Тема 4: Общество как объект философского анализа

План:

1. Понятия общества. Основные концепции общественной жизни.

2. Специфика социальных законов.

3. Проблема направленности исторического процесса. Принцип историзма.

4. Смысл истории.

1. Что такое общество? В этом вопросе до сих пор нет полного единства среди обществоведов. Ясно, что без людей и их совместных действий в различных областях человеческой жизнедеятельности нет общества. Следовательно, общество – это прежде всего люди и их специфические, многообразные отношения, позволившие им выделиться из природной среды существования и создать особую, собственно человеческую надбиологическую реальность.

Можно с определенной долей условности выделить два направления философско-социологической мысли в понимании природы общества. Социологический номинализм акцентирует внимание на первичности единичного, индивидуального начала общественной жизни. Основой социальной организации согласно этой парадигме является социальное взаимодействие индивидов, порождающее различные социальные формы жизни: экономическую, политическую, научную, образовательную и другие. И второе направление - социологический реализм, отдающий приоритет общему, надиндивидуальным социальным структурам.

Наиболее ярко первое направление представлено в социологии Макса Вебера (1864-1920), крупного немецкого ученого, автора концепции идеальных типов, противника марксистского истолкования исторического процесса. Античность, феодализм, капитализм для Вебера - это не объективно существующие отношения (формации), а способы идеальной типизации и соответствующего наименования. Общество как система, как социальный организм не существует. Оно есть результат сознательных, целеосмысленных действий автономного индивида. В своей работе “История хозяйства” (на русском языке издана в 1931 г.) он определяет капитализм как наиболее рациональный тип хозяйствования, основной чертой которого является рациональная организация предприятия. Характерным проявлением рациональности по Веберу является: в экономике - изобретение двойной бухгалтерии, стимулирующей совершенствование капиталистической организации производства; в политике - утверждение институтов формального права, парламентаризма и современной администрации, в этике - честность отношений, в особенности между кредитором и должником. В работе “Протестантская этика и дух капитализма" (русский перевод 1928 г.) он обосновывает тезис, согласно которому европейский капитализм порожден религиозно-этическим учением протестантизма, нацеливающим на воспитание таких личностных качеств, как честность, трудолюбие, бережливость, расчетливость. Эту точку зрения отстаивали в своих трудах и выдающиеся американские социологи Т. Парсонс (1902 – 1979) и П. Сорокин (1889 – 1968).

В противоположность этому социологические реалисты – французские социологи О. Конт (1798 - 1857), Э. Дюркгейм (1858 – 1917), немецкие философы Г. Гегель (1770 –1831), К. Маркс (1818 –1883) утверждали, что истинным носителем социальной реальности выступают не индивиды, а сверхиндивидуальные целостности, прежде всего общество и государство. О. Конт создает новую науку об обществе, которой он дает название “социология”, истолковывая ее в соответствии со своим общеметодологическим принципом физикализма как “социальную физику” (осн. труд О.Конта “Курс позитивной социологии”, в 6 т.т. 1830-1842 г.г.). Хотя социология, по Конту, носит в основном описательный характер, она базируется на определенной системе принципов и законов. Согласно первому социологическому принципу - принципу условий существования предпочтение отдается социальной среде, включающей в себя внешнюю и внутреннюю (духовную) среду. Принцип консенсуса требует учета прежде всего целостной совокупности частей общественного организма, взаимозависимости и взаимосогласованности не только частей, но и целого с частями. По Конту, целостность общества образуют не индивидуумы, а семья. Сумма семейных целостностей образует общество как функциональную систему, основанную на разделении труда. Социологию Конт разделил на социальную статику, изучающую “естественные” условия существования любого общества, и социальную динамику, нацеливающую на исследование естественных законов общественного развития.

По Дюркгейму (работа “Правила социологического метода”, русский перевод “Метод социологии”, 1899 г.) социальные факты существуют вне конкретного индивида и обладают по отношению к нему принудительной силой. «Социальные факты нужно рассматривать как вещи» - так декларирует он свою методологию изучения социальных процессов и явлений, т. е. социальных фактов. В социально-философском учении Гегеля (“Лекции по философии истории”, 1837 г.) эта точка зрения получает наиболее яркое выражение: государство – “тотальность”, охватывающая собой всю жизнь индивидов, и есть общество. Люди являются лишь винтиками в этой хорошо отлаженной государственной машине. Идеалом государства для Гегеля является античное государство эллинов, которое, по его словам, есть “живое произведение искусства”, воплотившее в себе жизнь родового разума человечества и все высшие интересы индивидуума. (“Философия права”,1821 г.).

