Чай по-японски

История чая в Японии

В Японию чай попал в VIII в. Его могли привезти буддийские монахи (часто называтся имена Сайсе и Енгри) из Китая, Кореи или Индии, а также японские путешественники, посещавшие Китай. Считается, что первые плантации чая были разбиты монахом Сайсё в Киото, у подножия священной горы Хэйдзан в 801 (или в 802, или в 805) г. Есть, правда, источники, которые утверждают что в 710-794 годах, во времена правление Нарской династии, на землях некоторых буддийских храмов появились чайные плантации. Все в том же восьмом веке японские буддисты создали обряд под названием инча – религиозную церемонию, после которой проводилось массовое чаепитие. Собственно об этом чаепитии можно говорить как о первой японской чайной церемонии. Совсем, конечно, не такой, как современная.

Однако только с XII в. употребление чая получает в Японии широкое распространение. Это было связано с деятельностью священника Эйсая (1141—1215). Вместе с несколькими японскими буддийскими монахами он побывал в Китае. Вернувшись на родину в 1191 г., Эйсай начал проповедовать среди японцев дзэн-буддизм. Кроме того, он привез из Китая чайные кусты и стал выращивать чай при дзэн-буддийском монастыре. Чай подносили Будде. Его пили во время религиозных ритуалов и медитаций. Эйсай в своих сочинениях («О пользе для здоровья от питья чая») особо подчеркивал пользу чая для сохранения и укрепления здоровья. Распространению культуры чая и чаепития способствовал и основатель другого направления дзэн-буддизма в Японии священник Догэн (1200—1253), также побывавший в Китае. В XII—XV вв. с усилением влияния дзэн-буддистских монастырей питье чая получает популярность не только среди монахов, но и среди самураев, горожан, аристократов.

Начиная с XII в. из Китая в Японию проникает способ приготовления размельченного чая. Оттуда же пришел и обычай устраивать своеобразные развлечения в форме чайных турниров. Первоначально такие турниры проводили монахи в монастырях, причем в них участвовали и самураи — приверженцы дзэн-буддизма. Особенно широкое распространение чайные турниры получили в XIV—XV вв. В аристократических кругах их устраивали в двухъярусных павильонах, первый этаж которых именовался «гостевой террасой», а верхний — «чайным павильоном». В чайном павильоне в «красном углу» вывешивались китайские буддийские свитки, иногда это были и китайские картины с изображением цветов и птиц или пейзажей. На столы перед свитками ставили китайские вазы для цветов, курильницы и подсвечники. Все эти предметы именовались «китайскими вещами». На других столиках помещали тарелки с легкой закуской и сосуды с напитками. Обычно гости собирались на первом этаже павильона, где им подавалось угощение. После небольшого пиршества гости выходили в сад и прогуливались по его аллеям. Сады при павильонах, где проводились чайные турниры, были прогулочными, а не «созерцательными». Пока гости любовались садом, «хозяин» чайного турнира заканчивал все приготовления. После его приглашения гости рассаживались в определенном порядке на скамейку, покрытую шкурой леопарда, а «хозяин» — на бамбуковый стул.

Сначала три чашки чая ставились перед свитками с изображением Будды. Затем «податель чашки» (им, как правило, был сын «хозяина» чайного турнира) вручал каждому гостю по очереди чашку с растолченным порошком зеленого чая, вносил вазу с кипящей водой и бамбуковый чайный веничек, наполнял чашу гостя кипятком и размешивал чайный порошок веничком. Когда все гости выпивали первый предложенный сорт напитка, вносились новые чашки и предлагался новый сорт. В ходе чайного турнира гости должны были отобрать «хорошие» и «плохие» сорта. Тот, кто правильно угадывал большее число сортов, отмечался призом. Чаепития длились долго, в течение нескольких часов, и носили названия «турнир десяти чашек», «турнир пятидесяти чашек», «турнир ста чашек». Чайные турниры превращались в веселые развлечения.

Среди горожан и крестьян были широко распространены чаепития, называемые «чайными собраниями». В отличие от роскошных чайных турниров аристократов, это были скромные, порой молчаливые встречи единомышленников. Внутреннюю сосредоточенность и душевное согласие участников таких собраний стремился воплотить в эстетике искусства чая великий мастер, создатель чайной церемонии — Сюко (Дзюко) Мурата (1422—1502). Его биография известна очень плохо. Известно, что он жил в городе Нара и очень любил чай. Мурата часто участвовал в чайных собраниях и чайных турнирах, которые проводились в Наре и даже именовались чайными турнирами «стиля Нара». Многие годы он скитался по разным провинциям Японии и, в конце концов пришел в дзэн-буддийский монастырь Дайтокудзи в Киото, где стал постигать учение дзэн под руководством великого Иккю. Мурата обогатил искусство чая философией и эстетикой дзэн-буддизма. Он проповедовал, что Истина Будды может «открыться», может быть «познана» даже в жестах, сопровождающих наполнение чайной чаши горячей водой (язык жеста имеет в буддизме, как, впрочем, и во многих других религиях, огромное значение). Он утверждал, что чайная церемония — это не просто употребление определенного напитка, а способ приобщиться к философии искусства питья чая. Ибо, учил Мурата, чай каждое утро преподносится Будде и только затем выпивается, а, стало быть, чайная церемония — это и молитва, вознесенная божеству, и стремление познать Истину Будды.

При дворе сегуна Ёсимасы Асикаги Мурата стал использовать для чайной церемонии крохотную комнатку Додзинсай. Роскошным пирам чайных турниров он противопоставил естественность и простоту. Но, как заметил Н. И. Конрад, «простота в данном случае была отнюдь не простой: она была изысканной и внутренне сложна». В чайной комнате Мурата установил открытый очаг («ирори»), над которым в железном котелке кипятилась вода. Чайная утварь размещалась на специальной полочке. Наряду с богатой китайской утварью Мурата стал использовать и изделия японских мастеров. Стены комнаты украшали свитки с иероглифическими надписями. Чайная церемония, которую Сюко Мурата проводил сам, была попыткой отрешиться от забот и тягот бренного мира, уйти от суровой действительности в обстановку тишины и умиротворенности.

Продолжателем дела Мураты стал мастер Сёо Танэко (Дзео Такэно) (1502 – 1555). Он родился в городе Сакаи в семье богатого дубильщика. В 1525 г., переехав в Киото, Танэко стал изучать и пропагандировать чайную церемонию. Ему принадлежит заслуга создания чайного домика («тясицу»), в котором проводилась сама церемония. Исходя из принципа «ваби», Танэко придал «тясицу» вид небольшого крестьянского дома с соломенной крышей. Размер такого сооружения равнялся четырем с половиной «татами» (около 8 кв.м).

При проведении чайной церемонии Танэко наряду с китайскими чашами и вазами стал широко использовать керамические сосуды, которые изготовляли японские мастера в местностях Бидзэн, Сэто, Сига. Сохранились предания о том, что Танэко коллекционировал чайные чаши, чайницы («тяирэ») для хранения порошка чая и сосуды для воды («мидзусаси»), выбирая их из утвари, которая в обыденной жизни употреблялась повседневно. Он имел удивительную коллекцию свитков с каллиграфическими надписями («карамоно»), числом около 60 экземпляров. Каждый раз один из этих свитков вывешивался в чайном домике, с тем, чтобы создать определенный настрой именно для данной церемонии. В чайных церемониях, проводимых Танэко, наряду с принципом «ваби» все более усиливался светский характер, что делало чайную церемонию доступной более широким (не только аристократическим) кругам общества.

Учеником Сёо Танэко был выдающийся мастер чайной церемонии Сэн-но Рикю (Сэн Рикё) (1521—1591). Рикю также, родился в городе Сакаи. Его дед был одним из советников при дворе сёгуна Ёсимасы Асикаги, а отец — богатым торговцем. Рикю учился у Танэко, а после смерти учителя постигал основы искусства чайной церемонии и дзэн-буддизма в монастыре Дайтокудзи в Киото. Он много путешествовал по стране, изучал керамическое производство и даже принимал участие в создании новых чайных чаш и ваз. В своих «тяною» Рикю любил использовать корейские селадоновые сосуды периода Коре (X—XIV вв.).

В 1578 г., когда Рикю был уже весьма не молод, ему оказал покровительство военный правитель Японии Нобунага Ода (1534—1582), и мастер сопровождал его в военных походах. В 1582 году случился редкий случай отхода мастера от собственных канонов – после победы в сражении при Ямадзаки Хидэёси пожелал присутствовать на чайной церемонии в храме Мёкиан в полных военных доспехах. И Рикю, вопреки основной идее ритуала, был вынужден срочно расширить вход в помещение, где должна была проходить церемония. Когда Ода умер в этом же 1582 г., Рикю был приглашен ко двору другого военного правителя — Хидэёси Тоётоми (1536—1598). Свою знаменитую золотую чайную комнату (огон тясицу), ставшую классикой чайной церемонии, Рикю создал в 1585 году уже при дворе этого товарища.

