kozhina_m_n_red_stilisticheskii

адекватного понимания текста читателем. Не случайно употребление РВП связано с акцентированием авторской концепции, т.е. нового знания.

РВП — это коммуникативные единицы, и их существование в научном тексте обусловлено целым комплексом экстралингвистических факторов: закономерностями научного познания и мышления, логикой развития научной мысли, психологическими закономерностями научной коммуникации, а также глубокой диалогичностью речи в рамках научного письменного общения.

Тем самым РВП принципиально отличаются от традиционных повторов, под которыми в лингвистике подразумеваются прежде всего лексические единицы, представляющие собой тавтологическое (синонимическое) воспроизведение и выполняющие в основном функцию связи (средства связности). РВП — это совершенно иные единицы не только по своему лексическому составу и синтаксической организации, но они имеют и свою собственную смысловую структуру, соотнесенную со смысловой структурой целого текста. Это единицы не языковые, а речевые (текстовые): они формируются и существуют только в конкретном тексте и выполняют в его рамках текстообразующую функцию. Кроме того, они концептуально маркированы, поскольку несут на себе нагрузку основного смысла целого произведения и выражают в нем (несмотря на то что они повторы) именно новое знание.

Выполняя в тексте функцию повторения, РВП не являются самостоятельными единицами и всегда зависят от тех высказываний (или основных высказываний — ОВ), которые воспроизводят. Как производное от ОВ, РВП всегда постпозитивны по отношению к ним.

Структурная природа РВП разнообразна и в целом представлена единицами двух уровней: синтаксического (синтаксические конструкции) и текстового (текстовые единицы). РВП синтаксического уровня — это повторы, выраженные сложными словосочетаниями, простыми и сложными предложениями. РВП текстового уровня обычно выражены либо сложными синтаксическими целыми (ССЦ), либо единством нескольких ССЦ, объединенных на основе смысла (РВП-фрагменты).

Текстовые РВП представляют собой наиболее сложные единицы в смысловом и структурном отношениях, поскольку характеризуются структурной членимостью и всегда — многозначностью. При этом семантическая организация РВП-фрагмента имеет как минимум три уровня градации: 1) уровень общей семантики (т.е. семантики соотношения РВПфрагмента с его ОВ); 2) семантики соотношения структурных частей фрагмента (т.е. ССЦ, входящих в его состав); 3) семантики соотношения структурных частей ССЦ (т.е. предложений, составляющих ССЦ). За счет частных повторов внутри отдельных ССЦ количество семантических уровней в РВП-фрагменте может увеличиваться.

РВП являются функционально маркированными текстовыми единицами, поскольку, вплетаясь в окружающий их конкретный контекст, выполняют в нем какую-либо смысловую функцию. Это: 1) обобщение содержания ОВ; 2) его конкретизация; 3) пояснение; 4) уточнение; 5) его акцентирование; кроме того, 6) ретроспекция и 7) протекция. Все перечисленные функции РВП объединены в целом тексте наиболее общей текстообразующей функцией (применительно к вербальному развитию мысли, концепции и развертыванию текста, т.е. текстообразованию), хотя сама по себе эта функция не собственно смысловая.

Употребление РВП в тексте может сопровождаться их формальным выделением, или введением их в окружающий контекст с помощью специальных языковых «сигналов» (отмеченные РВП), или отсутствием такого введения (неотмеченные РВП). При этом для каждой функции существует свой набор «сигналов», Так, обобщающие РВП вводятся в текст следующими средствами: вводными словами итак, словом, вводными словосочетаниями одним словом, таким образом, конструкциями связи обобщая, можно сделать вывод, что; в заключении скажем, что; подводя итог, скажем (повторим, еще раз отметим), что и т.п., конкретизирующие РВП — вводными словами так, например, действительно, сравните, сравним, в частности; вводными словосочетаниями в самом деле, по мнению X, по выражению X. По замечанию Хи т.п. конструкциями судите сами; сравните сами; X об этом писал следующее; говоря об этом, X писал; как писал X и т.п.; поясняющие РВП — пояснительными союзами то есть, а именно, именно, или; вводными словами

иначе, значит, следовательно; вводными словосочетаниями другими словами, иначе говоря, иными словами; конструкциями связи это означает, что; отсюда следует, что; это свидетельствует о том, что и т.п.; уточняющие РВП — пояснительными союзами а именно, именно, или с семантикой уточнения в контексте данных

повторов; вводным словом в частности; наречием точнее, а также сочетанием имеется в виду; акцентирующие РВП — конструкциями необходимо еще раз подчеркнуть; подчеркнем, что; важно отметить, что; необходимо отметить, что; мы должны понимать, что; подчеркнем еще раз, что и т.п.; ретроспективные РВП — конструкциями связи и безличными предложениями как мы видели; как уже было сказано; как мы указывали раньше; как мы видели выше; как уже было отмечено; как было показано в предыдущем разделе; как мы знаем; о чем уже многократно говорилось; мы уже отметили, что; что уже было нами отмечено; что было подчеркнуто в...главе и т.п. проспективные РВП — конструкциями связи ниже будет показано, что; ниже мы увидим, что; об этом подробнее ниже; в последующем изложении мы рассмотрим эти вопросы более обстоятельно; этому вопросу мы уделим особое место и т.п.