Согласно историческому материализму (материалистическому пониманию общества), созданному и разработанному К. Марксом, общество - это сложная, целостная, динамичная система разнообразных материальных и духовных отношений и действий социальных индивидов. Экономические отношения в конечном счете определяют все другие социальные отношения. Хотя действительная история, по Марксу, является деятельностью человека, преследующего свои цели, социум имеет явный приоритет перед индивидом, так как сущность личности определяется им как совокупность общественных отношений. (“Тезисы о Фейербахе”, 1845 г.). Если Гегель полагал, что история есть логика вообще (история едина настолько, насколько она разумна – “все действительное разумно, все разумное действительно”), то Маркс утверждал, что история совпадает только с ее собственной логикой - логикой осуществления человеческой деятельности. Осуществленная Марксом периодизация истории с помощью созданной им категории общественно-экономической формации предстает как периодизация становления социально-экономического отчуждения. Общественно-экономические формации - это этапы экономического порабощения и подчинения человека всевластию экономических законов и экономически господствующего класса. Человеческая история есть история борьбы классов. (“Манифест Коммунистической партии”, 1848 г.). Уничтожение этого порабощения посредством социальной революции и есть коммунизм.

В XX веке в противовес позитивизму и натурализму в социологии возникает понимающая социология (В. Дильтей, Г. Зиммель, А. Шюц и др.), которая использует некоторые исходные установки социологии реализма и веберовское истолкование социального действия как связанного с пониманием, интерпретацией (герменевтика) смысла этого действия, а также философскую концепцию немецкого философа-экзистенциалиста М. Хайдеггера (1889-1976), согласно которой понимание есть способ бытия человека в мире. В основе понимающей социологии два главных положения:

1. Мир природы и мир человеческого общества принципиально различны. Следовательно, принципиально различаются и науки об этих мирах: а) “науки о природе”; б) “науки о духе”. Причем, различие не только по содержанию, но и по форме, методу познания. Общество – человеческое порождение и в процессе познания “открывается” оно только внутреннему чувству человека, а не его разуму. К тому же, общественное бытие-это духовное бытие, а дух от разума "ускользает".

2. Основной предмет и метод социологического познания - понимание. Понимание - это “внутреннее чувство” человека, родственное интуитивному постижению жизни, метод непосредственного познания душевно-духовной целостности, лежащей в основе общественной жизни. Понимание - процесс, в котором от чувственно данных проявлений духовной жизни последняя приходит к самопознанию.

Яркий представитель современных “новых реалистов” Рой Бхаскар сформулировал следующие отличия социальных структур от природных. Социальные структуры не существуют:

1) Независимо от видов социальной деятельности людей;

2) Независимо от идей и представлений субъектов о сути своей деятельности;

3) Они могут быть лишь относительно устойчивыми. (Бхаскар Р. Общества//Социологос. М., 1991. Вып. 1,стр. 231)

В современной русской социальной философии общество определяется как “совокупность исторически изменяющихся форм совместной деятельности людей, определенным образом связанных между собой и образующих некоторую целостность на основе необходимости материального производства в интересах самосохранения, самовоспроизводства и саморазвития этой целостности”. (“Очерки социальной философии”, М., 1994, стр. 51).

Итак, общество как форма бытия, специфическое явление универсума исследуется социальной философией или философией общественной жизни. Общество как целостная, динамическая система – объект познания в социальной философии. Предметом же социальной философии являются принципы существования общества, источники, движущие силы и законы его развития. Социальная философия тесно связана с социологией. Если социологию нередко называют теорией среднего уровня обобщения знаний от общества, то социальную философию – всеобщей теорией общественной жизни.

Характеризуя общество, представители современной социальной философии, на каких бы позициях они ни стояли, рассматривают общество как сложную систему, выделяя в ней ряд основных подсистем или сфер общественной жизни. Это, во-первых, экономическая сфера, элементами которой являются материальное производство и отношения, возникающие между людьми в процессе производства материальных благ, их обмена и распределения. Во- вторых, в обществе есть социальная сфера, мир социальных групп, взятых в их взаимоотношении и взаимодействии друг с другом. В-третьих, выделяют политическую сферу, включающую политику, государство, право, их соотношение и функционирование. И, наконец, в – четвертых, существует духовная сфера общественной жизни, включающая различные формы и уровни общественного сознания. Будучи воплощенными в реальном процессе общественной жизни, они образуют духовную культуру общества. Духовное начало пронизывает общественный организм и деятельность людей. А в целом люди действуют и проявляют себя во всех сферах общественной жизни, меняющей свои формы и состояния. Осмысление общественной жизни выводит обществоведов на проблему специфики социальных законов.

2. Идея закономерности социальной жизни базируется на общеметодологическом принципе детерминизма (от латинского – определяю), согласно которому все явления материальной действительности взаимосвязаны и взаимно определяют, обусловливают друг друга. Среди многообразных видов взаимообусловленности можно выделить каузальный детерминизм, описывающий причинную взаимозависимость; номологический детерминизм, обращающий внимание главным образом на закономерную взаимозависимость; логический детерминизм, который базируется на логическом законе достаточного основания, а также пробабилистский (вероятностный) детерминизм ,который обращает внимание на неоднозначность детерминации, реализацию возможностей с определенной долей вероятности. В последнее время все большее признание получают основные идеи синергетики, позволяющие обосновать особенности детерминации сложных открытых систем (к которым принадлежит и общество), характеризующихся неоднозначностью будущего, наличием возможностей выхода в желаемое будущее. Этот тип детерминизма (так называемый неодетерминизм) обращает внимание на все более возрастающую роль человека в определении направлений социального развития.

