КУРСОВАЯ / Литература / Subqekt_2009

мудрости к личностно ориентированному­. Мудрость предполагает поиск и нахождение субъектом своего призвания, своего истинного Я» (Анцыферова, 2005, с. 6). А постижение своего истинного Я ни когда не может без остатка быть сведено к осознаваемому, верба лизуемому. Неудивительно, что о способах постижения истинного Я говорит даже название процитированной статьи (Гуманистиче ски экзистенциальный подход к мудрости: способы постижения истинного Я и призвания человека), которую без преувеличения можно считать программной.

Другой феномен, оказавшийся в фокусе внимания психологов,– надежда. Надежда — это общечеловеческая ценность и даже, можно сказать, метаценность человеческого бытия. Она имеет в жизни человека не только конкретный индивидуальный смысл, но и более широкое социально психологическое и экзистенциальное значение. Надежда как интегральный психологический феномен включает в себя три компонента: эмоционально оценочный (психическое состояние ожидания), когнитивный (антиципация жизненных со бытий) и мотивационно поведенческий (планирование, стремление к достижению цели). Главная экзистенциальная функция надежды заключается в конструировании, поддержании и восстановлении гармоничной, упорядоченной и непротиворечивой картины мира (Мансурова, 2008).

Другой феномен, изучение которого невозможно без психо логического анализа экзистенциального опыта субъекта,– одино чество. Изучение одиночества (Иванченко, 2006) является одной из важных задач психологии человеческого бытия. Эмпирические исследования обнаруживают как возрастные (Неумоева, 2005), так и половые различия в переживании одиночества. «Одиночество женщин связано с тоской по конкретному человеку, отсутствием любимого человека, в то время как одиночество мужчин связа но с ощущением собственной ненужности. Мужчины более, чем женщины, склонны рассматривать одиночество как возможность поразмышлять над собой, своей жизнью, отношениями с другими людьми… Женщины и мужчины испытывают различную палитру чувств. В состоянии одиночества женщинам свойственна мелан холия, депрессия, ощущение собственной непривлекательности, чувство незащищенности. Мужчины в состоянии одиночества переживают скуку, более нетерпимы к себе, чем женщины, острее

221

переживают сочувствие себе. Для мужчин характерно пассивное пребывание в состоянии одиночества. Женщины, испытывая более разнообразные чувства в состоянии одиночества, более изобрета тельны в нахождении занятий и способов преодоления одиночества, чем мужчины, и предпочитают активные действия» (Мухиярова, 2006, с. 16). С позиции психологии человеческого бытия ясно, что выявленные половые различия имеют для людей не временный ситуативный характер, а экзистенциальный смысл, относящийся к обобщенной оценке мира и себя в мире: «Переживание одиноче ства женщинами приводит к утрате веры в позитивность человече ской природы и ожиданий принятия и уважения к своей личности от окружающих людей. Одиночество мужчин связанно с неудо влетворенностью самореализацией, процессом жизни, наличием в ней целей и усиливает внутренние конфликты мужчин, снижая их способность к установлению эмоционально глубоких контактов с другими людьми» (там же, с. 16–170.

Категория экзистенциального опыта может быть полезной не только при решении проблем психологии человеческого бытия, но и при анализе целых областей психологической науки. Наибо лее типичной в этом смысле является онтопсихология. Ее контуры были намечены в трудах Б.Г. Ананьева и получили продуктивное развитие в трудах Н.В. Гришиной (Гришина, 2005). Лонгитюдные исследования, проводимые Гришиной и ее учениками в рамках он топсихологии, свидетельствуют о том, что у студентов, для которых субъективно значимыми являются события экзистенциально ду­ ховного характера (переживание одиночества, первый опыт личной свободы, проживание нового­ опыта) впоследствии наблюдаются особенно сильные изменения­ в динамике показателей ценностей и смысложизненных ориентаций. «В частности, у студентов, от мечавших в своем опыте проживание событий экзистенциального характера, наблюдался существенный­ рост потребности в профес сиональной и социальной компетентности, в автономности и неза висимости и др.; значительно увеличились показатели, связанные с ценностью уважения и принятием традиций. Зафиксированные изменения­ отражают тенденцию «взросления», процесса станов ления зрелой личности, на которые экзистенциальный­ опыт субъ ективных переживаний событий жизни оказал сильное влияние. Полученные­ данные подтверждают, что именно субъективное­

