Добавил:
Upload Опубликованный материал нарушает ваши авторские права? Сообщите нам.
Вуз: Предмет: Файл:
Мартин Хайдеггер.docx
Скачиваний:
17
Добавлен:
01.06.2015
Размер:
748.71 Кб
Скачать

§ 37. Двусмысленность

Когда в повседневном бытии-друг-с-другом встречает подобное, что

всякому доступно и о чем всякий может сказать всякое, скоро становится уже

не решить, что разомкнуто в подлинном понимании и что нет. Эта

двусмысленность распространяется не только на мир, но равным образом на

бытие-с-другими как таковое, даже на бытие присутствия к самому себе.

Все выглядит так, словно подлинно понято, схвачено и проговорено, а по

сути все же нет, или выглядит не так, а по сути все же да. Двусмысленность

касается не только распоряжения и манипулирования доступным для употребления

и пользования, но она утвердилась уже в понимании как способности быть, в

способе набрасывания и задания возможностей присутствия. Не только всякий

знает и обговаривает то, что предлежит и предносится, но всякий умеет

говорить уже и о том, что только должно произойти, что еще не предлежит, но

"собственно" должно делаться. Всякий всегда уже заранее угадал и учуял то,

что другие тоже угадывают и чуют. Это пронюхивание чутьем, а именно

понаслышке из разговоров - кто по-настоящему "взял след", о том не говорит,

- есть коварнейший способ, каким двусмысленность задает возможности

присутствию, чтобы уже и задушить их в их силе.

А именно, если, положим, то, что люди угадывали и чуяли, однажды

действительно претворится в дело, то двусмысленность как раз уже

позаботилась о том, чтобы интерес к реализованной веши

тотчас же угас. Этот интерес имеется ведь только в образе любопытства и

толков, пока дана возможность необязывающего лишь-со-учуяния. Событие-при.

когда люди и пока люди чуют след, отказывает в следовании, когда наступает

реализация чаемого. Ибо с нею присутствие так или иначе отброшено назад к

самому себе. Толки и любопытство теряют свою власть. И зато уж они мстят за

себя. Перед лицом осуществления того, что люди со-чуяли, толки тут как тут с

утверждением: это мы тоже могли бы сделать, ибо - мы это ведь все-таки тоже

чуяли. Толки в итоге даже раздражаются, что то, что они чуяли и постоянно

требовали, теперь действительно делается. Ведь у них же этим отбирается

повод чуять дальше.

Поскольку однако время присутствия, мобилизованного в молчании

осуществления и настоящего провала, какое-то другое, в глазах публичности

существенно более медленное чем время толков, которые "не отстают от жизни",

эти толки давно достигли чего-то другого, всякий раз новейшего. Ранее

ощущавшееся и наконец осуществленное пришло в виду новейшего слишком поздно.

Толки и любопытство заботятся в их двусмысленности о том, чтобы подлинно и

заново совершаемое при его выступлении для публичности устарело. Оно

способно высвободиться в своих позитивных возможностях только потом, когда

заглушающие толки станут недейственны и "всеобщий" интерес отомрет.

Двусмысленность публичной истолкованности

выдает забегающее вперед проговаривание и любопытствующее чутье за

собственно совершающееся и ставит на осуществлении и действии печать

запоздалости и иррелевантности. У людей поэтому понимание присутствия

постоянно обознается в своих проектах относительно аутентичных возможностей

бытия. Двусмысленно присутствие всегда "вот", т.е. в той публичной

разомкнутости бытия-друг-с-другом, где самые громкие толки и самое

находчивое любопытство держат "дело" на мази, там, где повседневно

происходит все и по сути ничего.

Эта двусмысленность подбрасывает любопытству всегда то, что оно ищет, и

придает толкам видимость, будто в них все решается.

Этот бытийный способ разомкнутости бытия-в-мире пронизывает однако и

бытие-друг-с-другом как такое. Другой ближайше "присутствует" из того, что

люди о нем слышали, о нем говорят и знают. В промежутках между исходным

бытием-друг-с-другом вдвигаются как ближайшее толки. Всякий главное дело и прежде всего следит за другим, как он себя поведет, что на

это скажет. Бытие-друг-с-другом в людях есть сплошь да рядом не замкнутое,

безразличное друг-рядом-с-другом, но напряженное, двусмысленное

друг-за-другом-слежение, тайный взаимоперехват. Под маской друг-за-друга

разыгрывается друг-против-друга.

Притом надо заметить, что двусмысленность возникает вовсе не от

специального намерения исказить и извратить, что она не вызвана впервые

каким-то отдельным присутствием. Она лежит уже в бытии-друг-с-другом как

брошенном бытии-друг-с-другом в одном мире. Но публично она потаена, и люди

будут всегда противиться тому, чтобы эта интерпретация бытийного образа

истолкованности людей попала в точку. Было бы недоразумением, пожелай

экспликация этих феноменов подтвердить себя через согласие людей.

Феномены толков, любопытства и двусмысленности были выставлены таким

образом, что между ними самими намечается уже какая-то бытийная взаимосвязь.

Способ бытия этой взаимосвязи надлежит теперь схватить

экзистенциально-онтологически. Основообраз бытия повседневности надлежит

понять теперь в горизонте добытых до сих пор бытийных структур присутствия.