Отправным пунктом анализа специфического содержания социальной действительности и исторической причинности является признание истории как определенного результата и процесса деятельности людей, стремящихся осуществить жизненно важные цели. Деятельность общественного человека обусловливает тот факт, что результаты, достигнутые обществом, находятся в движении, воплощают творческую активность человека. В центре теории социального детерминизма находятся вопросы о соотношении действующих людей и обстоятельств их жизни, социальных условий, в которых протекает эта деятельность. Важным моментом в понимании специфики социальных процессов является определение роли необходимости, принуждения и свободы выбора в человеческой деятельности и жизни вообще. Человек, творящий свою историю, одновременно творит и условия дальнейшей своей деятельности. В истории отсутствуют механизмы, автоматически обеспечивающие людям счастье и успех в их делах, человек сам является творцом своей истории.

Существуют диаметрально противоположные социологические концепции, односторонне трактующие исторический процесс:фатализмиволюнтаризм. Согласно фатализму, ход истории жестко детерминирован и однозначно сориентирован. Вариантов нет, все обусловлено либо внешними по отношению к человеку условиями или факторами (Бог, природная среда, климат и т.д.), либо силами, находящимися в человеке как психологической единице (подсознание, определяющее, согласно фрейдизму и неофрейдизму, человеческие поступки и действия, или врожденные структуры разума, согласно концепции структурализма Л. Стросса и М. Фуко, или биологические характеристики, которые господствуют в расистских истолкованиях истории); либо обусловлено случайным стечением обстоятельств, неподвластных человеку. С точки зрения волюнтаризма, человек свободен от всех условий и сил, сдерживающих его волю и порыв. Он самостоятельно, по своему произволу, по своей свободной воле творит историю. Становление концепции социальной закономерности происходило в процессе теоретического преодоления этих крайностей и явилось результатом сложного синтеза достижений в области философии, естествознания, наук об обществе.

Длительный и сложный процесс социального познания приводит ученых к тому, что они от простого описания исторических событий и фактов переходят к поиску причин этих явлений и формулировке социальных законов. Важное значение в этом процессе имело осмысление нормативного регулирования социальной жизни юридическими науками. В известном смысле, на ранних этапах становления социальной науки мы видим определенный перенос термина “закон” с юридической практики в теоретическое знание об обществе. Не последнюю роль в этом сыграло и естествознание, ориентирующееся на закономерный характер явлений окружающего мира. Систематическое оформление идея закона получает с момента появления науки (прежде всего естествознания) и философии Нового времени: ни античность, ни средневековье не знают категории закона, как выражения господствующего порядка, периодичности и ритмичности материальных процессов, а также морально-эстетических правил и норм. В античности природная закономерность рассматривалась в ее общей абстрактной форме, со значительным наслоением антропоморфно-мифологического миропонимания. Понятие закона, тем более социального закона, отсутствует.

В средневековье закон истолковывается только в религиозно- этическом смысле. Моральный закон дается Богом, он - свидетельство порядка, в то время как природа - источник хаоса, всего непостоянного, греховного, дьявольского. Понимание закона в это время как “закона Божьего”, Откровения, составляющего сущность христианской веры, противопоставляется античному представлению о законе как фатуме, роке, определяющем судьбы людей. В трудах выдающихся мыслителей эпохи Возрождения производится разграничение моральных понятий и природных законов (Николай Кузанский), истолкование закона как функционального отношения и отражения причинной связи (Г. Галилей). На объективные законы природы ,как выражение сущности вещей, необходимость их существования обратил впервые внимание основоположник английского эмпиризма Ф. Бэкон (1561 - 162б) в своем программном труде “Новый Органон”.

Большой вклад в развитие идеи закономерного развития социальных процессов внесли французские философы, особенно основоположник так наз. “географического детерминизма” Ш.Л. Монтескье (1689 –1755 г.г.), посвятив этому вопросу специальный труд – “О духе законов”. Справедливости ради, надо отметить, что Монтескье считал – всеобщие законы истории определяются не только географическими условиями – почвой, климатом и состоянием земной поверхности, но и комплексом социальных факторов: производством, собственностью, принципами правления, обычаями и религией. Но в конечном счете, решающая роль в общественных процессах принадлежит, по мнению Монтескье, именно природным факторам, и это определяет суть его социально-философской концепции.

Выдающийся немецкий философ Г. Гегель, по оценке марксизма, впервые представил весь природный, социальный и духовный мир как закономерный процесс и попытался выявить основу этой закономерности, как саморазвитие Абсолютного духа, то есть с философских позиций объективного идеализма. В философии XIX-XXв.в. в неогегельянстве, марксизме, позитивизме идея социального закона является определяющей, фундаментальной.

В неклассической немецкой философии (Ф Ницше, А. Шопенгауэр) рационалистическая идея закономерности полностью отвергается. В ХХ в. в философии жизни, феноменология, экзистенциализме современная общественная жизнь оценивается как особое состояние социо-культурной реальности, в которой человек должен основывать свои действия на совершенно другой жизненной позиции: бунта против абсурдного мира (А. Камю), жизни с постоянным сознанием хрупкости и конечности всего, чем живет человек (К. Ясперс).

