1 СЕМЕСТР. Экономика. Микроэкономика. Поведение, институты и эволюция Самуэль Боулз / Микроэкономика. Поведение, институты и эволюция_Самуэль Боулз_2010 -576с

Глава 7. обмен: контракты, нормы и власть 239

да неблагоприятным отбором (например, те, кто знают о своей болезни, купят больше страховок, чем те, кто знают, что здоровы). Проблема скрытых действий также иногда называется проблемой морального риска — термином, который

появился в страховании и выражал обеспокоенность тем, что застрахованные начинают вести себя более рискованно, чем при отсутствии страховки вообще.

Каноническая форма проблемы морального риска такова: когда одна сторо­ на, принципал (Р), выигрывает от действия (а), выполненного другой стороной, агентом (А), причем совершение действия приносит агенту затраты, а принужде­ ние к выполнению контракта не может быть осуществлено без издержек, то мы

называем Р принципалом, а А — агентом. Основным следствием этого опреде­ ления выступает то, что Р предъявит права на остаточный доход от некоторых

последствий действий агента, которые нельзя включить в контракт, что означает, что А влияет на благосостояние Р, после того, как все контрактные обязательства Р выполнены. Исход, на который влияют действия агента, т. е. q наблюдаем как

где µ — ненаблюдаемое стохастическое влияние на q с нулевым средним зна­ чением. Однако a ненаблюдаемо со стороны Р или наблюдаемо, но с достаточ­ но большими издержками, такими, что контракт с данным a становится недо­ стижимым. Там, где с точностью неизвестно, что µ ненаблюдаемо, принципал мог бы догадаться об a, наблюдая q и зная функцию α( ) и µ. Целевая функция Р представлена в виде π(q (a), ...); целевая функция А — в виде u (a, ...), причем πqq′ и ua имеют противоположные знаки (так что относительно уровня a на­ блюдается конфликт интересов между Р и А). Две характеристики необходимы

и достаточны для того, чтобы возникла проблема «принципал — агент»: должен присутствовать конфликт интересов относительно какого­то аспекта обмена, который не может быть включен в контракт, а правовое обеспечение которого не требует издержек.

Вторая общепринятая форма проблемы «принципал — агент» возникает, когда агент Ai — член группы из n агентов, нанятой (единственным) Р таким же образом, как и группа рабочих, рассмотренная в гл. 4. В вышеприведенной ситуации (заданной уравнением (7.11)) стохастическое влияние на q делает не­ возможным для Р определить действие, сделанное А; во втором случае коллек­ тивный характер действий агентов не позволяет выяснить, что именно делает каждый отдельный агент, даже если исход известен и он описывается детерми­ нированной функцией от действий агентов.

Если обязательства, возникающие в результате обмена, не могут быть гаран­ тированы к выполнению третьей стороной (судами), то одна или обе стороны

обмена начнут применять стратегии такие, чтобы сохранить свои преимущества в трансакции. Боулз и Гинтис (Bowles & Gintis, 1993) назвали это эндогенным принуждением, поскольку сами стороны обмена принимают участие в принуж­

дении к исполнению контрактов, а не оставляют эту задачу на тех, кто не участву­ ет в обмене и специализируется на подобного рода принуждении (снова суды). Эндогенное принуждение может заключаться в передаче от агента к принципа­ лу части контроля за действиями, не включенными в контракт (как, например,

Глава 7. обмен: контракты, нормы и власть 241

современной капиталистической экономики: труда, кредитов и управленческих кадров. Модели с условным продлением применимы и к нерыночным взаимо­ действиям, что можно увидеть по приведенному в таблице примеру с государ­

ственной политикой. Другие примеры, не указанные в таблице, включают «отно­ шения патрон — клиент» (Fafchamps, 1992; Platteau, 1995) и отношения между

мужчинами и женщинами, состоящими в парах. Клиенты и женщины в них предоставляют услуги, которые сложно контролировать (например, лояльность в политических конфликтах и качество ухода за детьми соответственно) в ответ на легко определяемые суммы (финансовая поддержка и доля зарплаты).