Широко известно, что могучий и жестокий диктатор, объединитель Японии, Хидэёси в последние годы жизни стал страстно увлекаться буддизмом, чайной церемонией, любованием сакурой (предания рассказывают о том, что храму Дайгодзи в Киото он подарил 700 деревьев сакуры). Рикю сопровождал Хидэёси во всех его походах и, когда военачальник имел немного свободного времени, устраивал для него чайные церемонии. История сохранила немало преданий-притч, в которых повествуется о том, как мастер преподавал своему могущественному покровителю основы этих церемоний. Близость к жестокому диктатору стоила мастеру жизни. В 1591 г. в день своего семидесятилетия он по приказу Хидэёси Тоётоми покончил с собой, сделав себе «харакири».

Версий самоубийства Мастера несколько (даже с датой не все ясно. По одним данным – 1591, по другим – в 1587 году). Наиболее распространено мнение, что самоубийство было связано с тем, что мастер был принужден участвовать в чайном шоу, которое вошло в историю под названием «Великое чаепитие в Китано» («Китано дайтякай», 1587). Оно длилось несколько дней и в нем участвовало около 5000 человек. Рикю покончил с собой, как уже было сказано, по прямому приказу Хидэёси. По одним данным, причиной конфликта стала нежелание Рикю участвовать во всей этой попсе, так не соответствовавшей его собственным эстетическим принципам. По другим – его заподозрили в заговоре против государя и попытке отравить последнего чаем. Сэн-но Рикю продолжил традиции своих учителей. Он усовершенствовал чайный домик и разработал принципы создания сада («тянива», «родзи») около него. Из многочисленных чайных домов, которые на протяжении своей жизни он создавал, до наших дней сохранился только павильон Тайан в храме Мёкиан (в окрестностях Киото, местность Ямадзаки). Тайан имеет размер всего в два «татами». Рикю уменьшил до 60 см вход («нидзирикути») в «тясицу», разработал этикет для участников церемонии, определил характер бесед, которые должны были создавать настроение отрешенности от повседневности и устремления к познанию Красоты. Примечательно, что чайная церемония как одно из величайших явлений японской культуры сформировалась в тяжелое, смутное для страны время, когда междоусобные войны, распри между феодальными кланами, кровавые сражения делали жизнь невыносимой. Этой безысходности созданная великими мастерами чайная церемония с ее эстетикой и философией, неотрывной от дзэн-буддизма, стремилась противопоставить поклонение Красоте. Вот в чем, очевидно, одна из причин жизнестойкости чайной церемонии, которая во всех своих основных чертах сохранилась до наших дней, хотя и претерпевала изменения в разные исторические периоды.

Та что, как это не печально, трагическая смерть Рикю для того времени была не только неудивительным, но и, пожалуй, достойным завершением жизненного пути Мастера.

Уже к 17 веку относится и один любопытный документ – завещание самурая Мунаёси, в котором он просил, чтобы, если он «упадет где-нибудь мертвым», средства, полученные от продажи чайных принадлежностей, «пошли на его похороны и на текущие домашние расходы...» В 17 веке различные стили чайной церемонии постепенно унифицировались на основе принципов, выработанных Сэном Рикю. Ведущей школой чайной церемонии стала основанная им школа Сэнкэ, которой руководили представители рода Сэн последующих поколений. Значительную роль в утверждении школы Сэнкэ сыграл ее третий иэмото, внук Рикю — Сэн Сотан (1578—1658). В детстве он был отдан на воспитание в храм Дайтокудзи в Киото, где его приобщили к суровому аскетизму дзэн-буддизма. С шестнадцатилетнего возраста Сотан посвятил свою жизнь распространению учения Рикю. Он стал крупнейшим специалистом по чайной церемонии, и его приглашали на службу в дом Токугава и другие крупные феодальные семьи. Но он помнил, что деду пришлось заплатить унижением и самой жизнью за жалованье, получаемое у Тоётоми Хидэёси, и не соглашался на самые лестные и заманчивые предложения.

В возрасте 71 года Сэн Сотан удалился от дел, а его сыновья возглавили три ветви школы Сэнкэ, которые по месту расположения руководимых ими чайных домов получили названия Омотэ Сэнкэ, Ура Сэнкэ и Мусянокодзи Сэнкэ. Эти три школы чайной церемонии остались ведущими до наших дней. В 18-19 веках появилось много других школ, но принципиальной разницы между ними не было, все они представляли собой дальнейшее членение трех основных ответвлений школы Сэнкэ. После «открытия» страны в связи с курсом на общую европеизацию культуры чайная церемония как атрибут японского феодализма на некоторое время потеряла свою популярность. Мастера чайной церемонии утратили статус почитаемых наставников стереотипного этикета и лишились заработков. Многие из них бедствовали, а некоторые пытались перестроиться и привести чайную церемонию в соответствие с духом времени. Например, двенадцатый иэмото школы Ура Сэнкэ в 1872 г. разработал этикет для чайной церемонии в европейской обстановке с использованием столов и стульев.

Однако с распространением националистических тенденций взгляд на чайную церемонию снова изменился. Она стала рассматриваться как один из видов традиционной национальной культуры и с конца 70-х годов 19 века опять вступила в полосу расцвета. С 1880 г. чайные церемонии стали регулярно проводиться во многих крупных храмах, в 1886 г. было официально отмечено трехсотлетие со дня Великого чаепития, организованного Хидэёси в Китано, в 1887 г. в императорском дворце в Киото была устроена торжественная чайная церемония в честь императора Мэйдзи, в 1890 г. широко отмечалось трехсотлетие со дня рождения Сэна Рикю. Развитие «пути чая в новое время» (киндай-но садо) шло по линии дальнейшей демократизации и формализации, а деятельность учителей-наставников из проповеди этического учения стала превращаться в откровенный бизнес. Изменился и состав руководителей в мире чанной церемонии. Если до революции Мэй-дзи он был исключительно мужским, то к концу 19 века среди преподавателей и мастеров заметно возросло число женщин.

В начале 1911 году в Нью-Йорке была издана «Книга о чае» («Книга чая») Окакуры Какудзо. В книге автор попытался объяснить европейцам специфику японской культуры через отношение японцев к чаю. Книга очень интересная и мы часто будем обращаться к ней на страницах сайта – только в ней много обиженных ноток человека, столкнувшегося с западной культурой.

В настоящее время обучение чайной церемонии поставлено в Японии на поток – в основном этому искусству обучаются молодые девушки. В Японии работают около 50 чайных школ, у крупнейшей из них – Ура Сэнкэ – более 40 филиалов в 20 странах мира, в том числе и в России.

На этой оптимистической ноте закончим с историей и перейдем собственно к японскому чаю. Начнем с церемонии и ее буддийских корней...

Чайная церемония и дзэн-буддизм

Представленные далее вашему вниманию материалы по чайной церемонии являются компиляцией нескольких источников: книга Ю. Иванова и В. Семенова и нескольких интернет-сайтов. Японская чайная церемония является стержнем концепции мироощущения, которую японцы называют «тя-до». Путь Чая. (Европеизированный вариант – «теизм», русифицированный вариант – «чаизм»). При этом, являясь основой целого эстетического учения, сама тяною уходит корнями в дзэн-буддизм. И не только потому, что в начальный период чайные церемонии в Японии носили религиозный характер.

Дзэн и чайную церемонию объединяет постоянное стремление к упрощению. Дзэн устраняет всё ненужное в своём познании высшей реальности, а чайная церемония – в жизни, одним из типичных проявлений которой является которой является чаепитие в чайной. Чайная церемония – это эстетизм примитивной простоты. Её идеал – приблизиться к природе – воплощается в том, что вы располагаетесь под соломенной крышей в комнате, едва достигающей десяти квадратных метров, которая однако, отделана и обставлена со вкусом. Дзэн также стремится содрать всю шелуху искусственности, которой человечество покрыло себя, вероятно, для того, чтобы казаться более солидным. Чайная церемония символизирует упрощение, прежде всего, в виде незаметной одинокой соломенной хижины, сооружённой, например, под старой сосной, причём эта хижина является как бы частью Природы, а не творением, специально созданным человеческими руками. Когда форма, таким образом, раз и навсегда становится символом, она допускает художественную церемонию. Само собой разумеется, что принцип церемонии – совершенное подчинение первоначальной идее, лежащей в ее основе, то есть идее избавления от всего ненужного. Чайная церемония – это своего рода приём, устраиваемый в монастыре в честь посетителей, или угощение, которое иногда устраивается для самих монахов. Натуральная чайная церемония, практикуемая в Дзэн-буддистских монастырях, стоит в стороне от искусства, которое сейчас в моде среди широких слоёв населения. Чай делает ум свежим и бодрым, но не опьяняет. Вполне естественно, что он получил широкое распространение в буддистских монастырях, и что монахи были первыми, кто привёз его в Японию.

Чайная церемония тесно связана с Дзэном не только в её практическом развитии, но в основном в сохранении духа, которым она пропитана. Существуют четыре основных принципа чайной философии по Рикю, прославленного мастера чайной церемонии XVI века: это Гармония («Ва»), Почтительность («Кэй»), Чистота («Сэй») и Спокойствие («Дзяку»). Их воплощением должна была стать и вся церемония в целом – ее смысл, дух и пафос, – а также каждый ее компонент, вплоть до мельчайших деталей. Каждый из четырех принципов мог быть в отвлечённо-философском смысле и в конкретно-практическом. С точки зрения дзэн-буддизма японская чайная церемония может рассматриваться, как способ достижения сатори – просветления, связанного с уходом от суеты и осознания мелочности и неважности мирской суеты. Человек, достигший сатори, уподобляется Будде – со всеми вытекающими из этого последствиями.

