Дигесты Юстиниана / Том VI. Полутом 2. / Отв. ред. Л.Л. Кофанов. М., 2005. С. 15 – 17; 37; 53 - 55)

Слияние (confusio) и смешение (commixtio) – это соединение однородных жидкостей (вино, масло) или сыпучих вещей (зерно, мука и др.) разных собственников. Если соединение произошло добровольно, образуется общая долевая собственность.

closetest15Однако, если смешение произошло помимо их воли (случайно) – имеется фикция сохранения индивидуального права собственности, и возможна «виндикация количества» (vindicatio quantitatis), то есть истребование вещным иском (actio in rem) того количества определенных родовыми признаками вещей, которое подверглось смешению. Впрочем, предъявление vindicatio quantitatis возможно постольку, поскольку можно доказать, что вещи данного лица находятся в общей массе. (См. например: Dig.6.1.5.pr. Ульпиан в 16-ой книге “Комментариев к эдикту”. Дигесты Юстинана. Том II. / Отв. ред. Л.Л. Кофанов. М., “Статут”. 2002. С. 149). Если этого доказать невозможно, надо предъявлять кондикцию (иск о возврате неосновательного обогащения) против того, в чьем владении находится смешавшаяся масса.

Видимо на случай неопределенности владения смешанной массой римский юрист Кассий высказал мнение, что собственником получившейся в результате смешения массы является тот собственник, кому принадлежала большая часть подвергшегося смешению вещества.

mashtest3Спецификация (переработка). Это изготовление новой вещи из принадлежащего другому собственнику материала не по его поручению. Сабинианцы считали, что новая вещь принадлежит собственнику материала, прокулианцы – что спецификатору. (Подробнее см.: Дигесты Юстиниана / Том VI. Полутом 2. / Отв. ред. Л.Л. Кофанов. М., 2005. С. 17)

В последнем случае против добросовестного спецификатора полагается иск о возмещении убытков (иск по аналогии). Если спецификатор действовал сознательно, полагался штрафной иск о краже. В постклассическом праве (и в Кодексе Юстиниана) утвердилась точка зрения, что собственником новой вещи является спецификатор, если он действовал добросовестно. Однако, если вещь может быть возвращена в первоначальное состояние, она всегда принадлежит собственнику материала. Например, бронзовый кубок, отлитый из чужого слитка бронзы, всегда можно расплавить.

Приобретение плодов

Плоды в узком смысле слова – это органические произведения вещи (приплод скота и яйца, фрукты, овощи и т.п.), которые естественным образом периодически поступают от нее при нормальном использовании плодоприносящей вещи без уничтожения или повреждения ее субстанции. Поэтому, например, не будет плодом мясо или бревно – продукты переработки вещи человеком.

Плод становится самостоятельной вещью не с момента своего появления, а с момента отделения от основной вещи (с момента сепарации). Например, сепарация приплода скота происходит в момент его рождения, а сепарация фрукта или овоща – в момент его отделения от плодоносящего растения или от корня в земле. Следует отличать момент сепарации от момента перцепции – присвоения плода лицом, управомоченным на обращение плодов в собственность.

По общему правилу, лицом управомоченным на присвоение плодов является собственник. Однако, таким правомочием может обладать и другое лицо – например, арендатор, получивший данное правомочие по договору с собственником, а также субъект ограниченного вещного права. Собственник плодоприносящей вещи становится собственником ее плодов с момента сепарации последних, а прочие лица, управомоченные на присвоение плодов, становятся собственниками лишь с момента перцепции. Эти два момента могут не совпадать во времени. При их несовпадении плод с момента сепарации поступает в собственность собственника плодоприносящей вещи, и лишь затем в результате перцепции уже существующее право собственности на плод переходит от собственника к иному лицу, управомоченному на присвоение плодов. (сравни: Гримм Д.Д. Лекции по догме римского права. М., 2003. С. 245 – 246).

Приобретательная давность.

closetest4Давность владения чужой вещью способна привести к приобретению на нее владельцем права собственности, однако лишь в том случае, если владение является квалифицированным, то есть удовлетворяет некоторым специальным характеристикам.