Некоторые из видов проблемы «принципал — агент» в табл. 7.5 возникают из­за того, что одна из сторон в ней недостаточно богата. Например, будь издоль­ щик достаточно богат, он бы, естественно, просто купил бы землю, на которой работает, и не стал бы трудиться по издольному контракту. В других случаях бла­ госостояние сторон, участвующих в обмене, оказывает серьезное влияние на при­ роду лежащей в его основе проблемы стимулов. Лицо, обращающееся за ссудой, вложив существенную часть собственного капитала в проект, заручится довери­ ем кредитора, если подтвердит свою уверенность в том, что при получении спон­ сорской поддержки проект ждет успех. Поскольку благосостояние большинства людей крайне ограничено, то права собственности, которыми они владеют (на­ пример, владеют ли они землей или арендуют), и доказательство, действитель­ но ли они предъявляют права на остаточный доход от результатов действий, не включенных в контракт, станет зависеть от того, как работает кредитный рынок. Таким образом, кредитные рынки — это и главный пример отношений принци­ пал — агент, и ключ к пониманию институтов, регулирующих другие проблемы неполноты контрактов. Мы вернемся к кредитному рынку в гл. 9.

Хотя детали от одной проблемы «принципал — агент» меняются к другой, и иногда существенным образом, основа структуры самой проблемы описывается простой моделью, возникающей в связи с невозможностью описать в контракте качество товара. Предваряя важные следствия неполноты контрактов, я приведу беглый обзор этой модели; похожие модели будут рассмотрены в гл. 8 и 9. Если вы заинтересовались тем, как работает данная модель, решите задачу 17.

Рассмотрим поставщика товара разного качества. Полезность поставщика в единицу времени зависит только от цены, уплаченной потребителем этого това­ ра (будет поставлен товар только одного конкретного качества), и качества по­ ставленного товара (q [0, 1]). Итак, мы можем записать функцию полезности поставщика как u = u (p, q). Качество требует приложения усилий, что нелегко, так что u будет возрастающей и вогнутой по первому аргументу и убывающей

ивыпуклой — по второму. Потребитель покупает товар у n одинаковых постав­ щиков, изменяет их каким­то образом (возможно, приклеивает к ним ярлычки)

ипродает конечным покупателям. Качество товара невозможно описать в кон­ тракте, правовое обеспечение которого не требует издержек. Возможно даже, что товар этот, подобно бутылке вина или сложному, изготовленному по специ­ альному заказу программному обеспечению, уже использовался перед тем, как о его качестве можно будет судить. Для простоты предположу, что его качество становится известно покупателю сразу после покупки, но эта информация не ве­

242 Часть II. Конкуренция и кооперация: капиталистические институты

рифицируема, и поэтому качество не может быть специфицировано в контрак­ те. Все идентичные поставщики поставляют товар качества q, так что пусть доход от продажи товара потребителю будет равен r (qn) — функции возрастающей и вогнутой по своему аргументу. Столкнувшись с неполнотой контрактов, по­ купатель предлагает поставщику контракт с условным продлением следующего содержания: покупатель озвучивает цену p и обещает продолжать трансакции в последующие периоды, пока не окажется, что качество поставленных товаров неудовлетворительно, и в этом случае все трансакции прекратятся. Последнее случится с вероятностью t (q), где t ′ < 0 (предоставление более качественного товара снижает вероятность прекращения трансакций).

В первый раз покупатель определит функцию наилучшего ответа поставщи­ ка (для всех поставщиков она одинакова) как зависимость качества поставлен­ ного товара от предложенной цены. Поставщик изменит значение q так, чтобы максимизировать текущее значение ожидаемой полезности v, где v зависит от функции прекращения трансакций t (q), резервной позиции поставщика (так­ же текущее значение) для случая прекращения трансакций со стороны покупа­ теля (z) и цены, предложенной поставщиком (p); т. е. v = v (q; p, z). При vq = 0 мы получаем функцию наилучшего ответа поставщика, q(p) (она выведена в гл. 8 для похожей задачи; см. уравнения (8.2) — (8.5)). Конечная функция наилучшего ответа выглядит как

что требует, чтобы поставщик приравнивал предельные издержки обеспечения качества (левая часть уравнения (7.12)) к предельному доходу от обеспечения качества (правая часть). Другими словами, q выбирается так, чтобы предельная дисполезность от предоставления лучшего качества равнялась снижению веро­ ятности прекращения трансакций из­за улучшения качества (t ′), умноженной на чистую выгоду от трансакции по сравнению с альтернативой (v - z).

