Культурология (учебно-методический комплекс)

2.Философия культуры в качестве предмета исследует социокультурные парадигмы как всеобщие основания культуры в целом и ее отдельных субкультур и институтов.

3.Философия культуры в качестве результата познания получает истину о культуре.

Данные признаки будут раскрыты в последующих главах. Однако уже сейчас следует сказать, что философия культуры определяет основания культурологии как науки, и в первую очередь, конституирует ее проблематику, предметную область и методологию. Внешнее восприятие объекта субъектом превращает объективную реальность в набор символов, нуждающихся в интерпретации. Поэтому, предметом культурологии

становятся символы и те структуры культуры, которые интерпретируют для нас эти символы (например, ценности, смыслы, значения, традиции, обычаи, идеалы и т.д.). Основная проблематика культурологии состоит в

интерпретации символов, изучении содержания ценностей и т.д. Методология культурологической науки, главным образом, это методология философии культуры и философской антропологии XX века. При этом, допускается использование ряда методов гуманитарных наук, после их доработки, применительно к новому предмету, их доказательства и определения эффективности.

Особенность философско-культурологического познания: наука и философия культуры

Проблематика, предметная область, методология, задачи и ограничения.

Задачей данной главы является сравнение теории и философии культуры с наукой и раскрытие ее функциональных особенностей в отношении к ней.

Особенность научного познания

Есть два представления о науке. Согласно с одним, наукой в широком смысле слова является все, что способно научить. Начиная с XVII века, утверждается другое представление о науке как о рационалистическом и позитивном познании. Образцом такой науки современного типа служит, например, физика. Наука не обязательно такова, гуманитарные науки не полностью укладываются в данное представление. Однако вплоть до сего дня позитивизм является господствующим типом науки, заставляющим даже гуманитарное знание в какой-то степени ему соответствовать. Далее речь у нас пойдет именно о таком, современном представлении. Наука познает объект и описывает его в виде, в каком он существует независимо от субъекта, сам по себе.

Наука познает, не задаваясь вопросом о смысле получаемого знания. Ее не волнуют нравственные вопросы познания. Наука является объективированным инструментом исследования объективной реальности, таким же, каким для плотницких работ служит, например, топор. Известно, что топором можно тесать бревна, а можно и рубить головы. Так и в науке, с помощью ее знания можно и облегчать жизнь людей, и убивать их. Физическое знание пригодно как для создания электростанций, так и для изготовления бомб. Нравственность не является задачей науки, не встроена в науку таким образом, чтобы та была безусловным благом и никогда не причиняла бы вреда. Этические вопросы могут беспокоить ученого, так как он человек, но никогда не беспокоят науку, потому что это безличный инструмент: метод, институт, интеллектуальная традиция и т.д.

Задача науки в том, чтобы получать объективное знание. Это главным образом знание о материальном составе, строении предмета, его параметрах, способах и законах его движения. Любая примесь субъективности считается в науке источником ошибок и заблуждений, и ученые стремятся очистить знание от таких примесей, прибегая к специальным защитным и проверочным процедурам, к "критериям истины", "правилам верификации" и т.д.

Исследуя, наука опирается на ощущения, полученные в ходе эксперимента и наблюдения. Знание признается объективным, когда оно характеризует явления через органы чувств. Самая абстрактная и глубокая умозрительная теория только тогда научна, когда она подтверждается очевидными фактами, интерпретирует эти факты и может быть к ним редуцирована. В противном случае, это не знание, а лишь предположение, "гипотеза".

Познавая объект, наука выдвигает гипотезы, сводит их к эмпирическим, объективным

показателям, стремится ввести количественные единицы измерения показателей

(пространственные или временные) и измерить наблюдаемое явление. Когда невозможно измерить количественно, наука прибегает к качественным оценкам.

По этой причине ни нравственность, ни свобода, ни духовная жизнь не могут стать объектами позитивной науки, они не наблюдаемы и не измеримы. Однако, любое действие человека, в том числе и его общественная жизнь, опирается именно на нравственность и на свободу. Поэтому ни социальные, ни гуманитарные науки не могут быть исключительно позитивными. С точки зрения господствующей по сей день позитивистской парадигмы науки, они не вполне научны и практичны: ни история, ни филология, ни психология и т.д., даже экономика с социологией полностью не отвечают предъявляемым требованиям. Знание считается научным лишь тогда, когда основным теоретическим методом и логикой ее теорий становится математика, применение же математики в социальных и гуманитарных науках весьма ограничено.