Как же все-таки в современной социальной философии трактуются социальные законы? Законы общества - это, прежде всего, существенная сторона, основа различных видов и форм деятельности человека. Как история общества, так и его законы не существуют вне человеческой деятельности. В конечном счете, социальные законы являются необходимыми связями, структурными элементами общества, определяющими внутреннюю логику функционирования и развития общества; это определенные устоявшиеся взаимоотношения и взаимозависимости различных форм и видов человеческой деятельности. Законы общества выражают общие, существенные, необходимые и устойчивые связи между общественными явлениями, а в конечном счете, отношения такого рода между людьми. Важнейшей функцией социальных законов являются функции упорядочения и регулирования общественных процессов. Существенной особенностью социальных законов, прежде всего, является их статистическийхарактер: их действие, во-первых, проявляется вмассе явлений, а не в единичных случаях, что характерно для динамических законов; а во-вторых, оно осуществляется какгосподствующая тенденция, не охватывающая бесчисленного множества случайностей и отклонений.

Закономерным для общества является лишь то, в чем раскрываются его коренные, существенные связи и тенденции, обеспечивающие стабильность общественного организма, его самовоспроизведение и саморазвитие. Существенными и всеобщими эти связи становятся постольку, поскольку они вытекают с необходимостью из всех оснований общественной жизни человека. Определенный объективный характер общественных законов не подвергает сомнению детерминирующую и руководящую роль социальной деятельности в становлении и функционировании этих законов: все формы объективной социальной детерминации реализуются только в результате деятельности конкретных, реальных людей посредством объективации субъективного и субъективизации объективного в социальной действительности. В конечном счете любая социальная деятельность есть функция исторически конкретной социальной системы , определяющей содержание и формы этой деятельности, а также способы включения ее в механизм самодетерминации общественного развития. Взаимодействие субъекта социальной деятельности и условий, в которых она протекает, носит довольно противоречивый характер. Эффективность деятельности человека во многом зависит от общего уровня культуры, в том числе и духовной, позволяющей преобразовать объективные и субъективные условия социального процесса в условия своего собственного развития.

Общественные законы реализуются через систему общественных отношений, определяющих социальную структуру общества, формируя внутреннюю логику поведения людей, социальных общностей, которые образуют субъекты социальной деятельности. Особое место в этой деятельности принадлежит социально-историческому субъекту, который характеризуется определенным типом деятельности и общения, а также определенным типом самосознания.

Своеобразие социальной детерминации выражается и в деятельности так наз. движущих силобщественного развития. Понятие движущих сил развития общества характеризует сложный механизм перехода объективных требований общественного развития в субъективные мотивы, которыми руководствуются люди в своей деятельности. Абсолютизация обезличенных технико-экономических и организационно-управленческих факторов может привести к крайностям “экономического” или “технологического” детерминизма, характерных для современных технократических концепций. Подчеркивая особую роль индивидов, их деятельности в процессе социальной детерминации, следует отметить, что эти индивиды должны рассматриваться как субъекты общественных взаимосвязей, взаимодействий. Именно социальность делает индивиды субъектами исторических изменений, так как эти субъекты реально действуют в рамках определенных устойчивых общностей, конкретного общества или человечества в целом.

Эти общности по своим субъективным характеристикам не тождественны характеристикам отдельных индивидов. Место и роль индивида в социальном процессе зависит от определенного типа общественной организации, характера общественных отношений, в которых они действуют. Деятельность социальных субъектов является сущностной движущей силой общественно-исторического процесса. Только в этой деятельности и посредством ее возможна реализация социальных законов.

В историческом процессе самовоспроизведения общественной жизни материальное производство, его условия, предметное воплощение и результаты есть лишь переходный момент, способ достижения конечного результата. Своей целеполагающей деятельностью человек творит и изменяет не только природу вещественного мира, но и свои способы общения, формы социальности и соответствующие им институты, свои способности и сознание, то есть, в конечном счете, творит историю и самого себя. На современном этапе общественного развития человечество не может больше успешно действовать, не учитывая необходимости согласования все более усложняющихся производственных процессов с требованиями целостной социальной системы, с процессами осознанного регулирования природопользования. Это в свою очередь требует осуществления перехода к новому историческому механизму реализации закономерных связей общественной жизни.

3. Еще с древних времен наметилось стремление людей, осмысливающих историю, представлять ее в виде направленного однолинейного процесса развития. В качестве рубежа (точки) отсчета брался некий “золотой век” совершенного состояния общества, в котором человек чувствовал себя наиболее комфортно (“Труды и дни” Гесиода) 8 - 7 вв. до н.э, «Метаморфоза» Овидия (1 в. н.э.). Но поскольку моделью для понимания истории служила природа (фюсис), а она, несмотря на ее движение, в конечном счете находится в покое в рамках шарообразного совершенного космоса, то и история в понимании раннеантичных философов тяготеет к круговороту, вечному возвращению к самой себе, к исходному рубежу. В этом круговращении исторических событий ничего нового не возникает, все повторяется. Попытка рассмотрения истории как целесообразного процесса возникает только в поздние этапы развития античной философии и истории. Как отмечают исследователи античной мысли, греческие и римские историки (Геродот‚ Фукидид, Тацит, Светоний) не употребляли термин “история” для обозначения общего понятия. Они знали только “истории”, о которых и повествовали. Только в трудах выдающегося древнегреческого историка Полибия (200 - 120 гг. до н. э.) в 40-томной “Истории” впервые употребляется этот термин для обозначения всеобщей истории, и обстоятельной критике подвергаются античные концепции исторического круговорота.