По своей природе РВП глубоко противоречивая единица. С одной стороны, повтор чаще всего качественно преобразует ОВ, т.е. полностью или частично изменяет его семантику, его лексическую и синтаксическую структуру. Качественные же изменения ОВ приводят (но не всегда!) к его структурному обновлению в рамках РВП: в смысловой структуре повтора наряду с повторяющимся (старым) содержанием появляется новое, еще неизвестное читателю из данного текста. С другой стороны, в научном тексте происходит в основном повторение наиболее важных, в том числе концептуально значимых моментов содержания. Благодаря этому авторская научная концепция, во-первых, получает возможность адекватного выражения в тексте, а вовторых, она закрепляется и оттачивается в структуре воспринимающей мыслительной деятельности реципиента. Указанные качества РВП в конечном счете способствуют развитию содержания научного текста, развертыванию авторской концепции в целостное произведение.

РВП, кроме того, в целом произведении выполняют функцию текстообразующего механизма: с их помощью происходит постепенное и незаметное для читателя чередование старого (коммуникативно и концептуально) и нового (коммуникативно и концептуально) знания. Так, посредством опоры на коммуникативно старое как известное и понятное для читателя автор поэтапно («по частицам») добавляет в общий объем содержания текста новое, в т.ч. концептуальное знание. Т.о., процесс развертывания целого текста идет во многом как постепенное приращение новой информации и ее чередования с известным уже знанием. При этом сам повтор уже не может быть рассмотрен как остановка движения мысли, как «топтание на месте» в общей динамике вербализации4 авторской концепции.

Так, например, в своей монографии «Семантика акцентного выделения» (М., 1982) Т.М. Николаева концептуально значимую мысль (но

вое знание) о том, что высказывания с акцентным выделением (АВ) «меняют картину описываемого мира» повторяет двадцать восемь раз. Ср.. ОВ— «Оказывается, что наличие и/или место такого выделения меняет картину описываемого мира, даже и не включаемого в очевидной форме в текст, где располагается АВ» (с. 3); РВП1— «Как представляется, требуемые рамки могут быть наложены именно исходя из специфики АВ как коммуникативного явления. А именно... АВ создает вокруг высказывания, в которое оно входит, определенный коммуникативно-текстовый и достаточно объективный для данного социума ореол» (с. 5); РВП2— «Ее я никогда не понимала (а других — да); Сегодня не так холодно (до сегодняшнего дня было холодно и т.п.)» (с. 5); РВП3— «Мы говорили о двух отличиях высказываний с АВ от высказываний с нейтральным фразовым ударением: ...и созданием вокруг высказывания особой текстово-коммуникативной ауры» (с. 8); РВП4— «Иначе говоря, для высказывания с АВ конструируется контекст» (с. 14) и так далее по всему тексту.

Даже отсутствие в некоторых повторах элемента новизны отнюдь не свидетельствует об отсутствии у них текстообразующей функции. Такие повторы, как и РВП с приращением смысла, также акцентируют внимание читателя на наиболее важных смысловых и концептуальных моментах в каждом конкретном месте содержания целого текста, чем способствуют формированию наиболее адекватного понимания последнего читателем. А это, в свою очередь, обусловливает возможность успешного (т.е. логически стройного и семантически понятного реципиенту) перехода в авторских рассуждениях от одной темы к другой, от подтемы к подтеме и т.д. Таким образом, отсутствие нового содержания в РВП, т.е. отсутствие дополнительного (по сравнению с ОВ) элемента в его смысловой структуре, только на первый взгляд может показаться моментом некоторого застоя в процессе развертывания текста. На самом же деле и без «частицы» новизны повторы в научном тексте способствуют

неуклонному постепенному развертыванию его содержания.

Во многом через повторы, а часто именно через повторы «работает» в научном тексте механизм текстообразования и развертывания авторской концепции в целостное произведение.

Лит.: Кожина М.Н. Данилевская Н.В. О развитии смысловой структуры в научном тексте посредством развернутых вариативных повторов (к постановке вопроса) // Принципы функционирования языка в его речевых разновидностях. — Пермь, 1984; Данилевская Н.В. Вариативные повторы как средство развертывания научного текста.

— Пермь, 1992. Н.В. Данилевская

РАЗГОВОРНАЯ ЛЕКСИКА — см. Стилистически окрашенная лексика. РАЗГОВОРНОСТЬ — см. Разговорный стиль.

РАЗГОВОРНЫЙ СТИЛЬ (разговорно-бытовой, разговорно-обиходный, повседневного общения) — один из функц. стилей, но в системе

функц.-стилевой дифференциации лит. языка занимает особое место, т.к. в отличие от других не связан с профессиональной деятельностью человека, используется только в неофициальной сфере общения и не требует для его применения специального обучения: им овладевают с раннего детства.

Ярче всего специфика Р с. проявляется в непринужденном непосредственном общении, а потому она тесно связана с устной формой речи. В результате наиболее используемый термин — разговорная речь. Однако Р с. реализуется не только в разг. (устной) речи и в ее стилизации в письменных худож. текстах (стилизованная разговорная речь), но и в бытовых письмах, в том числе и через Интернет, в дневниковых записях.

Ряд исследователей разговорной речи (Е.А. Земская, Е.Н. Ширяев и др.) считают ее особым языком, а не одним из функц. стилей. Другие (например, Е.А. Лаптева) видят черты разговорной речи в любой устной форме речи, противопоставляют не разг. и науч., публиц. и другие стили, а устную и письменную разновидность лит. языка в целом.