222

переживание жизненного опыта является­ источником личност ных изменений» (Гришина, 2007, с. 86). Не менее научно значимы результаты исследования образа своего детства у взрослых людей. В нем показано, что опыт детства подвергается переоценке, пере­ осмыслению со стороны взрослого человека. При этом наибольшей значимостью, с точки зрения взаимосвязей с субъективными со­ ставляющими образа детства, обладает показатель­ осмысленности жизни. Никакие­ другие особенности актуальной жизненной ситуа ции взрослого человека (в том числе субъективная­ успешность или объективное благополучие)­ или его персональные особенности не имеют такого влияния на восприятие и оценку своего детства и его обстоятельств во взрослом возрасте, как то, насколько в целом осмысленно человек относится к собственной жизни. Этот факт Гришина интерпретирует «как свидетельство того, что развитая способность человека к осмыслению своей жизни как целостного­ процесса собственного существования и развития­ заставляет переосмысливать, переоценивать­ опыт своего детства, ощущать его связь с последующей­ жизнью и воспринимать как часть общего экзистенциального опыта» (там же).

*

Таким образом, категория экзистенциального опыта является неотъемлемой частью современной психологической науки и по тому, безусловно, нуждается в дальнейшем изучении и тщательном анализе.

Литература

Абельсон Р. Структуры убеждений // Язык и моделирование социального взаимодействия / Под ред. В.В. Петрова. М.: Прогресс, 1987. С. 317–380.

Александров Ю.И., Александрова Н.Л. Субъективный опыт и культура. Струк тура и динамика // Психология. Журнал Высшей школы экономи ки. 2007. Т. 4. № 1. С. 3–46.

Анцыферова Л.И. Гуманистически экзистенциальный подход к мудрости: способы постижения истинного Я и призвания человека // Психол. журн. 2005. Т. 26. № 3. С. 5–14.

223

Апресян Ю.Д. и др. Новый объяснительный словарь синонимов русского языка. Первый выпуск / Под общ. рук. Ю.Д. Апресяна. М.: Школа «Языки русской культуры», 1997.

Василюк Ф.Е. Cтруктура и специфика теории понимающей психотерапии // Моск. психотерапевт. журн. 2008. № 1. С. 5–33.

Гришина Н.В. Онтопсихология: психология человека­ как субъекта жизни // Психологические проблемы­ самореализации личности / Под ред. Л.А. Коростылевой­. СПб.: Изд во СПб. ун та, 2005. Вып. 9. С. 58–69.

Гришина Н.В. Психология жизненного пути // Психол. журн. 2007. Т. 28. № 5. С. 81–88.

Гуревич А.Я. Избранные труды. Средневековый мир. СПб.: Изд во СПб. ун та, 2007.

Иванченко Г.В. Психология одиночества: личностное измерение // Покровский Н.Е., Иванченко Г.В. Универсум одиночества: социологические и психологические­ очерки. М.: Логос, 2006. С. 299–406.

Лэнгле А. Эмоции и экзистенция. Xарьков: Гуманитарный Центр, 2007.

Мансурова И.С. Особенности выраженности надежды в связи с удовлетворен ностью жизнью и оценкой значимых событий: Автореф. дис. … канд. наук. Ростов на Дону: ЮФУ, 2008.

Мухиярова Е.Н. Переживание одиночества в зрелом возрасте (гендерный аспект): Автореф. дис. … канд. наук. СПб.: СПГУ, 2006.

Неумоева Е.В. Одиночество как психический феномен и ресурс развития лич ности в юношеском возрасте: Автореф. дис. … канд. наук. Тюмень: ТюмГУ, 2005.