Хотя античный натуралистический историзм в основном придерживался идеи циклизма, в недрах его формируется идея противопоставления неумолимо бегущего времени (“хроноса”) исторически совершенному, благому времени – “кайросу”. Эта идея основательно разрабатывалась христианскими мыслителями. Для христианского понимания истории характерно осознание ее как особого рода целостности, единства, а также – провиденциально-эсхатологическое истолкование социального развития, ориентированное на веру во внутренний смысл и цель священной истории, центральное событие которой - явление, воплощение Христа. Таким образом, история имеет свое начало и конец, свой центр и свое внутренне обоснованное действие. В христианском понимании общественной жизни зарождается субстанциональное истолкование содержания истории. История характеризуется направлением исторических событий к определенному финалу, причем основание этого направления четко определяется. Следует добавить, что, по мнению известного английского историка и социального философа Кристофера Досона (1889—1970), в строгом смысле слова не существует христианской “философии истории”, так как для христианского взгляда на историю характерна не только вера в предопределенность истории божественным Провидением, но и вера во вмешательство Бога в жизнь человечества через прямое воздействие в определенные моменты времени и пространства. (Кристофер Досон. Христианский взгляд на историю.// Философия истории. Антология. М., 1995, стр. 248-2б1).

В эпоху Возрождения и Нового времени возникает идея универсальности человеческой истории, порожденная развитием книгопечатания, распространением республиканских идей и открытием новых материалов. Философы этого времени возвеличивают человека как творца своей жизни, в том числе и общественной, на принципах разума. Человек способен освоить здание Универсума и сознательно творить свою жизнь. Важным достижением мыслителей этого периода (Т. Гоббс, Д. Локк) является выдвижение идеи “естественного закона”, обусловливающего и направляющего деятельность людей.

В ХVIII веке возникают просветительские споры о “древних и новых временах”, в которых обсуждается проблема социального прогресса (немецкий философ - просветитель И. Гердер, французские мыслителя А. Тюрго, Ж. Кондорсе и др.). Немецкие философы укрепили веру в идею прогресса и господства европейской культуры, возбуждающую размышления об универсальности исторического процесса. И. Кант высказывает идею “всемирного государства”, всемирного общества и универсальной цивилизации. В его трудах, посвященных философскому анализу социального развития, высказывается мысль о возможности рассмотрения истории как единого, направленного, закономерного процесса, тесно связанного с реализацией человеком своего свободного саморазвития, удовлетворением индивидуально-личностного начала в человеке. Свобода человека противоположна феноменальному миру, она возвышается над ним. Кант справедливо замечает, что в процессе самореализации личности возникает противоречие: общественный прогресс часто достигается дорогой ценой - ценой крушения стремлений и надежд отдельной личности. (И. Кант. Трактаты и письма. М., 1980, стр. 50). Кант верил в возможность создания лучших условий развития индивида и вместе с тем усовершенствования человеческого рода. Но проблема взаимоотношений исторической необходимости и свободы человека видится Канту неразрешимой.

Дальнейшее развитие идеи Канта получили в философии Фихте, Шеллинга, Г. Гегеля. По Гегелю, всемирная история есть результат саморазвития Абсолютного духа, Абсолютной идеи. Он сформулировал жесткую схему восхождения человечества по ступеням осознания свободы, как основному показателю человеческого прогресса. В этом восхождении Гегель выделил 5 ступеней, 5 великих эпох исторического процесса: первобытное общество, древневосточные деспотии, средневековье, эпоха осознания свободы, начинающаяся с Великой французской революции, и закончил периодизацию, естественно, германской ступенью: прусское конституционное монархическое государство есть шествие Бога (Абсолютной идеи) по германской земле. Смысл истории по Гегелю есть прогресс в сознании свободы, которая в данном случае понимается им как сознательное следование закону. В прусском государстве закону подчиняются все: крестьяне, ремесленники, философы и монарх. Когда все народы, а не только германцы, осознают свободу, настанет конец истории. Как справедливо отметил русский философ С.Л. Франк, роль конечной цели истории играют цели сегодняшнего дня, и поэтому Гегель считал высшим достижением всемирной истории конституционную монархию Пруссии своего времени и свою собственную философию. (С.Л. Франк. Духовные основы общества. М., 1992, стр. 29).

В ХIХ в. появляется идея “Всемирной республики” (О. Конт), социал-дарвинистские теории социальной эволюции (Г. Спенсер) - от дикости через варварство к цивилизации. В этой теории можно выделить 4 основные элемента: 1) признание природной основы изменений в каждом социальном институте и системе в целом; 2) положение о направленности изменений; 3) вера в необходимость перемен, как залога прогресса; 4) уверенность в том, что эти перемены вызываются действиями однообразных, постоянно действующих сил.