Короче говоря, «Чай и дзэн неразделимы», если вспомнить одну старинную японскую поговорку.

Остановимся подробнее на четырех принципах чайной церемонии, сформулированных Рикю.

Ва-Гармония – сама атмосфера чайной церемонии. Когда вы подходите к чайному домику, видите мшистые камни, заросший водоем – вольную природу, которой человек не навязал себя. Чайный дом с соломенной крышей, подпорками из неотесанного дерева или бамбука — естественное продолжение сада. В комнате полумрак: низкая крыша почти не пропускает света. Ни одного лишнего предмета, ни одного лишнего цвета. На полке в чайной комнате стоят кувшин с водой, подставка для черпака, чашка для воды. На всем патина старины, дыхание вечности. Время как бы остановилось. Только ковш из срезанного бамбука и свежая полотняная скатерть. Вся обстановка призвана отвлечь вас от повседневности, привести дух в состояние умиротворенности, равновесия.

Кэй-Почтительность предполагает чистосердечные, добрые отношения между людьми. Чайный дом – не только обитель простоты и естественности, но и обитель Справедливости. Почтительность предписывает, чтобы все чувствовали себя равными и знатный не кичился своей знатностью, а бедный не стыдился своей бедности. Тот, кто входит в чайную комнату, должен преодолеть в себе чувство превосходства. Сэй-Чистота должна быть во всем: в чувствах, в мыслях. Истоки культа чистоты восходят к обряду Великого очищения. Дзяку-Спокойствие предполагает полный покой, внешний и внутренний, уравновешенность, безмятежность. Недаром иероглиф дзяку (спокойствие) переводят как нирвана. Эти четыре элемента необходимы для доведения этого искусства до совершенства: они составляют существенную часть организованной братской общины, примером которой является жизнь Дзэн-буддистского монастыря. О той совершенной дисциплине, которую соблюдают монахи, можно судить по заметке Тэй Мэйдо, учёного-конфуцианца династии Сун, посетившего однажды монастырь Дзёриндзи: «Здесь мы наблюдаем поистине классические формы ритуала в том виде, как они практиковались во времена трёх древних династий». Эти три древние династии являются идеалом, о котором мечтал каждый учёный государственный деятель Китая. В те времена всё предельно соответствовало тому, чего хотели люди, и народ наслаждался всей полнотой счастья, которое только возможно при хорошем правительстве. Даже в наше время монахи Дзэн-буддисты проходят курс индивидуального и коллективного обучения церемониалу. Иероглиф, обозначающий «гармонию», также может означать «нежность» (явараги), и термин «нежность» лучше передаёт тот дух, который царит на протяжении всей чайной церемонии. Гармония скорее связана с формой, тогда как нежность – с внутренним переживанием. Общая атмосфера чайной комнаты стремится пропитать этой нежностью всё вокруг: предметы, к которым вы прикасаетесь – нежные, аромат в комнате – нежный, она нежно освещена, и звуки вы слышите нежные. Вы берёте в руки чашку ручной работы, неправильной формы, и иногда неровно покрытую глазурью, но несмотря на всю примитивность, этот маленький прибор дышит своеобразным очарованием и нежностью, умиротворённостью и скромностью. Курильница никогда не распространяет терпкого и возбуждающего запаха, а испускает нежный аромат, наполняющий собою всё. Окна и шторы также преисполнены нежного очарования, и комната всегда залита мягким и спокойным светом, который предрасполагает к созерцательному настроению. Ветерок, просачивающийся сквозь иглы старой сосны, гармонично сливается с шипением железного чайника на огне. Нежность души или мягкосердечие поистине являются основой нашей жизни на земле. Если чайная церемония имеет целью учредить своё небольшое царство Будды, оно должно начинаться с нежности души.

Важно отметить, что чайная церемония своим содержанием идеально переплетается с тремя философскими понятиями – югэн (красота сокровенного), саби (прелесть обыденного) и ваби (вечное одиночество).

И еще. Ошибкой будет считать, что целью чайной церемонии является стремление к идеальной красоте. Высшим достижением считалось достижение естественности. Именно поэтому совершенно неправильно представление о чайной церемонии, как о сложном и вычурном ритуале. Мы просто принадлежим к другой культуре и смотрим на тяною другими глазами. Не забывайте, что самой причиной современной чайной церемонии стало стремлении ее основателей к простоте.

Чайный сад

В XV-XVI вв. чайная церемония превратилась в своеобразный ритуально-философский мини-спектакль, в котором каждая деталь, предмет, порядок вещей имели свое особое, неповторимое значение. Мастера чая самое пристальное внимание уделяли организации пространства вокруг чайного дома, в результате чего появился специальный чайный сад (тянива), получивший распространение с конца XVI века. Если основой для появления специфической формы чайного дома был предшествующий архитектурный опыт, воплотившийся в буддийском и синтоистском храме, то форма чайного сада развивалась на основе уже имевшего длительную традицию садового искусства. Прежде чем сложился тип собственно чайного сада, в Японии уже в течение многих веков искусство садов развивалось как самостоятельная ветвь творчества. Строившиеся, как правило, на небольшом участке земли между основными зданиями чайные дома имели сначала лишь узкий подход в виде дорожки (родзи). К концу XVI века чайный сад получил более развернутую форму. Он стал делиться невысокой изгородью с воротами на две части – внешнюю и внутреннюю.

Проход через сад был первой ступенью отрешения от мира повседневности, переключения сознания для полноты эстетического переживания. По замыслу мастеров чая, сад становился границей двух миров с разными законами, правилами, нормами. Он физически и психологически готовил человека к восприятию искусства и, более широко – красоты.

Поскольку чайные дома стали строить в городах, вблизи от основного жилого дома, как правило, окруженного хотя бы небольшим садом, то постепенно возникла идея специального чайного сада, устройство которого подчинялось правилам ритуала. Конструкция чайного домика и устройство прилегающего к нему сада были связаны с эстетическими категориями саби и ваби, обозначающими гармоническое слияние изысканного и простого, спокойного и печального, скрытой красоты, лаконизма, приглушенности красок.

Через маленький сад, прилегающий к павильону, где проводилась чайная церемония, шла дорожка из камней, в саду возвышались каменные фонари и просто камни, поросшие мхом. Камни на дорожке были положены как бы случайно, каждый на некотором расстоянии от другого. Согласно историческому преданию, устройство такой дорожки восходит к большим кускам белой бумаги, которые были положены на мокрую траву для того, чтобы роса не замочила одежды сёгуна Ёсимасы Асикаги, когда он шел на чайную церемонию. И как бы в память об этом событии дорожка названа «родзи», что означает «земля, увлажненная росой». Позднее слово «родзи» стало обозначать не только путь к чайному домику, но и весь сад около него. Особое значение имели каменные сосуды с чистой водой «цукубаи». На таком сосуде-колодце лежал маленький ковшик из бамбука с длинной ручкой. Каждый гость был обязан омыть руки, лицо, прополоскать рот, затем, особым образом поднимая ковшик с водой, омыть после себя ручку ковшика.

В наши дни сосуды с водой («чосубачи») – непременная деталь не только чайного сада, но и любого храма. В саду обычно высаживали сосны, кипарисы, бамбук, вечнозеленый кустарник. Все элементы сада чайной церемонии должны были создавать особое настроение сосредоточенности и отрешенности. Благодаря Рикю принцип «саби» был осмыслен как новый тип красоты, воплощенный не только в архитектуре чайного домика и устройстве чайного сада, но и в подборе всех предметов: чайницы, котелка для кипячения воды, чашек для чая. В чайной церемонии, по мнению Рикю, все должно было составлять единый художественный ансамбль.

Особое значение в тяною придавалось и придается конструкции чайного домика, в котором находится святая святых – чайная комната («тясицу»). Это небольшая комната, в которую ведет узкий и низкий вход — около 60 см в длину и ширину (по другим данным высота входа – 91 см). В идею столь уменьшенного входа в чайный домик был заложен глубокий философский смысл: каждый, кто хочет приобщиться к высокому искусству чайной церемонии, независимо от ранга и чина, должен непременно согнуться, потому что здесь все равны. Низкий вход не давал также возможности аристократам из военного сословия войти внутрь вооруженными — длинные мечи приходилось оставлять за порогом. И это было символично: пусть оставят вас все жизненные невзгоды и мирская суета, пусть ничто не волнует ваше сознание здесь, где надо сосредоточиться на прекрасном.

Чайные домики представляют собой легкие конструкции, сооруженные из бревенчатых, бамбуковых или глинобитных стен, без специального фундамента – чайный домик ставят на камни, врытые в землю. Как и во многих других японских строениях, вход в чайный домик закрывается раздвижными дверями – «седзи». (При входе в домик, кстати, обязательно снимают обувь. Это правило относится ко всем традиционным японским помещениям). Пол в чайном павильоне покрывают циновками (татами). Стандартные размеры циновок 190х95см позволяли с их помощью не только определять размеры помещения, но и все пропорциональные отношения в интерьере. В квадратном углублении пола помещался очаг, употреблявшийся для церемоний в зимнее время. Размеры комнаты для чайной церемонии могут быть разными, но ее площадь всегда связана с площадью татами (три татами, четыре с половиной татами).

