КУРСОВАЯ / Литература / Subqekt_2009

психологическому изучению ненадежных работ. Данный феномен обусловлен глобализацией рынков, частой реструктуризацией предприятий, появлением новых форм управления человеческими ресурсами, например, внедрением принципов флексибильности, расширением масштабов краткосрочных контрактов и т.д. В пси хологическом плане одни авторы ненадежную работу связывают с чувством беспомощности при поддержании желаемой стабиль ности своей работы (Greenhalgh, Rosenblatt, 1984). Другие авто ры связывают ее с ожиданием изменений параметров занятости

вхудшую сторону (Ashford, Lee, Bobko, 1989), третьи — с чувством неопределенности при столкновении с различными угрозами своей занятости (Reisel, Banai, 2002) и т.д. Полевые исследования

вРоссии демонстрируют большое разнообразие этих угроз: за крытие предприятия, его перепрофилирование, продажа новому собственнику, уменьшение объемов занятости или интенсификация работы, невыплата зарплаты и др. Угрозы не обязательно воплоща ются в реальность, но их ожидание и восприятие вполне реально. В России, как и во многих других странах, наблюдается расширение масштабов ненадежных работ, которые в условиях продолжающе гося финансово экономического кризиса поддерживаются вполне оправданным ожиданием массовой безработицы, страхом матери альной и социальной нестабильности.

Входе проводимого исследования я столкнулся с тем, что мне как психологу необходимо описывать встречу человека с разноо бразными социально экономическими по своему происхождению угрозами и событиями, которые от него не зависят, но которые он пытается сдержать, отодвинуть или преобразовать каким то иным образом. Иными словами, я оказался перед необходимостью ответить на вопрос: в каких формах и на какую глубину субъект проектирует и реализует свою активность при воздействии на него угрожающих социальных сил? За этим вопросом стоит, во первых, проблема границы преобразовательной активности в ситуации не надежной работы, во вторых, проблема взаимодействия психологи ческого и непсихологического (в данном случае экономического). (Весьма показательно, что одно из первых определений ненадежной работы, появившееся 25 лет назад, апеллирует к ощущению беспо мощности при попытках что то изменить в своей работе в лучшую сторону (Greenhalgh, Rosenblatt, 1984), т.е., по сути, к переживанию

111

границы своей активности в угрожающей ситуации.) Вторая про блема определяет специфику решения первой. Очевидно, что при наличии сходства ситуация ненадежной работы отличается от ситуации затрудненного общения или противодействия обучению именно встречей с надличной по происхождению и комплексной по составу угрозой. В этом смысле она тождественна ситуациям ре альной безработицы, социально экономической депривации (бед ности), социальной эксклюзии, ситуациям техногенных катастроф, войн, природных катаклизмов.

Взаимодействие психологического и непсихологического мо жет уточняться через понятие меры их взаимного влияния друг на друга, и в этом случае психологическое выступает ведомым или паритетным, или доминантным по отношению к непсихоло гическому (Журавлев, 2007), т.е. имеет определенный статус во взаимодействии с ним. Закономерным следующим шагом является наделение этого взаимодействия свойством границы, которая от деляет статусы один от другого. В соответствующие моменты вре мени субъект поддерживает или переносит, или уступает границу, тем самым изменяя статус психологического во взаимодействии с непсихологическим.

Если перевести данные рассуждения в плоскость индикаторов границы, то последние обнаружатся при невозможности перехода психологического из одного статуса в другой во взаимодействии с непсихологическим или, наоборот, в факте такого перехода. Рас смотрим это на примере преодоления безработицы. У людей зрелого возраста он осуществляется через трансформацию психологическо го из ведомого, «страдательного» в ведущее начало по отношению к социально экономическому (Демин, 2004). Здесь индикаторы могут быть как поведенческими (восстановление занятости), так

исубъективными (преодоление психической напряженности, вос становление уверенности в себе, появление чувства контроля над ситуацией, ее конструктивное переосмысление и т.п.).

Обсуждаемый вариант индикаторов восходит к научной тра диции, в которой граница связана с переходом, транзитом. Тема транзита популярна у представителей социальных и гуманитарных наук, что хорошо видно при обсуждении антропологических и ме тафизических границ, проблем чужаков, соседства, социальной

икультурной мобильности, поиска идентичности и т.д. Мне близка

112

позиция тех ученых, в том числе психологов, которые рассматри вают границу как энергийное образование, в котором воплощается энергия встречи и взаимопереходов своего и иного, внутреннего

ивнешнего, субъекта и объекта (Леви, 2008; Тхостов, 1994; Хору жий, 2005 и др.).