I

bona fides – добросовестность. closetest5В принципе с точки зрения римских юристов добросовестный владелец это незаконный владелец, в момент приобретения владения не имевший оснований предполагать неправомерность своего завладения. (D. 41.1.48. 1. Если в то время, когда мне вещь передаётся, я буду считать её принадлежащей продавцу, а затем узнаю, что она чужая, то, поскольку она остаётся ( во владении), я приобретаю право собственности по давности). Римское право исходило из той посылки, что имеющиеся при приобретении владения его характеристики образуют незыблемое юридическое состояние, и оно не изменяется с наступлением тех обстоятельств, которые, если бы они существовали налицо при приобретении владения, не дали бы возможность возникнуть этому юридическому положению.. Это означает, что ни добросовестное владение не может произвольно превратиться в недобросовестное, ни недобросовестное в добросовестное, а также что открыто приобретенное владение не становится тайным впоследствии. Ульпиан в 70-ой книге “Комментариев к эдикту” писал (D.41.2.6) : “мы говорим, что владеет тайно тот, кто воровским образом вступил во владение, при неведении ( об этом ) того, кто подозревался ( владельцем ) в том, что учинит с ним тяжбу, и ( кого ) он боялся, как бы тот этого не сделал. А тот, кто, хотя он начал владеть не тайно, скрылся, находится в том правовом положении, что не считается, что он владеет тайно. Ведь должен быть выяснен источник приобретения владения, а не способ его удержания. И никто не начинает владеть тайно, если с ведома или соизволения того, кому эта вещь принадлежит, или по какому - либо разумному основанию добросовестно приобретает владение. Поэтому, утверждает Помпоний, тайно приобретает владение тот, кто вступает во владение воровским образом, опасаясь будущей тяжбы, при неосведомлённости ( о завладении ) того, кого он испугался.” Другой римский юрист, Африкан, в 7-ой книге “Вопросов” при интерпретации рассматриваемого им казуса (D.41.2.40.2), также подходит к разрешению этой проблемы сходным образом, предлагая следующую версию: Я добросовестно купил у Тиция твоего раба, и им, переданным мне, начал владеть, а затем, когда узнал, что он твой, начал прятать, чтобы ты его не истребовал иском. Он утверждает, что в силу этого обстоятельства не представляется, что я с этого времени владею тайно. Ведь также наоборот, если я сознательно куплю твоего раба у несобственника, и, хотя начал владеть им тайно, затем поставлю тебя в известность, по этой причине я не перестаю владеть тайно.

Для некоторых особых видов приобретательной давности добросовестности не требовалось (см. Гарсиа Гарридо М. Х. Римское частное право: казусы, иски, институты. М., Статут. 2005. С. 366)

II

юридическое (цивильное) владение (то есть владение вещью как своей, а не в качестве «естественного владельца» - держателя). Арендатор или иной владелец, получивший владение от чужого имени на основании договора, в принципе не может считаться “владельцем для давности” (possessor ad usucapionem), поскольку у него отсутствует намерение владеть вещью “как своей”( pro suo ). Совершив присвоение вещи, арендатор, конечно, становится самостоятельным владельцем, ибо и вор тоже владеет. Однако, не может владение недобросовестное превратиться затем в добросовестное лишь в силу последующего субъективного отношения к происходящему самого владельца, ибо, как писал римский юрист Юлиан “... никто не может сам себе изменить правовое основание владения (D. 41.5.1).” Он же дал следующий коммментарий, прямо относящийся к рассматриваемой нами ситуации: То, что обыкновенно даётся ответ, что никто не может сам себе изменить правовое основание владения, верно в той мере, в какой кто-либо осведомлён о том, что он владеет недобросовестно, и завладел корысти ради(D. 41.3.33). Таким образом, для превращения арендатора или иного держателя в добросовестного владельца не обойтись без волеизъявления арендодателя, при отсутствии которого подобная метаморфоза невозможна.

Возможны и другие интересные коллизии, связанные с различением юридических владельцев и производных владельцев (держателей). Так, лицо, продавшее вещь другому, но по просьбе последнего оставившее её у себя на хранение, de facto не перестало быть владельцем. Однако, de iure оно утратило волю владеть вещью как своей собственной, а значит, превратилось в держателя вещи от чужого имени. Таким образом, для этого лица прерывается течение приобретательной давности, однако, покупатель может причислить срок его владения к своему, и приобретательная давность продолжает течь для покупателя, выступающего уже в роли поклажедателя. (Cр.: D.41.2.18.pr. Тем, чем я владею от своего имени, я могу начать владеть от чужого имени. Ведь ( в таком случае ) я не изменяю себе основание владения, а перестаю владеть, и делаю другого владельцем через меня как ( его ) слугу)