Социальные и гуманитарные науки, желая избежать упрека, развивают свою парадигму, где математизация не обязательна. Но и в таком случае, существенным остается требование объективности. Эти науки изучают духовность, субъективность человека или общества и поэтому вынуждены представлять субъективность как объект исследования, допуская тем самым парадокс в основе своих теорий. Их парадоксальность заключается в том, что субъективность не может быть объектом без того, чтобы не потерять свое качество живой человеческой субъективности, познающей, оценивающей и действующей.

Данная парадоксальность указывает на ограниченность научного познания. Этот вопрос для позитивной науки является чрезвычайно щекотливым. Наука для многих выполняет функцию, чуть ли не религии. Однако заметим, что для позитивного научного познания любой явление объективной реальности – потенциальная проблема. Явлений же в бесконечном мире бесконечно много. Попросту говоря, если бы все люди на земном шаре были учеными, то и тогда их не хватило бы для научного решения всех проблем.

При этом позитивная наука является культурным процессом, институтом, гигантской сферой культуры и, следовательно, обладает творческим и миросозидающим потенциалом. Она объявляет несуществующим то, что не способна познать и стимулирует рождения такого мира, какой не замечает ничего, выходящего за пределы компетенции науки. Во-первых, это очень обедняет человеческое мировоззрение, делает его линейным и рассудочным. Во-вторых, сосуществование с незаметным соседом может привести к неожиданным и неприятным последствиям.

Развивающаяся в XX веке критика позитивной науки не предназначена для того, чтобы ее дезавуировать, объявив как бы "главным заблуждением человечества". Такая задача была бы нелепой, за последние три века наука надежно доказала свою эффективность.

Цель критики науки заключается в том, чтобы четко отграничить область реальности, в которой она эффективна от той области, где ее применение не имеет смысла, где нужны другие инструменты.

Из позитивной науки выпадает нечто исключительно важное: она оказывается не способной ни доказать факт существования человеческой субъективности, ни изучать ее в ее действительности. Сознание, разум, чувства, эмоции, убеждения, совесть, нравственность, даже сами научные знания человеку открыты тогда, когда они принадлежат ему. Сознание другого человека для научно мыслящего индивида остается черным ящиком, вечной проблемой, которую окончательно решить нельзя.

К концу XX века увеличивается число научных исследований, нацеленных на искусственное моделирование внутреннего мира человека. Конечно, эти исследования нужны для развития, например, информационных технологий. Но следует отдавать себе отчет, что искусственно смоделированная личность, лишенная недоступной для позитивизма субъективности, будет уродливой, чем-то вроде Гомункулуса Гете.

И, тем не менее, несмотря на парадоксальность научного подхода, гуманитарные и социальные науки существуют, и психологические знания дают ощутимый практический эффект. Никто из здравомыслящих людей не сомневается в одушевленности других. Почему? Если наука одна из основных культур познания, то, вероятно, есть и иная, не менее важная культура, открывающая для нас субъективность, душу и дающая возможность существовать истории или психологии.

Науки, действительно претендующие на раскрытие индивидуальной или социальной субъективности человека, в силу целостности познания, имплицитно (скрыто) подпитываются от других познающих культур, устанавливая с ними связь.

Философия, следовательно, не наука. Однако в силу принципа целостности, из-за того, что в структуре субъект-объектной парадигмы она изучает не сами субъект и объект, а их взаимоотношение, не человека и не мир отдельно друг от друга, а человека в мире, она обязательно имеет научный аспект.

Научная философия

Научность философии культуры состоит в том, что она познает природу человека в мире. Мир, о котором рассказывает философия культуры, в сущности, является миром человеческой жизни. Ее интересует не столько тот материальный мир, который окружает нас, сколько мир, переживаемый нами. Культура, это заданный субъектом

принцип, выступающий основанием понимания, переживания и преобразования объективной реальности. Это структуры, привнесенные субъектом в действительность, явления, выражающие субъективное бытие в мире. Культура в своих проявлениях, это совокупность символов и их интерпретаций, ценностей, традиций, обычаев, институтов и т.д. Философию интересует культура и преобразованный ею мир. Например, она задает вопрос, каким должен быть мир, чтобы мы в нем могли появиться и жить осмысленно, чувствовать себя достойно.

Субъект имеет ту же степень реальности, что и объект. Субъект, это человек как свободное, разумное, действующее существо, а объект – тот же человек как существо, обусловленное, иррациональное, пассивное. Поэтому философские знания могут считаться научными и достоверными.

Научная философия получает объективные знания такого рода: существует история, в историческом развитии культуры некоторые ее стороны остаются неизменными, все явления культуры соотносятся друг с другом в пространстве и времени и т.п. Конечно, каждое подобное знание нужно, однако, оно не такое, как известные нам знания физики, химии или нейрофизиологии. Его отличие в том, что субъективность из него не исключается, как в науке, а напротив, предполагается. Исследуется не явление объективной реальности само по себе, а это же явление с позиций субъекта.