При всей дискуссионности вышеперечисленных точек зрения рационально сосредоточить внимание на тех характерных чертах разг. стиля, которые споров не вызывают: 1) Р с. усваивается с детства; 2) Р с. используется только в персонально адресованном не публичном общении или при стилизации такого общения

вхудож. литературе, реже в СМИ; 3) Р. с. выполняет прежде всего функцию общения

впрямом смысле этого слова, функции сообщения (передачи информации) и воздействия отходят в нем на второй план; 4) Р. с. характеризуется наибольшей свободой в выражении мыслей и чувств, т.е. его доминантой, организующей речь, является минимум заботы о форме выражения (важно ЧТО, а не КАК); 5) нормы Р с. носят узуальный характер, кодификация норм в Р с. действует только в пределах общелитературных норм, но даже в этих случаях наименее жестко; 6) в Р с. велика доля окказиональной и персонально-личностной составляющей (говорю и пишу как хочу), но одновременно очень существенна доля автоматизма речи, приводящая к сглаживанию «идиостильных» различий между людьми (авторство худож. текста установить легче, чем разговорного) и к широкому использованию в нем стереотипных оборотов, к лексической бедности, бездумному (особенно в устной форме) употреблению выражений, усвоенных в семье, навязанных рекламой и СМИ. Этим объясняются и «узкоколлективные» словечки типа семейных названий блюд, часто посещаемых магазинов (напр.: зайди в три ступеньки вниз, в длинный, в наш и т.д.) и победное шествие в конце XX в. ненужных рус. языку иноязычных слов (тинейджер, шопинг, маркет).

Как правило, в Р. с. передаются не только мысли, но и чувства, отсюда его эмоциональная насыщенность (в устной форме прежде всего интонационная). В нем широко используется эмоциональная лексика, восклицательные предложения, в худож. текстах при стилизации Р с. оборванные предложения, парцелляция, в пунктуации — тире и многоточие.

Р. с. связан с бытовой сферой жизни человека, хотя может и выходить за ее пределы в рамках неофициального общения. И «бытовая наполненность» (встречается более узкий термин — обиходно-бытовой стиль), а также и принципиальная неофициальность разг. стиля порождают представление о свойственной ему разговорной лексике, понимаемой как сниженная. Такая лексика (вплоть до отдельных жаргонизмов) широко в нем (и ни в каком ином, кроме еще стилизации Р с. в худож. текстах) встречается, но не является для Р с. релевантной, тем более

обязательной. Типичнее для него отсутствие книжной лексики, хотя оно тоже не релевантно, тем более не обязательно. Релевантна для Р с. свобода выражения (в пределах литературных норм), преобладание (особенно в устной форме) неосложненных предложений, простых предлогов и союзов, широкое использование местоимений и частиц.

Общий корень с термином разговорность нередко приводит к подмене понятий разг. стиль, разг. речь (функц. разновидностей лит. языка) и понятия разговорность (риторической категории), используемого для противопоставления сухой, книжной, малопонятной широким массам людей и доступной, простой, эмоциональной речи в ораторском искусстве, в СМИ, а также в худож. речи (эстетическая категория, сигналы разговорности при стилизации Р. с. и самого процесса говорения в худож. литературе).

Лит.: Ви ноградов В.В. О художественной прозе. — М.; Л. 1930; Его же: Стилистика, Теория поэтической речи. Поэтика. — М., 1963; Лаптева О.А. О некодифицированных сферах современного русского литературного языкам. — ВЯ. — 1966. — № 2; Ее же: Устная речь в свете теории литературного языка // Филологический сборник (к 100-летию со дня рождения академика В.В. Виноградова).

— М., 1995; Сироти - ни на О.Б. Разговорная речь и разговорный стиль // Вопросы филологии. Уч. зап. МГПИ. — № 341. — М., 1969; Ее же: Разговорная речь в системе литературного языка и разговорность в истории русской художественной речи, «81уН81ука-У», 1995; Ее же: О терминах «разговорная речь», «разговорность» и «разговорный тип речевой культуры» // Лики языка. — М. 1998; Левин В.Д. Литературный язык и художественное повествование // Вопросы языка современной русской литературы. — М., 1971; Русская разговорная речь. — М., 1973; Васильева А.Н. Курс лекций по стилистике русского языка. Общие понятия стилистики. Разговорно-обиходный стиль. — М. 1976; Шмелев Д.Н. Русский язык в его функциональных разновидностях. — М., 1977; Земская Е.А. Китайгородская М.В., Ширяев Е.Н. Русская разговорная речь: Общие вопросы. Словообразование. Синтаксис. — М., 1981; 3 е м с к а я Е.А., Ширяев Е.Н. Русская разговорная речь: итоги и перспективы исследования // Русистика сегодня. — М., 1988; Кожина М.Н. Стилистика русского языка. — М., 1993; Функциональные стили и формы речи. Саратов, 1993.

О.Б. Сиротинина РАССУЖДЕНИЕ — функционально-смысловой тип речи (см.) (ФСТР), соответствующий

форме абстрактного мышления — умозаключению, выполняющий особое коммуникативное задание — придать

I Стилистический энциклопедический словарь русского языка

речи аргументированный характер (прийти логическим путем к новому суждению или аргументировать высказанное ранее) и оформляемый с помощью лексикограмматических средств причинно-следственной семантики. Основной сферой употребления Р является научная, актуализирующая логический, рациональный тип мышления.