Заслуживает специального внимания и ситуация, когда объект давностного владения сдан владельцем в аренду, а затем в субаренду. Ее юридическая квалификация исчерпывающим образом отражена в соответствующем фрагменте “Дигест Юстиниана” (D.41.2.30). 6.: “Если я тебе отдал в ссуду, а ты Тицию, который считает, что это твоё, тем не менее, я буду владеть этим. И то же будет, если мой колон отдаст земельный участок в аренду, или если тот, у кого я положил на хранение, потом положит на хранение у другого. И это должно будет соблюдаться, будучи совершено в лице сколь угодно многих.” closetest26Таким образом, в подобных случаях владение “для давности” сохраняется за первоначальным арендодателем, который и признается владеющим вещью “как своей”.

III

титул владения – это такое основание приобретения, которое само по себе могло бы привести к приобретению владельцем права собственности, если бы последнее имелось у отчуждателя. Даже при наличии добросовестности приобретателя невозможно было приобретение в собственность по давности владения вещи, приобретённой в результате сделки, которая, помимо отсутствия у отчуждателя права собственности, ещё и совершена была при отсутствии одного из условий, необходимых для её действительности, например, дееспособности отчуждателя. (Цельс утверждает в 34-ой книге, что ошибаются те, кто полагает, что всякий, кто добросовестно получит владение чьей - либо вещью, может приобрести право собственности по давности владения ею как своей, и что ничуть не важно, купил он или нет, получил в подарок или нет, если только он (добросовестно) считал, что (вещь) куплена или подарена, потому, что приобретение права собственности по давности владения (на вещь) как на завещанную по легату, или подаренную или отданную в качестве приданого не имеет силы, если нет никакого дарения, никакой передачи в качестве приданого, никакого легата).

Владельческие ситуации, связанные с добросовестным приобретением владения от лица, не управомоченного на отчуждение вещи, рассмотренные римскими юристами и приведённые в “Дигестах Юстиниана” , сгруппированы составителями “Дигест” по различным позициям, в зависимости от конкретных оснований приобретения владения. Число таких позиций довольно велико. Очевидно, имеет смысл рассмотреть каждую из них более подробно.

1. Владение pro soluto. Это владение добросовестного приобретателя, который получил вещь от неуправомоченного отчуждателя в счёт исполнения какого-либо обязательства, кроме обязательства продавца по договору купли-продажи. (См.: D. 41.3.46. Приобретает право собственности по давности владения на то, что получено в счёт погашения долга тот, кто принял вещь в счёт долга. И по этому титулу может быть приобретено в собственность по давности владения не только то, что должно было быть передано по обязательству, но любая вещь, предоставленная в счёт уплаты долга.); D. 41. 3. 48. Ведь достаточно, чтобы я считал, что вещь принадлежит тебе, когда ты производишь исполнение обязательства......Не может приобретать право собственности по давности владения в качестве покупателя тот, кто не покупал, и не может (этого сделать) как получивший вещь в счёт исполнения обязательства, как это бывает при других договорах).

2. Владение pro emptore. Это добросовестное владение возмездного приобретателя , полученное им на основании покупки вещи у её неуправомоченного отчуждателя. В этом случае отчуждатель также не должен быть осведомлён об истинной принадлежности вещи, так как в противном случае, отчуждая вещь, он совершает кражу (furtum), а краденые вещи по римскому праву не подлежат приобретению по давности владения в собственность. (D. 41.3, 36. Разными способами может статься, что кто-либо чужую вещь, будучи введён в заблуждение по какой-то ошибке, продаёт ли, или дарит, как свою, и по этой причине вещь может быть приобретена в собственность по давности владения добросовестным владельцем. Например, если наследник, вещь, переданную умершему в аренду, или безвозмездное пользование, или отданную ему на хранение, считая её входящей в состав наследства, отчуждал.); D.41.3. 37. он не совершает кражи, ведь не совершается кража без намерения украсть)

3. Владение pro herede. Это владение наследника, добросовестно считающего вещь входящей в состав наследства. (D.41.5.3. Многие считали, что, если я буду наследником, и посчитаю, что некая вещь входит в состав наследства, которая на самом деле в него не входит, я могу стать собственником по давности владения)

4. Владение pro donato. Это владение безвозмездного приобретателя вещи, получившего её на основании дарения от неуправомоченного отчуждателя. Приобретатель добросовестно считает дарителя собственником. (См.: D.41.6.1. В качестве получателя дара приобретает по давности владения тот, кому вещь была передана с целью дарения. И недостаточно считаться, а надо быть одаренным)

