1. Забота о себе самом

дательства при оказании помощи»? Рич показывает это на историческом примере развития нацистской медицины в Германии, когда забота об одном конкретном человеке была редуцирована и искажена в угоду профилактике «для всех людей всего общества в целом» в надежде на возможность достижения общества, избавленного от страданий с помо­щью соблазнительной идеи «комплексной медицины». При этом он отмечает, что в данном контексте речь идет об опасной инструментализации современной медицины, ко­торая особенно стремительно развивалась в медицине на­цистской Германии. Поэтому же он находит в ней сход­ство с Фаустом Гете, чье безграничное стремление к по­знанию неизбежно должно было привести его к гибели, потому что ему была неведома забота и связанная с ней мучительная забота о Другом; потому что «без участия заботящегося сознания все права пациентов и все профес­сиональные правила и кодексы всего мира бессильны».

Какие же задачи для ориентирования мы должны вы­полнить согласно Ричу? «Мы должны поместить заботу в пантеон идей, которые мы чтим и хотим видеть неотъемле­мой частью нашей жизни и нашей культуры». Кроме этого выразительного признания наше внимание постоянно при­ковано к вопросу о том, какие новые формы бесчеловечно­сти может принимать привилегизация, несомненно, имею­щей значение предусмотрительности перед заботой. Сегод­ня это, например, попытки «умерщвления целых групп новорожденных, имеющих какие-либо нарушения», чье «низ­кое качество жизни» и чья «жизнь как не представляющая ценности ситуация» должны быть предотвращены таким образом. Далее, необходимо иметь в виду вопрос: как не­зависимо от позиции и добродетелей мы должны постоян­но обеспечивать помощь и защиту пациента от манипули­рования? Так, например, в США в настоящее время суще­ствует величайшая угроза для пациентов — это «стремление к выгоде в рамках здравоохранения». Экзистенциальное взаимодействие, которое, по Хайдеггеру, определяет суще­ствование каждого человека как «бытие в мире» и являет­

2. Медицина как философия

45

ся заботой о себе самом, постоянно находится под угрозой того, что мы, врачи, а также обслуживающий медперсонал в нашем стремлении к облегчению жизни склоняемся к тому, чтобы превратить это взаимодействие в «самоотвер­женное служение», с одной стороны, и манипулирующий патернализм — с другой. Введя нас, таким образом, в круг философского мышления, Рич ставит нас перед вопросом, «который еще Сократ считал центральным для любого фи­лософа: о чем же мы заботимся?». Потому что:

Если мы не способны проявить заботу о чем-то или о ком- то, то мы не способны ни к какой нравственности. Следова­тельно, в этом смысле не может быть никакой этики до тех пор, пока мы не поставим перед собой вопрос: о чем мы заботимся — о каких вещах, о каких людях, о каких ценнос­тях? Если нас не беспокоят ни болезни, ни страдание, если люди больше не испытывают по этому поводу никакой оза­боченности, то этого не смогут изменить и моральные прин­ципы, такие как благотворительность, или милосердие, или справедливость, или автономность.

И наконец, Рич напоминает нам о том, что в сочинениях Гиппократа «хорошими врачами» названы те, «которые со­здают для себя заботу из страданий других людей». Значе­ние этой ключевой формулировки для основной позиции врача и для сократовой философии может быть наилучшим образом выражено историко-лингвистически. Фундаменталь­ное двойное значение слов «забота» (Sorge) или «заботить­ся» (sorgen), с одной стороны, этимологически подразумева­ет заботу (Sorge), горе (Киттеr), скорбь (Gram), болезнь (Krankheit), а также беспокойство (Unruhe), страх (Angst), мучительную мысль, которая появляется и одолевает кого- то, приводя к беде (Not). С другой стороны, это забота, которую я принимаю на себя в отношении другого лица, находящегося в беде, мои усилия по оказанию ему помощи, мое действенное усердие в том, чтобы оказать помощь нуж­дающемуся, а в случае необходимости стать ему попечите­лем (Fursorger), то есть выполняющим в служебном порядке обязанности ухаживающего персонала. Я буду выполнять