Обоснованное К. Марксом материалистическое понимание истории с одной стороны продолжает традиции европейской классической философии (особенно Просвещения и немецкой классической философии), а с другой стороны - стремится далеко выйти за ее пределы, подвергая эту классику основательной критике. Философия истории предстает в социальной философии Маркса как процесс снятия отчуждения, угнетения человека условиями социального бытия, утверждения более совершенных социальных отношений, которые должны дать возможность создания рационально построенного социального порядка, дающего возможность всестороннего развития личности. Решающая роль в общественной жизни, согласно Марксу, принадлежит практике, материальной производственной деятельности людей, на базе которой творятся все другие виды человеческой деятельности, в том числе и в духовной сфере. Периодизация человеческой истории осуществлялась Марксом с помощью созданной им теории общественно-экономической формации, где формы социально-исторических типов общества - первобытного, рабовладельческого, феодального, капиталистического и коммунистического - закономерно сменяют друг друга в процессе универсализации общественных связей. Критерием прогрессивного развития общества является совершенствование производительных сил, ведущее к модернизации и смене производственных отношений.

Смысл и назначение исторического процесса по Марксу также состоит в возрастании человеческой свободы, но, в отличие от Гегеля, условием этого возрастания он считает не духовное развитие, а гармоничное развитие общественной жизни во всех ее сферах, а в производственной сфере - прежде всего. На основе рациональной научности мышления человечество может и должно усовершенствовать общественный строй и улучшать свою жизнь. Эта модель исторического прогресса не учитывала всего многообразия и разноплановости человеческого существования; того факта, что в своей жизни и деятельности люди не всегда следуют рациональным ориентирам, наличие знаний об объективных законах социального развития далеко не всегда ведет к стремлению действовать в соответствии с этими тенденциями и др.

ХХ век продемонстрировал шаткость этих оснований и отчетливо показал, что в развертывании общемирового социального процесса нет линейности и твердых гарантий (необходимости) достижения целей, поставленных людьми. Мыслители XХ века не отказываются от признания активной роли человека. в социальном процессе, но вносят в эту теорию ряд существенных поправок. Прежде всего, обращают внимание на то, что эта активность не имеет закономерного, общезначимого нормативного характера. Бытие человека понимается главным образом как субъективное бытие, характерной особенностью которого является свобода, как основная отличительная черта в сопоставлении с бытием вещного мира. Во-вторых, даже свободно осуществленное действие не может служить основой и причиной последующих действий. Человеческая реальность есть цепь действий, связанных между собой только свободными волевыми решениями и постоянно действующими личными усилиями. На этом основании отрицается возможность создания любых программ деятельности и составления общезначимых норм поведения. Следовательно, современному человеку необходимо научиться жить в мире множества исторических возможностей открытого мира, быть в нем, а не над ним.

Идея многомерности и многовариантности исторического процесса предполагает возможности выбора одного варианта из нескольких, существующих в определенное историческое время, а также возможности реализации различных вариантов в рамках однотипного общества в различных условиях. Современное историческое развитие подчиняется законам системно-циклической динамики. “Прогрессистская идеология”, типичная для определенного исторического периода развития индустриального общества, в конце XХ века пережила своеобразный кризис, что выразилось в определенном крушении веры в беспредельные возможности науки и техники в решении общечеловеческих проблем. Современный технический прогресс вступил в противоречие с тенденциями развития человеческой истории. Возникли научно-технические открытия, которые угрожают существованию и развитию общества: ядерное вооружение, генная инженерия, биотехнологии и т.д. Еще сложнее обстоит дело с оценкой развития в области духовной культуры: искусстве, философии, религии. Трудно установить критерии, согласно которым можно утверждать, что эти виды человеческой деятельности и личностно и концептуально прогрессируют. По мнению английского философа, логика А. Уайтхеда (1861 – 1947) современная философия есть лишь комментарии к трудам Аристотеля. Сказано категорично, но определенный смысл в этом есть.

Итак, развитие философии связано с постоянным обращением к вечным проблемам человеческого бытия, поиском ответов на них в изменившихся исторических условиях, а также постановкой новых смысложизненных ориентиров, особенно в переломные периоды человеческой истории. Ясно, что направленность человеческой истории определяется, прежде всего, человеческими измерениями и оценками. Будущее человечества во многом будет зависеть от того, как определится по отношению к нему само человечество и каждый человек в отдельности.

4. Вопрос единства мирового социального процесса тесно связан с проблемой смысла истории. Известный немецкий философ – экзистенциалист К. Ясперс (1883 – 1969) в своей книге “Смысл и назначение истории”, аргументируя тезис единства истории, приходит к выводу, что это единство является также смыслом и целью человеческой истории. Но этот вопрос вXХ в. решается философами и историками не столь однозначно. Основоположник феноменологии Э. Гуссерль (1859 – 1938) еще в мае 1935 г. в своем докладе “Философия и кризис европейского человечества”, прочитанном на заседании Венского культурного общества, четко сформулировал суть мировоззренческого кризиса, который явился следствием радикального кризиса жизни европейского общества накануне второй мировой войны. Рационалистическая вера в абсолютный разум, придающий миру смысл, исчезает, а вместе с ней рушится и вера в смысл истории, и вообще - в смысл человеческой жизни, которая основывалась на утверждении права человека на свободу, истолкованную как возможность человека обрести разумный смысл своего индивидуального и общечеловеческого бытия.