Покупатель, таким образом, будет знать, что (из экономически оправданных значений переменных) q ′(p) > 0. Причина в том, что чем выше предлагаемая цена, тем более ценной оказывается трансакция для поставщика и тем более высокое качество товара он обеспечит для избежания прекращения трансакций.

Функция наилучшего ответа q(p), показанная на рис. 7.3, также называется ограничением совместимости по стимулам, с которым сталкивается покупатель.

Заметим, что если покупатель предложил цену такую, что ограничение участия по­ ставщика выполняется как равенство, т. е. если v(q(p); p, z) = z, то правая сторона уравнения (7.12) будет равна нулю, а поэтому поставщик не будет иметь никакой предельной дисполезности, зависящей от качества, потому что не понесет ника­ ких издержек в случае прекращения трансакций. В результате поставщик просто установит q = 0. Я полагаю, что это не максимизирует прибыль покупателя.

Прибыль покупателя равна разнице между выручкой и издержками на при­ обретение товаров; так что он будет изменять значение p и n (количество по­ ставщиков, с которыми он работает), чтобы максимизировать π = r (nq (p)) - pn. Приравняв частные производные πn и πp к нулю, мы получим условия первого порядка для покупателя

Рис. 7.3. Равновесная цена и равновесный объем. Покупатель максимизирует прибыль, выбирая цену, так что

Эти условия направляют покупателя к установлению значения n (количества купленных единиц) такого, что предельная выручка будет равна цене товара, а цены товара такой, что предельный эффект цены на качество (q ′) будет равен среднему качеству товара на один потраченный доллар (q/p). Полученную в результате максимальную прибыль можно увидеть на рис. 7.3, из которого ясно, что q ′ — это наклон функции наилучшего ответа (предельного эффекта цены на качество), а q/p — среднее соотношение качество — цена, заданное лучом, выходящим из начала координат.

Поскольку v (q*; p*, z) > z, поставщики, идентичные рассматриваемым в этой модели, но не вовлеченные ни в одну трансакцию (и получающие альтернативу z), предпочли бы тоже начать трансакции с покупателем. Они могут стремиться нарушить установленный выше порядок, предлагая более низкую цену и обещая лучшее качество. Но, помня, что все агенты идентичны, поставщик может принять за ложь обещание вести себя как-то иначе, чем это предписывается функцией наилучшего ответа, и отклонить предложение. В конкурентном равновесии, таким образом, поставщик получает ренту над его следующей наилучшей альтернативой.

Описанное нами равновесие обладает семью замечательными свойствами. Они не специфичны для этого конкретного примера, но достаточно часто встре-

244 Часть II. Конкуренция и кооперация: капиталистические институты

чаются в моделях с условным продлением в отношениях принципал — агент. Мы рассмотрим все их подробнее в следующих главах.

Равновесие, неэффективное по Парето. Поскольку при решении задачи оптимизации покупателя ограничением выступает функция наилучшего ответа поставщика (условие совместимости по стимулам), а не условие участия постав­ щика (а именно v ≥ z) и потому, что они различны, конкурентное равновесие q*, p* не может быть оптимальным по Парето. Это происходит потому, что в равно­ весии vq = 0 = πp. Поставщик и покупатель приравнивают данные производные к нулю, решая свои задачи максимизации. В результате в равновесии им стано­ вятся безразличны небольшие отклонения в качестве и цене соответственно. Но в равновесии также выполняется, что πq > 0 и vp > 0, т. е. покупатель выигрывает от повышения качества товара, а продавец — от повышения цены. Поэтому су­ ществует некий одновременный рост значений p и q, выгодный как продавцу, так и покупателю. Соответствующий случай рассмотрен в следующей главе.

