1 СЕМЕСТР. Экономика. Микроэкономика. Поведение, институты и эволюция Самуэль Боулз / Микроэкономика. Поведение, институты и эволюция_Самуэль Боулз_2010 -576с

250 Часть II. Конкуренция и кооперация: капиталистические институты

Таблица 7.7

Платежи реципрокных и эгоистичных продавцов, обменивающихся товаром переменного качества с покупателями, предлагающими полные и неполные контракты

Приняв долю продавцов­реципрокаторов равной ω, запишем ожидаемые платежи покупателей, предлагающих контракты типа I и С,

Также, если мы примем долю покупателей, предлагающих неполные кон­ такты, за ϕ, то получим ожидаемые платежи продавцов R- и S­типа, равные

Ожидаемые платежи, данные в уравнениях (7.14) и (7.15), показаны на рис. 7.4, где точками ω* и ϕ* обозначены такие частоты появления I­покупателей и R­продавцов, при которых ожидаемые платежи равны.

Какого типа контракты и поведение мы могли бы ожидать увидеть в этой популяции? Интуиция подсказывает, что в вероятных исходах мы получим вы­ сокую долю как неполных контрактов, так и реципрокных продавцов либо, на­ оборот, преобладание полных контрактов и эгоистичных продавцов. Эти верные догадки легко формализовать. Динамическая система, которую мы хотели бы рассмотреть, описывает пространство состояний, определяемых всеми возмож­ ными комбинациями контрактных и поведенческих стратегий, т. е. ϕ [0, 1] и ω [0, 1]. Теперь мы хотим изучить изменения ϕ и ω во времени. Предположим, что как продавцы, так и покупатели периодически корректируют свои стратегии, переключаясь на стратегии с более высокими платежами, что происходит в соот­ ветствии с известными нам уравнениями репликационной динамики

dϕ = ϕ(1 − ϕ)(νI − νC ), dt

dω = ω(1 − ω)(νR − νS ). (7.16) dt

Стационарные значения ϕ и ω в этой динамике равны dϕ/dt для ϕ = 0, ϕ = 1 и ω = ω* = πL/(πH - πL); и dω/dt = 0 для ω = 0, ω = 1 и ϕ = ϕ* = 2δ/(πH - πL). По­

лучаемая в результате динамическая система показана на рис. 7.5, где стрелками

252 Часть II. Конкуренция и кооперация: капиталистические институты

мокорректирующимися. При случайно выбранных первоначальных состояниях популяция перейдет в точку (ϕ*, ω*) с нулевой вероятностью. Асимптотически устойчивые состояния — (ϕ = 0, ω = 0) и (ϕ = 1, ω = 1), что подтверждает выше­ приведенные интуитивные догадки. Каким именно станет равновесие, зависит от первоначального состояния.

Заметим, что в состоянии всеобщей реципрокности и неполных контрактов последние предлагаются как наилучший ответ на присутствие в популяции ре­ ципрокаторов. Полные контракты технически достижимы, но до тех пор, пока доля реципрокаторов продолжает оставаться больше ω*, полные контракты ме­ нее прибыльны. Поэтому степень полноты контрактов зависит от технологии (издержки мониторинга за полными контрактами, например, часто зависят от самой природы товара или услуги, подлежащих обмену), однако степень полно­ ты контракта также будет находиться под влиянием распределения поведенче­ ских норм.

заключение

Итак, существуют как аналитические, так и эмпирические основания для убеж­ дения в том, что нетрадиционные социальные предпочтения, введенные нами в гл. 3, особенно важны в нерыночных взаимодействиях и при рыночных обменах, регулируемых неполными контрактами. Кеннет Эрроу (Arrow, 1971. Р. 22) пи­ сал: «В отсутствие доверия… от возможностей для взаимовыгодной кооперации пришлось бы отказаться… нормы социального поведения, включая этические и моральные кодексы, (могут быть)… ответными действиями общества, направлен­ ными на то, чтобы компенсировать провалы рынка». Конечно же нормы редко предлагают совершенные субституты для полных контрактов, так что провалы рынка, возникающие из­за неполноты контрактов, — обычное явление. Огром­ ное количество различных способов, к какому прибегали люди, чтобы справить­ ся с возникающими проблемами стимулов и провалами переговоров, а также то, как эти способы соотносились друг с другом и изменялись под влиянием слу­ чайных событий, частично объясняют разнообразие институтов, которое можно наблюдать при изучении реальных обменов.

