3. основная позиция врача...

47

моем пассивном восприятии чужой заботы, в моем отноше­нии к Другому, которое в то же время является отношением к самому себе: я забочусь о тебе, я беспокоюсь о тебе. Ранее мы уже говорили о понятии личности (Identitat), к которой относятся «я» и «меня». Теперь мы можем развить этот под­ход: когда я беспокоюсь, то есть беспокою себя о Другом, включаю его в Меня, но не присваиваю его себе и не приспо­сабливаю к себе. Заботясь о нем, я проявляю к нему уваже­ние, уважаю Другого в его отличии от меня. Что же при этом происходит? Из моей обычной личности, проявляющей за­боту о самом себе, вырастает моя нравственная личность, я становлюсь нравственным субъектом. То же самое словами Альберта Швейцера: «Ты имеешь право выдать себя за чело­века»¹, потому что «никто из нас не живет сам по себе».² Этим основным философским обоснованием основной вра­чебной позиции мы подготовили переход ко второй главе.

3 Основная позиция врача с философской точки зрения

Ко мне, как к врачу, обращается человек, когда с ним «что- то происходит», когда у него «что-то есть» или «чего-то недостает», человек, которому не хватает понимания того, что с ним происходит, которому необходимость собствен­ной повседневной заботы о себе и своей хорошей жизни стала столь очевидной, что он обращается ко мне. О том, что есть или могло бы быть, у него свои представления. Они могут оказаться правильными, или неправильными, или неполными. В результате визита ко мне уже через пять минут может выясниться, что речь идет о какой-то мелочи, при которой достаточно выписать обычный рецепт. Но мо­жет быть и так, что речь идет о жизни и смерти. Может быть, нам обоим придется в течение недель или месяцев

1. Забота о себе самом

мучительно бороться с неопределенностью. А может быть, это что-то такое, о чем человек должен узнать, как с этим жить и как включить это нечто в свою хорошую жизнь. И, наконец, может оказаться, что он ошибся, выбрав именно меня. Но что бы там ни было, при встрече ни я, ни он не можем это предугадать. Поэтому моя основная позиция, которую я считаю основой встречи, должна заключаться в том, чтобы быть открытым для всех этих вариантов. Такая безгранично открытая позиция, охватывающая все мысли­мые несчастья человеческого бытия, должна стать для меня основной позицией. Я отдаю себе отчет в том, что такая позиция для меня как врача — в отличие от принципиаль­но ограниченной позиции медика вообще — эмпирически постоянно будет означать сверхтребование, которое я ни­когда не смогу выполнить полностью. К тому же моя пози­ция должна быть такой, чтобы воодушевить обратившегося ко мне человека и помочь ему в той же мере раскрыть это бесконечное многообразие жизненно важных вопросов, под­вергнув его, подобно мне, такой же перегрузке. Моя же позиция обязывает меня подать в этом пример, чтобы об­легчить человеку возможность «учиться по образцу».

Но ситуация станет нравственной только в случае, если я поставлю под сомнение само собой разумеющиеся для меня вещи, если что-то станет мне близким, ближе чем обычно, если что-то окажется для меня важным. Таким образом, прежде чем я начну как медик предпринимать ди­агностические и лечебные действия, как врач я должен вна­чале при встрече с Другим учесть моральные аспекты, име­ющие зависящее конкретно от меня морально-философское или этическое направление. Поэтому замечание, сделанное Бёме, относится непосредственно ко мне как к врачу: «Здесь, как нигде лучше, становится ясным, что центральной темой этики является не действие или не только действие, а что речь идет в значительной степени о развитии патических способностей, искусстве вчувство­ваться. То, что с кем-то что-то происходит, что кого-то это поражает, — все это уже происходит не само по себе, а

3. Основная позиция врача...

49

требует постоянной тренировки».¹ Хотя бы потому, что императивы современности требуют от людей освободить­ся от всего «патического» — физического и духовного, — для чего на рынок постоянно выбрасываются все новые технические усовершенствования. Стало быть, к моей ос­новной позиции может быть добавлена необходимость во­одушевить другого человека так, чтобы он еще больше ос­ложнил свою жизнь, к чему относится не только «готов­ность к биографии», но и «тяготы жизненного пути».²

Для подобного проникновения в философские основы моей основной позиции как врача мне необычайно помога­ло и продолжает помогать изучение нового движения «Фи­лософская практика» в Германии (а также в большинстве других стран). При этом речь идет о подготовленных фило­софах, которые покинули «башню из слоновой кости» сво­их университетов, осели в разных городах, открыли част­ную практику и, сознательно воскресив традиции Сократа, предлагают гражданам просветительские беседы о жизнен­ных проблемах. Они этим зарабатывают себе на жизнь, в частности, работая в фирмах и учреждениях как консуль­танты по философии. «Практические философы» помогли мне укрепить свою основную позицию, так как они подхо­дят к проблеме не как «спасатели душ» и психотерапевты, то есть без оглядки на представляемые ими учреждения или науку. Они видят своей целью решить трудные жизненные вопросы исключительно с помощью реальной встречи двух людей, разговора и влияния искренне уважительной пози­ции. К ней, естественно, также относится профессиональ­ное чутье, благодаря которому в необходимых случаях че­ловеку советуют обратиться к врачу. Этот аспект во мно­гом сравним с первой встречей врача и пациента, и прежде всего в том, что в начале еще все возможно, все открыто. В надежде, что это будет полезно для вашей жизненной пози­ции, мне хотелось бы обратиться к Герду Ахенбаху (Gerd