Равновесные ренты. Поставщик получает ренту сверх его следующей наи­ лучшей альтернативы (v > z). Это происходит несмотря на то, что агенты, не вовлеченные в торговлю, могут свободно пытаться сбить цену на товар. Разница v - z называется «рентой», потому что это сумма, на которую ценность работы

для поставщика превышает его следующую наилучшую альтернативу. Эта рента принуждения вкупе с угрозой прекращения трансакций вынуждает поставщика

предлагать бо2льший уровень качества.

Равновесие без уравновешивания рынков. Существование ренты при­ нуждения для поставщика подразумевает, что в равновесии не достигается равенства спроса и предложения на рынках, поскольку для этого необходимо, чтобы в глазах всех торговцев текущие трансакции и их следующие наилучшие

альтернативы обладали бы одинаковой ценностью. Покупатели в таком случае находятся на короткой стороне рынка (где желаемое число трансакций было

бы минимальным), а поставщики — на длинной стороне. В равновесии некото­

рые из поставщиков предпочли бы совершить трансакцию по равновесной цене, но сделать этого им не удастся (они количественно ограничены).

Длительные двусторонние трансакции. Продавец и покупатель будут взаимодействовать в течение многих периодов, несмотря на существование множества идентичных покупателей и продавцов; в конкурентном равновесии возникнут несколько островков длительной двусторонней торговли, а не море анонимных торговцев, вовлеченных в однократные взаимодействия на спот­

рынках.

Установление цены. Покупатель устанавливает цену — для него она не является заданной, как в стандартной модели конкуренции с полными контрак­ тами. Причина того, почему покупатель не относится к цене как к одному из параметров, заключается в том, что качество товаров не описывается полными контрактами. Установление цены не является следствием какого­либо неконку­ рентного аспекта предполагаемой рыночной структуры.

Эндогенное принуждение к выполнению обязательств за счет применения власти. Покупатель максимизирует свои доходы, угрожая поставщи­ ку санкциями: прекращением трансакций и присвоения ренты принуждения.

Глава 7. обмен: контракты, нормы и власть 247

щественных наук, знакомые с экспериментальными данными, полученными психологами, нашли это заявление удивительным, поскольку, как мы видели в гл. 3, собрано большое количество свидетельств, подвергающих сомнению пове­ денческие предпосылки стандартной модели. Если психологи оказались правы относительно эмпирических недостатков привычных предпосылок, касающихся индивидуального поведения, то почему же экспериментальные рынки, которые изучали Смит и его коллеги в Университете Аризоны, подтвердили ожидания эко­ номистов относительно агрегированных исходов рыночных взаимодействий?

Загадка усложнилась в 1990 гг., когда эксперименты, проведенные Смитом

идругими, показали, что стандартные равновесные предположения не выпол­ няются. В ходе ряда экспериментов, симулирующих рынки товаров различного качества и рынки труда, Эрнст Фэр и его соавторы из Университета Цюриха нашли, что участники эксперимента часто получали ренту над их следующей наилучшей альтернативой, и эти ренты не исчезали даже в условиях очень жест­ кой конкуренции. Тот, кто предлагал своим партнерам по сделкам такие ренты, обычно был более успешен, чем тот, кто не предлагал.

Что же обеспечило успех вальрасовской парадигмы в деле предсказания ус­ пехов ранних экспериментов, проведенных в Аризоне, и ее неудачу, когда она не смогла спрогнозировать результаты, полученные в Цюрихе? Вскоре обнаружи­ ли, что ответ заключается не в том, что швейцарцы отличаются от американцев,

ине в том, что уровень конкуренции на экспериментальных рынках был разным (Фэр и его группа исследователей обычно добивались высокой конкуренции на одной и на другой стороне рынка, позволяя числу покупателей превысить число продавцов, и наоборот). Когда добровольцы из Цюриха участвовали в экспери­ ментах с рынками и полными контрактами, они повторяли те же результаты, что и в Аризоне. Разница же между поведением добровольцев в аризонском и цюрихском экспериментах объясняется тем, что в первоначальных эксперимен­ тах Смита подразумевалась полнота контрактов, в то время как в основе экспе­

риментов Фэра лежала их неполнота.