5. Владение pro legato. Это владение безвозмездного приобретателя вещи, получившего её на основании легата. Владелец добросовестно заблуждается относительно факта принадлежности вещи умершему завещателю. (См.:D.41.8.5. Та вещь, владение которой было передано с намерением передать право собственности на основании легата, хотя бы её собственник жив, тем не менее приобретается в собственность по давности владения на основании легата; D.41.8.6...если тот, кому вещь была передана, считал её принадлежащей умершему)

6. Владение pro dote. Это владение мужа вещью, полученной им в качестве составной части приданого, хотя на самом деле она не являлась таковой. (См.:D.41.9.1. Является законным основанием для приобретения права собственности по давности владения, и даже правомернейшим, то, которое называется ( владением) в качестве приданого, чтобы тот, кто принял вещь в приданое, мог приобрести право собственности по давности владения в течение обычного промежутка времени, за который становятся собственниками те, которые приобретают право собственности по давности владения в качестве покупателя)

7. Владение pro suo. Это владение вещью как своей, независимо от того, опирается ли оно на какой-либо justus titulus или в его основе лежит titulus putativus. Такое владение, при условии его добросовестности, само по себе способно привести к приобретению права собственности по давности владения. Очевидно, представление о том, что добросовестное владение pro suo есть достаточное условие давностного приобретения вещи в собственность, утвердилось вместе с признанием того, что путативный титул даёт приобретателю статус владельца ad usucapionem. (См.: D.41. 10. 1. Владение ( вещью) как своей суть следующее: Когда мы считаем, что нами приобретается право собственности, то владеем и на том основании, по которому оно приобретается, и, кроме того, как своей.) D.41.10.5. Приобретение вещей в собственность по давности владения, даже допущенное по другим основаниям, между тем установлено для тех ( вещей ), которыми мы владеем, считая своими, чтобы был какой-то конец тяжбам).

Впоследствии многие римские юристы отказались от такого строгого толкования понятия justus titulus, признав достаточным для приобретательной давности того, что приобретатель имел объективные основания предположить, что тот способ, которым он приобрёл владение вещью, даёт ему и право собственности на неё. То есть, достаточным для приобретательной давности был признан и мнимый (путативный) титул ( titulus putativus ). Путативный титул может быть признан составной частью такого реквизита приобретательной давности, как добросовестность владения, хотя некоторые различия между давностным владельцем, владеющим вещью на основании justus titulus, и владельцем на основании titulus putativus всё же остались. (Если я куплю вещь у сумасшедшего, которого считаю здоровым, то, как известно, я приобретаю по давности. Это допущено по практическим соображениям, хотя купля-продажа ничтожна, и потому для меня невозможен ни иск об эвикции, ни Публицианов иск, ни присоединение времени владения предшественника к моему сроку владения.)

Следует отметить, что с допущением titulus putativus как основания приобретательной давности последняя стала охватывать все случаи добросовестного приобретения вещи на основании юридически недействительной сделки, например, и приобретение от недееспособного, а не только приобретение от неуправомоченного отчуждателя.

В итоге Юстиниану пришлось законодательно закрепить два вида давности - ординарную, для которой правомерный титул владения (justus titulus possessionis) рассматривался как необходимый реквизит, и экстраординарную, для которой достаточным условием являлось наличие добросовестности при завладении, даже при отсутствии титула приобретения, но сам срок приобретательной давности был увеличен.

IV

объект давностного владения не должен быть вещью, изъятой из под действия приобретательной давности. В разное время появились специальные законы, изъявшие из под действия приобретательной давности значительное количество различных вещей:

• не подлежали действию давности краденые, насильственно отнятые, и внеоборотные вещи

• из сферы действия приобретательной давности было также исключено имущество императорского казначейства. (См: Inst. Just, II, 6. 9. Вещь, принадлежащая императорской казне, не может приобретаться нами посредством давностного владения).

• изначально не подлежали приобретению по давности и манципируемые вещи, проданные женщиной без санкции опекуна. Однако в 105 г. до н.э. этот запрет был отменен. (Подробнее см.: Иоффе О.С. Из истории цивилистической мысли // Избранные труды по гражданскому праву. М., Статут. 2000. С. 19). Впрочем, женщина в такой ситуации сохраняла право прервать давностное владение, вернув покупную цену и потребовать возврата вещи.