Внаучных исследованиях трудовой занятости одним из главных предметов является переход между ролями и формами занятости. За последние 100 лет эволюция сферы занятости происходит в на правлении размывания переходов между ролями. Это порождает спектр негативных феноменов: от страха нестабильности материаль ного положения до фундаментального сомнения в позитивной роли труда в организации жизни и карьеры (Сеннет, 2004), возрастают тревога, депрессия, кризисные состояния личности. Получается, что размывание социальных переходов человек переживает как границу собственной жизнедеятельности и как нарушение своей активности. Существует отечественные результаты, иллюстрирующие данное положение. Во второй половине 1990 х годов в России отмечены массовые невыплаты зарплаты, появился специфический соци альный слой. Согласно результатам эмпирических исследований, оказалось, что у представителей этого слоя выстраивание стратегий преодоления сложившейся ситуации протекало в более затяжной

изатрудненной форме, чем у безработных. Это объясняется, в част ности, высокой социальной неопределенностью ситуации, отсут ствием устоявшихся правил поведения в ней и нормами оценки со стороны общества. В отличие от безработицы ситуация невыплаты заработной платы характеризуется не разрывом значимых связей с институтом трудовой занятости, а их существенной деформацией; именно это создает специфические психологические трудности (Де мин, Кожевникова, 2006). Пребывание в данной ситуации явилось своего рода прививкой смирения российским работникам, поскольку в середине и второй половине 2000 х годов во время второй волны массовых невыплат заработной платы протесты не наблюдались. Иными словами, тревоги и переживание несправедливости не имели социального выражения. Сейчас на такое состояние сознания наплы вает ожидание массовой безработицы и опыт реальной безработицы. Область негативных переживаний в сознании становится слишком большой, она открыта разным влияниям, и социальные эффекты от нее могут быть самыми неожиданными.

113

Индикаторы границы, связанные с транзитом, являются индикаторами уже состоявшегося преобразования. Но в иссле дованиях очень часто требуется зафиксировать готовность–не готовность к преобразовательной активности, начальные или промежуточные этапы ее развертывания для последующего про гноза ее динамики и пределов. Это опять предполагает обращение к понятию границы активности, но здесь приходится оперировать другими индикаторами. Для их обоснования рассмотрим еще две научные традиции.

Одна из них связана с тем пределом, до которого человек мо жет и готов терпеть давление, изменения и даже разрушения себя

исвоего окружения. В этом контексте используются понятия це лостности, автономии личности, ее безопасного психологического пространства, стрессоустойчивости, психологической суверен ности. Данную традицию отражают модели стрессоустойчивости, соотношения психической уязвимости и уровня средовых угроз, представления об оптимальном социальном функционировании личности и т.п. Граница здесь понимается как противостояние внешним угрозам, она формируется при их появлении на жизнен ном горизонте, осознании и переживании человеком.

Другая традиция связана с тем пределом, до которого человек готов и может отодвинуть внешние и внутренние ограничения

идавления, собственные цели и желания. Граница определяется поиском пределов допустимого в повседневной жизни (напри мер, в подростковом возрасте, когда происходит переход на новый уровень взаимодействия с обществом) или в плане экзистенци альных переживаний и поисков. Здесь же можно указать на иссле дования временных перспектив, в которых фиксируют большие индивидуальные и социально обусловленные различия в глубине проникновения в будущее. Специалисты в области проектной мыследеятельности, говоря о границах видения будущего, прямо связывают способность работать с этой границей — продвижением в будущее — с субъектным началом (Громыко, 2002).

Граница как предел терпения и граница как предел полагания

ипродвижения себя в будущее и в мир должны, по моему мнению, обязательно соотноситься между собой. Это соответствует логике макроаналитического подхода, стремящегося к воспроизведению

иучету реальной структуры жизненных ситуаций. Тогда появля

114

ется возможность выделить еще одну группу индикаторов гра ницы преобразовательной активности — они обнаруживают себя при «встрече» в сознании ожидаемых изменений и угроз, с одной стороны, и планов преобразования угрожающей, неопределенной ситуации, с другой стороны. В этой «встрече» заложены ограни чения, барьеры, пределы активности субъекта по преобразованию трудной ситуации.

