Добавил:
Upload Опубликованный материал нарушает ваши авторские права? Сообщите нам.
Вуз: Предмет: Файл:

1 СЕМЕСТР. Экономика. Микроэкономика. Поведение, институты и эволюция Самуэль Боулз / Микроэкономика. Поведение, институты и эволюция_Самуэль Боулз_2010 -576с

.pdf
Скачиваний:
34
Добавлен:
05.03.2016
Размер:
4.65 Mб
Скачать

Глава 8. занятость, безработица и заработная плата 279

Если рассматривать каждого работника, ренты могут стать и значительно больше из­за общественного порицания или других дискомфортных состояний, связанных с пребыванием в статусе безработного. Ряд исследований отметили

потерю в субъективном благосостоянии (измеренную в ходе опросов), связан­ ную с потерей работы или пребыванием без нее. Одно исследование (Winkelmann & Winkelmann, 1998), основанное на панельных данных, позволяющих сравнить

поведение одного и того же индивида в разных состояниях на рынке труда, по­ казало, что субъективный эффект состояния безработицы сам по себе гораздо больше, чем субъективные издержки потери соответствующего дохода1. Могут существовать такие рабочие места, занятые на которых работники, согласно мо­ дели Вальраса, безразличны к продолжению работы или увольнению, однако по­ давляющее число данных показывает, что большинство работающих устойчиво предпочитают оставаться занятыми.

Во­вторых, реальные заработные платы имеют тенденцию к изменению вместе с уровнем занятости (Bowles, 1991; Blanchflower & Oswald, 2004), как и

предсказывает модель регулирования усилий (в традиционной модели Вальра­ са для заданного запаса капитала дополнительные работники должны снижать предельный продукт труда, а следовательно, и зарплату).

В­третьих, работодатели вкладывают существенные трудовые и другие ре­ сурсы в мониторинг усилий своих рабочих — издержки, которые не сочетаются с максимизацией прибыли, при которой уровни усилий или никак не соотносят­ ся с контрактом, или зафиксированы в контракте, принуждение к исполнению которого не связано с издержками.

В­четвертых, усилия труда оказываются достаточно разнообразными и ред­ ко описываются в контрактах. Пока коллективная оплата труда остается при­

вычной практикой, сдельная оплата крайне редка за пределами текстильной и обувной промышленности (Petersen, 1992). Более того, когда в США система

оплаты труда рабочих, вставляющих стекла в автомобили, изменилась с почасо­ вой на сдельную, выпуск на одного рабочего увеличился на одну пятую (Lazear,

1996). Аналогично в Британской Колумбии, где специалисты по озеленению, для которых случайным образом были установлены соглашения на оплаты их труда в зависимости от количества высаженных деревьев, превзошли по рабо­

чим показателям тех, для кого так же случайным образом установили фиксиро­ ванную оплату труда, на 20% (Shearer, 2001). Приведенные примеры действия

улучшенных стимулов показывают, что работники могут существенным обра­ зом изменять количество прилагаемых усилий. Еще большее влияние на стиму­

лирование усилий было обнаружено при исследовании фермеров, работавших по ряду разнообразных контрактов. Лаффон и Матусси (Laffont & Matoussi, 1995)

1 Бланчфлауэр и Освальд (Blanchflower & Oswald, 2004) оценили дополнительный доход, требуемый для компенсирования пребывания без работы, в 60 тыс. долл., но эта цифра осно­ вана на сравнении работающих и безработных и зависит от большого числа демографиче­ ских и иных характеристик; она может завышать субъективные издержки от потери работы (пребывание без работы может служить одной из многих причин, делающих безработно­ го несчастным, а для условно несчастных людей вероятность безработицы может оказаться больше).