Связано это с тем, что в XХ столетии человечество оказалось перед лицом абсолютного зла. Мировые войны, небывалый разгул тоталитаризма, бескультурья и дикости, геноцид, а в конце века – это экоцид - все это разрушило просветительскую рационалистическую веру в преимущество “светлого будущего”, которое ждет нас как следствие научно-технического прогресса. В центре современных поисков ответа на вопрос о смысле истории находятся, как и прежде, попытки осмысления истории под углом зрения такой сущностной особенности бытия человека, как свобода. Но свобода теперь понимается как способность человека осуществлять сознательный выбор стратегии собственной жизнедеятельности как определенного варианта из множества возможных. Возможен ли такой выбор? Скептический ответ явно отрицательный.

И все же стоит еще раз посмотреть на соотношение объективных условий общественной жизни и активности человека. Что в большей мере творит реальную человеческую историю: события – людей, или люди события? Нелишне вспомнить замечание К. Маркса, который, критикуя попытки субстанциализации истории, утверждал, что история сама по себе ничего не делает, она не сражается ни в каких битвах. Субъектом исторической деятельности, результатом которой и является история, есть живой, конкретный человек, стремящийся к осуществлению своих целей и интересов.

По давней философской традиции решение проблемы границ человеческой свободы предполагает определенное противопоставление таких определений человеческой жизни, как сознательный выборисудьба. Постулировалось, что если есть первое, то нет второго, и наоборот. Уже древнегреческая трагедия отобразила такую отличительную особенность человеческой жизнедеятельности, как постоянное “непопадание в цель”. В этих трагедиях выражалась основная смысложизненная коллизия - попытка свободного выбора каждый раз сводится на нет судьбой. “Того, что определит судьба, не избежит и Зевс”, - говорили греки. И это истолкование на долгое время стало господствующим в европейской культуре, хотя уже у греков понимание этого соотношения было более сложным: что-то типа «полусвобода – полусудьба».

Экзистенциальная психология ХXв. сформулировала совершенно иное понимание судьбы - как определенности человеческого бытия, соразмерной со свободой в индивидуализированных проявлениях последней. Каждый человек остается наедине со своей собственной судьбой, которая неповторима, поскольку никто, кроме меня, не имеет такого сочетания возможностей, так как сочетания эти неповторимы, как неповторима сама жизнь и сам человек. Реализация этих возможностей, переживания человека, связанные с протеканием событий его собственной жизнедеятельности, радости, невзгоды и страдания, что в ней происходят - все это принадлежит конкретному индивиду и только ему.Свобода,таким образом, всегда является свободой в индивидуальной позиции при столкновении со своей собственной судьбой. Кроме неповторимой судьбы каждого отдельного индивида существует судьба общественных объединений, как крупных, так и маленьких - судьбы народов, наций, а также отдельных групп и объединений по интересам. Их судьба также выступает как сущностный показатель индивидуальности, хотя уже такой, которую французский философ Поль Рикер определил как «лицо ансамбля».

Известный английский историк и социолог А. Тойнби (1889 –1975) в своем знаменитом труде «Постижение истории» сформулировал так называемый “феномен вызова и ответа”. Этот феномен непосредственно касается и вопроса о человеческой судьбе, а не только судеб локальных цивилизаций, которые интересовали А. Тойнби больше всего, и судеб тех или иных общностей людей, и судеб каждого человека в отдельности. Ситуации, возникающие в этих случаях, сходны: перед субъектами возникает множество проблем, каждая из которых является своеобразным вызовом, требующим ответа. И ответы эти бывают разными - прежде всего потому, что могут быть благоприятными для субъекта или неблагоприятными. Представители одного и того же общества, одной и той же социальной группы, общности, попав в одну и ту же проблемную ситуацию, могут совершенно различно реагировать на вызов истории. Одни погибают, другие выживают, часто ценой потери собственной идентичности. Некоторые настолько крепнут в противостоянии вызову, что обретают значительную силу в преодолении последующих испытаний. Есть и такие, кто слепо следуют примеру сильных и во всем им подражают. История – это, по Тойнби, ответ на вызов Бога. В каждом случае умение давать ответы на вызовы истории является показателем жизнеспособности как отдельной личности, так и определенной общности людей. Неумение людей (вследствие потери творческих сил и энергии) правильно ответить на вызов лишает их жизнеспособности и приводит к личной неудаче, а в случае с обществом в целом — ведет к исчезновению его с исторической арены.