Р функционирует в текстах в виде нескольких коммуникативно-ком- позиционных вариантов, типология которых представляет собой полевую структуру. Центральной разновидностью Р является собственно рассуждение (Р в узком смысле слова) — тип речи, наиболее последовательно выражающий причинно-следственные

отношения между суждениями: от причины к следствию, а не от следствия (тезиса) к причине (основанию). Центральное место собственно рассуждения в системе аргументативных подтипов речи обусловлено и его ролью в коммуникативнопознавательном процессе. Именно данный тип речи оформляет выведение нового знания, демонстрирует ход авторской мысли, путь решения проблемы. Структурно собственно рассуждение представляет собой цепь предложений, связанных отношениями логического следования. Напр.: «Под действием электромагнитной волны атом с равной вероятностью может перейти как в более высокое, так и в более низкое энергетическое состояние... В первом случае волна будет ослабляться, во втором — усиливаться. Если парамагнетик находится в тепловом равновесии, атомы распределяются по подуровням в соответствии с законом Больцмана... Следовательно, число атомову находящихся в состоянии с меньшей энергией, превышает число атомов, находящихся в состоянии с большей энергией. Поэтому переходы, происходящие с увеличением энергии атомов, будут преобладать над переходами, происходящими с уменьшением энергии. В итоге интенсивность волны будет уменьшаться — парамагнетик поглощает электромагнитное излучение, в результате чего он нагревается. Из сказанного вытекает, что электронный парамагнитный

резонанс представляет собой избирательное поглощение энергии радиочастотного поля в парамагнитных веществах, находящихся в постоянном магнитном поле» (И.В. Савельев. Курс общей физики).

Прилегающую к центру область, область ближней периферии, занимают подтипы Р которые служат для того, чтобы придать высказанным суждениям более аргументированный характер: доказательство (коммуникативно-познавательная функция — установление истинности тезиса), опровержение (разновидность доказательства, которая служит для установления ложности тезиса), подтверждение (или эмпирическое доказательство, функция — установление достоверности высказанного положения посредством подкрепления его фактами), обоснование (установление целесообразности действия, мотивировка; в отличие от доказательства, которое соответствует вопросу «Действительно ли это так?», обоснование дает ответ на вопрос «Действительно ли это нужно, целесообразно?»). Эти подтипы Р объединяются между собой на основе структурного сходства: все они включают тезис (или высказывание, выпол

няющее функцию, аналогичную функции тезиса), образующий ключевую часть построения, и аргументы — комментирующую часть, которая призвана снять сомнения (полностью или частично) относительного выдвинутого в качестве тезиса положения. Напр.: «Уравнения (1) имеют квадратичный интеграл, независимый от интеграла энергии, только в случаях Лагранжа и Е.И. Харламовой. Доказательство от противного. Пусть (2) — квадратичный интеграл... Продифференцируем Ф по и [уравнение]. Подставим в (3) значения производных р, V из системы (1) и сгруппируем их. Получим полином не выше третьей степени относительно р, тождественно равный нулю... Поэтому [уравнения]... Подставим (10) в (9) и приравняем нулю коэффициенты при одинаковых степенях... Из части этих равенств следует, что если [уравнение], то [уравнения]... Итак, мы установили, что если [уравнения], то мы имеем случай Лагранжа. Тогда существует линейный интеграл, следовательно, и квадратичный. Нам осталось рассмотреть случай а = 0. Определим коэффициенты квадратичного интеграла... Так как интеграл определяется с точностью до постоянного множителя, то можно считать к = 1. Найдем ц... [уравнения]... Из этой системы определим [уравнение]. Следовательно, при [уравнение] искомый интеграл совпадает с интегралом энергии с точностью до постоянного множителя, если не выполнены условия Е.И. Харламовой или условия аналога случая Лагранжа» (В.М. Никифоров. О квадратичных интегралах задачи Суслова).

В области дальней периферии полевой структуры Р находится объяснение (см.). В отличие от названных подтипов Р объяснение служит не столько целям подтверждения справедливости тезиса (или установления его ложности), сколько раскрытию причин реальных явлений. И хотя, по сложившейся в отечественной лингвостилистической литературе (В.В. Одинцов) традиции, объяснение относят обычно к аргументативному типу речи (объединяя все ФСТР в соответствии с их прагматической направленностью в два основных типа — представляющих и аргументирующих содержание), возможно рассмотрение аргументативности и объяснительности и в качестве отдельных классифицирующих категорий.

Наконец, наиболее отдаленной от центра зоной является открытое пространство (общее для аргументативных и представляющих ФСТР), занимаемое контаминированными типами, в которых элементы Р присутствуют, но не играют решающей роли.

Таблица

Основные средства оформления Р.

Разновидности рассуждения#Союзы#Союзные аналоги (вводные слова,

наречия)#Конструкции с каузальными и перформативными лексемами#

Собственно рассуждение#поскольку, так как, так что, в связи с чем, вследствие чего, в результате чего, если#следовательно, итак, таким образом, поэтому, потому, отсюда#из этого следует, что... отсюда заключаем, что... из этого вытекает, что... это позволяет предположить, что...#

Продолжение табл.