280 Часть II. Конкуренция и кооперация: капиталистические институты

выяснили, что производительность тунисских рабочих, если они трудились по найму, составляла половину, чем если они работали за полный остаточный доход (на семейном предприятии). Более того, они бы работали продуктивнее на 50%, если бы в их контракте зафиксировали значение ренты (и поэтому они забирали весь остаточный доход с результатов своих усилий), нежели если они работали по контракту долевой аренды, в силу чего их стимулы к работе были слабее выражены. Необычно продолжительное исследование филиппинцев привело к такому выводу:

[Работники] явно прикладывали больше усилий при сдельных схемах оплаты или при работе на собственных предприятиях, чем на повременной работе, что отрази­ лось на том, что масса их тела уменьшалась примерно на 10% в расчете на потребляе­ мое количество калорий, когда они работали на сдельной работе или на самих себя. …[Тот] же самый работник потреблял на 23% (16%) калорий в день больше, если работал на сдельной работе (трудился на собственном предприятии), чем если он был наемным работником с повременной схемой оплаты труда (Foster & Rosenzweig, 1994. Р. 214).

Исследование в Великобритании, использовавшее наблюдения над деятель­ ностью индивидуальных предпринимателей, помогло обнаружить, что рабочие усилия строго удовлетворяли макроэкономическим условиям, как можно было бы ожидать из модели регулирования усилий: более высокие уровни безрабо­ тицы приводили к более интенсивной работе (Schor, 1988). Исследование вре­ менных рядов для США выявило, что производительность труда изменялась со строгой зависимостью от размера ренты занятости, от соотношения капитала и

труда, от загрузки производственных мощностей и от других переменных, стан­ дартных для эконометрики производительности (Bowles, Gordon & Weisskopf,

1983). Другие данные наводят на мысль, что это влияние на рабочую дисциплину жестче на вторичном рынке труда, чем на объединенном в профсоюзы первич­ ном рынке, а также в странах со слабыми профсоюзами.

Нечастые увольнения по веским причинам не являются свидетельством не­ состоятельности моделей рабочей дисциплины, поскольку эффективные страте­

гии построения дисциплины могут привести к отсутствию каких бы то ни было увольнений (как это показано в Shapiro & Stiglitz, 1984). Более того, даже если

прекращение контракта по веским причинам и не является явной частью стра­ тегии рабочей дисциплины работодателя, — как на первичных рынках труда многих европейских экономик, — оценки работодателем рабочих усилий ши­ роко используются при отборе на следующие должности или при выборе со­ кращаемых, эффективно копируя эффекты прекращения контрактов по веским причинам в смысле стимулирования усердной работы.

Некоторые из этих фактов можно объяснить с точки зрения дележа ренты, трансакций со специфическим капиталом или при помощи других моделей най­ ма, введенных в гл. 10. Я подозреваю, что адекватное понимание работы рынков труда и отношений найма может потребовать смешанных подходов, включаю­ щих также аспекты других невальрасовских моделей, которые мы здесь не рас­ сматривали. Многие из фактов, представленных выше, можно объяснить с точки зрения более чем одной из таких моделей.

Глава 8. занятость, безработица и заработная плата 281

заключение

Стимулами к разработке большинства из новых теоретических работ, каса­ ющихся рынков труда, стали неудовлетворенность микроэкономическими ас­ пектами макроэкономических моделей общей занятости и безработицы. Ис­ следователи макроэкономики преобладали среди первых из таких инноваторов. Модели, основывающиеся на неполных контрактах относительно усилий или других аспектов обмена труда, объяснили, как конкурентное равновесие может сопровождаться недобровольной безработицей, тем самым заполняя брешь между стандартной теорией и эмпирическими данными.

Впроцессе появления данных моделей стандартные теории рынков труда

ифирмы были существенно трансформированы. Роберт Солоу (Solow, 1990)

описал направление этого изменения названием своей книги: «Рынок труда как общественный институт», а Артур Оукен (Okun, 1981) зафиксировал новую ключевую роль доверия и других социальных предпочтений в термине «невиди­ мое рукопожатие». Важность мотивов взаимности и других социальных пред­ почтений при объяснении прчины, согласно которой фирмы не продают рабо­ чие места, подчеркивает тщетность попытки введения неполных контрактов в остальном неизменный теоретический каркас модели Вальраса. Эксперименты, приведенные в предпоследнем пункте предыдущей главы, наводят на мысль о том, что неполнота контрактов усиливает роль социальных предпочтений при определении равновесных исходов.