Полани М. Личностное знание. М.: Прогресс, 1985.

Прохоров А.О. Смысловая регуляция психических состояний. М.: Изд во ИП РАН, 2009.

Фахрутдинова Л.Р. Психология переживания человека. Казань: Изд во Казан. гос. ун та, 2008.

Франкл В. Человек в поисках смысла. М.: Прогресс, 1990.

Хаузер М.Д. Мораль и разум: Как природа создавала наше универсальное чувство добра и зла / Под ред. Ю.И. Александрова. М.: Дрофа, 2008.

Холодная М.А. Психология интеллекта. СПб.: Питер, 2002.

Шаварский 3. Чего ожидать от медицинской этики? // Человек. 2006. № 5. С. 78–88.

Эпштейн М. От мудрости к философии — и обратно // Эпштейн М. Знак пробела: О будущем гуманитарных наук. М: Новое литературное обозрение, 2004. С. 788–806.

Abelson R.P. Differences between belief and knowledge systems // Cognitive Science. 1979. Vol. 3. N 4. P. 355–366.

224

Baltes P.B. Wisdom as Orchestration of Mind and Virtue. Berlin: Max Planck Institute for Human Development, 2004.

Baltes P.B., Kunzmann U. Wisdom // The Psychologist. 2003. Vol. 16. No 3. P. 131–133.

Dijk van T.A. Opinions and attitudes in discourse comprehension // Language and Comprehension / Eds. by J.F. Le Nу and W. Kintsch. Amsterdam, N.Y., Oxford: North Holland Publishing company. 1982. P. 35–51.

Gardner H. Are there additional intelligences? The case for naturalist, spiritual, and existential intelligences // Education, information, and transfor­ mation / Ed. by J. Kane. Upper Saddle River, NJ: Merrill Prentice Hall. 1998. P. 111–131.

Gardner H. A multiplicity of intelligences: In tribute to Professor Luigi Vignolo. 2004. Available at: http://www.howardgardner.com/Papers/docu­ ments/T 101%20A%20Multiplicity %20REVISED.pdf

225

Парадоксы субъектности при различных модусах бытия личности

Г.Ю. Фоменко

На современном постнеклассическом этапе развития психологии в качестве основополагающих выделяются такие характеристики нового научного мышления, как диалектичность, реалистичность, деидеологизация, демифологизация, прогностичность, формирова ние в индивидуальном и коллективном сознании новых ценностей. А.В. Брушлинский, развивая субъектно деятельностную концепцию мышления, основными характеристиками нового мышления считал отказ от оперирования жесткими, заранее заданными и чаще всего дихотомическими альтернативами; глубокий анализ альтернатив ных возможностей и, соответственно, выделение проблемы в новом более глубоком качестве (Брушлинский 1996, 1997, 1999, 2003; Твор ческое наследие…, 2003). По мнению А.В. Брушлинского, «взаимои сключающие противоречия», такие, как абстрактное и конкретное, психологическое и физиологическое, процесс и результат форми рования психологических новообразований, в действительности представляют собой такую иерархически организованную целост ность, которая не требует от субъекта делать выбор — либо одно, либо другое. Как бы это ни было трудно, современный человек должен научиться мыслить целостно и стремиться к интеграции, казалось бы, несовместимых противоположностей (Брушлинский 1996, 1997, 1999, 2003; Творческое наследие…, 2003). Именно эти теоретические посылки, в концентрированном виде сформулированные А.В. Бруш линским, и позволяют плодотворно рассуждать о парадоксальности проявлений субъектности личности.

«Модусы бытия личности» были выделены и концептуализи рованы нами применительно к экстремальным условиям жизнедея тельности в свете решения проблемы самоопределения личности

226

по отношению к внешним и внутренним ограничениям (Фоменко, 2006, 2006а). «Выход» на данную понятийную конструкцию стал возможен благодаря реализации принципа субъектности приме нительно к психологии человеческого бытия. Это позволило более широко, не ограничиваясь узкими рамками и привязанностью

ксобственно психотравмирующим воздействиям, рассмотреть про блему «Личность как субъект бытия в экстремальных условиях».