• согласно Законам XII таблиц иностранец не мог приобретать вещь, принадлежащую римлянину, по давности владения, поскольку приобретательная давность считалась способом приобретения права собственности по цивильному праву. По всей видимости, в силу принципа взаимности следует признать, что и римлянин не мог приобрести по приобретательной давности вещь, приобретенную им у иностранца.

V

должен истечь установленный законом срок приобретательной давности. В архаическом римском праве этот срок был чрезвычайно короток и составлял 1 год для движимых вещей и 2 года для вещей недвижимых. Впоследствии сроки увеличивались, так что в Кодексе Юстиниана этот срок уже составил 3 года для движимых вещей и 20 лет (если прежний собственник и новый собственник жили в разных провинциях) или 10 лет (если прежний собственник и новый собственник жили в одной провинции) для недвижимых вещей.

Область применения давности в классическом римском праве:

1. приобретение права собственности тем, кто добросовестно приобрёл вещь от лица, неуправомоченного на ее отчуждение.

Поскольку владение давностное (possessio ad usucapionem) предполагает добросовестное отношение к вещи как к собственной, естественно, что завладение “для давности” должно осуществляться в форме той сделки, которая, при наличии всех необходимых условий ее действительности, предполагала бы переход права собственности к приобретателю, а утрата такого владения также может иметь место лишь в форме сделки, предполагающей переход права собственности от отчуждателя к приобретателю. Отсюда и вытекает то специальное требование, которое римское право предъявляет к давностному владению – наличие в его основании «правомерного титула» (justus titulus), то есть сделки, которая сама по себе в принципе могла бы привести к приобретению права собственности приобретателем, если бы отчуждатель был управомочен на отчуждение вещи. Именно поэтому одной из основных сфер применения приобретательной давности в римском праве было приобретение таким способом права собственности добросовестным приобретателем вещи по недействительной сделке.

2. дополнение неформального приобретения манципируемой вещи от собственника

В классическом римском праве манципация на практике выходит из употребления, поскольку она не допускала включения условий и сроков, а также представительства при ее совершении. Этим она была неудобна для развивающегося оборота.

Получив подлежащую манципации вещь путём простой передачи, т.е. без манципации, приобретатель юридически не становился ее собственником, но фактически удерживал её в своём имуществе (in bonis), и признавался владельцем для давности ( ad usucapionem ). По преторскому праву виндикационному иску собственника приобретатель был вправе противопоставить эксцепцию о том, что вещь была продана и передана. В случае утраты владения он имел право на Публицианов иск, имевший абсолютный характер, и по сути представлявший собой виндикационный иск с фикцией наличия права собственности у истца. Таким образом, фактически положение такого владельца было аналогично положению собственника, а формальное право собственности отчуждателя превращалось в «голое право» (jus nudum). Такой владелец называется в современной литературе по римскому праву “ бонитарный ” ( преторский ) собственник. Термин «бонитарный» является производным от латинских слов in bonis – «в имуществе», которые использовались римскими юристами для описания положения лица, приобретшего вещь без манципации и имеющего ее в своем имуществе на праве давностного владения. По истечении приобретательной давности раздвоение цивильного (квиритского) и преторского (бонитарного) собственника исчезает, поскольку последний уже рассматривается как собственник и с точки зрения цивильного права.

Здесь мы сталкиваемся с проблемой добросовестности приобретателя, поскольку уже в римском праве его неосведомлённость относительно предусмотренной для данного случая законом процедуры приобретения права собственности не может быть сочтена извинительной ( Является правилом, что незнание правового предписания вредит каждому, а незнание факта не вредит.)

Признание за его владением характера добросовестности имеет во многом искусственный характер.

3. владение наследника по преторскому праву (bonorum possessor). Хотя претор не имел права отменить или изменить нормы цивильного права о порядке наследования, тем не менее, он мог своей властью предоставить владение наследственным имуществом лицу, которое с точки зрения цивильного права не являлось наследником. Таких лиц римляне называли просто «владелец имущества» (bonorum possessor), а в современной литературе они именуются «преторские наследники» (Подробнее см. раздел УМК Наследственное право). Поскольку такое лицо приобретало владение наследством по воле претора, его владение считалось добросовестным, а само оно по истечении срока приобретательной давности (давности владения), могло стать собственником имущества по цивильному праву. До истечения давности за владельцем наследственного имущества претор признавал право на все иски, на которые был управомочен цивильный наследник. В формулу иска при этом, как и в Публициановом иске, вставлялась фикция «как если бы он был цивильным наследником», так что судья должен был рассматривать иск так, как будто владелец наследственного имущества – собственник по цивильному праву. В современной литературе преторского наследника также включают в число «бонитарных собственников».