Меньшего внимания удостоились три вывода из новых теорий. О первом мы уже упоминали при обсуждении выбора фирмой капиталовложений, ког­ да рабочие усилия не описываются контрактом. Если сложность мониторинга рабочих усилий различается в зависимости от технологии, тогда выбор техно­ логии будет происходить под влиянием природы проблемы рабочей дисципли­ ны. Следовательно, такие аспекты рабочей дисциплины, как господствующие нормы, наличие доступа уволенных рабочих к страхованию от безработицы и другие факторы, влияющие на выбор работника, скажутся на прибыльности аль­ тернативных технологий. Этот взгляд противоположен стандартной модели, в которой выбор технологии есть ответ на ограниченность ресурсов, выраженную в ценах на факторы производства. Он также ведет к сомнению, что существова­ ние институтов — привычной фирмы, например, — можно объяснить требова­ ниями экзогенно заданных технологий. Более правдоподобно выглядит версия того обстоятельства, что технологии и институты совместно эволюционируют, и каждый из них влияет на развитие другого.

И вот пример. Когда американские компании автотранспортных грузопе­

ревозок в 1980 гг. ввели бортовые компьютеры, они заметно улучшили свои воз­ можности отслеживания поведения водителей (Baker & Hubbard, 2000). Путе­

вые регистраторы предоставляли компаниям верифицируемую информацию о скорости, простоях и других деталях работы грузоперевозчиков, относительно которых всегда существовал конфликт интересов между водителями и компани­ ями. Например, издержки работы грузовика (оплачиваемые компанией) были возрастающими и выпуклыми по скорости грузовика; водители предпочитали

282 Часть II. Конкуренция и кооперация: капиталистические институты

ездить с бо2льшей скоростью, чем та, которая считалась оптимальной в смысле минимизации издержек, и делать более длительные перерывы. Водители, вла­ девшие своими грузовиками, предъявляли требования на остаточные доходы от своей деятельности за вычетом этих и других издержек и поэтому конечно же учитывали затраты на топливо и амортизацию, получая значительную эко­ номию. Поэтому до введения бортовых компьютеров водители — владельцы машин успешно конкурировали с компаниями­перевозчиками по тем параме­ трам, по которым конфликт интересов между водителями и компаниями ока­ зывался наиболее серьезным.

Используя записи путевых регистраторов, компании смогли составить кон­ тракты, включающие скорость передвижения грузовика и создававшие для води­ телей иные стимулы действий в интересах компании. В отличие от других борто­ вых компьютеров (электронной системы управления транспортным средством, или EVMS) эти путевые регистраторы никак не улучшали координацию между водителями и диспетчерами, поскольку записанная информация становилась доступна компании только по завершении поездки. Единственной функцией записывающих устройств было улучшение способности контрактов описывать те аспекты поведения водителей, относительно которых между водителями и компаниями существовал конфликт интересов. Улучшив контрактные возмож­ ности компаний, путевые регистраторы привели к появлению двух эффектов. Во­первых, они привели к заметному сокращению рыночной доли водителей — владельцев грузовиков. Во­вторых, водители грузовиков, оборудованных этими устройствами, начинали ездить медленнее. Напротив, возможность EVMS улуч­ шить координацию между диспетчером и водителем хотя и снизила издержки, все же не получила особого эффекта на распределение типов контрактов или собственности в отрасли.

В данном случае технология была выбрана потому, что она расширяла набор доступных контрактов, позволяя получить дополнительную прибыль. Если тех­

нология эндогенна в этом смысле, то становится сложно дать четкое определе­ ние понятию трансакционные издержки. В представленной выше модели ясно,

что издержки мониторинга являются трансакционными издержками. Однако уравнение (8.7d) показывает, что желание фирмы заплатить, чтобы использовать фактор k, объясняется вкладом, который данный фактор делает как в производ­ ство, так и в дисциплину труда. Можно ли считать издержки от использования k ­товара трансакционными? Если это действительно так, то какую долю от из­ держек на k­ресурсы следует включать в трансакционные издержки в отличие от издержек производства? Издержки на установку путевых регистраторов были, по сути, почти чистыми трансакционными издержками. Но что мы можем ска­ зать о EVMS, которые, как и путевые регистраторы, позволяли ввести в контракты более строгие стимулы для водителей, а также значительно улучшили координа­ цию? Такая же неопределенность возникает и в отношении заработной платы. Мы видели, что рост зарплаты, сопровождаемый снижением уровня монито­ ринга, может поддерживать тот же уровень рабочих усилий. Было бы странным назвать снижение уровня мониторинга уменьшением трансакционных издер­

Глава 8. занятость, безработица и заработная плата 283

жек, притом что общие издержки на наем рабочих увеличились. Станут ли тогда зарплаты тоже трансакционными издержками? Такие двусмысленности, касаю­ щиеся значения самого термина, кажутся неизбежными и объясняют, поэтому я мало использую здесь подход трансакционных издержек.

