05-03-2013_20-01-49 / сапанжа современный музей

«СОВРЕМЕННЫЙ МУЗЕЙ: pro & contra»

«Музеи – это кладбища искусства», - говорил Альфонс де Ламартин. «Музей есть высшая инстанция, которая должна и может возвращать жизнь», - утверждал Н.Ф.Федоров.

«Музеи – это конгломераты памяти», - полагал Георгий Александров. «Музеи – это воскресная резиденция масс», - считал Владислав Лоранц.

Надо отметить, что, начиная с первых попыток осмыслить феномен музея, отношение к нему было, в основном, подчеркнуто-почтительным. Яркий пример - работа немецких романтиков В.Вакендорфа и Л.Тика. Картинная галерея, считали они, «должна быть храмом, где в тихом и безмолвном смирении, во вдохновительном одиночестве человек будет восхищаться высочайшими из смертных – художниками». В течение XIX века положение музея оставалось прочным: например, художественный музей воспринимался как образец вкуса и хранитель прекрасного, технический – как зеркало научного прогресса.

На рубеже XIX-XX веков появляется знаменитая концепция музея Николая Федоровича Федорова в его «Философии общего дела». Он, в частности, писал: «музей…есть образ мира, вселенной видимой и невидимой, умершего и еще живущего, прошедшего и настоящего, естественного, произведенного слепой силою, а также и искусственного…»

Однако в начале XX века казалось, что исторические часы музея истекли, и в скором будущем общество не будет нуждаться в этом институте социальной и исторической памяти. Формированию такого представления способствовало отношение к музею со стороны реформаторов – создателей нового искусства нового столетия.

В итоге, разрушительные предсказания не стали реальностью. Напротив, музей во второй половине XX века пережил буквально второе рождение, стал мерилом цивилизованности общества, а посягательство на музей рассматривалось как деяние, равносильное преступлению.

Именно вторая половина XX столетия породила к жизни новые формы музейного осмысления действительности – прошлого и настоящего. Кеннет Хадсон полагал, что «до 1880-х гг. музейный мир состоял всего из четырех стран – Франции, Германии, Англии и Италии». Ценные собрания были и в других странах, однако, по мнению директора европейского Музейного Форума, именно в названных странах сосредоточилось почти все, что было в этой области новаторского. В первой половине XX века география музейного дела расширялась, в музейное строительство, наряду с Европой, включились Соединенные Штаты Америки. Но лишь после Второй мировой войны начался всемирный музейный бум – и в практической музейной деятельности и в освоении ее научных оснований.

Начиная со второй половины XX столетия музей уверенно «завоевывает» континенты, в начале XXI века музей как никогда прочно укоренен в культуре и этой культурой востребован. В итоге сегодня, когда, по мнению ученых, все «настоящее и подлинное» стремительно теряет позиции, деградирует, когда искусство и наука уже не являются несомненными фаворитами и безусловными ориентирами, музей совершает триумфальное шествие по земному шару. Поразительное многообразие музеев и их неуклонный рост зачастую ставит в тупик. Тенденция такова, что за каждые пять лет число музеев увеличивается на 10% буквально вразрез с экономической логикой и здравым смыслом.

Музей буквально стал символом общества. Появление музея часто рассматривается как демонстрация стабилизации общества. С другой стороны, музей воспринимается как действенный способ зафиксировать событие, имеющее значение для жизни последующих поколений. Так, 8 августа 2009 года в Цхинвали открылся музей геноцида, посвященный годовщине со дня трагических событий августа 2008 года. Президент Южной Осетии отметил: «трудно вспоминать то, что произошло с малочисленным осетинским народом, но ради будущих поколений, чтобы такое больше не повторилось - это надо сделать».

И, тем не менее, ученые не оставляют попытки сформулировать четкое определение музея. В российской музейной практике вопрос о необходимости четкого определения понятия «музей» впервые был поставлен в 1912 году на Предварительном съезде музейных деятелей. Однако в тот момент формулировка научной дефиниции была невозможна в силу отсутствия понимания единства многочисленных и разнообразных музейных образований

Но не только хранить, охранять должен музей, он должен служить. Эта заостренность обозначена в образном определении музея, данном Яном Елинеком (директором Моравского музея в Брно, заведующим кафедрой музеологии в университете Брно, председателем исполнительного комитета ICOM и международного комитета ICOM по региональным музеям) :Музеи – это институты, призванные служить обществу, и лишь в этом качестве они могут и дальше существовать и функционировать.

Однако, несмотря на очевидность и безусловную социальную значимость учреждения «музей», в последнее десятилетие все чаще в определениях музея слова «учреждение» и даже «социальный институт» исчезают. Это не означает, что музей перестает быть «учреждением», но институциональная составляющая осмысляется как второстепенная по отношению к месту музея в пространстве культуры. Приведем такие определения.