Феномен судьбы касается особенностей постоянного общения субъекта жизнедеятельности с бытием. Самая существенная черта этого общения – укоренённость в бытии. Она помогает человеку не только выдержать испытания и капризы собственной судьбы, но и активно противостоять им. В этом случае судьбой становится верность человека самому себе . Судьбой становится “жизненная почва”, фундамент которой образно обозначил Мартин Лютер словами: “На том стою, и не могу иначе”. А смысл бытия человека определяется способностью к такому “стоянию”. Неспособность к последнему характерна для такого специфического человеческого типа, который определяют как “маргинальный”. Размышляя над особенностями этого довольно распространенного ныне типа, Х. Ортега-и-Гассет (1883 – 1955), испанский философ, в своей известной работе «Восстание масс» пришел к выводу, что маргинал как раз не хочет существовать на крепком фундаменте судьбы, желая существовать - фиктивно, как бы повисая в воздухе. Не потому ли столько людей вырвано ныне с корнем из почвы, собственной судьбы. Все усилия маргинала направлены на то, чтобы не слышатьзова судьбы. В чём суть этого зова? Видимо, это то же, что обозначают понятием «поиска собственного места в этом мире». Не услышать зов судьбы - значит не найти этого места, не осознать своего неповторимого естества, потерять его, изменить своему собственному жизненному призванию.

Обобщая сказанное, можно отметить, что историческая реальность выступает как взаимодействие истории как выбораиистории как судьбы. Судьба всегда выступает как выбор, а выбор как судьба. Осуществляя выбор, мы готовим судьбу, и не только собственную, но и судьбу своих потомков. Будут ли они благодарны нам или будут проклинать нас - вопрос совсем не второстепенный для каждого человека, обдумывающего смысл собственных действий и поступков. Перспектива суда потомков вполне реальна и это накладывает определенную ответственность на субъектов исторической деятельности.

Принципиально важна в этом отношении такая мировоззренческая культурная особенность народа, как склонность к историзму в организации своей общественной и государственной жизни. В марксизме это фиксировалось концепцией общественно-экономической формации, в которой каждая ступень общественной истории вырастает из предшествующей, а не появляется на «пустом месте». В этом выражался марксистский принцип историзма в понимании общественной жизни. В современном понимании историзм в немалой степени определяется и способностью сохранять положительные достижения прошлого, накопленный опыт поколений, самым тщательным образом учитывать его, разрабатывая различные программы социальных преобразований. То есть учитывать, а не «переделывать» человеческую природу, не осуществлять насилия ни по отношению к человеку, ни по отношению к истории.

Особенное значение приобретает проблема личности. В этом плане особым содержанием наполняется историческая идея Гегеля об истории как прогрессе в осознании свободы. Эта идея придает особый смысл истории: достижение общечеловечности посредством саморазвития личностного начала, как в его индивидуальных, так и в групповых проявлениях. Старая историософская парадигма нацеливала на то, что усовершенствованное общество должно способствовать развитию всесторонне развитой личности. "Новая" парадигма исходит из того, что общество должно основываться на личности,ее суверенности и самодеятельности. Это предполагает личность, способную свободно творить собственную судьбу.

Линейные представления о законах истории и соответствующее им понимание истории подверглись острой критике со стороны известного философа и социолога К. Поппера (1902 – 1994), который в своем труде «Нищета историцизма» пришел к выводу, что человеческая история - уникальное явление, не подверженное закономерности, в истории действуют не законы, а тенденции. А они, по К. Попперу, никак не могут быть истолкованы как законы: суждение, которое утверждает наличие тенденции в определенное время и в определенном месте, является единичным суждении, а не универсальным законом.

В истории, утверждает Поппер, действуют не «классические» законы, а своего рода «логика ситуаций», для постижения которой требуется осмысление наличных социальных действий, особенностей формирования, функционирования и разложения традиций. Самое большое, на что может претендовать философия истории - это «историческая интерпретация», а не теории или доктрины.

Выводы К. Поппера в этом вопросе подверг основательной критике российский философ Н.С. Розов (см. его статью «Возможности теоретической истории: ответ на вызов Карла Поппера» // «Вопросы философии», 1995, № 12, стр 55 - б9). Оценивая критику К. Поппером теории историцизма как наиболее сильную, последовательную и всестороннюю и соглашаясь с некоторыми ее выводами, профессор Розов не соглашается с основной установкой английского ученого – позитивистскими требованиями к историческим законам и историософским наукам. Его вывод: теоретическая история как специфическая наука возможна. Н.С. Розов считает требования Карла Поппера к социальным законам завышенными: «теоретическая история никогда не станет столь же точной наукой, как теоретическая физика». Но это не лишает ее статуса теоретической дисциплины. К. Поппер считал историцизм «этически порочной доктриной», лишающей человека ответственности за свои действия. «Мы сами ответственны за историю, в которой нет ни фатального «хода», ни гарантии «прогресса», ни собственного смысла», - пишет он в «Нищете историцизма». Надо перестать искать в истории смысл, надо придатьей смысл. Мы должны осознать тот факт, что прогресс зависит от нас, от наших усилий, ясности целей и реалистического их выбора. «Вместо того чтобы позировать в качестве пророка, давайте станем кузнецами собственного счастья», - призывает он.

Как видим, в современной историософии утверждается представление об особенности человеческой жизнедеятельности, основанное на признании индивидуального характера любой исторической необходимости. В силовом поле такой индивидуальности постоянно взаимодействуют «микроиндивидуальности», представленные личностным многообразием, и «макроиндивидуальности», представленные этническими общностями, и, наконец, человечеством в целом. В этом взаимодействии только и осуществляется и существует то, что называют смыслом истории.