4. Ещё одним основанием владения, включённым составителями “Дигест” в раздел о приобретательной давности, является владение брошенной вещью - pro derelicto. Это владение вещью, от права собственности на которую отказался предыдущий собственник (выброшенной). Хотя в “Дигестах Юстиниана” рассматриваемая ситуация отнесена к разделу о приобретательной давности, однако, у римских юристов не сложился консенсус по поводу того, когда в этом случае прекращается право собственности предшествующего владельца. Соответственно, вызывал разногласия вопрос, становится ли тот, кто завладел такой вещью, её собственником по давности владения, или он приобретает право собственности тотчас в момент завладения вещью, как если бы она никогда не имела собственника. closetest20Более того, в определённых случаях было очевидно, что отказ от владения вещью не рассматривался как отказ от права собственности на неё, что заставляло отказывать оккупанту в признании его владения добросовестным. В принципе, отказ от владения, возможно вынужденный, сам по себе не всегда тождествен отказу от права собственности. (Сравни: Дигесты Юстиниана. Том VI. Полутом 2. / Отв. ред. Л.Л. Кофанов. М.,2005.C.157; Дигесты Юстиниана. Том VI. Полутом 2. / Отв. ред. Л.Л. Кофанов. М.,2005.C.81; Дигесты Юстиниана. Том VI. Полутом 2. / Отв. ред. Л.Л. Кофанов. М.,2005.C.157).

Достаточно распространённой является точка зрения, согласно которой владение для давности pro derelicto возможно только тогда, когда вещь выброшена несобственнником, поскольку в противном случае она подлежит оккупации как не имеющая хозяина.

Это мнение спорно, поскольку источники не дают однозначных оснований для именно такой трактовки. Наоборот, включение титула pro derelicto в раздел “Дигест”, посвящённый приобретательной давности, заставляет предположить обратное. Следует отметить, что в классическом праве, при отсутствии института исковой давности, давность владения имела многофункциональный характер, являясь одновременно приобретательной давностью для владельца, и погасительной - для утратившего владение собственника.

Оправданием существования этого института являлось представление о том, что в распоряжении собственника остаётся достаточно времени для истребования своей вещи из чужого незаконного владения, и, коль скоро он пренебрег такой возможностью в течение установленнного законом срока, это может быть квалифицировано как его отказ от права на вещь, и основание для приобретения этого права другим лицом. Таким образом, поскольку отказ от владения, возможно вынужденный, сам по себе не всегда означает отказ от права собственности, естественно признать, что выброшенная вещь приобретается владельцем в собственность не в момент оккупации, а посредством usucapio, поскольку до момента истечения давности не очевидно, является ли она ничейной ( res nullius), поскольку прежний собственник отказался от владения ею, или он продолжает сохранять притязание на обладание данной вещью, являющееся правомерным с точки зрения объективного права.

В этом смысле к ситуации оккупации выброшенной вещи примыкает и ненасильственный захват бесхозяйной недвижимости. Следует отметить, что те юристы, которые считали, что право собственности прекращается не в момент отказа собственника от владения вещью, а в момент завладения ею другим лицом, должны были признать, что приобретение в собственность бесхозяйного земельного участка возможно только по давности, а не путём немедленной оккупации, поскольку, помимо вышеприведённых соображений, надо принять во внимание, что именно процесс хозяйственного освоения участка позволяет с уверенностью судить о состоявшемся завладении им, а для такого освоения нужно время. Уместно вспомнить, что в предклассическом римском праве вообще считалось, что конкретной формой фактического обладания и господства над вещью в виде владения может быть только пользование (usus). Недаром обыденное сознание склонно смешивать оккупацию и приобретательную давность, а срок для последней был определён Законами XII таблиц в 2 года, что совпадает с двухлетним севооборотом.

Логическая обоснованность конструкции приобретения брошенных собственником вещей не путём оккупации, а по давности владения, привела к тому, что она стала преобладающей в постклассическом праве. Такой вывод можно сделать на основании закона, согласно которому хозяин брошенного участка в течение 2-х лет сохранял право виндицировать его у лица, приступившего к его обработке.