Фэр и его соавторы (см. обзор в Fehr & Gaechter, 2000b) обнаружили, что неполнота контрактов приводит к реципрокному поведению среди субъектов, что порождает долгосрочный эффект на конкурентное равновесие. Пример важности неполноты контрактов — экспериментальный рынок труда, на ко­ тором усилие выбирается «рабочим» уже после того, как «фирма» делает ему предложение о зарплате. Равновесие, которое предсказывалось в модели с эгои­ стичными предпочтениями для однократного взаимодействия (т. е. предлагается самая низкая зарплата, уровень усилий тоже будет на самом низком уровне), не достигалось. Наоборот, «фирмы» предлагали больший уровень зарплат, чем не­ обходимо, а «рабочие» отвечали на это более усердной работой, чем минимально требовалось. Такого не происходит, если условия эксперимента меняются так, что «рабочий» не может более выбирать уровень усилий (эффективно дополняя контракт, устраняя элементы, не включенные в контракт). Сюда же относит­ ся и исследование «структурных основ доверия в системе обмена, в отличие от рассмотрения доверия как переменной для отдельного индивида», проведенное

248 Часть II. Конкуренция и кооперация: капиталистические институты

Питером Коллоком (Kollock, 1992. Р. 341), где были получены похожие резуль­ таты. Исследуя экспериментальную структуру, основанную на обмене товара­ ми различного качества, Коллок обнаружил, что доверие и обязательства перед торговыми партнерами вкупе с заботой о своей и чужой репутации возникают, когда качество товара является переменным и не поддающимся описанию в

контракте, но не когда качество можно оговорить в контракте.

Браун, Фолк и Фэр (Brown, Falk & Fehr, 2002) провели рыночный экспери­ мент, чтобы выяснить, как неполнота контрактов влияет на характер торговли. Как и в вышеприведенной модели, подлежащий обмену товар мог быть различ­ ного качества, причем предоставление более высокого качества обходится доро­ же. В условиях полного контракта уровень качества, обещанный поставщиком, обеспечивался экспериментатором, в то время как в условиях неполных кон­ трактов поставщик мог выбрать любой уровень качества (независимо ни от ка­ ких обещаний или соглашений, сделанных им покупателю). Покупатели и про­ давцы знали идентификационные номера тех, с кем взаимодействовали, так что могли использовать полученную ими в предыдущих раундах игры информацию в качестве руководства к выбору следующих партнеров по взаимодействию, при выборе цены и пр. Покупатели имели возможность делать частные предложения (а не анонсировать публично) тому же продавцу и в следующем периоде, стара­ ясь инициировать длительные двусторонние отношения с этим продавцом.

Условия полных и неполных контрактов привели к возникновению очень раз­ ных схем торговли. При полных контрактах 90% торговых связей длилось менее трех периодов (и большинство из них стали однопериодными). По сравнению с этим только 40% взаимоотношений в условиях неполных контрактов оказались столь коротки, а большинство торговавших установили отношения доверия со своими партнерами. Покупатели в условиях неполных контрактов предлагали цены, существенно превышавшие издержки поставщика по предоставлению то­ варов соответствующего качества (как и в модели «принципал — агент» из пред­ ыдущего раздела). Когда покупатели разочаровывались в качестве поставленного им товара, они прекращали взаимодействие с поставщиком, забирая его ренту. Остальные различия перечислены в табл. 7.6. Различия эти особенно заметны в более поздних раундах игры, что предполагает, что торгующие агенты учатся на своем опыте и соответствующим образом корректируют свое поведение.

Экспериментальные данные наводят на мысль о том, что доверие и реципрок­ ность могут зависеть от формы контракта, причем неполнота контракта иногда поддерживает доверительное и реципрокное поведение. Обратное тоже верно: более низкие уровни доверия и реципрокности вполне убедительно приведут тех, кто разрабатывает контракты и соответствующую среду для принуждения к их выполнению, к желанию больше платить за более полный контракт. Авнер Грейф (Greif, 1994) анализировал с этой точки зрения различные культурные и институциональные траектории генуэзских и североафриканских магрибских купцов в позднем средневековье. Индивидуализм генуэзцев мешал жителям Ма­ гриба, предпочитавшим коллективное принуждение к выполнению контрактов, но он также дал толчок развитию и процветанию в конечном счете еще более