Высота потолка различна в разных частях комнаты: самый низкий над местом, где сидел хозяин. Выполненный из натуральных неокрашенных материалов, как, впрочем, и все другие элементы, потолок мог варьироваться в разных частях – от простых досок до узорчатых плетеных панелей из бамбука и тростника. На потолок обращали особое внимание там, где в крыше или верхней части стены были устроены окна. Важное значение придавалось освещению «тясицу». Как правило, в домике было по шесть-восемь оконцев, разных по размеру и форме, дававших оптимальное — не слишком яркое и не лишком тусклое освещение. В некоторых случаях можно было раздвинуть рамы, и тогда гости получали возможность любоваться частью сада, горой на фоне вечернего неба или луной в ночь полнолуния. Но чаще всего окна в чайном домике были закрыты.

В самых первых чайных домах окон вообще не было, и свет проникал лишь через вход для гостей. Устройству окон, их размещению, их форме и величине придавалось большое значение. Обычно небольшого размера, они расположены нерегулярно и на разном уровне от пола, используясь мастерами чая для точной «дозировки» естественного освещения и его направленности на нужную зону интерьера. Поскольку интерьер был рассчитан на полуфигуру сидящего человека, то наиболее важной была освещенность пространства над полом. Квадратная ниша в полу домика, в которую помещалась жаровня, всегда располагалась таким образом, чтобы быть меду хозяином и гостями.

В интерьере чайного домика самым важным элементом считалась ниша («токонома»). В ней повешена тщательно выбранная хозяином «какэмоно» (картина на свитке), которая раскрывает тему церемонии. Буддийское изречение-иероглиф на свитке, выполненное рукой автора, называется «бокусэки» (следы чернил) и тоже находится в этой нише. Токонома располагалась напротив входа и сразу же привлекала внимание гостей. Свиток для токономы подбирался с особой тщательностью и был непременным предметом обсуждения во время церемонии...

Чайная посуда удивительно проста: чашки, медный чайник, бамбуковая мешалка, ящичек для хранения чая. Все это несет на себе налет времени, но все безукоризненно чисто. Японцам импонирует матовость. «Европейцы, – пишет Танидзаки, – употребляют столовую утварь из серебра, стали либо никеля, начищают ее до ослепительного блеска, мы же такого блеска не выносим. Мы тоже употребляем изделия из серебра... но никогда не начищаем их до блеска. Наоборот, мы радуемся, когда этот блеск сходит с поверхности предметов, когда они приобретают налет давности, когда они темнеют от времени... Мы... любим вещи, носящие на себе следы человеческой плоти, масляной копоти, выветривания и дождевых отеков». Самый примитивный чайник, деревянная ложка для засыпания чая, грубая керамическая чашка – все это оказывает на участников церемонии завораживающее действие.

Основные чайные предметы:

Нацумэ (natsume) представляет собой чашку для слабого чая;

Чашаку (chashaku) – это чайная ложка, которая сделана из бамбука;

Чайная чашка называется чаван (chawan);

Часен (chasen) – это венчик для взбития чая;

Мидзукаси (mizusashi) – это сосуд для хранения воды для приготовления чая;

Хишаку (hishaku) называется ковш для разливания горячей воды в чашки;

Фукуса (fucusa) используется хозяином для вытирания чайной посуды.

Горячая чашка с крепким чаем подаётся гостю на тряпочке кобукуся (cobucusa).

Японцы признают и тщательно культивируют каноны чайной церемонии не только потому, что она дает им возможность эстетического наслаждения. В ритуале этой церемонии они ощущают самих себя: строгая регламентация поведения, точно установленные предлоги для церемонии, вполне определенная утварь и т. д.

Для проведения чайной церемонии в большинстве случаев достаточно одного желания, однако, есть поводы и ритуального плана.

В Японии существует много форм чайной церемонии, однако строго установлено лишь несколько: ночной чай, чай с восходом солнца, вечерний чай, утренний чай, послеобеденный чай, специальный чай.

Ночной чай начинается при луне. Гости приходят примерно в половине двенадцатого и уходят не позже четырех часов ночи. Обычно заваривают порошкообразный чай. Приготавливается он на глазах гостей: листья освобождают от прожилок и измельчают в порошок в ступе. Такой чай бывает очень крепким, его не подают на пустой желудок. Поэтому сначала гостей легко угощают различной едой.

Чай «с восходом солнца» пьют около трех или четырех часов утра. Гости остаются при этом до шести часов. Утренний чай практикуется в жаркую погоду, гости собираются рано утром между пятью и шестью часами, пока сохраняется ночная прохлада. Утренняя церемония обычно проходит в два раза быстрее, чем обычно.

Послеобеденный чай, или по-другому чай после еды, обычно проводится до или после часа дня. Гости могут предварительно пообедать, поэтому к чаю подаются только сладости. После них предлагается чашечка супа. По кругу передается чашечка сакэ. Перед подачей чая гости моют в саду руки и немного расслабляются.

Вечерний чай начинается около шести часов вечера. Утренний практикуется в жаркую погоду, гости собираются к шести часам утра.

Специальное чаепитие (риндаи тяною) организуется по каким-либо торжественным случаям: встреча с друзьями, праздники, смена времени года и т. д. Иногда этот вид церемонии классифицируется, как «церемония впопыхах».

Существуют также и другие виды чайной церемонии:

поздравительные, в память кого-то или чего-то, чайные вечера «собетсу» и т.д. Но в целом различия между ними незначительны.

По традиции годовой цикл японской чайной церемонии начинается с ноября. Считается, что листья чая, собранные в мае и сохраненные в огромных закрытых глиняных сосудах, к этому времени готовы к помолу. В ноябре сосуды торжественно открываются. Одновременно меняются старые татами, ремонтируются бамбуковые изгороди в саду, производится другой необходимый ремонт, а сами чайные церемонии проходят особенно торжественно.

31 декабря празднуется обряд прощального кипячения чайника в году, называемый «дзеуягама». В самом начале января на чайную церемонию обычно собираются друзья, учащиеся и их учителя, чтобы отпраздновать первое кипячение воды для чая в новом году. Начало февраля знаменует начало весны по старому лунному календарю. Однако до настоящей весны еще далеко: солнечных дней мало и погода достаточно холодна. В этом месяце по утрам часто проводится чаепитие «акатсуки». В самом начале марта, когда слива выбрасывает свои белые бутоны, празднуется приход весны. Обычно это связывается с фестивалем кукол, проводимым 3 марта. Под знаком цветения сакуры организуются чайные церемонии в апреле. Но вишня отцветает быстро, и согласно традиции в течение остального периода года к этой теме больше не возвращаются.

Май – месяц, когда используют чай из листьев нового сбора. С мая вплоть до ноября японцы убирают очаг в углублении чайной комнаты, используют переносную угольную жаровню. По этому случаю проводятся тайные церемонии, называемые «себуро» (первая жаровня).

Жарким и удушливым июньским вечером организуются упрощенные чайные церемонии, называемые «юза-ри». Июль и август – самые жаркие месяцы. Чайные церемонии, называемые «асачи», проводятся рано, до шести часов утра. В сентябре жара спадает, и чайные церемонии могут проводиться как в помещении, так и на открытом воздухе. В октябре чайные церемонии называются «нагори-но-ча» (листовой чай). Японцы прощаются с осенью, употребляя последний чай матча.

Такое разнообразие вариантов организации чайной церемонии сожжет показаться излишне сложным и запутанным – однако истоки этого разнообразия лежат в уже упомянутом стремлении к естественности и простоте. Ведь совершенно логично укрываться от жары и от холода, но наслаждаться комфортной погодой, долго находясь на улице. Если у нас есть такая возможность – мы поступаем точно также, перемещаясь для чаепития на веранду летом или забиваясь на теплую кухню зимой. Так что в душе мы все – японцы ;)

Конечно, если японская чайная церемония воспроизводится вне Японии (как это делается, например, в ботаническом саду, в Москве), то соблюсти все эти сезонные правила ох как непросто. Мало того, в настоящее время комнаты для чанных церемоний иногда устраивают в городских домах – вдали от любой возможности создать чайный сад. Короче говоря, если хотите церемонии «по всем правилам» – езжайте в Японию.

Японцы говорят, что всякий, кто хорошо знаком с чайной церемонией, должен уметь регулировать свое поведение во всех случаях жизни с легкостью, достоинством и изяществом. Японские девушки перед замужеством брали уроки тяною, чтобы приобрести красивую осанку, изящные манеры. Существуют различные школы Искусства чая. Характер чайной церемонии во многом зависит от повода встречи и от времени года.