Вторым выводом из новых моделей рынка труда служит то, что взаимоотно­ шения найма существуют в течение многих лет, рабочее место — эту культурная среда, в которой предпочтения работника и его убеждения эволюционируют. В этом смысле рабочее место не отличается от школы или соседства, поскольку оно влияет на то, кто кого встречает, что делает, с какими вознаграждениями и за какое поведение. Эмпирический пример может показать важность этих эф­ фектов. В течение трех десятилетий Мелвин Кон и его сотрудники изучали взаи­ мосвязь между позицией человека во властной структуре взаимоотношений на работе, — определяя ее по тому, кто отдает приказы, — и оценкой человеком индивидуальности и самостоятельности собственных детей, и также его гиб­ костью ума и самостоятельностью в выборе пути. Исследователи выявили, что «опыт самостоятельности имеет всеобъемлющий эффект на систему ценностей

человека, его жизненную ориентацию и ход мыслей»1. Совместное исследование в Японии, США и Польше (Kohn, Naoi, Schoenbach, Schooler & Slomczynski, 1990)

привело к открытиям, устойчивым к межкультурным различиям: люди, кото­ рые идут своим путем на работе, ценят самостоятельность больше и в других сферах своей жизни (включая воспитание детей и отдых) и менее настроены на фатализм, сомнения и недооценку самих себя. Кон и его соавторы (1983. Р. 142) видят причину в том, что «социальная структура влияет на индивидуальное пси­ хологическое функционирование в основном за счет влияния на условия соб­ ственной жизни человека». Кон заключает, что «простое объяснение фактически всего того, что известно о влиянии работы на личность… состоит в том, что эта

связь прямая: личность учится на работе и распространяет это знание вне рабо­ ты» (Kohn, 1990. Р. 59).

Поскольку личностные характеристики, упомянутые Коном, есть часть ин­ дивидуальных предпочтений, объясняющих, как индивид воспитывает своих де­ тей, чем он занимается на досуге и прочее, они есть веское доказательство того, что предпочтения эндогенны по отношению к организации рабочего места.

И третий, связанный с предыдущим, вывод состоит в том, что нормы спра­ ведливости платы за труд, рабочая этика и другие социальные предпочтения не экзогенны, а скорее эволюционируют под влиянием текущих зарплат, рабочих усилий и условий труда так же, как и под влиянием внешних факторов. Суще­ ственное расхождение между нормой заработной платы и равновесной зарпла­ той, например, может привести к размыванию этой нормы или к успешным коллективным действиям, предпринятым работниками ради улучшения их по­ ложения.

1 См.: Kohn, 1969; Kohn, Naoi, Schoenbach, Schooler & Slomczynski, 1990; Kohn, Schooler, 1983 и Kohn, 1990. Цитата со с. 967 взята из совместной работы 1990 г. Исследования учитывают возможность того, что скорее личность влияет на структуру работы, нежели наоборот.

284 Часть II. Конкуренция и кооперация: капиталистические институты

Мы не знаем, о чем думал Генри Форд, объявляя о пятидолларовом дне. Тот факт, что выпуск, приходящийся на час работы, более чем удвоился после этого повышения, говорит о существенном росте усилий работников (Форд увеличил уровень контроля совместно с зарплатой, так что вероятность того, что увилива­ ние от работы пройдет незамеченным, несомненно, упала). Было ли увеличение прилагаемых усилий ответом работников на пряник фордовского внешнего ве­ ликодушия (например, за счет снижения дисполезности усилий, выведенных в левой части уравнения (8.5)) или на кнут более пристального контроля и увели­ чившихся рент занятости (за счет увеличения значения правой части уравнения (8.5)), мы сказать не можем1.