Разновидности рассуждения#Союзы#Союзные аналоги (вводные слова,

наречия)#Конструкции с каузальными и перформативными лексемами#

Доказательство#так как, так что, если#следовательно, итак, таким образом,

поэтому, потому, отсюда, откуда, тогда#отсюда имеем... будем иметь... получим...

отсюда вытекает..., следует... получается... предположим, что... допустим,

что...#

Подтверждение#поскольку, ибо, потому что#например#это подтверждается тем,

что...; об этом свидетельствует... доказательством служит...#

Обоснование#поскольку, так как, ибо, потому что, в связи с тем что, в связи с чем, для того чтобы, чтобы#поэтому#это обусловлено тем, что...; оправдано... это связано с...; это необходимо для того, чтобы... это целесообразно потому,

что...; нуждается в дополнительном обосновании...#

Объяснение#так как, потому что, поскольку##причина состоит в следующем...; укажем на причины...; это объясняется тем, что...; объяснение заключается в том, что... это зависит от... это связано с тем, что... это обусловлено...; является следствием того, что...# Р как текстовое явление сформировалось в науч. речи. Именно благодаря науч.

стилю рус. лит. язык в процессе своего развития обогатился рассуждением в его наиболее «чистом» виде, во всех его основных разновидностях. В текстах других стилей обнаруживается функциональносмысловая трансформация Р. приспособление его к специфике того или иного стиля.

Для худож., публиц., оф.-дел. текстов не характерно строго логичное развернутое собственно рассуждение. Подтип «собственно рассуждение» в худож. текстах предстает в виде его эмоционального варианта — свободного размышления, в котором каузальная связь между суждениями в целом прослеживается,- но не объединяет их жестким логическим стержнем. Нестрогость формы речи, непринужденность размышления помогают создать обстановку интимного общения автора с читателем, характерную для худож. сферы. В публиц. текстах собственно рассуждение выполняет функцию подготовки, подведения читателя к определенному

заключению, однако здесь, в отличие от науч. речи, данный подтип Р даже при большом его объеме, как правило, представляет собой не цепь логически вытекающих одно из другого суждений, а фактуальную информацию с последующим выводом.

Вхудож. текстах не используется доказательство. Логическая проверка истинности выдвигаемого тезиса с помощью сложной системы выводных суждений актуальна прежде всего для науч. сферы деятельности, а кроме того — уголовно-правовой сферы. Для публицистики, ориентированной на менталитет образованного, интеллигентного адресата, аргументативные типы речи принципиально важны, поскольку обеспечивают осуществление основной коммуникативной функции публицистики — убеждающего воздействия. Однако задача убеждения решается в публицистике не посредством собственно доказательства, т.е. не с помощью строгих логических процедур, как в науч. речи. В коммуникативно-познавательной функции доказательства коммуникативный аспект не является основным, главная его роль (логическим путем установить истинность тезиса) — познавательная, поэтому оно и функционирует в науч. сфере. В публицистике же в целях убеждения читателя в правильности суждений автора используется подтверждение их фактами. В связи с этим здесь обнаруживается большая активность аргументативного подтипа речи «подтверждение».

Вхудож. произведениях подтверждение как аргументативное построение, которое включает гипотетическое высказывание автора и изложение подкрепляющих это высказывание фактов, имеющих не собственно причинное, как в объяснении, а причинно-аргументиру- ющее значение, используется редко. Подтверждение аргументами высказываний автора в сфере худож. творчества не столь принципиально, как в области науки или публицистики. К тому же подтверждение, функционирующее в худож. текстах, выполняет задачу, отличную от задачи подтверждения в науч. речи. Если в последней оно помогает сделать более достоверной научную догадку, то в худож. произведении выполняет сугубо коммуникативную функцию — делает изображаемое более наглядным, психологически более достоверным, помогает читателю почувствовать внутреннее состояние героя. Напр.: «Он стоял, положив руки на спинку сидения, и, очевидно, очень волновался: лицо его было красно, и на щеке вздрагивал мускул...» (Л.Н. Толстой. Крейцерова соната). Аргументативная функция Р. в худож. текстах нивелируется за счет активизации его изобразительной, эстетической функции.

Объяснение и обоснование распространены не только в науч. но и в публиц. текстах, где служат задаче повышения степени понимания читателем анализируемых

проблем, важности принимаемых решений, предпринимаемых действий. Объяснение присутствует и в худож. произведениях, однако, как и другие разновидности Р оно отличается здесь особой «аурой», возникает в результате творческого диалога автора с читателем в процессе выяснения худож. смысла текста. Открытое объяснение описываемых событий, состояний героев, повышающее степень правдоподобия изображаемого, сочетается со скрытыми формами объяс

нения, намеренной недосказанностью, которая побуждает читателя размышлять, искать ответы на возникающие многочисленные «почему?» в общем контексте и в подтексте произведения и тем самым помогает читателю приблизиться к пониманию глубинного идейно-эстетического содержания произведения.

Воф.-дел. текстах в целом частота употребления Р незначительна.

Всилу специфики этого стиля, экстралингвистической его основы назначения в обществе, регулирующей функции (в связи с чем доминирующее положение в текстах занимает предписание — см.), Р не может быть системным конструктивным признаком оф.-дел. речи. В некоторых жанрах представлены те или иные разновидности Р (напр., для заявлений и претензий характерно обоснование, объяснение), однако нет ни одного подтипа Р., который использовался бы в дел. текстах всех жанров (хотя бы жанров в пределах одного подстиля). Кроме того, подтипы Р функционируют здесь специфически, отражая особенности стиля. Напр. собственно рассуждение близко в текстах правовой сферы к представляющему типу речи — констатации (см.), поскольку служит обычно тому, чтобы зафиксировать условия, из которых вытекает необходимость определенных действий.

