2. Традиционный тип политической системы.

В традиционных обществах, где стабильность выступала в качестве высшей ценности, от политической системы требовались в первую очередь высокая упорядоченность и отлаженность. Человек традиционного общества был социален: он соблюдал нормы общежития в силу своего почти полного подчинения традиции и авторитету старших. Его лояльность и долготерпение в значительной мере базировались на представлениях о незыблемости мироздания. Для всех традиционных обществ существует презумпция незыблемости земного порядка как причастности к высшему Божественному и космическому. Люди обязаны своей общественной стабильностью традиции – пока она жива и регулирует их отношения. В традиционном обществе политика занимает меньше места, чем в современном, поскольку большую роль в его развитии играют иерархия и сословные перегородки, церковь и семейный авторитет. Политическая система традиционного общества – это механизм закрепления однажды сложившегося общественного порядка. (Выступления протеста в древневосточных обществах направлены на восстановление утерянной справедливости, а не наведение чего-либо нового, как в буржуазных революциях Европы Нового времени). Для традиционного общества характерна ценностная безальтернативность, когда человек изначально погружен в единообразную и незыблемую ценностную систему и его приверженность этой системе носит нерассуждающий характер. В традиционной семье люди усваивали с рождения дух традиционной аскезы: выносливость, неприхотливость, непритязательность. Эта семья выступала как институт жесткой власти: старших над младшими, мужчин над женщинами. Юношества формировалось под сенью непререкаемого отцовского авторитета и проникалось духом нерассуждающей и жесткой дисциплины. Патриархальная семья длительное время (более 6000 лет) работала как институт, обеспечивающий общество многочисленным, выносливым и неприхотливым, аскетически-дисциплинированным контингентом, пригодным и для тягот повседневного труда, и для тягот войны. В традиционной политической системе правитель обязан соблюдать обычай.

3. Либерально-представительский тип политической системы.

Этот тип политической системы формируется в западноевропейских государствах и США в конце XVIII века (после буржуазных революций и войны за независимость). Либеральная парадигма определяет индивидуальные и групповые интересы и потребности в качестве «естественных» - т.е. никем не формируемых, не направляемых какой-либо системой пропаганды и манипуляции. В центре либерально-представительской системы стоит суверенный индивид – автономный и разумный, т.е. осознающий свой «естественный интерес» и еще не знающий ни темных и иррациональных стихий подсознания, ни давления «искусственных потребностей», насаждаемых рекламой пропагандой. Политическая система выступает, при этом, как нейтральная (не искажающая) среда, в которой эти естественные индивидуальные и групповые интересы находят свое представительство и защиту. По мысли А.С. Панарина, этот тип политической системы не столько эмпирическая реальность, сколько идеальный тип, или нормативная модель, которая, однако, отражает реальные тенденции и установки обществ западноевропейского типа. Современную модель этого типа описывает Д. Истон. Он строит кибернетическую модель политической системы как «черного ящика», который с одной стороны имеет «входы» - воспринимает импульсы окружающей среды – «физической, биологической, социальной, психологической и т. д.», с другой – «выходы». «Входы группируются по двум критериям: требования к власти со стороны различных групп населения и поддержка, оказываемая ей. С одной стороны, система побуждается к новым решениям под давлением новых требований, с другой стороны, она получает от общества и дополнительные ресурсы, достаточные для обеспечения этих решений.

Требования Истон принимает в качестве основной переменной системно-политического анализа: «Суть в том, что без наплыва известных требований не было бы первичного сырья, которое в системе политического производства преобразуется в продукты-решения». Способности всякой политической системы придать требованиям конструктивную форму и удовлетворить их соответствующими решениями, не беспредельны. Каждая система обладает своей, не являющейся неограниченной, способностью переводить требования на язык эффективных решений. Таким образом, понятие требования уже не совпадает с классическими концепциями «естественных потребностей» и «разумного эгоизма».

Действительность современных потребительских обществ являет нам феномен «взвинченных потребностей» и «неразумного эгоизма». В западных обществах индивидуализм формируется в начале Нового времени под влиянием протестантской этики как героически-аскетической (Ю.А. Замошкин). В XX столетии этот индивидуализм перерастает в безответственно-гедонистический, который уже не способен ни к усердному труду, ни к настоящей бережливости накопления и ориентирован сугубо потребительски. Индивидуализм изменил свою продуктивную форму самодисциплинированного «разумного эгоизма» и выродился контрпродуктивную гедонистическую инфантильность, не способную ни контролировать собственные импульсы, ни подчиняться социальным нормам. Дж. Гэлбрайт в книге «Новое индустриальное общество» отмечает, что современная фирма производит не столько товар, сколько потребителя этого товара. Как справедливо заметили критики теории «манипулируемого спроса» (в частности из чикагской школы, «новые экономисты» во Франции), при последовательной трактовке такой теории всякое различие между производством нужной и ненужной продукции исчезает, ибо любую продукцию всесильная система манипулирования способна навязать потребителю.

Представительская система, павшая перед лицом революционных притязаний, как выражение либеральной классики до сих пор не утратила своего значения, которое состоит не столько в адекватности описания реально происходящих политических процессов, сколько в утверждении ценностей современного гражданского общества. Эта система обязывает государственную власть не вести и воспитывать граждан, а выражать их суверенную волю и уважать их неприкосновенные права.

Англо-американский эмпиризм означает такой тип политической культуры, которая питает неприязнь к поспешной глобализации оценок и выводов. В этой культуре осторожные скептики пользуются большим престижем, чем вдохновенные пассионарии-носители мироспасительных проектов. В свою очередь политическая элита англо-американского типа достаточно часто демонстрировала готовность своевременно идти на уступки обществу, расширять пропускную способность политической системы в отношении требований традиционных и новых групп населения, не препятствовать деятельности различных активистов – профсоюзных, молодежных, женских и др. В результате сложился определенный баланс между политической и культурной системами, что и объясняет нам высокую социально-политическую стабильность обществ «атлантического образца».