Из рассмотренных здесь моделей следуют четыре вывода. Во­первых, при неполных контрактах обмен часто облегчается, если торговцы осуществля­ ют дискриминацию в пользу «своих» и принимают участие в других местных практиках, когда приняты долгосрочные соглашения с торговыми партнерами, в которых обмен персонифицирован, и т. п. Согласно вальрасовской парадигме, такие поддерживающие обмен структуры взаимодействия называются «несо­ вершенствами рынка», и они создают препятствия для «гибкости». Во­вторых, подобно нормам, связанным с обменом, которые эволюционируют под влияни­ ем существующего распределения контрактов и других аспектов институцио­ нальной среды, институты, регулирующие процесс обмена, эволюционируют в ответ на распределение норм в популяции. В результате процесса совместной эволюции равновесие должно одновременно учитывать стационарность как институциональной среды, так и норм, и других аспектов предпочтений соот­ ветствующих агентов. Тот факт, что может существовать множество равнове­

Глава 7. обмен: контракты, нормы и власть 253

сий, в том числе неустойчивых, имеет важное значение при решении проблем управления и разработки политического курса, которые мы обсудим в заклю­ чительной главе. В­третьих, при отсутствии экзогенного принуждения (третьей стороной) к выполнению контрактов обмен зачастую облегчается тем, что одна из сторон трансакции использует свою власть. Следовательно, обмен во многих случаях представляет собой политический процесс. Тем самым подвергается со­ мнению установившееся мнение о том, что политика не участвует в свободном обмене между людьми на конкурентных рынках. В­четвертых, использование власти в процессе обмена наряду с влиянием рыночных структур на эволюцию норм предполагают, что политика и культура не могут быть исключены из эко­ номической теории. Причина здесь не просто в том, что экономика вошла в бо­ лее широкую социальную систему, но и в том, что понимание работы экономи­ ки как таковой требует внимания к ее культурным и политическим аспектам.

Вопрос, охватывают ли модели, представленные здесь и в гл. 8 и 9, существен­ ные аспекты обменов с неполными контрактами, происходящих в реальном мире, остается предметом для споров. По этой причине я представлю эмпириче­ ские доказательства, когда возникнет вопрос об адекватности этих моделей. Од­ нако важность неполноты контрактов не оспаривается. Герберт Саймон (Simon, 1951) стал первооткрывателем изучения обменов с неполными контрактами. 40 лет спустя он придумал «мифического пришельца с Марса», приближающе­ гося к Земле на космическом корабле,

оборудованном телескопом, выявляющим социальные структуры. Фирмы показы­ ваются в виде, скажем, громадных зеленых массивов. …Рыночные трансакции пред­ ставлены как красные линии, соединяющие фирмы, формируя сеть в пространствах между ними. …Не имеет значения, приближается ли наш пришелец к Соединенным Штатам, Советскому Союзу, городам Китая или Европейскому Сообществу, боль­ шую часть пространства под ним будут составлять зеленые зоны, поскольку почти все жители будут работниками, а поэтому находиться внутри границ фирм. Органи­ зации станут доминирующей чертой ландшафта. Посланное им домой сообщение, описывающее увиденное, будет говорить об «обширных зеленых массивах, соеди­ ненных между собой красными линиями». Вряд ли оно сообщит о «сети красных линий, соединяющих зеленые точки» (Simon, 1991. Р. 27).

Наиболее важные организации, регулирующие обмены в современной эко­ номике, — это фирмы, директора которых соединяют труд и деньги других лю­ дей (ничто из этого не описывается полным контрактом) для производства ры­ ночных товаров и услуг. Рынок труда и кредитный рынок типичны среди многих форм важных обменов, которые не принимают каноническую форму торговли четко определенными товарами, как в вымышленном Коузом случае с торгов­ лей орехами и яблоками. Наоборот, в обмене участвуют более сложные наборы

обязательств и требований, описывающие, кто и что должен делать при каких условиях. Коуз (Coase, 1992. Р. 717) сказал: «[То], чем торгуют на рынке, — это не

физические предметы, как часто предполагают экономисты, а права на совер­ шение определенных действий». В гл. 8 и 9 мы рассмотрим, как фирмы, рынки труда и кредитные рынки структурируют права на совершение действий, затра­ гивающих труд и деньги других людей.

Глава 8

занятоСть, безРаботица и заРаботная Плата

В этом состоянии [равновесии] можно даже абстрагироваться от участия предпринимателей и рассматривать не только производительные услуги как обменивающиеся на продукты, а продукты — на производительные услуги, но и рассматривать даже производительные услуги как обменивающиеся, в конечном счете, одни на другие1.