Структура развернутого Р в худож. и публиц. речи значительно менее стандартизирована, чем в научной и деловой. Свободная манера Р порождает в тексте произведения индивидуальные, сложные, не поддающиеся систематизации взаимодействия типов речи. Приведем фрагмент худож. произведения, где в пяти абзацах текста обнаруживается синтез всех функционирующих в худож. речи подтипов Р собственно рассуждения, подтверждения, опровержения, объяснения и обоснования:

«Правды, только правды просила больная у своего врача, и в этой правде ей было отказано. Имеет же право человек приготовиться к смерти? Имеет. Когда-то умирающих больных соборовали, причащали. Готовили к переходу в иной мир. Теперь только казенная бодрость...

Правда. Правда... Нужна ли человеку такая правда? Одному нужна, другому — нет. Самые сильные духом готовы выслушать правду. Другим это только кажется, просят сказать им правду, а сами в глубине души хитрят, ждут обмана. Тянутся к надежде, пускай призрачной. Может быть, права традиционная врачебная этика: всегда скрывать?

Нет, бывают исключения. Где-то незадолго перед тем читала «скорбный лист» болезни Пушкина, историю его последних страдальческих дней. По тем временам, при тогдашнем состоянии медицины рана была безусловно смертельной. Врачи не скрыли этого от Пушкина. Ставился вопрос: правильно ли они сделали? И давался ответ: правильно. Потому что это был Пушкин, человек исключительной силы духа.

Значит, Пушкину можно было сказать правду, а старухе Быковой — нет? Несправедливо.

Иной бодрячок спросит: для чего ей нужна была правда ? Распорядиться нехитрым своим достоянием? Пальто с норковым воротником? Витая ложечка? Экие пустяки! Нет, не пустяки. Уважение к вещам не вещизм.

Вещизм — от изобилия, уважение к вещам — от трудовой жизни. Уважают не вещи, а вложенный в них труд. Да, надо было, надо сказать бабе Мане правду. И нечего себя утешать, что она все равно не успела бы «распорядиться». Может быть, именно это помогло бы ей продержаться подольше. Формальности, подписи... Все-таки при деле» (И.Н. Грекова. Перелом).

В приведенном примере причинно-следственная связь, реализующая собственно рассуждение, объединяет весь фрагмент и обнаруживает себя в выводных суждениях четвертого абзаца (предложение-суж- дение с вводным словом значит) и пятого (итоговое суждение всего рассуждения: «Да, надо было... сказать... правду»). Подтверждение присутствует в первом и втором абзацах как подкрепление

аргументами гипотетических суждений о том, что 1) человек имеет право приготовиться к смерти, 2) сильному духом человеку нужна такая правда. Подтверждение собственных мыслей сопровождается опровержением не разделяемых автором мнений: 1) традиционной точки зрения медиков (приведенной во втором абзаце), что правду о смерти всегда надо скрывать от больного; 2) высказывания предполагаемого оппонента («бодрячка») о несущественности материальной стороны вопроса (пятый абзац). При этом первое опровержение включает объяснение факта, приведенного в качестве аргумента (парцеллированное причинное предложение в третьем абзаце), а в речи, приписываемой оппоненту, содержится обоснование его точки зрения. Окончательный вывод собственно рассуждения о том, что надо было сказать больной правду, имеет в постпозиции дополнительное обоснование, которое и завершает фрагмент.

Функционально-стилевые варианты Р различаются средствами оформления композиционных частей. В публиц. и особенно худож. текстах наблюдается высокая степень имплицитности Р., причем не только на уровне средств связи между структурными компонентами, но и в отношении самих звеньев Р., которые могут находиться в подтексте. Синтаксические средства Р передают его экспрессивность в этих стилях. Широко используются восклицательные и вопросительные предложения, парцелляция. Незавершенность и фрагментарность аргументации подчеркивается посредством многоточия. Средства связи композиционных частей Р в худож. и публиц. произведениях стилистически многообразнее, чем в науч. и оф.-дел. (от книжных, архаичных лексико-грамматических единиц типа союза дабы, наречия посему до разг. потому как, раз, ведь, мол и т.п.).

Функционирование Р в науч., публиц., дел. худож. текстах, характер аргументативных высказываний и круг реализуемых аргументативных моделей отражают своеобразие задач коммуникации в соответствующих сферах и специфику функц. стилей.

