§ 70. Временность

присутствиеразмерной пространственности.

Хотя выражение "временность" не значит то, что понимает под временем

речь о "пространстве и времени", но по-видимому пространственность тоже

образует соответствующее основоопределение присутствия подобно временности.

Экзистенциально-временной анализ вроде бы тогда с пространственностью

присутствия приходит к границе, так что это сущее, именуемое нами

присутствием, следует рассматривать по порядку как "временное", "а также"

как пространственное. Экзистенциально-временному анализу присутствия суждено

остановиться на феномене, в котором мы опознали присутствиеразмерную

пространственность и выявили принадлежность к бытию-в-мире?

Что в ходе экзистенциальной интерпретации речь о

"пространственно-временной" определенности присутствия не может значить, что

это сущее налично "в пространстве, а еще во времени", не требует дальнейших

уяснений. Временность есть смысл бытия заботы. Устройство присутствия и его

способы быть онтологически возможны лишь на основе временности, не глядя на

то, выступает это сущее "во времени" или нет. Но тогда и специфическая

пространственность присутствия должна основываться во временности. С другой

стороны указание, что эта пространственность экзистенциально возможна лишь

через временность, не может целить в дедукцию пространства из времени,

соотв. разрешение его в чистое время. Если пространственность присутствия

"объята" временностью в смысле экзистенциального фундирования, то эта

подлежащая ниже прояснению взаимосвязь отличается и от превосходства времени

над пространством в смысле Канта. Что эмпирические представления наличного

"в пространстве" протекают как психические явления "во времени", отчего

"физическое" опосредованно совершается также "во времени", есть не

экзистенциально-онтологическая интерпретация пространства как формы

созерцания, но онтическая констатация протекания психически наличного "во

времени".

Экзистенциальный анализ должен спросить о временных условиях

возможности присутствиеразмерной пространственности, фундирующей со своей

стороны открытие внутримирного пространства. Прежде надо вспомнить, каким

образом присутствие пространственно. Присутствие может Qbimb пространственно

лишь как забота в смысле фактично падающего экзистирования. Негативно этим

сказано: присутствие никогда, даже ближайшим образом

никогда, не налично в пространстве. Оно не заполняет часть пространства

подобно реальной веши или средству так, что его граница с облекающим

пространством сама лишь пространственное определение пространства.

Присутствие -- буквально -- занимает пространство. Оно никоим образом не

налично лишь в части пространства, заполненной телом. Экзистируя оно всегда

уже простерло себе некий простор. Свое особое местоположение оно определяет

всегда так, что из простертого пространства возвращается к "позиции",

которую заняло. Чтобы мочь сказать, что присутствие налично в точке

пространства, мы прежде должны онтологически неадекватно понять это сущее.

Разница между "пространственностью" протяженной вещи и таковой присутствия и

не та, что последнее о пространстве знает, ибо занять пространство настолько

не то же, что "представить" пространственное, что первое вторым

предполагается. Пространственность присутствия нельзя толковать и как

несовершенство, гнетущее экзистенцию на основе фатального "сопряжения духа с

телом". Наоборот, присутствие потому, что "духовно" и только поэтому может

быть пространственно способом, какой для протяженной телесной вещи остается

сущностно невозможен.

Простирание себя у присутствия

конституируется направлением и от-далением. Как такое экзистенциально

возможно на основе временности присутствия? Фундирующая функция временности

для пространственности присутствия будет вкратце показана лишь настолько,

насколько это необходимо для позднейших разъяснении онтологического смысла

"сопряжения" пространства и времени. К простиранию присутствия принадлежит

самонаправленное раскрытие чего-то подобного местности. Под этим выражением

мы имеем в виду ближайшим образом куда возможной принадлежности мироокружно

подручного, размещаемого средства. Во всяком обнаружении, применении, пере-

и замещении средства местность уже раскрыта. Озаботившееся бытие-в-мире

направленно -- направляя себя. Принадлежность сущностно связана с

имением-дела. Она фактично детерминируется всегда из взаимосвязи имения-дела

озаботившего средства. Скрепы имения-дела понятны лишь в горизонте

разомкнутого мира. Его горизонтный характер впервые делает возможным и

специфический горизонт местнопринадлежного куда. Самонаправляющее раскрытие

местности основано в экстатично удерживающем ожидании возможных туда и сюда.

Самопростирание, как направленное ожидание местности, есть равноисходно некое приближение (от-даление) подручного и наличного. Из

предраскрытой местности озабочение возвращается от-даляя к ближайшему.

Приближение и равно оценка и измерение дистанций внутри от-даленного

внутримирно наличного основаны в актуализации, принадлежащей к единству

временности, в которой становится возможно также и направление.

Поскольку присутствие как временность в своем бытии

экстатично-горизонтно, оно может фактично и постоянно захватывать и

простертое им пространство. Во внимании к этому экстатично занятому

пространству, здесь всегдашнего фактичного положения, соотв. ситуации,

означает никогда не пространственную точку, но открытый направлением и

от-далением простор округи ближайше-озаботившей целости средств.

В приближении, которое делает возможным

"погружающееся в дело" орудование и занятость, дает о себе знать сущностная

структура заботы, падение. Экзистенциально-временная конституция последнего

отличается тем, что в нем и значит также в "актуально" фундированном

приближении, актуальность настигнута ожидающим забыванием. В при-ближаюшей

актуализации чего-либо из его оттуда, актуализация, забывая там, теряется в

самой себе. Отсюда происходит, что если в такой актуализации начинается

"рассмотрение" внутримирного сущего, возникает видимость, что "ближайшим

образом" налицо только вещь, правда здесь, но неопределенно в пространстве

вообще.

Лишь на основе экстатично-горизонтной временности возможно вторжение

присутствия в пространство. Мир не наличен в пространстве, но последнее дает

открыть себя только внутри мира. Экстатичная временность

присутствиеразмерной пространственности делает понятной именно независимость

пространства от времени, наоборот даже "зависимость" присутствия от

пространства, обнаружимую в известном феномене, что самотолкование

присутствия и состав значений языка вообще широко охвачены

"пространственными представлениями". Этот приоритет пространственного в

артикуляции значений и понятий имеет свое основание не в специфической

мощности пространства, но в способе бытия присутствия.* Сущностно

падая, временность теряется в актуализации и понимает себя не только

усматривающе из озаботившего подручного, но заимствует у того, что

актуализация постоянно находит ему присущим, у пространственных отношений,

путеводные нити для артикуляции всего вообще понятого и толкуемого в понимании.