книги2 / 141-1

Заключение

Проводя характеристику данной деятельности в комплексе этих планов, мы стремились не только и даже не столько к систематичности проводимого анализа, сколько к полноте охвата существующих данных о ней. Более того, мы допускали и возможность известной эклектичности рассмотрения, взятой, однако, в ее позитивной коннотации – как сообразного эквивалента комплексности – многоаспектности и многоплановости анализа. И лишь после того, как эта полнота будет обеспечена, возможен и необходим переход к иным планам и способам ее психологического анализа. Они направлены на выявление и интерпретацию ее глубинных и имплицитных закономерностей, главными из которых являются, разумеется, закономерности структурного плана, то есть те, которые раскрывают базовые особенности ее содержания и организации. Они, однако, могут быть установлены лишь на основе иных – более строгих, то есть собственно аналитических (точнее, деятель- ностно-аналитических) процедур. Одна из них как раз и была разработана нами в [126], что позволило эксплицировать общую структурно-уровневую организацию данной деятельности – но уже не по отношению к совокупности уровней ее описания, а по отношению к уровням ее собственной структурной организации. Более того, она позволяет эксплицировать и содержание каждого из уровней этой организации. Данная процедура, а также результаты ее реализации по отношению были предметом специального рассмотрения в главе 3, что позволило углубить и конкретизировать материалы относительно содержания и организации рассматриваемой деятельности.

VI

Вместе с тем, для того, чтобы придать представленной характеристике деятельности, по возможности, наиболее обоснованный и теоретически корректный характер, необходима специальная методологическая рефлексия определяющего понятия – понятия структуры и производного от него понятия структурной организации. Кроме того, необходима также его спецификация и конкретизация по отношению к собственно психологической и деятельностной проблематике. Это, следовательно, также выступило специальным предметом рассмотрения в данной работе.

741

Заключение

Следует особо подчеркнуть, что одним из его главных итогов явилось обоснование того, что выявление специфики – качественного своеобразия информационной деятельности в целом и тех ее разновидностей, которые базируются на компьютерной технике,

вособенности, должно базироваться на приоритетном раскрытии ее структурных закономерностей. Это вполне закономерно, поскольку, как известно, именно понятие структуры, а также структурной организации является ключевым и определяющим гносеологическим средством познания как такового. Оно занимает центральное место в большинстве общих гносеологических подходов и конкретных познавательных процедур. Дело в том, что именно структурное исследование, а в более общем плане – и познание как таковое, согласно гносеологическим императивам, занимает срединное место в триаде базовых понятий системной методологии: компонент (часть) – структура – система (целое). Именно это означает, что оно занимает также и центральное и, следовательно, определяющее место в ней. Благодаря ей система и становится целостностью. Кроме того, оно должно рассматриваться как важнейшее связующее звено между двумя фундаментальными общегносеологическими подходами – аналитическим и системным. С одной стороны, оно позволяет преодолеть атомистичность первого и перейти от суммативного знания, от агрегативной – аддитивной совокупности знаний к их организованной совокупности, к феномену организации как таковой. С другой стороны, оно является и столь же необходимым для того, чтобы эту организацию эксплицировать не «в целом» – абстрактно, а вполне конкретно – в аспекте как основных и наиболее мощных принципов – собственно системных, в аспекте системности как базового атрибута организации как таковой. Следовательно, для того, чтобы реализовать данное понятие как объяснительное средство

вего истинном – конкретном и полном объеме, а не только в его симплифицированных вариантах, необходим специальный анализ его собственно методологического потенциала. Его реализация также выступила одним из итогов данного исследования. В результате было установлено, что данное понятие, наряду с теми его характеристиками, которые традиционно выделяются по отношению к нему, обладает и некоторыми дополнительными свойствами, требующими методологической рефлексии. Так, оно является в известном смысле двойственным и даже так сказать «обманчивым». С одной стороны,

742

Заключение

оно характеризуются относительной «понятностью» – четкостью

иконкретностью содержания. Существует очень явный и устойчивый семантический инвариант, зафиксированный в нем: несмотря на различия в его определениях, все они содержат указание на два базовых атрибута – наличие отношений между компонентами объекта и их организацию. Структура, взятая в ее семантическом ядре,– это и есть, собственно говоря, организованная совокупность отношений межу «составляющими» объекта. Эти атрибуты устойчиво воспроизводятся в различных определениях данного понятия.