Впсихологии существует много примеров продуктивного соот несения двух рассматриваемых видов границ. Об этом, в частности, свидетельствуют многочисленные исследования, посвященные совладающему поведению. В первопроходческих разработках Л. Мерфи начала 1950 х годов (Merphy, Moriarty, 1978), классиче ской модели Р. Лазаруса (Lazarus, Folkman, 1984), современных исследованиях подчеркивается, что coping реализуется в диапа зоне между требованиями ситуации и доступным для человека способом поведения в ней, который он выбирает для достижения приемлемого, с точки зрения своих целей, результата. Некоторые авторы, придавая выбору центральное положение в составе совла дающего поведения, квалифицируют последнее как проявление субъектности, как поведение субъекта (Крюкова, 2007). Это еще раз подтверждает правомерность обсуждаемой в статье проблемы. Действительно, в процессе выбора внешние требования (угрозы, вызовы) перерабатываются в индивидуальную линию поведения со своим горизонтом возможностей и направлений активности. В од них случаях такая переработка не позволяет преодолеть подавляю щую зависимость от обстоятельств (остается страдать и терпеть),

вдругих случаях дает новое видение ситуации и дополнительную энергию действия.

Вэкзистенциально ориентированных исследованиях Г.Ю. Фо менко, выполняемых в рамках субъектно бытийного подхода, различаются два модуса бытия личности: экстремальный и пре дельный; автор изучает сотрудников силовых ведомств, женщин с диагнозом необъяснимого (идеопатического) бесплодия (Фо менко, 2006, 2008). Как мне кажется, результаты этих исследова ний можно реинтерпретировать в терминах соотношения границ активности. Экстремальному модусу бытия более всего соответ ствует формула «терпение не есть развитие» с вытекающей из нее предрасположенностью к пассивности, надежде на чудо, самоуни

115

чижению, конфликтным отношениям. Предельному модусу бытия в большей степени соответствует формула «развитие включает терпение», позволяющая объяснить способность людей в трудной жизненной ситуации надеяться на себя и проявлять инициативу, строить гибкую и продуманную перспективу будущего, осущест влять альтруистическое поведение.

Итак, граница преобразовательной активности субъекта рас сматривается как энергийное образование (бытие действие, по С.С. Хоружему), возникающее в результате встречи субъекта с угрозами

ивызовами; ее внутренняя структура определяется индивидуаль ным соотношением переживаемых угроз и планов преобразования трудной ситуации; такое соотношение, обеспечивая меру баланса субъекта и объекта, способствует (или не способствует) переходу психологического из одного статуса во взаимодействии с непсихо логическим в другой статус (например, из статуса ведомого в статус ведущего или паритетного начала). В зазоре между угрозами и пла нами активность получает вектор и «разгон», она может исчерпать себя, выдохнуться, остаться недореализованной или найти свою оптимальную форму в поведении, состояниях, отношениях, мыслях человека.

Сейчас проводится эмпирическое обоснование данного опреде ления на материале ненадежных работ. Хочу подчеркнуть принци пиальную важность изучения границ активности в конкретных сферах, т.е. на примере особых жизненных ситуаций, специфиче ских угроз, поведенческих планов и проектов. Такая спецификация соответствует магистральным линиям в современных исследова ниях жизненного пути и совладающего поведения, конкретизирует макроаналитический метод в психологии.

Внаше исследование включены предприятия Краснодарского края и Москвы, которые занимаются производством продуктов питания, находятся в ситуации перехода к новому собственнику

иреорганизации управления. Продажа предприятия влечет за собой разнообразные следствия: от перепрофилирования произ водства и увольнения части сотрудников до изменения режима труда и смены непосредственного руководителя. В совокупности эти следствия формируют организационную неопределенность и, соответственно, неопределенность профессиональной жизненной ситуации для конкретного работника.