Леон Вальрас. Элементы чистой политической экономии (1874)2

Товары не могут сами отправляться на рынок и обмениваться. Следовательно, мы должны обратиться к их хранителям, к товаровладельцам. [Каждый] из них лишь при посредстве одного общего им обоим волевого акта может присвоить себе чужой товар, отчуждая свой собственный.

Карл Маркс. Капитал. Т. I (1867)3

УТРОМ 5 января 1914 г. автопромышленник Генри Форд шокировал коллег и конкурентов сообщением о том, что отныне станет платить своим рабочим ми­ нимум по пять долларов за восьмичасовой рабочий день, т. е. сократит рабочий день и более чем удвоит часовую зарплату для большинства своих работников4. Такое решение Форд принял не из­за дефицита рабочей силы: репортер, при­ ехавший в то утро на пресс­конференцию, на которой должно было прозвучать объявление, заметил очередь из нескольких сотен людей, ищущих работу. В по­ следовавшие за объявлением недели очередь за воротами увеличилась и превы­ сила 12 тыс. чел. — почти столько же, сколько уже работало на заводе. Приме­ чательно, что прибыли росли, подпитываемые более чем удвоившейся часовой выработкой на одного рабочего. Имя Форда стало известно всему миру, а фор­ дизмом стали называть необычный американский подход к производственным отношениям.

Для счастливчиков, оказавшихся в нужное время в нужном месте, основ­ ные факторы, связанные с работой на заводе, изменились до неузнаваемости. В предыдущий год количество занятых на предприятиях Форда составляло в среднем 13 623 чел. В течение того года 50 448 работников покинули предприя­ тия, большинство из них уволилось; 8490 были уволены. За год, последовавший за объявлением Генри Форда, занятость на заводе возросла на треть, однако число

1Первый эпиграф — из работы Л. Вальраса (Walras, 1954. Р. 225), второй — из работы

К.Маркса (Marx, 1967. Р. 84).

2 Вальрас Л. Элементы чистой политической экономии, или Теория общественного

богатства. М.: Изограф, 2000. С. 164.

3 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2­е изд. Т. 23. С. 94. 4 Расчет основан на работе Раффа (Raff, 1988).

Глава 8. занятость, безработица и заработная плата 255

увольняющихся упало в десять раз по сравнению с предыдущим годом, и толь­ ко 27 работников были уволены. Столь масштабные изменения нельзя объяс­ нить циклическими изменениями в спросе и предложении на местном рынке рабочей силы. Маловероятно, что Форд удвоил зарплату, чтобы привлечь лучших рабочих или удержать на работе тех, на чье обучение компания затратила значи­ тельные средства. Управляющий фордовского завода хвастался: «Двух дней впол­ не достаточно, чтобы сделать первоклассного формовщика из человека, который никогда и в глаза не видел установки для стержневой формовки». Точная при­ чина тогдашних действий Форда неизвестна по сей день. Но более важна загадка успеха его авантюры, поскольку он не согласуется с вальрасовской точкой зре­ ния, согласно которой максимизация дохода подразумевает выплату работни­ ку заработной платы, равной цене его предложения (его следующей наилучшей альтернативы).

В неоклассической системе производственные услуги не обмениваются в точ­ ности друг на друга, как предлагал Вальрас в своих «Элементах». Но его причуда недалека от истины: фирма — это просто доступный производственный набор, заданный определенной технологией, руководимый менеджером. Менеджер выбирает такие сочетания факторов производства и выпуска, которые макси­ мизируют благосостояние владельца, покупая факторы и продавая продукцию на рынках с экзогенно заданными ценами. Легко понять, почему фордовский пятидолларовый рабочий день в такой модели не имеет смысла.

Существуют три базовые составляющие более адекватной модели. Первая — это догадка Рональда Коуза (Coase, 1992. Р. 717), упомянутая в конце гл. 7, о том, что «то, чем торгуют на рынке, — это не физические предметы, как часто пред­ полагают экономисты, а права на совершение определенных действий». Вто­ рая — известная идея Маркса о том, что обмен требует от владельцев произ­ водственных услуг личного взаимодействия. Третья — открытие Генри Форда, состоящее в том, что рабочие могут отвечать на хорошую оплату их труда усерд­ ной работой.