1 Рафф (Raff, 1988) считает, что увеличение контроля несовместимо с моделью трудо­ вой дисциплины, но он неправдоподобно предполагает, что контроль и заработные платы являются субститутами, а не комплементами в стратегии трудовой дисциплины, как в пред­ ложенных здесь рассуждениях.

Глава 9

КРедитные РынКи, огРаниЧения богатСтва и неэФФеКтивноСть РаСПРеделения

Англичане все еще верят в как минимум спорную теорию о том, что для развития сельского хозяйства нужны особые качества, и, видимо, они все еще убеждены, что неравенство уровней богатства представляет собой естественный порядок вещей1.

Алексис де Токвиль. Путешествия в Англию и Ирландию (1833—1835)

Ты отгрузил 16 тонн, и что же?

На день ты постарел, в долгах погрязши глубже, И не зови меня к себе, о Боже, Ведь я компании давно уж продал душу.

Мерл Тревис. Шестнадцать тонн (1947)2

[Предоставление займов] выгодно для тех, кто реализует свои полномочия при помощи палки.

Гарпал, ростовщик из Палампура, Индия

НА АМЕРИКАНСКОМ Юге до Закона о гражданских правах (1863) хлопок на­ зывали королем. Однако он не был таковым до того момента, когда после Граж­ данской войны действительно взошел на трон среди сельскохозяйственных куль­ тур: за четверть века, последовавших за отменой рабства, производство хлопка по отношению к кукурузе (основной пищевой культуре) выросло на 50%3. Ин­

тенсификация выращивания этой монокультуры удивляла тогдашних наблюда­ телей, поскольку она совпадала по времени с небольшим нисходящим трендом в

соотношении цен на хлопок и кукурузу. Более того, в технологиях производства не происходило никаких изменений, способных дать начало противоположному смещению цен; в действительности, рост урожайности кукурузы превышал рост урожайности хлопка в эти годы. Смещение сельскохозяйственного производ­ ства от кукурузы к хлопку нельзя также объяснить и изменениями в предложе­ нии факторов производства: Хлопковый Юг испытывал серьезные затруднения с поиском рабочей силы после войны, что должно было бы вынудить некоторых фермеров отказаться от выращивания хлопка в пользу кукурузы как менее тру­ доемкой культуры.

1Первый эпиграф — из работы Токвиля (Tocqueville, 1958, Р. 72), третий — из Ланжува

иСтерна (Lanjouw & Stern, 1998. Р. 552).

2 Sexteen tons (перевод С. Васильева).

3 Данный факт основан на Ransom & Sutch, 1977.

286 Часть II. Конкуренция и кооперация: капиталистические институты

Чем же тогда можно объяснить растущее доминирование хлопка на полях? Исследуем структуру местных кредитных рынков. Для финансирования всего цикла роста зерна большинство фермеров — и бедные издольщики, и арендато­ ры, бо2льшая часть которых в прошлом были рабами, — покупали еду (включая кукурузу) и другие необходимые вещи в кредит в течение периода роста зер­ на. Поскольку обычно в каждой местности жил только один торговец, цена на еду и другие товары, купленные в кредит, взвинчивались этим заимодателем­ торговцем, поскольку он обладал монопольной властью. Выплаты по долгам осу­ ществлялись в конце сезона, после продажи зерна. Большинство фермеров были слишком бедны, чтобы гарантировать выплаты, так что заимодатели страховали свои займы, предоставляя их под залог будущего урожая фермера в случае невы­ полнения им своих обязательств. Такая система залога урожая, по свидетельству наиболее тщательно изучивших ее Роджера Рэнсома и Ричарда Сатча, благопри­ ятствовала выращиванию хлопка:

C точки зрения торговца, хлопок гарантировал бо2льшую вероятность выплаты та­ кого долга, чем зерно. Хлопок — культура товарная, его всегда можно продать на хорошо организованном рынке; он не скоропортящийся, его легко хранить. …По­ этому купцы часто оговаривали, сколько хлопка нужно вырастить. …Все фермеры жаловались, что сельские торговцы диктуют им свою волю при переговорах, уточняя,

какое конкретно нужно вырастить количество хлопка, чтобы оно служило залогом (Ransom & Sutch, 1977. Р. 160).

