05-03-2013_20-01-49 / piotrovskiy_m_b_nikonova_a_a_red_sobor_lic

Санкт-Петербургский государственный университет Государственный Эрмитаж

СОБОР ЛИЦ

Санкт-Петербург 2006

ÁÁÊ 79.1.06 Ñ54

Редакционная коллегия:

М.Б. Пиотровский (председатель), А.В. Ляшко, Е.А. Маковецкий, А.А. Никонова (отв. редактор), Е.Г. Соколов

Печатается по постановлению Редакционно-издательского совета факультета философии и политологии С.-Петербургского государственного университета

Собор лиц: Сборник статей / Под ред. М.Б. Пиотровского С54 и А.А. Никоновой. – СПб., 2006. – 449 с.

ISBN 978-5-288-04232-4

Настоящее издание, в основу которого легли материалы конференции “История и современность российских музеев”, посвящ¸нной Ф.И. Шмиту (Санкт-Петербург, 2006), является результатом современного исследовательского анализа музея: феномена, преобретающего из года в год вс¸ большее значение для мировой культуры. В книге собраны историографические, исторические и философские работы, позволяющие увидеть в истории российских музеев ХХ века и историю страны, и ключ к некоторым из е¸ загадок, и ответы на вопросы о смысле происходящего в наше время.

Издание адресовано широкому кругу гуманитариев.

ÁÁÊ 79.1.06

Издание осуществлено при поддержке ÐÃÍÔ: Проект ¹ 05-03-03458а

На обложке: А. Кирхер. Вавилонская башня. 1679. Гравюра

Б. Иофан, В. Щуко, В. Гельфрейх. Проект Дворца Советов. Вариант 1937-1940 гг. Акварель

Ô.Л. Райт. Музей Гуггенхайма в Нью-Йорке. 1956-1959 гг. Фотография

авторы статей, 2006

кафедра музейного дела и охраны

ISBN 978-5-288-04232-4 памятников факультета философии и политологии СПбГУ, 2006

А.В. Ляшко, художник, 2006

ПРЕДИСЛОВИЕ

«Собор лиц» – из Н.Ф.Федорова. И это о музее: «Музей есть не собирание вещей, а собор лиц: деятельность его заключается не в накоплении мертвых вещей». Так виделась великому русскому мыслителю-утописту, скромному библиотекарю сто лет тому назад миссия Музея. Так должно быть, и только в этом ка- честве Музей, с его точки зрения, имеет право на существование. За истекший век многое изменилось: идеи Н.Ф.Федорова не стали пророческими. Реальная история развития и науки, и культуры, и музеев оказалась гораздо более прагматичной, может быть даже циничной. Тем не менее, пафос и энтузиазм Федоровских откровений оказали большое влияние как на отече- ственную культуру, так и на мировую. В том числе – на музейное дело. Можно даже утверждать, что высказанное Н.Ф.Федоровым определяет фарватер общетеоретических рассуждений в рамках отечественного музееведения. Во всяком случае, спустя несколько десятилетий многие федоровские идеи были переосмыслены и развиты – уже в иных исторических условиях – Ф.И.Шмитом и его последователями.

Ф.И.Шмит – одна из ключевых фигур, ибо именно он, имея ввиду прежде всего реальную практику жизни музеев, а не просто героический принцип долженствования, сформулировал конкретные задачи, которые может и должен решать Музей. Поэтому обращение к наследию Ф.И.Шмит является не просто данью памяти выдающегося ученого, но и насущной потребностью современности. Без историографии, которой посвящен первый раздел предлагаемого вниманию сборника, невозможно ни понять, ни в полной мере оценить живой процесс движения и развития. Но историография – это не просто сухой пере- чень концептов, а и – в первую очередь – диалог людей, мнений, эпох, настроений. Полифонический ансамбль, что собирает разрозненное в единый порыв, благодаря чему только и может состояться «собор лиц».

Образное федоровское выражение – «собор лиц» – в контексте нынешних, в том числе и научных, исканий может рассматриваться как простая метафора. Однако, непосредственная связь ушедших с ныне живущими, их, уже отбывших в иной мир, реальное присутствие в опыте и практике разворачивающей повседневности все равно неистребимо. Перекличка идей, заинтересованный разговор потомков с отцами и дедами осуществляется через воспроизведение – на ином уровне, в других, подчас совершенно неожиданных, обстоятельствах – вековеч- ных истин, однажды, когда-то давно, уже оглашенных. Проследить «живую связь времен», показать, что она не разорвалась, и не распалась, что вопреки всем историческим трагедиям и радикальным, даже очень резким, трансформациям лица-лики собираются – задачи, которые ставили перед собой авторы статей сборника. Хроники состоявшихся свершений, современные решения некогда заданных вопросов – это темы второго и третьего разделов. Мы надеемся, что соприсутствие пусть не многих – тех, кто говорят сегодня, тех, что говорили прежде словами ли, делами ли, не важно – на страницах этой книги будет не формальной и не метафорической реализацией фодоровского призыва, а действительным собором лиц. Насколько же попытка будет удачной – решать читателям.