Подводя итог обзору случаев применения приобретательной давности в римском праве, можно сделать вывод, что она играла весьма существенную роль, позволяя ввести в легальный оборот имущество, выбывшее из него либо по нерадению собственника, либо в силу объективных обстоятельств, и обеспечивая стабильность имущественных отношений путём предоставления определённых гарантий добросовестным приобретателям. Однако, следует помнить, что существенным ограничителем сферы применения приобретательной давности в римском праве являлась установленная законом невозможность приобретения по давности владения в собственность вещей краденых, присвоенных и насильственно отнятых, а также некоторых других категорий вещей.

Производные способы приобретения права собственности.

quest1Манципация. О манципации как способе приобретения права собственности было уже сказано достаточно в связи с делением вещей на манципируемые и неманципируемые (см. Раздел УМК Объекты прав в римском частном праве).

Следует иметь в виду абстрактный характер манципации. Она являлась самостоятельной сделкой. Ее действительность не зависела от той цели, ради которой манципация совершается. Таким образом, манципация абстрагирована от цели своего совершения, поэтому она и является абстрактной сделкой. По этой причине манципация использовалась для передачи права собственности не только при купле-продаже, но и, например, при дарении. Если манципация совершена во исполнение несуществующего обязательства (например, ввиду недействительности договора купли-продажи вещи, право собственности на которую было передано посредством манципации во исполнение указанного договора) то право собственности, тем не менее, переходило приобретателю, если на момент совершения манципации отчуждатель был собственником вещи и манципация сама по себе удовлетворяла всем условиям действительности сделок.

Например, по римскому праву сумасшедший дееспособен «в период светлых промежутков» (период ремиссии), и недееспособен в период обострения болезни. Таким образом, если на момент заключения договора купли-продажи душевнобольной продавец находился в состоянии умственного помешательства и не отдавал себе отчет в значении совершаемых им действий, по римскому праву этот договор ничтожен, и собственник не обязан его исполнять. Однако если впоследствии наследник продавца, не зная о ничтожности продажи, все же его исполнил, совершив манципацию, то право собственности переходит покупателю, несмотря на ничтожность купли-продажи, которая являлась основанием передачи права собственности на проданный товар продавцу. В этом и проявляется абстрагированность манципации от той сделки, которая является основанием совершения манципации.

Однако в таком случае отчуждатель мог истребовать владение и право собственности на переданную вещь назад посредством иска о возврате неосновательного обогащения, если приобретатель еще не успел произвести отчуждение вещи третьему лицу. В ином случае отчуждатель мог истребовать лишь стоимость переданной вещи.

Традиция (передача владения с намерением передать право собственности). Хотя должник в силу обязательственного договора (например, купли-продажи), обязан передать вещь, исполнение данной обязанности в конечном счете зависит от его воли, равно как и от воли кредитора, который должен совершить соответствующие действия по принятию вещи. Таким образом:

1. передача вещи является хотя и зависимым от основного договора, но все-таки относительно автономным актом

2. переход права собственности обусловлен передачей

3. передача является добровольным актом (нужен animus transferendi dominii и animus acquirendi dominii).

closetest25Распространенное ранее и отраженное в классических дореволюционных учебниках по римскому праву представление о том, что в римском праве действовал принцип абстрактности традиции, не соответствует действительности, так что в ситуации, когда вещь передавалась, и при этом и у отчуждателя, и у приобретателя было намерение передать право собственности, однако они имели разное представление о правовых основаниях такой передачи, право собственности на самом деле не переходило, и переданная вещь могла быть истребована виндикационным, а не кондикционным иском. – mashtest5Собственником покупатель становился с момента традиции. (Подробнее см.: Дигесты Юстиниана / Том VI. Полутом 2. / Отв. ред. Л.Л. Кофанов. М., 2005. С. 37; 39; )