Общеизвестно, что развернутые определения музея как подсистемы культуры, предложенные в последнее десятилетие, в основном базируются на идее Моисея Самойловича Кагана о музее как культурной форме. Им была введена в научный оборот (в том числе применительно к музею) категория «культурной формы», структурные компоненты которой оказываются изоморфны структуре самой культуры. Культурная форма понимается как модель целостной культуры, воспроизводимая на отдельном участке функционального спектра культуры.

Одно из последних определений, закрепляющих понимание музея как культурной формы, дано в «Словаре актуальных музейных терминов». Музей – культурная форма, исторически выработанная человечеством для сохранения, актуализации и трансляции последующим поколениям наиболее ценной части культурного и природного наследия. Наряду с этим определением, в Словаре представлены определения различных типов музеев: музей-усадьба, музейно-выставочный центр, парамузей.

Итак, мы можем сделать вывод о том, что динамика в определении музея подтверждает тезис о его изменчивости. Не случайно, Федерик Майер (генеральный директор ЮНЕСКО), открывая XV Генеральную конференцию ИКОМа в Гааге в 1990 году, заметил, что положение музеев сродни быстро растущему подростку, одежда которого в определенный момент рвется по швам.

Музей – это форма культуры. Но все же музей – это и учреждение. В связи с этим, в последнее время все острее осознается необходимость вести речь не только о музее, а о том, выражением чего он является.

Музей – наиболее емкое, концентрированное, эффективное выражение стремления общества удержать явные (или кажущиеся) ценности культуры в материальных памятниках.

Музей – это наиболее логичное общественное выражение стремления зафиксировать ценностное отношение к окружающему миру.

Отмечая, что в научной литературе на сегодняшний день существует несколько сот дефиниций культуры, А.Я.Флиер выделяет три основные группы значений. К первой группе относятся определения, рассматривающие культуру как «локализованную область социального бытия людей и, прежде всего – сферу их досуга (развлекательного, познавательного, эстетического)». В контексте такой трактовки понятия «культура», музей выступает в качестве одного из каналов организации досуга в контексте основных направлений деятельности – информирования, обучения, развития творчества, общения или отдыха.

Вторую группу составляют определения, в которых культура анализируется как выражение качества социального бытия людей (соответственно «культурное» рассматривается как высококачественное, а «некультурное» как низкокачественное). Музей в данном случае предстает как вариант демонстрации высоких образцов, высокой культуры.

Наконец, третье понимание культуры связано с изучением аспектов социального бытия людей, локальных порядков жизненного устроения конкретных исторических сообществ. Музей при подобном подходе становится одной их форм, посредством которой осуществляется регуляция коллективной человеческой деятельности.

Но, помимо музея, вчера и сегодня мы имеем дело с другими формами выражения этого стремления – как общественными, так и индивидуальными. Собирательство и коллекционирование, галерейное дело и выставочная деятельность – лишь немногие формы специфического интереса. Возможно, недалекое будущее явит нам новые варианты интереса к материальным памятникам природы, истории и культуры. Они не соответствуют определению «музей», но тем более очевидно их сходство с музеем, происхождение из единого корня отношения к миру.

А значит, сама наука не ограничивается музеем, не является «наукой о музеях». Очевидно, требуются новые дополнительные дефиниции, требуется междисциплинарный анализ и дальнейшее развитие языка науки, формирование которого является необходимым условием ее существования.

В целом же история осмысления сути феномена музея накопила достаточное количество «pro» и «contra»: от восторженных и почтительных до разрушительных и презрительных. Сам факт наличия противоположных суждений лишний раз доказывает необходимость музея культуре и его «укорененность» в культурной традиции.

Становясь предметом ожесточенных дискуссий в рамках как научного поиска, так и идеологического дискурса, музей лишний раз укрепляет свои позиции и подтверждает свою состоятельность. Причем, музей активно отстаивает право быть не просто «хранителем искусства», но его активным интерпретатором. Десятилетия проходят, а музеи по-прежнему занимают свое место в культуре, и, служа человечеству, обслуживают человека.

Нас же с Вами интересует вопрос: может ли существовать «великолепная мозаика» музейных форм или некоторые формы, заявившие о себе в новом столетии, нуждаются в пересмотре их соответствия этой форме? Может ли стать утверждение этой мозаики стратегией развития музейного пространства нового века или, напротив, координаты музейного движения будет связаны с выявлением «немузейных» форм, присвоивших себе такой статус? Кеннет Хадсон считал, что музей – это отражение общества, в котором он существует. Если это так, то мы имеем такой музей, который заслуживаем.

Михаил Борисович Пиотровский отмечает: музей – явление историческое, и, следовательно, у него может быть конец, смерть музея как явления (ее сегодня часто предрекают, но до этого еще далеко). Однако, скорее всего, музей не умрет – он изменится…