А.А. Никонова (Санкт-Петербург)

Согласие ученого и неученого

На пороге нового века мы обращаем наши взоры ровно на сто лет назад, и с удивлением замечаем, что в основание нашего порога XXI века лежат все те же камни преткновения, о которые мы и человечество спотыкается уже не первый раз, расшибая свои «лбы». За сто лет вокруг нас все изменилось. Мы научились многому, создали новые технологии для удобства, быстроты и благополучия нашего существования. Мир стал динамичен и разнообразен, экономичен и целесообразен, он будоражит воображение и стремиться к новым ощущениям и наслаждениям. Да и может ли быть иначе?

Но камни преткновения напоминают время от времени об ином… О том, что еще на пороге XX века смог наметить, продумать и изложить в своей странной «Философии общего дела» Николай Федорович Федоров. О том ином, что до сих пор пылится в закоулках музейных хранилищ, забытое нами, людьми потерявшими «остров мертвых» - живую связь с прошлым, о чем пытался сказать в своих книгах и наметить в делах Федор Иванович Шмит…О том, что память о предках, заложивших злополучные камни преткновения, и есть краеугольный камень всей культуры. У времени свои законы, оно знает, когда нам надо оглянуться назад, чтобы увидеть сегодняшний день сквозь мысли и дела наших предшественников…

Пришло время собирать камни, связать историю и личность, вспомнить подвижнический труд ученых, исследователей, коллекционеров, музейных работников заложивших основы музееведческой рефлексии, наметивших пути развития музейного дела, пути сохранения Российской культуры.

На первый взгляд нет более далеких друг от друга мыслителей, чем Н.Ф. Федоров и Ф.И. Шмит. Они были людьми не только разной судьбы и разных поколений, но и происхождения, образования, разных взглядов и профессий. Однако одно важное обстоятельство связало эти два имени. Этим обстоятельством явился Музей. Два века, два мира, два русских исследователя.

В 70-90х годах девятнадцатого века Николай Федорович Федоров в первом томе «Философии общего дела» дает заголо-

вок «Записка от неученых к ученым…». Расширенные названия работ были характерны для исследователя и отвечали его общей устремленности на читателя, но для нас в его уточнении важен выделенный аспект, так как именно он позволяет найти точки опоры при анализе музееведческих работ двух исследователей. Да и фактическая сторона жизни мыслителей подтверждает это. Н.Ф. Федоров не получил академического образования, не имел научных званий и свои энциклопедические знания приобрел путем упорного самообразования. Большую часть жизни, проработав библиотекарем (25 лет библиотекарем Румянцевского музея), он был подвижником в этой области. Здесь среди книг он сформировался как оригинальный русский мыслитель. И конечно, музей стал для Федорова не только местом работы, но и одной из составных частей его философской идеи, понимаемой им как проект общего дела регуляции и воскрешения, единения поколений. Определяющими во всей идеалисти- ческой концепции мыслителя становятся вводимые им проективные понятия: «музей», «школа-музей» и др. Непосредственно музейной проблематике посвящены две статьи философа – «Выставка 1889 года» и «Музей, его смысл и назначение».1

Жизнь Федора Ивановича Шмита сложилась иначе. Он учился в Петербургском университете на историко-филологи- ческом факультете, затем в 1901 году становиться профессорским стипендиатом Русского археологического института в Константинополе и посвящает себя изучению истории искусства Византии и Руси. Издание первой книги о фресках и скульптуре Кахриэ-Джами приносит ему не только научное звание, но и известность видного ученого.2 Постепенно складывается на- учный метод исследователя. В одном из писем он пишет: «Моя метода – метода классической археологии, до мелочей подробная и точная. Я полагаю, что наука истории византийского искусства должна стать наукой, должна быть сведена с почвы субъективно-эстетических впечатлений и фраз на единственно научную почву логики и фактов, объективных и недвусмысленных ».3 Одновременно Федор Иванович ведет активную педа-

1Федоров Н.Ф. Сочинения. М.: Мысль, 1982, с.442-472. Федоров Н.Ф. Музей, его смысл и назначение. Сочинения.М.: Мысль, 1982, с. 575-606.