Научная философия разрабатывает принципы научного познания, то есть,

указывает науке направление развития и не более того. Каждое полученное ею знание не более чем принцип. Подменить собой науку философия не может. Наука, как особый институт культуры, развивается по своим законам. Но при этом, она опирается на принципы научной философии как на данность, это придает ей человеческий смысл и социальное значение. Смысл и значение, в частности, становятся регуляторами целей научных исследований. И когда наука исследует свой предмет собственными средствами, она изучает его под углом зрения, заданным философией. Так, например, практическая ориентация современной науки обусловлена принципом полезности научного познания, разработанным в начале XVII века английским философом Ф.Бэконом.

Отличается же философия от науки тем, что получает свои знания рефлексивно. Если философ нашел в себе некие черты, в каких он одинаков или комплементарен с другими людьми, выразил эти черты в книге и читатель узнал себя, некую свою истину, тогда это, и в самом деле, философское знание, в противном случае, философ только зря переводил бумагу.

В силу того, что философ опирается на свое мышление, укорененное в его жизненном мире, из-за того, что философия научна, но лишена, в отличие от науки, опоры на очевидность, она наиболее уязвима для всяких околонаучных и квазифилософских "исследований", для оккультизма, для демагогического провозглашения космических истин, лишенного всяких предпосылок. По этой же причине, философия очень легко может быть идеологически искажена и поставлена под политический контроль. Например, философия К.Маркса или философия Ф.Ницше далеко не во всем таковы, как о них твердят сейчас или какими их представляли в советские времена.

Основные задачи научной философии заключаются в разработке 1) картины мира, выступающей последней инстанцией в объяснении научных знаний; 2) фундаментальных методологических принципов науки.

Методологические принципы сами являются элементами картины мира. Эта картина, как и принципы, становится обобщением базовых идей ряда наук. Обобщение обязательно коррелирует с рефлексивно полученными представлениями о природе человека и мира. В наиболее развитом виде научная философия материалистична и диалектична.

Ее материализм и диалектика могут быть вписаны в контекст идеалистических взглядов самого философа, как это происходит, например, с теорией ощущений Д.Беркли или с теорией апполонического и дионисийского начал у Ф.Ницше, но они все-таки присутствуют, потому что объективно реальный мир существует и непрерывно изменяется.

Основной проблемой научной философии культуры, в конечном счете, выступает положение человека, общества и любых культурных явлений по отношению к их объективным, материальным сторонам.

Задача такой философии – доказать происхождение человеческого качества из нечеловеческого начала, например, мышления из материи, доказать обусловленность культуры объективными факторами и законами общественной жизни, найти эти факторы. Сделать это можно, только выделяя материальные стороны любых духовных явлений и абстрагируясь от всех остальных.

Ее главный методический прием, как и в современной науке, заключается в редукции любого изучаемого явления (пусть даже духовного порядка) к объективности, не зависящей от человеческого сознания. Под редукцией понимается установление соответствия между исследуемыми предметами и теорией, в конечном счете, их соответствия с картиной мира.

Предметной областью ее размышлений выступает объективная сторона культуры, на самом деле, в ней присутствующая.

Результатом в ее исследованиях становится формулировка принципов научного познания культурных явлений и процессов.

Ограничение этой философии состоит в том, что она, как и любая другая философия, имеет дело не с миром как таковым, а с его культурным образом, за которым она и пытается разглядеть объективность. Наряду с материальной стороной, человеку и продуктам его активности свойственны и другие качества, не принимаемые научной философией во внимание.

Предельная степень приближения научной философии к человеческому индивиду – понятие личности как индивидуального воплощения социальности, формирующегося под влиянием социализации (т.е. образования и воспитания в самом широком смысле слова, как целенаправленного воспитания, так и стихийного). Бесполезно с помощью научной философии подступаться к явлениям индивидуальности, духа, разума и к производным от них свободе, творчеству, смеху, страху, и т.п. Но вместе с этим, она чрезвычайно эффективна как методологическая база позитивной науки и как средство формирования общественных идеалов и целей в пространстве материального мира.

сопереживания и обусловливало диалог художника со зрителем или автора с читателем.

В художественном восприятии мы не производим научного наблюдения произведения искусства, а сопереживаем героям и автору. Через сопереживание мы утверждаемся в мысли о том, что не у одних нас, но и у других людей тоже есть душа. Потому, что существует художественное самовыражение индивидуального мышления, потому, что мы с самого рождения воспитываемся в условиях, созданных при участии искусства, мы не задаем себе вопроса, есть ли разум у других людей. Напротив, мы изначально считаем, что разум у них есть и даже предполагаем наличие если не разума, то хотя бы души у всего, включенного в наш жизненный мир: у домашних животных, деревьев. Многие, на всякий случай, дают имена стиральным машинам, компьютерам и обращаются с ними, учитывая их возможную личностность. На этом когда-то держалась вера в русалок, в домовых и т.д., не угасшая, впрочем, и сегодня (НЛО, барабашки и т.п.).