Профессиональная деятельность в экстремальных условиях обостряет основное противоречие, которое приходится решать личности на всем протяжении ее жизненного пути — между вну тренними задачами и внешними обстоятельствами, требованиями (Абульханова, Воловикова, 2007).

Висследовательском процессе выделения и концептуализации модусов бытия личности мы продвигались по встречным направ лениям.

«Сверху вниз» — это конкретизация двух способов существо вания личности, выделенных С.Л. Рубинштейном в отношении

куказанным условиям. Способ существования личности рассматри вается нами как динамическая и содержательная характеристика воплощения смыслового содержания личности в организации и соподчинении бытийных пространств. Причем на основании проведенного нами теоретического анализа была выявлена до пустимость применительно к психологической феноменологии использовать понятия «способ существования» и «модус бытия личности» как синонимичные. Предпочитаемый личностью модус бытия зависит от особенностей процесса и характера разрешения ею системы противоречий: внутритипологических, противоречий в личностных бытийных пространствах, а также экзистенциальных.

«Снизу вверх» — это попытка осмысления двух групп явлений, каждое из которых является парадоксальным. Что же это за явле ния?

Впрофессиональной сфере (правоохранительные органы, силовые структуры), изначально предполагающей наличие усло вий экстремальной жизнедеятельности, мы столкнулись с диа метрально противоположными тенденциями. На этапе мотива ции профессионального выбора и системы ожиданий от будущей службы у части кандидатов и молодых сотрудников преобладает потребность в комфортном, социально защищенном, стабильном

227

существовании, а у другой категории лиц — потребность в высоких сверхэкстремальных нагрузках как условии оптимальной самореа лизации и «полноте бытия».

В самом общем виде эти две группы военнослужащих разли чаются по их субъект объектным ориентациям, что соответствует выделяемым С.Л. Рубинштейном двум способам существования (Рубинштейн, 2003).

Выделенные и описанные (Фоменко, 2006а) два модуса бытия личности в экстремальных условиях — предельный и экстремаль ный — связаны с различными типами личностной субъектности: а) активность, ответственность, «преобразовательность», проведение своей линии в жизни (предельный); б) пассивность, безответствен ность, адаптивность, «невыделенность из окружающего мира» (экс тремальный); и особенностями экзистенциального самоопределе ния личности: а) осмысление себя в экзистенциальных дихотомиях «жизнь — смерть», «свобода — детерминизм», «страдательность — действенность»; «смысл — абсурд» (предельный); б) поглощенность наличными условиями существования (экстремальный).

Было также установлено, что личностные характеристики, предрасполагающие к предпочтению того или иного модуса бы тия личности в сферах профессиональной деятельности, связан ной с экстремальными нагрузками, обусловлены: особенностями

ценностно смыслового позиционирования личности и спецификой мотивационно потребностной сферы. Представители указанных модусов личностной бытийности дифференцируются также по

особенностям конструирования образа мира и по специфике орга низации активности личности.

Названия, которые получили модусы бытия личности, также являются парадоксальными.

Экстремальный — неадекватные ожидания психологической защищенности и социальной стабильности в профессиональной сфере парадоксальным образом приводят к тому, что практически весь спектр ситуаций, связанных со служебной деятельностью, вос принимается как хронически стрессовый даже в том случае, когда жизненные обстоятельства не являются таковыми по объективным параметрам.

Предельный — восприятие экстремальности в качестве нормы своего бытия — предполагает потребность и психологическую го

228

товность к подобным условиям существования. В процессе нашей работы мы доказали возможность аутентичного бытия при осу ществлении профессиональной деятельности в условиях, которые квалифицируются исследователями как аномальная реальность (Магомед Эминов, 1996). Сотрудниками, предпочитающими дан ный модус бытия личности, эти условия жизнедеятельности вос принимаются как рабочие, они являются для них повседневной реальностью и расцениваются как оптимальные для полноценной реализации и саморазвития (Фоменко, 2006, 2006а).