2По этой работе ему в 1909 г. была присуждена ученая степень магистра теории и истории искусства.

3Афанасьев В.А. Федор Иванович Шмит. Киев: Наука, с.19

гогическую деятельность, которая помогает ему по иному взглянуть на освоение сложного языка искусства, художественного произведения. Революция застает ученого в Харькове, где он активно включается в практическую деятельность. Предшествующий опыт исследования конкретных памятников византийского и русского средневековья органично соединяется в деятельности Федора Ивановича с возникшими задачами сохранения культурного наследия в самом широком его понимании. Он занимается реорганизацией музея изящных искусств при Харьковском университете, изучает музейное дело за рубежом и в России. В 1919 году выходит его первая книга «Истори- ческие, этнографические, художественные музеи. Очерк истории и теории музейного дела», в которой он излагает этапы истории музея и формулирует основные теоретические принципы изучения музейного дела. В 1920 г. Шмит с учениками основывает в Харькове Детский музей художественного творчества. Время перемен, время революции, перестроек и изменений политических и экономических стратегий способствует высвечи- ванию ярких и неординарных личностей - личностей-деятелей. В истории советского музейного строительства одной из таких фигур, несомненно, является Ф.И. Шмит. В 1929 году Шмит издает новую книгу о музее – «Музейное дело. Вопросы экспозиции», в которой он значительно расширяет теоретическую тематику издания 1919 года и вводит главы, посвященные практическим вопросам построения исторических и художественных экспозиций и созданию новых типов музеев.1 В своих работах Ф.И. Шмит не стремится к окончательной полноте изложения и проработки поставленных проблем. Он набрасывает лишь основные этапы и результаты исторического развития музейного дела. Обладая эрудицией, практическим и исследовательским музейным опытом, он в одной фразе отмечает характерные нюансы проблемы, и также широко (как истинный художник), крупными мазками рисует для неискушенного читателя, встающие перед советскими музеями новые задачи.

Обращаясь к мыслям и трудам исследователей начала прошлого века, испытываешь противоречивые чувства. С одной стороны – очень многое из того, что их волновало и заставляло сражаться на страницах своих монографий и статей безвозвратно ушло в прошлое и стало историей. Но одновременно, с дру-

1 Øìèò Ô.È. Музейное дело. Вопросы экспозиции. Л., 1929. 245 с.

гой стороны – ощущается удивительная прозорливость и глубокое понимание тех фундаментальных проблем становления человеческой культуры, без решения которых невозможно ни одно даже самое малое, частное дело. Работать в музее, изу- чать историю искусств и знать музей как особый организм, особый культурный институт не всегда одно и тоже. Сложный и многопрофильный мир музея чаще всего заставляет замкнуться исследователя в своих проблемах и поисках, не оставляя сил и времени на осмысление самого музейного пространства, его закономерностей, его метафизики, его противоречивых функций

èособенностей, которые подчас подвержены существенной смысловой трансформации.

Остановимся на тех общих точках пересечения в концепциях Федорова и Шмита, которые их сближают, свидетельствуя о несомненной преемственности в идеях, намеченных пунктирно, но, не забывая одновременно и о фундаментальных разли- чиях.

Âфилософских идеях Николая Федоровича Федорова ярко

èвыпукло отразились экономические, политические и нравственные изменения в истории России наметившиеся в конце XIX века и получившие свое оформление и завершение уже в начале XX века. Он смог не только угадать и почувствовать грядущие сложные перемены в «отношениях отцов и детей», понимаемых не как последовательную смену ближайших поколений, а как преемственность между удаленными поколениями, но и глубоко осмыслить и сформулировать их роль и значение для развития всей западноевропейской культуры. Удивительно верна его оценка экономического развития Запада, промышленного подъема России, самой идеи прогресса, а, следовательно, и возвышения третьего сословия, стремления к роскоши, т.е. формирования общества потребления и, главное, выставки как символа времени, так ярко проявившегося уже в конце XX

века. Всеобщее разъединение и небратское отношение в мире (закономерным итогом которого стала революция)1 Федоров стремился избежать в обосновании действенной идеи единения людей через благодарность потомков предкам. Мысль и боль Федорова опиралась на этическую концепцию согласия поколений, которое может осуществиться только в музейном про-

1 Федоров не до жил до этого события, он умер в 1903 году.