116

Используются следующие методики: «Индекс вероятных из менений на предприятии» для оценки степени организационной неопределенности; «Методика измерения ненадежности работы» (адаптированный к российским условиям опросник Т. Пробст «Job Security Index and the Job Security Satisfaction Scale») для измерения тревоги и беспокойства по поводу своего положения на конкретном предприятии, т.е. переживаемой ненадежности работы (Демин, 2008); модифицированный под задачи исследования опросник «Самоорганизация в ситуации безработицы» (Демин, 2004), на правленный на выявление стратегий выхода из неопределенной профессиональной жизненной ситуации; опросник Зунга (адап тация Т.И. Балашовой), измеряющий уровень депрессии, и шкала удовлетворенности жизнью для оценки общего психологического благополучия человека; шкала общей самоэффективности Р. Швар цера и М. Ерусалема (Шварцер, Ерусалем, Ромек, 1996) и опросник атрибутивного стиля М. Селигмана (Демин, 2004) для выявления рефлексивных характеристик личности, которые, как показывает теоретический анализ, могут опосредовать переход от переживае мых угроз к поведенческим планам и совладающему поведению. Дополнительно измеряются преданность организации, отношение к трудовой занятости как ценности, готовность к трудовой мобиль ности и ряд других характеристик.

В рамках обоснования предложенного определения границы активности проверяются несколько предположений. Во первых, если рассуждения верны, то в ситуации организационной неопреде ленности должны быть зафиксированы разные типы соотношения переживаемых специфических угроз и выбираемых стратегий вы хода из данной неопределенной ситуации. Во вторых, этим типам должны соответствовать разные показатели психологического бла гополучия и рефлексивных характеристик личности, т.е. разные ва рианты «перехода» от угроз к поведенческим проектам. В третьих, разные типы соотношения переживаемых угроз и поведенческих проектов, вероятно, будут порождать разные поведенческие и пси хологические эффекты «на выходе» из ситуации ненадежной рабо ты (т.е. внутренняя структура границы активности будет влиять на особенности прохождения этой ситуации).

На сегодняшний день получены результаты, подтверждающие два первых предположения. Массив собранных данных был под

117

вергнут кластерному анализу; начиная с трехкластерного решения, стали выделяться интересующие нас соотношения переживаемых угроз и стратегий выхода из неопределенной ситуации. Особенно отчетливо это наблюдалось при четырехкластерном решении, когда выделились две равные по численности группы с одинаково высокими показателями по «Методике измерения ненадежности работы» и существенно разными предпочтениями таких стратегий поведения, как продуманный поиск работы и альтернативная ак тивность на рынке труда в случае увольнения. Для тех, кто готов противопоставить угрозам названные формы поведения, характерны более низкие показатели депрессии, организационной преданности, отношения к трудовой занятости как ценности, безнадежности (в терминах методики М. Селигмана) и более высокие показатели общей удовлетворенности жизнью, общей самоэффективности, позитивного атрибутивного стиля, готовности к трудовой мо бильности (все отличия статистически значимы). Мы видим, что у представителей данной группы переход от угроз к проектам (т.е. формирование внутренней структуры границы активности),

содной стороны, облегчается накопленным психологическим бла гополучием, с другой стороны, не блокируется привязанностью к организации и высокой значимостью работы (занятости) как таковой. Вероятно, на сегодняшний день это портрет хорошо адап тирующегося работника частного российского предприятия. Как данный портрет и противоположный ему портрет будут сочетаться

сотложенными поведенческими и психологическими эффектами — статусом занятости, динамикой психологического благополучия, субъективным контролем над ситуацией и т.д. — покажут результа ты следующего этапа исследования. На их основе можно проверить третью эмпирическую гипотезу.

Таким образом, если активность — важнейший атрибут субъ екта, то проблема субъекта не может быть решена вне осмысления границ его активности и оценки взаимодействия психологического и непсихологического (в частности, экономического). В творчестве А.В. Брушлинского и ученых, развивающих и использующих его идеи о психологическом содержании субъекта, преобразователь ной активности, психологических границах, макроаналитическом подходе в психологии, содержатся предпосылки для такого осмыс ления. В сочетании с экономико психологическими разработками

118

они позволяют предложить структуру и эмпирические индикаторы границы преобразовательной активности субъекта. Их обоснование в конкретной области (сфера трудовой занятости) еще не завершено, но предпринимаемые усилия, как мне кажется, имеют теоретическое и практическое значение. Например, для конструирования моделей активности, пригодных к экспорту в другие науки и области дея тельности. Среди этих областей одними из первых приходят на ум принятие политических и управленческих решений, а также психо логическая безопасность населения в условиях разворачивающегося социально экономического кризиса. Как власть, социальные группы, отдельный человек переживают масштабные угрозы, какие проекты они готовы и могут противопоставить им, насколько эти проекты адекватны угрозам, дают ли возможность не подчиниться им и сохра нить энергию действия в ситуации кризиса? Все это вопросы сохра нения и реализации субъектности в нынешних непростых условиях.