Служба заостряет основное противоречие, которое приходится решать личности, с учетом того, что социальная реальность сотруд ников силовых ведомств является сложным образованием. С одной стороны, каждый такой сотрудник несет на своих плечах тот же груз социально экономических, политических, социально бытовых проблем, что и любой гражданин нашей страны. С другой стороны, для его рода деятельности характерна острая и хроническая экс тремальность, обусловленная спецификой службы и предельными переживаниями, связанными со смертельной опасностью. При этом, если проанализировать некую глобальную характеристику системы влияний на личность, исходящую от социальной среды — «тематическую структуру», по Г. Томэ, то она в его терминологии (Томэ, 1978), применительно к жесткой, четко структурированной и дифференцированной структуре силовых ведомств является строго регламентирующей (гомеостатической). Гомеостатическая тематика ориентирует человека на прошлое, гасит, нивелирует все изменения в жизни, препятствует становлению аутентичного бытия личности. Груз социальных влияний, обусловленный гомеостатиче ской тематикой, создает определенные препятствия для выработки собственно субъектных качеств.

Проблема личностного и профессионального самоопределения

вэтих условиях актуализирует и заостряет проблему субъектности личности, специфики ее реализации.

Любопытно выглядит проблема самоопределения личности

вэтих условиях жизнедеятельности в формулировке одного из со трудников: «Как быть свободным в системе, не просто оставаясь

врамках системы, но и служа ей?»

Впроцессе саморефлексии представители предельного модуса бытия личности формулируют проблему разрешения основного

229

противоречия в терминах свободы, сопряженной с ответственно стью в аспекте служения как основной профессиональной ориен тации. В связи с этим напомним высказывание А.В. Брушлинского о субъекте: «Субъект — это прежде всего свободный человек, сво бодные люди» (Брушлинский, 2002, с. 9) и следующую линию рас суждений А.В. Брушлинского: указывая, что субъект — это человек на высшем (индивидуализировано для каждого из них) уровне активности, интегральности, он подчеркивал еще один важный момент: высший уровень активности — это способность противо стоять обстоятельствам (Брушлинский, 2003а).

Анализ способов и механизмов реализации предельного модуса бытия личности в экстремальных условиях позволяет отследить и понять, каким же образом «включенное в систему вовсе не значит растворяющееся в ней, а, напротив, обретающее и проявляющее в ней силы своего действия» (А.Н. Леонтьев. Цит. по: Асмолов, 2007, с. 194). Получает более четкую определенность проблема субъект объектных ориентаций, выделенных нами в качестве одного из основных диффе ренцирующих признаков модусов бытия личности в экстремальных условиях жизнедеятельности. Вопрос не ставится в альтернативной форме «или — или»: субъект или объект, внешние или внутренние ориентиры. Именно специфика психологического мышления на со временном постнеклассическом этапе развития психологической науки, содержательные аспекты которого выделены А.В. Брушлин ским (Брушлинский 1996, 1997, 1999, 2003; Творческое наследие…, 2003), позволяет сделать уточнение, что скорее речь идет о способах увязывания этих тенденций, о приоритетности и содержательной стороне этой взаимосвязи. По выделенным параметрам условного су ществования, а также по критериям истинной/навязанной субъект ности (Фоменко, 2006, 2006а) мы можем проследить соскальзывание личности с предельного модуса бытия на экстремальный и сложные флуктуации между ними.

В нашей работе (Фоменко, 2006а) было доказано, что модус бытия личности в профессиональных сферах, связанных с экс тремальными нагрузками, определяет особенности ее профессио нализации.

Предельный модус бытия личности предполагает: а) выбор про фессии как экзистенциальный; аффективно мотивационная и по веденческая готовность быть субъектом; б) профессионализация

230