Все, конечно, начинается с приглашения. За некоторое время до церемонии (не позднее, чем за три дня) хозяин рассылает гостям письменные приглашения и те, согласно этикету, за два дня до церемонии посылают хозяину письменные же ответы, в которых выражают признательность за оказанную честь и подтверждают свое участие в чаепитии (или, что гораздо реже, извиняются за невозможность принять приглашение). Участники церемонии одеваются в спокойные тона: в однотонные шелковые кимоно и специальные белые носки, предназначенные для деревянной обуви – неяпонская одежда считается неприличной на церемонии. У каждого гостя должен быть небольшой складной веер. Гости собираются на церемонию примерно за 20 минут до ее начала. И обычно их бывает пятеро. Еще до начала церемонии гости обязательно выбирают главного гостя – секяку. Им становится самый почетный из приглашенных. Остальные гости тоже ранжируются – такая «нумерация» гостей очень важна для правильного соблюдения ритуала. Приглашение пройти в чайный сад чаще всего заключается в том, что хозяин открывает ворота в него – однако могут использоваться и менее символичные способы. Гости встречаются с хозяином в самом чайном садике, раскланиваются (молча), после чего хозяин может удалиться в домик или сопровождать гостей в короткой прогулке по саду. Участники церемонии сначала в сопровождении хозяина следуют по специальной дорожке сквозь полумрак сада. Чем ближе к чайному дому, тем более они отдаляются от суетного мира. Подойдя к небольшому бассейну с прозрачной водой, омывают руки и рот. Вход в чайный дом низкий, и гостям приходится буквально вползать через него, смиряя свой нрав и оставляя за порогом обувь. Первым входит хозяин, за ним – главный гость, далее – по ранжиру. Небольшой по размеру чайный дом разделен на три части: чайную комнату, комнату ожидания и подсобное помещение. Иногда выбор главного гостя и ранжирование гостей происходит не в самом начале церемонии а уже внутри чайного домика – в этой самой комнате для ожидания. Н.С.Николаева в «Японских садах» прекрасно описала эту церемонию: «Низко наклоняясь, один за другим, они проходят в дверь, оставляя обувь на специальном камне. Последний из вошедших задвигает дверь. Хозяин появляется не сразу. Гости должны привыкнуть к освещению комнаты, внимательно рассмотреть висящую картину, оценить утонченную прелесть единственного цветка, внутренне почувствовать, угадать подтекст церемонии, предлагаемой хозяином. Если в нишу помещен свиток каллиграфии, исполненный каким-либо методом, то и роспись чашки будет отмечаться такими же свойствами. Отзвуком нежных линий осенних трав в букете окажется тонкая изысканность рисунка на керамическом блюде. Только после того, как гости освоились с обстановкой, появляется хозяин и глубоким поклоном приветствует гостей, молча садится напротив них, у жаровни, над которой уже заранее подвешен котелок с кипящей водой. Рядом с хозяином на циновке расставлены все необходимые предметы: чашка (самая драгоценная реликвия), коробочка с порошком зеленого чая, деревянная ложка, бамбуковый венчик, которым сбивают чай, залитый чуть остуженным кипятком. Тут же стоят керамические сосуды – для холодной воды, для ополаскивания и другие предметы; все старинное, но безукоризненно чистое, и только ковш для воды да льняное полотенце новые, сверкающие белизной».

Входя в чайную комнату, где стоит жаровня для чайника, гость вежливо кланяется. Затем, держа перед собой складной веер, каждый гость выражает по очереди свое восхищение свитком, затем осматривает «кама» (чайник) и очаг («фуро» – переносная печь и «ро» – печь, вмонтированная в пол на зиму для тепла), который был подготовлен непосредственно перед встречей гостей. Затем они садятся соответственно их месту на церемонии и приветствуют хозяина. Садится сам хозяин, и происходит обмен приветствиями, в начале – между хозяином и главным гостем, затем – хозяином и другими гостями. В холодный сезон разжигают огонь на древесных углях в «ро», в теплый – в «фуро», причем делают это после приема пищи. В «ро» в огонь часто добавляют смесь благовоний, в «фуро» – сандалового дерева. Возможен и другой вариант, при котором хозяин выходит к гостям после того, как они уже устроились в чайной комнате. В этом случае он кланяется им и приветствует главного гостя. В ответной речи главный гость представляет остальных гостей. Каждому гостю подают угощение, называемое «тякайсеки» (или просто «кайсеки»). Угощение подается на подносе вместе с новыми палочками из кедра и состоит из трех блюд. На подносе стоит керамическая миска отваренного белого риса, который едят с другими блюдами, суп «ми-со», подаваемый в закрытых лакированных плошечках, и рыба – в натуральном виде или маринованная либо маринованные овощи на керамическом блюде.

Подают и сакэ. Первое блюдо называют «хасиарай» (омовение палочек). «Нимоно» (овощи, отваренные в бульоне) в индивидуальных закрытых лакированных плошках. «Якимоно» (приготовленные на гриле кусочки) подаются порциями на керамических, часто прямоугольных, тарелках. Каждому гостю предлагают новые порции риса и супа. На протяжении всего этого хозяин может есть, если он так решит. Затем область рта очищается приемом «косуимоно», обычного с помощью прозрачного бульона, подаваемого в закрытых лакированных плошечках. Следующее блюдо имеет название, выражающее преклонение перед природой. Называется оно «хассан», что одновременно обозначает простой деревянный поднос, используемый для подачи этого блюда. Само блюдо состоит из «уминомоно» и «яманомоно» (морепродукты и пища гор соответственно), что символизирует изобилие моря и земли. Хозяин ест это блюдо, и каждый гость наливает ему сакэ. Положение обслуживающего лица считается более высоким, и для того чтобы сделать всех равными в чайной комнате, каждый, пусть даже на какой-то момент, выступает в роли хозяина.

В маленьких керамических плошечках подают «кономоно» (ароматические вещества) и подают кувшин с обжаренным рисом в соленой воде, символизирующий последний рис. Каждый из гостей протирает принесенной с собой мягкой бумажной салфеткой посуду, которой он пользовался. Подают «омогаси» (главное сладкое блюдо), и этим завершается трапеза. Хозяин затем приглашает гостей выйти в сад или в комнату ожидания, пока он будет готовить чай. Следует отметить, что во время этого приема пищи гости едят и пьют не очень много – они, все-таки, чаю пришли попить.

Хозяин, угощая гостей, старается рассказать им какой-нибудь интересный случай или историю. Он делает все возможное, чтобы сделать приятным времяпрепровождение. Всего употребление кайсеки и сладостей занимает от 30 до 40 минут. После этого хозяин приглашает гостей в сад. Как только гости вышли из комнаты, хозяин убирает свиток и на его место помещает цветы. Комнату подметают и расставляют посуду для приготовления «кой-тя».

О начале церемонии возвещает гонг – пять и семь ударов (гонг учредил лично товарищ Рикю в 1590 году). После гонга гости покидают сад и возвращаются в чайную комнату. В комнате теперь светлее, отодвинута бамбуковая штора за окном, а вместо свитка в нише – ваза с цветами. Подбору цветов, как и свитку, хозяин уделял особое значение. Считалось, что, как и все в чайной церемонии, букет должен быть составлен по принципу единства контрастов, к примеру ветка сосны – символ стойкости и вечности – соседствовала с нежной и хрупкой камелией. Очень часто это был один полевой цветок или одна ветка.

Вся церемония – это совокупность строго регламентированных действий, называемых «ката». Современные упрощенные церемонии ограничиваются небольшим числом ката. Но классическая церемония подразумевает выполнение всех правил и оставляет мастеру некоторую свободу для фантазии (импровизации чайных мастеров часто становятся темами для восторженных обсуждений).

Хозяин вытирает чайницу и ложку специальной салфеткой-фукуса (шелковая или льняная) и моет венчик в горячей воде, которую наливает из чайника ковшом. Вся использованная вода при этом сливается в специальный сосуд. В рамках церемонии приготавливается два вида чая – кой-тя (густой и крепкий чай) и усу-тя (слабый чай). Чаепитие начинается с густого чая. Напиток готовится в одной большой чашке для всех гостей. Хозяин кладет три ложки предварительно растертого в специальной фарфоровой ступке порошкообразного зеленого чая (Мат-ча) в чашу, заливает ковшом горячей воды и взбивает чай (15-20 круговых движений), пока чай слегка не загустеет. Все движения рук, корпуса, особые, поистине церемониальные, при этом лицо строгое и неподвижное. Крепкий зеленый чай готовится из молодых листьев чайных кустов в возрасте от двадцати до семидесяти и более лет. Норма закладки чая в среднем – 1 чайная ложка порошка чая на 200 граммов воды. Важной особенностью японского способа является то, что не только чайник, но сама вода для заваривания чая должна быть от семидесяти до девяносто градусов. Время заваривания при этом не выходит за пределы 3-5 минут. Помимо правильного определения количества чая, большое значение имеет температура воды для заваривания и ее количество.

Согласно старинному японскому поверью научиться добавлять в чашку нужное количество воды можно лишь после пяти лет практики. И в самом деле, это довольно сложно, так как и нехватка воды, и ее избыток одинаково вредны для приготовления хорошего кой-тя.