Система залога урожая, распространившаяся на Юге после принятия За­ кона о гражданских правах, стала оригинальным решением проблемы предо­ ставления кредитов заемщикам, не обладающим достаточными активами. Она заменила не всегда выполнимое обещание фермера (о том, что он в будущем вы­ платит долг) действием, наблюдаемым заимодателем, до выделения кредита — т. е. того, что издольщик уже посадил и на что торговец уже имел права.

Измерив относительную ресурсоемкость обеих культур и цены на них, Рэн­ сом и Сатч установили, что фермер, выращивающий хлопок и приобретающий на полученные взаймы деньги кукурузу, мог бы увеличить свои доходы на 29%, перенаправив ресурсы с выращивания хлопка на выращивание кукурузы. Од­ нако этому мешало то, что крестьяне были малообеспечены и нуждались в кре­ дитах, и по этой же причине выдача кредита зависела от выращивания хлопка. В результате, по свидетельству Рэнсома и Сатча, получалось так, что

живущий на юге крестьянин не был хозяином своей земли и не управлял своим де­ лом. …[Его независимость] принятия решений ограничивалась обыденными и вну­ тренними аспектами выращивания культур. Более серьезные решения относитель­ но землепользования, инвестиций в увеличение производительности фермы, выбора технологий и масштаба производства делались за него (с. 170).

Особенности кредитных рынков также помогают объяснить и сегодняш­ ние загадки. Система съема жилья несет с собой такую же неэффективность, какая типична для отношений принципал — агент, изученных в гл. 7 и 8: до сих пор более трети американских семей снимают жилье, а не владеют им (Savage, 1995). Поддержание жилья в определенном состоянии и действия, направлен­

Глава 9. Кредитные рынки, ограничения богатства и неэффективность распределения 287

ные на улучшение качества окружающей среды, вносят свой вклад в стоимость недвижимости, однако их нельзя оговорить в контракте, приводимом в испол­ нение. Таким образом, жильцы имеют слишком слабые стимулы к тому, чтобы поддерживать жилье в хорошем состоянии, и к тому, чтобы участвовать в об­ лагораживании местности. Районы, в которых проживают собственники жилья, избавлены от проблемы со стимулами, поскольку в них индивид, заботящийся о состоянии жилья и облагораживающий окружающую местность, и индивид, об­ ладающий правом на остаточный доход от результатов этих действий, есть один

итот же человек, а именно владелец жилья.

Входе эмпирических исследований выяснилось, что частная собственность

на жилье приводит к бо2льшей заботе о состоянии жилья и к бо2льшей степени участия в местном самоуправлении (Glaeser & DiPasquale, 1999; Verba, Schlozman

& Brady, 1995). Почему же тогда аренда, а не владение встречается так часто, осо­ бенно в среде граждан с низким доходом?1 Ответ состоит в том, что съемщики жилья не имеют возможности получить ипотечный кредит: в 1993 г. только 13% семей, снимающих жилье, смогли предоставить обеспечение по ссуде, достаточ­ ное, чтобы купить даже дешевый дом (от того, который находится на уровне десятого перцентиля таких домов в округе, если проранжировать дома по цене (Savage, 1995)). Оставшиеся 87% квартиросъемщиков обладали слишком малы­ ми начальными капиталами для оплаты займа, а их доходы были слишком низ­ кими для того, чтобы обеспечить условную закладную.