Маркс стал первым, кто обратил внимание на то, что рабочий контракт не касался таких вещей, как количество или качество проделанной работы; наобо­ рот, он определял количество часов, в течение которых работник соглашался пребывать под властью работодателя. Согласно Марксу (Marx, 1973. Р. 275), ре­ альный вклад работника в производственный процесс не включается в контракт, в отличие от «присвоения труда капиталом», которое «только по ошибке… могло быть названо каким бы то ни было видом обмена». Предвосхищая Форда (не говоря уже о разработках, сделанных в экономической теории в конце XX в.), Маркс (Marx, 1974. Р. 544) отмечал, что рост заработной платы может снизить издержки на рабочую силу. Как и Маркс, Коуз указывал на центральную роль властных отношений в контрактных отношениях фирмы: «[Отметим] характер контракта, в который включен фактор, используемый на фирме. …[Этот] фактор…

за определенное вознаграждение соглашается подчиниться указаниям предпри­ нимателя». Действительно, Коуз (Coase, 1937. Р. 387, 389) определял понятие

фирмы, основываясь на ее политической структуре:

256 Часть II. Конкуренция и кооперация: капиталистические институты

Если рабочий переходит из отдела А в отдел В, он переходит не из­за изменения за­ работных плат, но потому, что ему так сказали… отличительной чертой фирмы явля­ ется подавление ценового механизма.

Коуз пытался понять, почему вообще существуют фирмы и что определяет границы того, что он называл (позаимствовав для этого фразу Дениса Робертсона) «островами сознательной власти в этом океане неосознанного сотрудничества».

Герберт Саймон (Simon, 1951) предложил первую модель фирмы, постро­ енную на этой основе. Он представил рабочий контракт в виде обмена, в кото­ ром работники передают власть над своими рабочими заданиями нанимателю в обмен на зарплату. Саймон отметил достоинство подобного контракта для на­ нимателя, связанное с неизбежной неопределенностью относительно заданий, которые будут даны работнику в течение срока действия контракта, и тем самым с высокими издержками заключения контракта с полностью специфицированны­ ми заданиями. Я назову данный подход, впервые использованный этими несопо­ ставимыми авторами, моделью трудовых отношений Маркса—Коуза—Саймона. Характерной чертой взаимодействия между нанимателем и работником в дан­ ном подходе служит то, что социальные предпочтения — особенно мотивы вза­ имности и справедливости — играют важную роль в определении исходов.

трудовые отношения

Модель рынка труда и трудовых отношений, которая будет представлена далее, станет вариантом того, что можно назвать регулированием усилий или моделью трудовой дисциплины, основанной на обусловленном продлении (позднее я

объясню, почему привычный термин «модель эффективной заработной платы» кажется мне вводящим читателя в заблуждение).

Постановка задачи. Усилия работника не могут быть описаны в контракте, поскольку информация о том, насколько работник усерден, может быть известна работодателю по большей части очень приблизительно, и она неверифицируема (ее нельзя использовать в суде). Даже если бы информация и была верифицируе­ мой, то контракт, согласно которому работодатель должен был платить работ­ нику за усилия, основываясь на очень искаженном сигнале об этих усилиях, по­ ставил бы работника перед проблемой очень высокого риска издержек. В то же время усилия работника — аргумент производственной функции работодателя. Проблема не возникла бы, если тот, кто выполняет работу, как Робинзон Крузо, предъявлял бы право на остаточный доход от ее результатов; так бы и произо­ шло при условии достижения оптимальных контрактов для коллективного про­ изводства такого вида, как показано в гл. 4. Однако по уже объясненным причи­ нам такого типа контракт подразумевает неприемлемый для работника уровень риска. Индивидуальное производство также позволяет работнику предъявлять право на остаточный доход от результатов усилий, однако экономия на масшта­ бе обычно делает коллективное производство необходимостью. (Чтобы учесть экономию на масштабе, предположим, что вовлечение в производство на любом его уровне требует одной единицы капитала и что это требование делает инди­ видуальное производство неприбыльным.)

Глава 8. занятость, безработица и заработная плата 257

Пусть e [0, 1] станет усилием за час работы (это может быть просто доля часа, которую работник посвящает «работе» в отличие от времени, которое он «не работает»). Объем произведенной продукции в период времени равен

причем h — количество нанятых «часов» работы (предположим, что на одного рабочего приходится один «час», так что h будет также и количеством идентич­ ных нанятых работников), а ε обозначит нулевой уровень искажения. Выпуск описывается контрактом, однако входящий уровень усилий каждого работника нельзя определить по уровням выпуска, поскольку производство носит коллек­ тивный характер, а в производственной функции присутствует стохастическая величина.