Наука объективна, искусство же по своей природе исключительно субъективно. В искусстве, конечно, есть объективная сторона: техника художника, материал, на котором изображена картина, традиция, школа, которой он может, а иногда и должен придерживаться, но дух искусства субъективен. Так художник может изображать и реальные вещи, и свои фантазии, писать абстрактные картины. Вещи для него не главное, настоящий художник даже в реалистическом пейзаже воплощает, на самом деле, автопортрет своей души.

Почему искусство дает нам знание о субъективности другого человека и позволяет его научное познание? Ведь, живописное полотно, с объективной точки зрения, не более чем холст с пятнами краски, в нем нет ни капли духовности и субъективности. Объективный холст находится между душой художника и зрителем и должен скорее разделять их внутренние миры, чем объединять.

На самом деле, художник не вычисляет свою картину, не выдумывает ее. Он мыслит и живет красками, взмахом кисти. Он, не рассуждая, а прислушиваясь к глубинам своей души, вникает в них и пишет полотно, будучи целостным и неисчерпаемым существом. В научном смысле, он не знает самого себя. И свое незнание воплощает в картине.

Тогда в картине появляется загадка, она становится необычайной и вызывает удивление у зрителя. Созерцая картину, зритель попадает в индивидуальную ситуацию. В чем притягательная сила "Черного квадрата" К.Малевича, в чем загадка улыбки Джоконды? Удивление рождает воображение и любопытство, а это все – внутренняя необходимость разума – неотъемлемой части субъекта. Полотно провоцирует зрителя обнаруживать собственную душу, свою субъективность, которую зритель интенционально проецирует на картину и художника, приписывая им субъективные качества. Картина становится средством диалога между ними, зритель сопереживает художнику. Настоящее произведение искусства всегда узнается по загадке и способности провоцировать проявление неисчерпаемой духовности зрителя. Оно диалогично и создается, по меньшей мере, двумя – автором и зрителем.

Конечно, здесь говорится о настоящем искусстве, а не о графоманстве. Настоящим является искусство О.Мандельштама, Р.-М.Рильке, У.Шекспира, Ф.Достоевского, А.Пушкина. В истории культуры настоящих художников много, есть широко известные, ест и такие, о которых не знает почти никто. Но только способность к пониманию творчества открывает дорогу и для понимания человеческой души. В сущности, именно искусство по-настоящему, не иллюзорно сплачивает людей в общество. Тот же, для кого

художественный мир закрыт, чья художественная культура неразвита, что бы ему ни казалось, изолирован от других людей, мало способен к общению. Для такого другой человек, чаще всего, выступает средством достижения целей, пешкой в его личной игре.

Философское понимание произведений искусства

Наиболее явно художественный характер философии проявляется в ее отношении к литературе. Философские сочинения сами могут быть названы родом литературных произведений. Конечно, философское значение имеют многие произведения музыки, живописи, театра, кинематографа и т.д. Но литературный характер философии выступает в европейских культурах на передний план.

Часто философскими называют произведения искусства, затрагивающие проблемы человеческого бытия, жизни и смерти. Поэтому оказывается возможным философское прочтение романов Ф.Достоевского, Г.Гессе или Т.Манна, трагедий У.Шекспира или стихов О.Мандельштама – людей, посвятивших себя искусству и не стремившихся создавать философских учений. С другой стороны, трактат Августина, Паскаля или Маркса требует личного читательского соучастия, сотворчества, внутреннего диалога с автором, обнаруживает черты произведения искусства. Поэтому возможно художественное понимание философских работ Ф.Ницше, Ж.-П.Сартра, А.Камю, М.Хайдеггера. Можно говорить о художественной философии, которая представляет собой феномен духовной культуры, сложившийся на пересечении философии и литературы.

Однако произведение искусства выражает субъективный мир автора целиком, во всей полноте, включая и интимные, исключительно личные черты. Европейский художник в яблоневом цвете способен уловить аналогию с фатой невесты, а японец – символ траура. Религиозный поэт увидит здесь аналогию с "чистым светом, в котором нет никакой тьмы", а драматург напишет пьесу "Яблоневый сад". Настоящий художник, наряду с общепринятыми значениями, всегда вкладывает в свое искусство что-то личное, что не сможет адекватно понять никто. Философ так не делает, он выражает лишь всеобщую субъективность, природу человека как такового.