Лит.: Виноградов В.В. О языке худож. литературы. — М. 1959; Нечаева О.А. Функционально-смысловые типы речи (описание, повествование, рассуждение). — Улан-Удэ, 1974; Тертычный А.А. Типы аргументов в структуре публиц. произведения: Автореф. дис. канд. филол. наук. — М., 1979; Одинцов В.В. Стилистика текста. — М., 1980; Мете Н.А.,

Митрофанова О.Д., Одинцова Т.Б. Структура науч. текста и обучение монологической речи. — М., 1981; Островская А.И. Сверхфразовые единства, выражающие доказательство и умозаключение, в науч. и общественно-политической речи: Автореф. дис.... канд. филол. наук. — Л., 1981;Пфютце М., Блей Д. О коммуникативно-функциональном методе анализа монологического текста-рассуждения

вобучении иностр. языкам // Лингвистика текста и методика преподавания иностр. языков. — Киев, 1981;Цветкова Т.М. Конституирующие факторы текста «рассуждение»

внауч. стиле (на материале лингвистической литературы): Автореф. дис. канд. филол. наук. — М., 1983; Кожина М.Н. К вопросу о единицах текста в аспекте коммуникативной теории языка // Всесоюзная научная конференция «Коммуникативные единицы языка». — М., 1984; Грохольская Т.В. Организация учебно-научного текста типа рассуждение: Автореф. дис. канд. филол. наук. — СПб., 1991; Аргументация в публиц. тексте (жанрово-стилистический аспект). — Свердловск, 1992; Каузальность и структуры рассуждений в рус. языке. — М. 1993; Трошева Т.Б. Формирование рассуждения в процессе развития науч. стиля рус. лит. языка XVIII—XX вв. (сопоставительно с др. функц. разновидностями). — Пермь, 1999.

Т.Б. Трошева РЕГУЛЯТИВНОСТЬ — системное качество текста, заключающееся в его способности

«управлять» познавательной деятельностью читателя (Сидоров Е.В.у 1987). Р. худож. произведения имеет нежесткий, вариативный характер, отличается подвижностью, образной ориентацией, ассоциативной направленностью. Р. текста, связанная с другими его особенностями — информативностью, структурностью, интегративностью (Е.В. Сидоров), определяет меру и способ подачи эстетической информации. Связь со структурностью выражается в том, что Р. охватывает все элементы текстовой структуры, коррелируя с его общей целевой программой (об иерархии целевых программ см.: Дридзе Т.М. 1980, 1984). Соотнесенность с иерархией целей определяет взаимозависимость Р текста и его целостности и интегративности.

Р связана и с особыми функц. качествами худож. текста: предсказуемостью / непредсказуемостью текстового развертывания, вариативностью интерпретации и образностью. Эти качества определяют своеобразие регулятивной эпифункции худож.

произведения.

Таким образом, на уровне текста можно говорить о Р как одном из его системных качеств и о регулятивной эпифункции как коммуникативном проявлении эстетической функции худож. текста. На уровне макроструктуры текста целесообразно выделять способы Р т.е. приемы организации текстовых микроструктур, регулирующих процесс восприятия на основе соотнесенности с целевой программой текста и спецификой канала связи с адресатом.

Поскольку «за каждым высказыванием стоит волевая задача» (Выготский Л.С. 1996, с. 357), которая соотносится с одним из этапов текстового развертывания и общей целевой программой текста, в основу выделения регулятивных структур (регулятивов) в рамках ком

муникативной стилистики текста положено осознание читателем мотива (микроцели) в рамках общей коммуникативной стратегии текста. Так как регулятивные структуры организуются по-разному, можно говорить о различных способах Р напр., разных видах сопряженности стилистических приемов и типов выдвижения, выделенных в рамках стилистики декодирования вслед за М. Риффатером. Описание многообразных способов Р. текста может быть объектом специального исследования в текстах разной жанрово-стилевой ориентации в аспекте регулятивных универсалий и индивидуально-авторской реализации.

На уровне элементов текста выделяются регулятивные средства. По объему, структуре, значимости и смыслу они могут быть нетождественными единицам узуса, т.к. это порождение конкретной текстовой системы, отражающей авторское мировидение, его творческий замысел. Регулятивные средства выделяются функционально. С их помощью выполняется та или иная психологическая операция в интерпретационной деятельности читателя. Средства Р. худож. текста дифференцируются на лингвистические (ритмико-звуковые, лексические, морфологические, словообразовательные, синтаксические) и экстралингвистические (композиционные, логические, графические). Чаще всего Р имеет комплексный интегративный характер, однако можно говорить и о преобладании регулятивных средств одного типа, своеобразной доминанте Р По характеру следования в тексте выделяются контактные и дистантные регулятивные средства. По соотнесенности с информативно-смысловым и прагматическими уровнями текста выделяются прагмемы и информемы (см.: Болотнова Н.С., 1992). Среди типов регулятивных средств имеются яркие и слабые по степени актуализации в тексте и коммуникативному эффекту. По способности актуализировать микроцель в пределах текстовых фрагментов или макроцель в рамках общей коммуникативной стратегии текста различаются регулятивы-локативы и регулятивы-концепты (.Болотнова Н.С. 1998).

Средства и способы Р текста в целом определяются как спецификой худож. сферы общения, так и своеобразием творческого метода автора, традициями литературных школ, направлений, к которым он принадлежит, индивидуально-авторским мировидением. Для поэзии М.И. Цветаевой, напр. характерен полный спектр разнообразных лингвистических средств Р., но особенно значимыми являются ритмико-звуковые и лексические. Ср. суждение М.И. Цветаевой: «О Маяковском сказано — мною обо мне сказанное: Я слово беру — на прицел! А словом — предмет, а предметом — читателя!» На основе данных средств формируются наиболее характерные для поэта способы Р. — сопряжение стилистических приемов антитезы и оксюморона, создающие контраст как доминирующий в лирике М.И. Цветаевой тип выдвижения языковых средств. Все это отражает характер мировосприятия страстной, мятущейся души поэта, обостренно воспринимающей мир во всей его сложности и противоречивости.