Вследующих строках описываются все взаимодействия между работником

иработодателем. Принципал (работодатель) знает наилучший ответ агента (ра­ ботника) в смысле усилий, или e (w, m; z), для каждого соответствия уровня за­ работной платы w и уровня мониторинга m с экзогенно определенным для каж­ дого работника резервным вариантом z (аргументы функции справа от точки с запятой экзогенно заданы). В начале периода работодатель делает свой выбор

(исходя из максимизации прибыли) и объявляет: о значении вероятности пре­

кращения контракта t (e, m) [0, 1], где te < 0 и tm > 0, выбранной среди эко­ номически оправданных значений; уровень зарплат, w, и уровень мониторинга в час для нанятых рабочих m. Как зарплата, так и уровень мониторинга изме­ ряются в тех же единицах, что и выпуск за период времени. После объявления

работодателем его стимулирующей усердие стратегии и зная все, что мы сейчас перечислили, работник выбирает e так, чтобы максимизировать текущее значе­ ние своей полезности в течение жизни. В конце периода работнику выплачива­ ется зарплата, и он получает полезность, зависящую и от затраченных усилий, и

от уровня этой зарплаты, а его контракт продлевается либо прекращается. По­ следнее происходит с вероятностью t (e, m). Если контракт прекращается, то он получает текущее значение полезности за всю его жизнь z и заменяется на иден­ тичного работника из числа безработных. Если работник сохраняет свое рабочее место, то те же взаимодействия повторяются в следующем периоде; таким об­

разом, данное взаимодействие стационарно (неизменно во времени).

Режим прекращения контрактов t (e, m) имеет решающее значение для ра­

боты модели. Упрощенный режим может основываться на идее о том, что в те­ чение любого периода возникает вероятность h (m) такая, что работодатель «все выяснит» о работнике и с точностью поймет, работает тот или нет. Предполо­

жим, что в отсутствие мониторинга работодатель не выяснит ничего о работни­ ке, так что h(0) и h′ > 0. Это даст нам режим прекращения контрактов t = h(m) (1 - e), откуда можно увидеть, что t (0, h(m)) = h(m) и t (e, h(0)). Для этой модели

существенно то, что для положительных уровней мониторинга дополнительные

усилия снижают вероятность увольнения: te = -h(m). Подобным же образом получаем, что усилившийся мониторинг увеличивает предельный эффект более усердной работы на предотвращение увольнения: tem = -h′(m).

258 Часть II. Конкуренция и кооперация: капиталистические институты

Наилучший ответ работника. Функция полезности работника за один пе­ риод имеет вид

где uw ≥ 0 и ue ≤ 0 выбираются из экономически оправданных значений. Это не означает, что работники предпочтут не прилагать вообще никаких усилий, а что любой исход, при котором ue > 0, не может быть равновесным распределением, поскольку в таком случае работник имеет возможность в одностороннем поряд­ ке приложить больше усилий, увеличив свою собственную полезность и доход работодателя. Работник меняет значение e, стремясь максимизировать текущее значение своей ожидаемой полезности в течение дальнейшего бесконечного времени при данном уровне временных предпочтений i:

где первая переменная справа в преобразованном выражении есть рента принуждения, которую мы ввели в прошлой главе; в данном случае она также на­ зывается рентой занятости. В результате текущая ценность работы = рента занятости + резервный вариант. Имея такую цель, работник выбирает e так,

чтобы выполнялось условие

Таким образом, работник выберет уровень усилий, при котором предельные издержки усилий станут равны предельным выгодам от усилий. Начиная с низ­ кого уровня e, работник должен увеличивать уровень усилий, пока предельная дисполезность от приложения усилий не компенсирует предельноый выигрыш в текущей полезности, вызванный соответствующим снижением вероятности увольнения. Вышеприведенные условия первого порядка (8.4) или (8.5) опреде­ ляют вид функции наилучшего ответа работника, как это показано на рис. 8.1.

Прояснить ситуацию с функцией наилучшего ответа поможет пример. Рас­ смотрим индивида, для которого зарплата — «хорошо», работа — «плохо», а дис­ полезность определяется не только уровнем прилагаемых усилий, но также и тем, насколько справедливо они вознаграждаются. Пусть функция полезности работника имеет вид

u = w − aw f / w , 1 −e

где a — положительная константа, а w f — экзогенная норма заработной платы, называемая «справедливая заработная плата». Дисполезность усилий, выражен­