Еще более тонко подходят японцы к температуре воды. При этом они учитывают даже такие факторы, как перемена в погоде и время года. Летом, например, перед завариванием чая в чайник добавляется небольшой ковшик холодной воды для снижения температуры кипятка, что не делается зимой. Японцы не доводят воду до кипения. Каждый сорт зеленого чая они заливают горячей водой с температурой от 70 до 90 градусов, так как справедливо считают, что кипяток лишает зеленый чай присущих ему целебных свойств.

Кстати, в чайники для кипячения воды (большей частью – металлические) японцы часто опускают несколько кусочков металла – чтобы придать закипанию воды дополнительное озвучивание.

После взбивания чая хозяин ставит чашку на салфетку и с поклоном передает ее главному гостю (он обычно сидит ближе всех к хозяину). Главный гость кланяется в ответ, ставит чашу на ладонь левой руки, предварительно положив на руку салфетку, поддерживая правой. Извинившись перед вторым гостем за то, что пьет чай раньше его, главный гость трижды поворачивает чашу и медленно подносится ее ко рту. Сделав небольшой глоток (половину глотка), главный гость оценивает вкус чая. После чего делает еще три глотка, вытирает пригубленное место специальной бумагой и передает чашу следующему гостю, который повторяет процедуру. Последний гость возвращает чашу хозяину.

На вкус чай чрезвычайно терпок. Его концентрация соответствует примерно 100-200 граммам сухого чая на 500 граммов воды. Но в то же время такой чай очень ароматен. Присутствию в чае аромата японцы придают решающее значение. За весь круг чашка выпивается полностью и эта процедура должна занимать не более десяти минут.

После того, как выпит церемониальный чай, наступает неформальная (если такой термин уместен ;) часть церемонии. Гостям подается слабый, или жидкий, чай усу-тя. Он заваривается в небольших чашечках отдельно для каждого гостя. Для его приготовления берется в два раза меньше заварки, чем для кой-тя. Мало того, для приготовления этого чая уже вовсе необязательно использовать порошковый зеленый чай – хозяин может учесть и выполнить индивидуальные пожелания каждого гостя.

Гость берет чашку правой рукой и помещает на левую ладонь ручкой к себе. Поддерживая чашку правой рукой, он делает небольшой поклон хозяину в знак почтения, а затем поворачивает ее по часовой стрелке на 90 градусов (считается, что гость принимает чашку самой красивой стороной к себе, а по японскому обычаю невежливо прикасаться губами к «лицу») и делает небольшой глоток. За тем он хвалит вкус чая и выпивает его, держа чашку левой рукой (правая опущена вниз).

Обязательный элемент чаепития – рассматривание чайной чашки и оценка ее эстетических достоинств. Оценив и выразив свое восхищение формой, орнаментом, цветом, материалом чашки, ее затем переворачивают вверх дном. Часто чайная чашка переходит по наследству и рассказ связанных с нею историй может стать одним из элементов церемонии. Иногда кой-тя и усу-тя совмещаются, и тогда они превращаются в последующие этапы длительной чайной церемонии, в перерыве между которыми хозяин приглашает гостей выйти в сад. В целом, сам процесс чаепития представляет собой весьма длительную церемонию, происходящую целиком на глазах ее участников.

В заключение рассказа о церемонии приведем шесть простых правил, сформулированный Сэн Рикю для тянною.

1. Сигналом, приглашающим гостей в чайную комнату, должен быть звук деревянной колотушки (гонга).

2. Миска для омовения рук должна быть всегда наполнена водой.

3. Гость, который заметил какую-нибудь неправильность в оснащении чайного домика или почувствовал бестактность, должен немедленно тихо и молча удалиться.

4. Разговоры во время церемонии могут касаться только серьезных и достойных тем.

5. Из уст гостей не могут исходить ни ложь, ни лесть, ни клевета, ни сплетни.

6. Чайная церемония не может длиться более четырех часов.

* * *

В наши дни искусством чайной церемонии в основном занимаются женщины. Сейчас нередко чайная церемония проводится не только в чайных павильонах, но и в одной из жилых комнат дома; часто чайной церемонии предшествует угощение. Однако неизменным остается дух чайной церемонии: стремление создать обстановку душевности, отойти от суетных, повседневных забот и дел. По-прежнему чайная церемония – это время для бесед о прекрасном, об искусстве, литературе, живописи, о чайной чаше и свитке в токономе.

Чайные церемонии иногда случаются и в Москве – в чайном домике, что расположен на территории Ботанического сада. Так что, кому близко, заглядывайте туда иногда.

Завершить рассказ о японской чайной церемонии хотелось бы отрывками из нескольких древних японских текстов. Собственно, цитаты эти красноречивее всего изложенного выше материала...

Начнем с «Будосёсинсю». Это замечательная книга, автором которой является Юдзан Дайдодзи и которая, по сути своей, является несколько обобщенным учебником жизни для молодого самурая. Начинается это «Юности честное зерцало» замечательными словами: «Самурай должен прежде всего постоянно помнить – помнить днем и ночью, с того утра, когда он берет в руки палочки, чтобы вкусить новогоднюю трапезу, до последней ночи старого года, когда он платит свои долги – что он должен умереть. Вот его главное дело. Если он всегда помнит об этом, он сможет прожить жизнь в соответствии с верностью и сыновней почтительностью, избегнуть мириада зол и несчастий, уберечь себя от болезней и бед, и насладиться долгой жизнью». Развивать эту философскую тему мы не будем, а обратимся сразу к отрывку, непосредственно связанному с чаем (материал предоставлен Александром Минаевым).

Хотя для бусидо в первую очередь требуется сила и мощь, обладать только ими значит быть всего лишь грубым самураем. Поэтому самурай должен знать грамоту если у него есть время, учиться стихосложению и чайной церемонии. Если он не учится, он не сможет постичь причины вещей, как прошлых, так и настоящих.

И каким бы опытным и мудрым он ни был, он обязательно когда-нибудь окажется в большом затруднении, если у него недостаточно знаний. Ибо, понимая дела своей страны и чужих земель, учитывая принципы времени, места и ранга, и следуя наилучшему, не совершишь больших ошибок в расчетах. Поэтому я говорю, что самурай должен быть прилежным в учении. Но если он плохо использует свои познания, становится самоуверенным и свысока смотрит на неграмотных, если он поклоняется всему иностранному и думает, что ничего хорошего, за исключением китайского, не существует, если он настолько предвзят, что не понимает: что-то может в настоящее время и не подходить для Японии, каким бы хорошим оно ни казалось, то я скажу: его знания далеки от совершенства. Он должен учиться, помня об этом.

Стихосложение – это давний обычай нашей страны. Великие воины всех времен писали стихи, и даже самый низший вассал пробовал время от времени сочинять неуклюжие строки. Но тот, кто занимается только этим и пренебрегает повседневными обязанностями, становится мягким душой и телом, теряет все свои боевые качества и выглядит как придворный самурай. Особенно, если увлекаться короткими стихами хай-ку, столь модными в наше время, то можно легко стать бойким на разговоры, остроумным и щеголеватым даже среди молчаливых и сдержанных товарищей. Хотя это может считаться милым в обществе, особенно в наше время, но самураю следует этого избегать.

Затем, что касается чайной церемонии, то со времен сегунов Киото она была развлечением военного сословия, и даже если ты не слишком любишь ее, тебя могут пригласить участвовать в ней и быть гостем знатных людей, поэтому по крайней мере следует знать, как правильно входить в чайную комнату, как рассматривать ее убранство и следить за приготовлением чая, как есть блюда и пить чай. Чтобы получить знание о чайной церемонии, следует взять несколько уроков у Чайного Мастера. К тому же, в чайной комнате хорошо наслаждаться отдыхом и спокойствием, ибо в ней нет хвастовства и роскоши, поэтому даже в домах богатых людей и чиновников ты найдешь простые соломенные хижины с опорами из дерева и стропилами из бамбука, с простыми безыскусными решетчатыми окнами, бамбуковыми шторками, калиткой и входом. Чашки и другая утварь также лишены изысканных орнаментов, их формы чисты и сдержанны. Они полностью лишены испорченности повседневной жизни. Я полагаю, что этот дух, если ему следовать, способствует постижению Пути воина. Поэтому, очень неплохо подготовить для чайной церемонии специальное место. Можно воспользоваться даже картинами нынешних художников, простой чайной утварью и глиняным чайником – это недорого и соответствует аскетическому стилю чайной церемонии. Но во всех вещах простое склонно превращаться в сложное, и стремление к роскоши дает о себе знать. Так, если видишь у кого-то чайник Асия, то становится стыдно за свой глиняный, и вскоре начинаешь хотеть, чтобы вся утварь была дорогой. Затем присматриваешься, где что подешевле, и становишься знатоком, так что можешь купить хорошую вещь за малую цену. Затем, когда видишь в чьем-либо доме красивую вещь, начинаешь выпрашивать ее у хозяина или предлагать обменять, конечно, чтобы выгода осталась за тобой. Такое поведение не лучше поведения простого лавочника или торговца и бесчестит Путь воина. Это большая ошибка, и, чем практиковать такую чайную церемонию, лучше вообще ничего не знать о ней и оставаться в неведении даже насчет того, как пить чай. Ибо предпочтительнее показаться грубым, чем опорочить величие бусидо».