In iure cessio quest3(судебная уступка, буквально «уступка в суде») - наряду с манципацией, это древнейший способ приобретения любого абсолютного права, в том числе и права собственности. По сути, судебная уступка представляла собой фиктивную судебную тяжбу. Приобретатель и лицо, желавшее уступить ему свое право, являлись в суд, и приобретатель предъявлял виндикационный иск в отношении той вещи, право на которую должно было быть уступлено. Собственник вещи, вместо того, чтобы отрицать заявленный иск, признавал его (хотя бы в форме молчания, то есть, не заявляя о своем праве). В результате рассмотрение дела заканчивалось в первой стадии процесса (in iure). Истец признавался собственником по судебному решению, так что формально имелось в виду не наделение истца правом собственности, а признание за ним ранее существовавшего у него права собственности. Таким образом, судебная уступка являлась способом приобретения права собственности не по форме, а по сути. В данном случае имело место использование процессуальной формы для совершения сделки по передаче другому лицу права собственности или иного вещного права. Этим объясняется абстрактный характер судебной уступки. Она абстрагирована от той цели (causa), ради которой собственник решил уступить свое право. Разумеется, на самом деле в основании цессии всегда лежало какое-то соглашение между сторонами, во исполнение которого и передавалось право собственности (например, целью уступки могло быть дарение, и тогда ее действительным основанием (causa) являлся договор дарения). Однако судебная уступка была абстрагирована от этого соглашения, то есть являлась действительной независимо от действительности соглашения, послужившего для него основанием. Таким образом, совершившаяся уступка права собственности оказывалась бесповоротной (Иное мнение высказал – С. А. Муромцев, который считал, что если основанием для судебной уступки послужила купля-продажа, то здесь до уплаты покупной цены сохранялось право собственности отчуждателя – см. Муромцев С.А. Гражданское право Древнего Рима. М., Статут. 2003. С. 150 - 151).

Кроме передачи права собственности, судебная уступка служила для установления и прекращения сервитутов, уступки права опеки над женщиной, отпущения раба на волю, для передачи права на наследство.

Litis aestimatio (оценка тяжбы) является производным способом приобретения права собственности, если рассматривать ее как принудительную передачу. Суть этого способа приобретения права собственности состоит в выплате ответчиком истцу при виндикации цены вещи вместо ее возврата. В таком случае ответчик как бы выкупал вещь у истца и становился ее собственником. По этой причине некоторые авторы относят ее к первоначальным способам приобретения права собственности (исходя из того, что разграничение способов приобретения на первоначальные и производные зависит от критерия воли, а не от критерия правопреемства). Происхождение этого способа приобретения права собственности связано с особенностями формулярного процесса, в котором присуждение осуществлялось в денежном выражении. Судья предлагал проигравшему спор по виндикационному иску ответчику возвратить вещь истцу, однако если тот не повиновался данному распоряжению, принудительное изъятие вещи с целью ее передачи ответчику не допускалось. Вместо этого истец под присягой определял цену вещи, и ответчик присуждался к уплате этой цены, таким образом, становясь собственником вещи подобно ее покупателю.

Наследование - По воззрениям римских юристов: «Наследство есть ни что иное, как правопреемство во всех правах, которые имел умерший». Происходит как бы продолжение в лице наследника юридической личности наследодателя. Подробнее см.: Раздел УМК Римское наследственное право.

Легат per vindicationem - – наследственный или завещательный отказ. Легат является посмертным распоряжением, которым завещатель наделяет неким имущественным благом за счет наследственной массы определенное лицо, без намерения сделать этого выгодоприобретателя своим наследником. Подробнее см.: Раздел УМК Римское наследственное право.

Приобретение права собственности благодаря утрате права собственности другим лицом. Это случаи, когда в виде определенное лицо в виде санкции за правонарушение утрачивает принадлежащее ему право, и в результате другое лицо автоматически данное право приобретает. Таких особых случаев немного. Так, при общей собственности на дом любой из сособственников без согласия остальных имел право произвести необходимый ремонт дома за свой счет. Тогда у других сособственником появлялась обязанность возместить ему расходы по ремонту пропорционально стоимости их долей. Если они этого не делали в течение 4-х месяцев, то по истечении данного срока они автоматически утрачивали свою долю в общей собственности. Таким образом, тот сособственник, который за свой счет произвел ремонт, превращался в единоличного собственника дома, до этого находившегося в общей собственности.

Еще одним случаем этого рода было приобретение детьми от первого брака лица, вступившего в повторный брак, права собственности на lucra nuptialia – т.е. на все имущественные выгоды, полученные этим родителем (родительницей) от первого супруга (супруги) в период первого брака (dos, donatio ante nuptias, donatio propter nuptias, bona materni generis).

Адъюдикация (присуждение) - спорно, относится ли этот способ приобретения права собственности к первоначальным или к производным способам. Это раздел по судбному решению общей собственности, приводящий к появлению новых объектов права собственности, и соответственно новых собственником. Раздел общей собственности мог сопровождаться и установлением иного вещного права (сервитута). Право собственности переходит на основании самого судебного решения, то есть для перехода права собственности не требуется передачи владения.

Animus transferendi dominii – намерение передать право собственности

Animus acquirendi dominii – намерение приобрести право собственности

In iure cessio - судебная уступка

Litis aestimatio - оценка тяжбы