Литература

Брушлинский А.В. О критериях субъекта // Психология индивидуального и группового субъекта / Под ред. А.В. Брушлинского, М.И. Воло виковой. М: Изд во ПЕР СЭ. 2002. С. 9–33.

Громыко Ю. Стратегические горизонты проектного сознания. Лекция, про читанная в Киевском технологическом университете в мае 2002 г. (htpp://mmk mission.ru/polit/cons/20021021 gromyko.html).

Демин А.Н. Личность в кризисе занятости: стратегии и механизмы преодо ления кризиса. Краснодар: Кубанский гос. ун т, 2004.

Демин А.Н. Психологическое измерение ненадежности работы // Человек. Сообщество. Управление. 2008. № 1. С. 71–76.

Демин А.Н., Кожевникова Е.Ю. Общее и особенное в механизмах преодоления социально обусловленных кризисов жизни // Психология совла дающего поведения: Матер. междун. науч. практ. конф. Кострома: КГУ им. Н.А. Некрасова, 2007. С. 95–97.

Журавлев А.Л. Основные тенденции развития психологических исследований в Институте психологии РАН // Психологический журнал. 2007. Т. 28. № 6. С. 5–18.

Журавлев И.В., Тхостов А.Ш. Субъективность как граница: топологическая и генетическая модели // Психологический журнал. 2003. Т. 24. № 3. С. 5–12.

119

Знаков В.В. Психология субъекта и психология человеческого бытия // Субъ ект, личность и психология человеческого бытия / Под ред. В.В. Знакова и З.И. Рябикиной. М.: Изд во ИП РАН, 2005. С. 9–44.

Крюкова Т.Л. Человек как субъект совладания // Психология совладающего поведения: Матер. междун. науч. практ. конф. Кострома: КГУ им. Н.А. Некрасова, 2007. С. 41–44.

Лабунская В.А. Психологический портрет субъекта затрудненного общения // Психологический журнал. 2003. Т. 24. № 5. С. 14–22.

Леви Т.С. Пространственно телесная модель развития личности // Психоло гический журнал. 2008. Т. 29. № 1. С. 23–33.

Нартова Бочавер С.К. Человек суверенный: психологическое исследование субъекта в его бытии. СПб.: Питер, 2008.

Поддъяков А.Н. Методологический анализ парадигм конкуренции в обучении. М.: ПЕР СЭ, 2006.

Рябикина З.И. Личность как субъект формирования бытийных пространств // Субъект, личность и психология человеческого бытия / Под ред. В.В. Знакова и З.И. Рябикиной. М.: Изд во ИП РАН, 2005. С. 45–57.

Сеннет Р. Коррозия характера. Новосибирск: ФСПИ «Тренды», 2004.

Фоменко Г.Ю. Личность в экстремальных условиях: два модуса бытия. Крас нодар: Кубанский гос. ун т, 2006.

Фоменко Г.Ю. Психологические проблемы женского бесплодия в контексте личностных противоречий (экзистенциальные аспекты) // Человек. Сообщество. Управление. 2008. № 4. С. 17–29.

Хоружий С.С. Неотменимый антропоконтур. 1. Контуры До Кантова Челове ка // Вопросы философии. 2005. № 1. С. 52–63.

Шварцер Р., Ерусалем М., Ромек В. Русская версия шкалы общей самоэффек тивности Р. Шварцера и М. Ерусалема // Иностранная психология. 1996. № 7.

Ashford S., Lee C., Bobko P. Content, causes, and consequences of job insecurity: A theory based measure and substantive test // Academy of Management Journal. 1989. Vol. 32. P. 803–829.

Greenhalgh L., Rosenblatt Z. Job Insecurity: towards conceptual clarity //Academy of Managment Review. 1984. Vol. 9. P. 438–448.

Lazarus R.S., Folkman S. Stress, appraisal, and coping. N.Y.: Springer, 1984.

Merphy L.B., Moriarty A.E. Vulnerability, coping, and growth: from infancy to adolescence. 2d ed. New Haven and London: Yale university press, 1978.

Reisel W.D., Banai M. Comparison of a multidimensional and a global measure of job insecurity: Predicting job attitudes and work behaviours // Psy chological Reports. 2002. V. 90. P. 913–922.

120