Вот что обычно пишут о Такуан Сохо... «Такуан Сохо (1573-1645) – дзэнский монах, каллиграф, поэт, художник, садовник, мастер чайной церемонии и изобретатель рецепта квашения редиски, который носит его имя и до сих пор популярен в Японии»... Добавить, собственно, нечего ;) Нас, однако, интересует не редиска, но чай. Вот что Такуан Сохо пишет об этом (материал предоставлен Александром Минаевым)...

«Принцип «тя-но-ю» заключается в духе гармоничного слияния Неба и Земли и является средством установления всеобщего мира. В наши дни люди превратили чайную церемонию в простое событие, связанное со встречей друзей, разговорами о мирских делах, с вином и вкусной пищей; кроме того, они гордятся изысканной меблировкой чайной комнаты, в которой они, находясь в окружении редких произведений искусства, подают чай в соответствии с высшими формами этикета, и высмеивают тех, кто не достиг в этом такого искусства, которого достигли они. Однако это далеко от того, что первоначально подразумевалось под «тя-но-ю». Давайте в таком случае соорудим небольшую хижину в бамбуковой роще или под деревьями, пророем канавки для ручейков, принесем камни, посадим деревья и кусты, в то время как внутри хижины давайте насыплем кучу древесного угля, установим чайник, принесем цветы, и приготовим все необходимые чайные приборы. И пусть все это служит одной цели – чтобы в этой хижине мы наслаждались ручейками и камнями – так как мы наслаждаемся реками и горами в Природе, чтобы мы имели возможность испытать чувства и настроения, вызываемые в нас снегом, луной и деревьями и цветами, преображающимися со сменой времен года, появляющимися и исчезающими, расцветающими и увядающими. Поскольку к посетителям здесь относятся с должным почтением, мы сидим спокойно и слушаем, как в чайнике кипит вода; этот звук напоминает нам звук ветра, просачивающегося сквозь иглы сосны. Мы забываем обо всех мирских несчастьях и бедах; затем мы наливаем полный черпак воды из чайника, что напоминает нам о горном ручье, и все это снимает пелену с нашего разума. Это поистине мир отшельников или святых, живущих на земле. Принцип благопристойности – это почтительность, которая в практической жизни проявляется в форме гармоничных отношений. Так говорит Конфуций, определяя значение благопристойности, а также умственное состояние, которое следует поддерживать в тя-но-ю. Например, когда человек попадает в общество высокопоставленных особ, его поведению свойственны простота, естественность и отсутствие унизительного заискивания. Когда он находится в компании людей более низкого социального круга, он относится к ним с уважением, совершенно не чувствуя никакого превосходства над ними. Это вызвано тем, что вся чайная церемония пропитана соответствующей атмосферой, создающей гармонию в отношениях между всеми, кто сюда приходит. Сколько бы ни длилось общение, атмосфера почтительности сохраняется постоянно. Можно сказать, что здесь царит дух улыбающегося Кашьяпы и кивающего головой Сэси; этот дух можно выразить следующими словами: таинственная реальность, которая выше всякого понимания. По этой причине, дух, оживляющий чайную, начиная с ее сооружения и кончая выбором чайных приборов, этикетом обслуживания, приготовлением пищи, одеждой и т. д., следует искать в отказе от сложного ритуала и всего показного. Утварь может быть старой, но с ее помощью разум обретает новую силу, выражающуюся в постоянной свежести и отзывчивости на смену времени года и связанные с нею картины; он никогда не заискивает, не завидует, не выделяется, а всегда учтив и внимателен к другим. Обладатель такого разума, естественно, всегда вежлив и искренен – это и есть тя-но-ю. Поэтому сущность тя-но-ю состоит в том, чтобы создать атмосферу естественного гармоничного слияния Неба и Земли, чтобы у камелька ощущать всепрощающее присутствие пяти стихий, и наслаждаться горами, реками, скалами, деревьями в том виде, как их создала Природа, чтобы почерпнуть освежающие воды колодца Природы, попробовать самолично то, что создала Природа. Как велико наслаждение, доставляемое этим гармоничным слиянием Неба и Земли».

Ну и на закуску – еще несколько цитат из разных авторов (материал предоставлен Александром Минаевым)... «Суть тя-но-ю в очищении шести чувств от скверны. Когда человек видит какэмоно в такономе (нише) и цветок в вазе, очищается его чувство запаха, когда он слушает, как кипит вода в железном чайнике и как она капает из бамбуковой трубки, очищается его слух, когда он пробует чай, очищается вкус, и когда он держит в руке чайные приборы, очищается его осязание. Когда таким образом все органы чувств очищаются, сам разум очищается от скверны. Искусство чайной церемонии, в конце концов, представляет собою духовную дисциплину, и мое наслаждение каждым часом дня связано с духом чая, что ни в коем случае не является простым развлечением». (Из «Хагакурэ» Неканно Кадзумы).

«Суть ваби выражается в создании буддистского царства чистоты, совершенно свободного от скверны и потому в этом родзи (дворе) и в этой соломенной хижине не должно быть ни пылинки; отношения между хозяином и посетителями, а также между самими посетителями должны быть абсолютно искренними; никакие обычные нормы поведения, этикет или условность недопустимы. Затапливают печку, кипятят воду и подают чай, это все, что здесь нужно, никакие другие мирские идеи не должны сюда примешиваться. Ибо то, что нам здесь нужно – это полностью выразить разум Будды. Как только церемонность, этикет и другие подобного рода вещи подчеркиваются – вкрадываются всякие мирские мысли, и хозяин и посетители в равной степени чувствуют склонность выискивать недостатки друг у друга. Таким образом, становится все труднее и труднее встретить людей, по-настоящему понимающих значение этого искусства. Если бы хозяином был Дзесю, Бодхидхарма, Первый Патриарх Дзэна, гостем, а Рикю и я собирали бы пыль в родзи, то разве такое общество не было бы идеальным?» («Намбо-року») «Более того, в комнате для чайных церемоний следует наслаждаться царством отрешенности и покоя, которым чужды мирские богатства, положение в обществе и слава. Как бы ни был богат хозяин, будь он даже правой рукой сёгуна, в его дворе вы увидите лишь виды гор, лесов, ручьев и равнин». (Тайра Сигесуке. «Будосёсинсю»).

«Принимая гостя, он [в настоящий самурай] должен относиться к нему с этикетом, приличествующим его рангу, и избегать пустых разговоров. Даже чашка риса или чая должна браться в руки должным образом, без малейшей неряшливости и с сохранением бдительности». («Будосёсинсю»).

Что такое «японский чай» (мидори)

Этот материал любезно предоставила нам Мидори, которая сейчас с мужем живет в Питере, но сама из Японии. А кто еще может лучше расскать о японских чаях... По просьбе автора мы оставили текст без каких-либо изменений и с глубокой благодарностью публикуем его на нашем сайте.

«Получила от одного из гостей нашего сайта сообщение с просьбой рассказать о нашем зеленом чае и чайной церемонии. О последнем много писать я не буду, потому что это искусство требует непосредственного показа. А что касается чая, то пожалуйста, я с удовольствием. Дело в том, что я недавно работала переводчиком с японцами, занимающимися распространением японского чая, и еще раз убедилась, насколько вкусен этот напиток, полезен и, что мне особенно нравится, тонок как в изготовлении, так и в приготовлении, т.е. наливании.

Зеленый чай бывает разным. Как известно, есть китайский «дракон», есть индонезейский зеленый, который в Европе часто продают под торговой маркой «японский зеленый чай», есть и грузинский. Прошу настоятельно, не думайте «зеленый чай так зеленый чай, какая разница», потому что эта разница колосальная. Во-первых, китайский зеленый чай по рецепту отличается от нашего, и, во-вторых, индонезейский якобы «японский» зеленый чай переросший и горчит. А что делать? Тропики ведь. Грузинского, к сожалению, не пила и могу допустить неточности, но судя по рассказам моих знакомых, которые пили, я догадываюсь, что это нечто среднее между китайским и индонезейским.

Как вообще эти многочисленные вариации чая сортируют? Вот как. Несмотря на то, что чаев много, на самом деле чайное дерево, как сорт растения, одно. Что в Японии, что в Китае, что в Грузии и т.д., собирают чайные листки, в принципе, те же. Разница лишь в рецепте сушки. И, пожалуй, в климате и руках. Но о руках-то я так, шучу, хотя они, не смотря на различие национальностей, как правило, все женские, и, что ужасно интересно, везде элитные сорта собираются исключительно молодыми девушками. Как же так, да? Да-да, простите, что я попросту трачу ваше время и внимание... Однако, если серьезно, согласитесь, что руки же то же самое что люди, а от них качество ох как зависит!!! Так японский чай утончен и с виду красив, китайский имеет потрясающий глубокий вкус и аромат, и горечь индонезийского чая меня переносит в этот зеленый край земли, где природная сила так и бьет ключом. В этом случае климат и руки, как ни странно, значит то же самое, так? Поэтому все-таки разница в рецепте. Чай, оказывается, как собирают, тут же начинает бродить. И по степени брожения, ферментации, решаются сорта.