Недостаток благосостояния может не позволить бедным скопить суммы, позволяющие им более эффективно решать проблемы стимулов, как в при­ веденных выше аграрном примере, так и с арендой жилья. Однако во многих ситуациях, даже если бы бедным и выделили соответствующие суммы, они бы предпочли их не иметь. Наш последний пример описывает как раз такую си­ туацию. В Чили в начале 1970 гг. мелким владельцам перераспределяли земли, чтобы поддержать бедных, в том числе за счет передачи права на остаточный до­ ход в руки фермерам. Тем самым правительство стимулировало как инвестиро­ вание, так и увеличение уровня прилагаемых усилий, что должно было привести к росту производительности2. Передача земли сопровождалась бумом на рынке экспортируемых фруктов. Однако лишь немногие бенефициарии земельной ре­ формы имели средства для финансирования длительного периода выращивания плодовых деревьев, а кредит оставался чаще всего недоступным мелким соб­ ственникам. В итоге очень немногие фермеры перешли от выращивания еды к выращиванию фруктов. В то же время стоимость принадлежавшей им земли резко возросла из­за бума на рынке фруктов. Не в состоянии воспользоваться преимуществами выгодных цен на фрукты к началу 1990 гг. 57% первоначаль­ ного числа бенефициариев, составлявшего 48 тыс. человек, продали свои земли.

1 В 1990 г. в десяти наибольших городских территориях США среди семей с детьми и

годовыми доходами меньше 15 тыс. долл. 82% не владели своими домами, в то время как 85% семей с детьми и доходами 50 тыс. долл. были домовладельцами (U.S. Census). Более того, в 1993 г. 64% американских семей владели квартирами или домами, в которых жили (Savage,

1995).

2 Основано на Carter, Barham & Mesbah, 1996; Jarvis, 1989.

288 Часть II. Конкуренция и кооперация: капиталистические институты

Трансферт благосостояния бедным состоялся, однако преобразования системы стимулов, к которому стремились реформаторы, не произошло из­за кредитных ограничений, с которыми сталкивались бедные фермеры (и еще, что наиболее вероятно, из­за неприятия ими риска, связанного с высокой изменчивостью цен на фрукты).

Все эти три примера сильно контрастируют с миром полных контрактов, принудить к исполнению которых можно без издержек. В вальрасовской сис­ теме доход формирует количественные преимущества: он определяет положе­ ние бюджетного ограничения, — но при этом все экономические агенты имеют одинаковые контрактные возможности (и поэтому имеют дело с одинаковыми ценами) вне зависимости от их активов. Бедные не могут приобрести столько же, сколько и богатые, однако они осуществляют свои трансакции на аналогич­ ных условиях. Там же, где контракты на финансовых рынках неполные или где к их исполнению нельзя принудить, индивиды с малым достатком вытеснены из участия в целом ряде контрактных отношений, доступных богатым, либо такие контракты для них нежелательны. Таким образом, различия в благосостоянии характерны качественным воздействием, благоприятствующим одним и исклю­ чающим из контрактных отношений других.

Самой очевидной причиной того, почему благосостояние влияет на форму контракта, выступает то, что только достаточно обеспеченные люди могут во­ площать в жизнь какие­либо проекты по собственному усмотрению. Те, кто об­ ладает достаточным для этого объемом активов, могут завладеть как правами на остаточный доход, так и контролем над соответствующими активами. Таким об­ разом, они могут избежать издержек, связанных с проблемой стимулов. Вторая причина заключается в том, что владение благосостоянием смягчает проблему стимулов, возникающую вследствие неполноты контрактов в отношениях прин­ ципал — агент. Более состоятельные агенты обычно имеют доступ к лучшим контрактам, поскольку их состояние позволяет им заключить контракт, точнее отвечающий целям принципала и агента. Так происходит, например, если за­ емщик обладает достаточными средствами, чтобы предоставить гарантии или вложить свою долю в проект. Агент, предоставивший такую гарантию или вло­ живший собственные средства, имеет больше стимулов приложить усилия или принять уровень риска, который предпочтет принципал; больше стимулов рас­ крыть принципалу информацию или совершить еще какие­то действия в инте­ ресах принципала, которые последний не в состоянии гарантировать подписа­ нием контракта.

Люди, чье благосостояние недостаточно, могут, например, получить об­ разование или накопить другие виды человеческого капитала на менее выгод­ ных условиях, чем богатые, и в результате способны отказаться инвестировать

вобучение, поскольку его частная и общественная выгода превышает издерж­ ки на его получение. Подобным же образом, как мы уже видели, на местных рынках жилья более состоятельные чаще становятся его владельцами, а отсюда и получают право на остаточный доход от результатов действий, которые они же предпринимают для улучшения своих домов и окружающей обстановки; а

вэто время обладатели недостаточного капитала становятся квартиросъемщи­