Таким образом, на уровне текста можно говорить о его Р как о системном свойстве и регулятивной эпифункции; на уровне структуры тек

ста — о регулятивных структурах (регулятивах), на уровне элементов текста — о регулятивных средствах разных уровней. Регулятивные средства формируют регулятивы (текстовые структуры регулятивного типа), регулятивы создают регулятивную макроструктуру, по-разному определяющую способность текста управлять познавательной деятельностью читателя в зависимости от индивидуальной манеры писателя.

В аспекте идиостиля (см.) важно, какие средства Р. доминируют в творчестве данного автора. Так, в исследовании Н.Г Петровой (2000) убедительно раскрыта символическая функция звуковой организации слова и текста К.Д. Бальмонта, специфика «звукобукв»: превалирование Е (зеленого), И (синего), Ю (голубоватого,

сиреневого), создающих ведущую сине-зеленую цветовую гамму в стихах поэта. На фоне общих тенденций, характерных для словотворчества и словоупотребления в поэзии начала XX в. выявлены и индивидуальные особенности автора (доминирование многозначных слов, использование в основном общеупотребительной и стилистически нейтральной лексики и др.). Что касается типов лексических регулятивов, у К. Бальмонта наиболее важны заглавия (хотя это универсальный регулятив, относящийся к стилистическому узусу, типы заглавий отражают творческую индивидуальность автора), регулятивные цепочки, лексические регулятивные структуры, основанные на принципе синтаксического параллелизма.

Наряду с типами лексических регулятивных средств и регулятивных структур, важен характерный для конкретного автора механизм их использования, т.е. характер взаимосвязи лексических регулятивов в общей структуре текста или отдельных текстовых фрагментов. В лирике К. Бальмонта, по данным Н.Г Петровой (2000), особенно значимыми оказались следующие способы взаимосвязи лексических регулятивов:

сопряженность заглавия с лексической регулятивной цепочкой; сопряженность заглавия с лексической регулятивной структурой, основанной на

принципе синтаксического параллелизма; 3) сопряженность заглавия с лексическими регулятивными структурами, основанными на принципе синтаксического параллелизма; 4) сопряженность заглавия с регулятивной цепочкой и лексической регулятивной структурой, основанной на принципе синтаксического параллелизма.

Моделирование л е к с и ч е с к о й регулятивной макроструктуры текста и анализ особенностей регулятивной стратегии автора также является важным для изучения его идиостиля в коммуни- кативно-деятельностном аспекте. Как показали эксперименты по определению границ информем и прагмем (регулятивных единиц ин- формативно-смыслового и прагматического уровней худож. текста), в инвариантной модели восприятия поэтического текста наибольшее единство в ответах информантов наблюдается в случае многократного и многоканального воздействия разных регулятивных средств, объединенных в рамках общей коммуникативной программы текста (Болотнова Н.С. 2001). Экспериментальный анализ поэтических текстов показал, что наибольшая общность в ответах информантов, связанных с выделением

информем, наблюдается, если они: а) выделены графически; б) имеют грамматическую законченность; в) содержат изобразительно-выразитель- ные средства; г) обладают сильной связанностью; д) находятся в сильной позиции (в начале и в конце стихотворения). При этом текст рассматривался как особым образом организованная регулятивная макроструктура, стимулирующая смысловое развертывание и отражающая взаимосвязь регулятивных микроструктур (регулятивов), формирующихся на основе регулятивных средств. Границы регулятивов определялись их соотнесенностью с «волевой задачей» автора (Выготский Л. С., 1996), осознаваемой адресатом как проявление коммуникативной стратегии творца. Обнаружена приоритетная значимость не столько строфики, сколько смыслового (тематического) и логико-грамматического критериев в выделении информем. Роль лексических средств заключается в актуализации повторяющихся смысловых признаков описываемых реалий; их «накопление» стимулирует формирование микросмыслов разного уровня обобщения и общий смысл текста.

Как показало экспериментальное исследование границ прагмем, обычно они совпадают с границами строф в стихах, характеризующихся несколькими микротемами, смысловой и эмоциональной динамикой. Важную роль в формировании эмоциональной тональности прагмем, судя по данным экспериментов, играют ключевые слова, имеющие определенную коннотацию. Именно она в основном определяет тональность прагмемы. На границы прагмем оказывает влияние и тип лексического структурирования текста. Разработка теории Р представляется перспективной для коммуникативной стилистики художественного текста (см.).

Лит:. Дридзе Т.М. Язык и социальная психология. М. 1980; Ее же: Текстовая деятельность и структура социальной коммуникации: Проблемы семиосоциопсихологии.

— М., 1984; Сидоров Е.В. Проблемы речевой системности. — М., 1987; Болотнова Н.С. Художественный текст в коммуникативном аспекте и комплексный анализ единиц лексического уровня. — Томск, 1992; Ее же: О теории регулятивности художественного текста, «51уН81;ука-7»; Ее же: О трех направлениях коммуникативной стилистики художественного текста и изучении текстового слова // Коммуникативно-прагматические аспекты слова в художественном тексте. — Томск, 2000; Ее же: К вопросу о границах прагмем в поэтическом тексте // Говорящий и слушающий: Языковая личность, текст, проблемы обучения: Матер, междунар. науч.-