Зеленый, китайский зеленый или черный чай (который в японском называется красным). Настоящий зеленый чай сразу после сбора подвергается паровой обработке, что предотвращает ферментацию. А китайский додерживается, точно не помню, но по-моему где-то на полдня после сбора и жарят в котле только через это определенное время, когда ферментация уже началась но остается несовершенной. Наконец, черным является полностью ферментированный чай. Ферментация или проще брожение усиливает тонизирующий эффект, но сводит на нет содержание витаминов. Только, прошу прощения, химия – это единственный предмет, у учителей которого я не пользовалась расположением из-за моей нелюбви к этой ветви науки, и я не могу объяснить, как именно это происходит, но знаю это на практике. (Если кто может мне понятно изложить, очень прошу, будьте столь снисходительны и напишите мне...)

И что характерно, в зеленом чае остается витамин С, в то время как в черном его просто ноль. А витамин С, милые мои товарищи женщины, для кожи, для красоты!!! уже не говоря о том, что он полезен и против простуды или от нее, снимает стресс, имеет нормализирующее кислотность организма свойство. Кроме того, недавно было открыто одно вещество, которое собственно и горчит, и оказалось, что оно-то приносит столько пользы человечеству японскому!!! Оно снижает возможность заболевания раком и разными опухолями, снижает содержание холестерина в крови, сдерживает повышение давления и сахара и пр. пр. Оно настолько чудесно, вплоть до того, что предотвращает кариес и неприятный запах. Еще я сейчас такое скажу, что вы побежите покупать японский чай. Было научно доказано, что зеленый чай замедляет процесс старения в 10 раз эффективнее витамина Е, известного как палка-выручалка в косметической индустрии и, отчасти, в медицинской!

Теперь давайте о конкретности. Сколько существует разновидностей японского чая. По моему пособию-брошюрке их приведено 8, но о двух из них я от роду слыхать-то не слыхала, видать-то не видала. Извините, дорогие читатели, родилась-то в обыкновенной семье, у нас таких деликатесов не водилось. Так что будем говорить только про самые распространенные виды.

1. Сен-ча («ча» – чай по-японски): Самый типичный вид японского зеленого чая, покрывающий 85% всего объема. Собирают только мякоть чайных листьев. Сбор происходит обычно ранним летом (чайный сбор в нашей жизни вызывает чувство подобное тому, что испытывает каждый петербуржец, когда начинаются белые ночи. Это радость наступления лета, хотя лето у нас настолько тяжелое, что она не слишком восторженная... Вот если кто интересуется нашей поэзией, то, может, и встречали упоминание о нем, как сезонный элемент, обязательный в танках и хайку). Есть и элитный сорт того же сен-ча, собранный раньше, у которого вкус нежнее, слаще и менее горек. И то и другое после паровой обработки мнут и высушивают. Чем чай лучше, тем он зеленее. В России, когда что-нибудь покупаешь, нельзя верить ни продавцам, ни ценникам, так что напрягитесь и запомните хоть это, пускай все остальное, что пишу, забудется, но это запомните. Сен-ча не должен содержать ни одного стебля.

Только листья, скрученные в тоненькие трубочки. Чем мельче они, тем качество хуже. Они могут быть длинненькими, но разрубленными не должны быть, если вам говорят, что это первоклассный чай. Мелкий чай, извините, годится разве что для пакетиков...

2. Бан-ча: приготовлен по тому же рецепту, как и сен-ча, но из стеблей. Вкус и аромат просты и незатейливы.

3. Хожи-ча: изжаренный до коричневого цвета сен-ча или бан-ча.

Сильный, очень располагающий аромат.

4. Генмай-ча: смесь хожи-ча или сен-ча с рисинками, приготовленными под высоким давлением, и другими ароматными крупами. Своеобразный привкус жареных круп освежает представление о чае. Низкое содержание собственно чая позволяет употребление в любое время, людям любого возраста. Не помешает вам заснуть, как другие виды могут...

5. Гекуро: из таких домашних вариантов самый дорогой и качественный чай. Выращивается под специальными полкообразными решетками, чтобы не было прямого попадания солнца. После температурной обработки также мнут и высушивают, но среди гекуро бывает чай ручной работы, что обозначает «человеческими руками мят» (а тут почему-то необходимы руки бабушек, говорят, молодежь не сможет), а такой вариант уж как стоит, что мамочки! Его пьют из малюсенькой чашечки. Не только из-за стоимости, но ведь он о-очень силен, от его насыщенного вкуса как взбодришься, ух! Кажется, увижу иголочное ушко за километр!

6. Мат-ча: изготовлен, как гекуро, в полутени, но без переминания и перетирается в порошок. Чай для чайной церемонии. Способ применения весьма прост. Залил чайную ложку кипятком, перемешал и выпил, как какао. Таким образом, он безумно полезен, потому что в отличие от остальных видов употребляется целиком. Получается, что сами листья съедаешь, так?

Теперь о том, как правильно заварить японский чай. Все виды, указанные выше, кроме мат-ча, завариваются почти одинаково.

Берем хорошей, мягкой воды и кипятим. Снимаем ее с огня и принимаемся за подготовку чайника. Я предпочитаю чайник керамический, и для любого чая. Фарфор, хотя красив, не дает такого настоя, я считаю. Так. Если вы и черный чай завариваете в одном чайнике, как я, то сначала давайте хорошенько помоем. Я не боюсь, что останутся чаинки от зеленого чая и попадут в черный, но обратного стараюсь тщательно избегать. У зеленого чая, все-таки, вкус гораздо тоньше, и чаинки черного могут почувствоваться, что уже хана. Наливаем в чистый чайник готового кипятка, который можете потом вылить или, как я делаю, можете разливать в чашки. Их ведь тоже надо разогреть. А вода нам нужна не температуры кипячения, а менее горячая.

Вот в этом-то и основная и непростительная ошибка незнания. Для зеленого чая температура воды должна быть ниже, чем для черного чая. Причем чем качественнее чай, тем она ниже. Так для сен-ча высшего сорта 70С, а среднего 90С, для гекуро в/с 50С, а среднего 60С и для бан –ча и хожи-ча только кипяток. Поэтому я, грея посуду, остужаю воду. Пока она стынет в чашках, кладу в чайник листочков и только тогда, когда вода остынет до нужной температуры, снова вливаю в чайник уже с чаем. Количество чайных листков на 5 чел. должно составить для сен-ча и гекуро 10 г. (на 450 мл. за первый прием), для бан-ча и хожи-ча 15 г. (на 650 мл. за первый прием). Теперь ждем. Тут еще одно глубочайшее заблуждение – долго заваривать, как черный чай. Время волнующего ожидания составляет для сен-ча 1-2 мин., для гекуро 2-2.5 мин, а для бан-ча и хожи-ча всего 30 сек. Дольше ждать – только терять вкусовое качество. Да и не экономно, поскольку зеленый чай повторно заваривают пару раз. Первый раз он получится горьким, а второй раз безвкусным. Так что соблюдайте правила. Для второго раз температура воды должна быть повыше и времени ожидания меньше, чем в первый раз.

А что касается мат-ча, церемониального чая, то надо бы еще сказать пару слов о самой церемонии. Но, как в начале было заявлено, немного. Литературы о ней очень много, и вряд ли я такой мастер, что смогу придумать что-нибудь умнее. Искусство чайной церемонии развивалось как один из способов буддистского самосовершенствования наряду с каллиграфией, дзен (медитацией) и т.п., имеющих целью укрепление медитационного состояния пустоты. Если проще, то так. Пишешь слова или делаешь чай, главное же в это целиком вложить свое сознание, а дзен просто является самым чистым видом такой тренировки. Когда сидишь и пытаешься сосредоточиться, это будет труднее, а художественный процесс рисования или чаепития может на конкретном примере дать запомнить то состояние концентрации, которого добиваться должен каждый бонза. Это в рамках буддизма.

А в рамках культуры, т.е. ее значение для рядового гражданина. Я люблю цитировать слова про чайную церемонию из одного сериала; поклоняешься такому пустячному делу, как чаепитие, и тем самым ломаешь свое высокомерие. Не зря же ее придумали бонзы для медитации, вот и учит людей самообладанию. Потому и эта наука развития духа пользовалась большой популярностью среди самураев. Это сейчас там одни женщины, которые учатся этому искусству ради грации, утонченного общества, красивого наряда (для чайной церемонии необходимо ношение кимоно) и пр. Для завершения разрешите высказать мое собственное мнение, какое место занимает чайное искусство в общей культуре Японии (я, извините, культуролог).

Как никто в мире мы любим ритуалы. А что такое ритуалы? Это из пустоты делать ценное, полное смысла. Время, которое мы называем жизнью, на самом деле так пусто, что родиться на этот свет становится страшным. Вот вы русские очень слабы перед этой пустотой жизни. Все ваши т.н. лишние люди, достоевщина, обломовщина, можно сказать этому пример. А нас спасает это то ли умение, то ли природное качество, не знаю, как назвать, чтобы пусть выдуманным, но каким-либо содержанием наполнить это пустое место, дать смысл нашему бытию. От этого ли японцы столько работают, или это культурное данное нас гонит работать??? не осмелюсь определить. Однако, я ощущаю себя одним из представителей японской культуры и общества, и понимаю, что мы так привыкли к этой хорошей стороне ритуальности, что на этом принципе придумали многое, например, чайную церемонию.»