1. Забота о себе самом

ответ, вместо того, чтобы выслушать говорящего, уже вы­разившего свои мысли».¹

Еще большей опасностью, чем та, что возникает при понимании и расспросах, является намерение изменить че­ловека. Это должно быть просто запрещено: «Единствен­ная цель заключается в том, чтобы уточнить высказанные им соображения; нам дозволено работать только над ними; то, что он станет иным, мы только прочувствуем, но это мы оставляем втайне от него. Философская практика оста­ется резистентной ко всем способам изменения личнос­ти».² Напротив, подход к истории жизни Другого должен быть совершенно иным, решающим: «Попытайтесь уточ­нить историю, которую вам преподносит Другой, сделать ее возможно более достоверной, наполненной <...>, попы­тайтесь раздвинуть рамки этой истории». О значении рас­ширения таких перспектив говорит философ Блез Паскаль (Blaise Pascal), делая признание неотъемлемой предпосыл­кой любой перемены:

Если мы хотим продемонстрировать успех при встрече с кем- то и объяснить ему, что он заблуждается, необходимо сле­дить за тем, с какой точки зрения он смотрит на вещи. И со своей точки зрения он, как правило, прав. Этой правде нуж­но отдать должное, и только после этого указать на точку зрения, с которой его позиция ошибочна. Он будет доволен, когда увидит, что не ошибся, а только упустил возможность рассмотреть предмет всесторонне.³

Еще труднее соблюсти для себя запрет изменить дру­гого человека, когда меня спрашивают только как советчи­ка. В этом вопросе Ахенбах опирается на Уолтера Бенжа- мена ( Walter Benjamin):

Не отговаривайте. Тот, у кого просят совета, поступит пра­вильно, если сначала поинтересуется мнением спрашиваю­щего для того, чтобы подбодрить его. Никого нельзя убедить

53

в том, что Другой умнее его самого, и поэтому немногие ста­ли бы обращаться за советом, если бы имели намерение сле­довать совету, данному Другим. Скорее всего, речь идет об их собственном решении, принятом наедине с самим собой, подтверждение которому они хотят услышать от Другого в форме совета. Этого подтверждения они желают и в этом они правы. Потому что самой большой ошибкой было бы осуществить решение, принятое самостоятельно, не пропус­тить его через фильтр своего рассказа и ответного высказы­вания Другого. Поэтому тому, кто ищет совета, помощь уже наполовину оказана, но если он намерен предпринять проти­воположное, то лучше высказаться скептически, чем откры­то возражать Другому.¹

Эта цитата также является удачным примером для воз­можно наиболее важной добродетели или техники основ­ной позиции — инкарнированного знания или практичес­кой мудрости консультативной беседы, а именно эпохэ (epoche).² Под этим стоики, скептики, а в настоящее время и феноменологи понимают способность, позицию, желание защитить свои права на продолжительное время, противо­поставить, хоть на мгновение, собственную добросовестность с учетом мнения Другого, показать, что мнение, которого придерживаюсь я, направлено на уравновешивание всех мнений, касающихся определенного предмета. Чем лучше мне это удается, тем быстрее мой собеседник придет к правильному решению в заботе о себе самом.

Поскольку мудрым с практической точки зрения мо­жет быть только тот совет, который «вплетается в ткань прожитой жизни» (Бенжамен), Ахенбах направляет свои мысли на жизнь от предвидения к размышлению. Поэтому основным положением этической рефлексии является сле­дующее: «Решение, которое нужно принять, зависит не от того, делаю ли я то, что думаю, а от того, смею ли я думать о том, что делаю»; если такое решение увидит свет, это будет проверкой правильности жизни. Здесь Ахенбах опи-

1. То же: Zur Weisheit der Philosophischen Praxis. S. 11.

2. Там же, с. 12.