Сдругой стороны, важной, но обычно не подвергающейся должной методологической рефлексии, особенностью понятия структуры являются его предельно сложные отношения с фундаментальным понятием содержания. Чем более глубоким является структурное исследование, тем в большей степени оно ассимилирует не только собственно структурные инварианты организации, но и содержательные особенности и закономерности исследуемых объектов. Более того, еще существеннее так сказать «обратное движение», состоящее в том, чточемболееглубокимиполнымявляетсясодержательноераскрытие исследуемыхобъектов,темболеебогатымиидиверсифицированными становится и представления о видах и типах, классах и формах структурной организации. Можно видеть, что представления о структуре развиваются вслед за развитием представлением о содержании самих исследуемыхобъектов,вследзаразвитиемзнанийонихкактаковыми. Поэтому не только не исключено, но, напротив, весьма вероятно, что дальнейшее развитие представлений о базовых закономерностях объектовбудетприводитькустановлениювсеновыхивсеболеесложных

инеобычных типах структур.

Показательно, что именно это как раз и подтверждает проведенный в работе анализ в той его части, в которой, наряду с системами

иструктурами субстанционального типа, были зафиксированы структуры темпорального типа, а также информационные – знаниевые

иидеальные структуры. Принципиальность данного положения состоит в двух основных обстоятельствах.

Во-первых, в связи с ним со всей остротой встает проблема соотношения инвариантного-вариативного в понятии структуры, проблема приоритетов между ними. Она может быть сформулирована следующим образом: являются ли структурные инварианты доминирующимиворганизацииобъектов,илижеэтаорганизациясамадетер-

743

Заключение

минирована в каждом случае объектно-специфическими и потому – принципиально вариативными закономерностями? Если справедлива второй вариант ответа, то возникает вопрос о конструктивности

ивообще о необходимости понятия структуры как носителя инвариантов организации как таковой. По-видимому, данный вопрос, как

илюбой иной вопрос столь огромной степени сложности не допускает упрощенного ращения оп типу «или-или», а может быть решен лишь на основе принципа дополнительности, то есть по тип «и-и».

Во-вторых, со всей очевидностью эксплицируется и еще более значимое обстоятельство, состоящее в следующем. Поскольку представления о «мире структур» развиваются вслед за развитием представлений о «мире объектов» познания (практически во всех дисциплинах), то и понятие структуры, равно как и его дифференциация на типы и виды, также будет подвергаться дальнейшему углублению

ирасширению. В связи с этим не только не следует, но и недопустимо накладывать какие-то априорные ограничения на содержание понятия структуры и представления об их типах. Напротив, следует принять установку на то, что уже имеющиеся представления не только не полны, но и не должны быть полными на каждом конкретном этапе познания; наоборот, они должны быть принципиально открытыми, что, свою очередь, вновь приводит к предположению о существовании новых и, возможно, достаточно нетрадиционных типах структур. Подчеркнем также, что с наибольшей вероятностью они могут быть обнаружены при исследовании таких объектов и в таких сферах познания, которые характеризуются наибольшей сложностью. К ним как раз и относится, в первую очередь, сфера психологической проблематики, предметы психологического исследования в целом и проблематика сознания, в особенности. В этой связи не только привлечение данных о понятии структуры может способствовать разработке психологической проблематики, но и наоборот – сама эта проблематика, развиваясь

иприводя ко все новым данным содержательного плана, также может способствовать развитию представлений о понятии структуры

иее типах. Психологическое познание выступает уже не только как сфера исследований структурной организации, но и как метод раскрытия понятия структуры, как «локомотив» развития представлений в данной области.

744

Заключение

VII

Все эти характеристики данного понятия очень явно эксплицируются по отношению, прежде всего, котносительно наиболее сложным предметам исследования – в перовую очередь, по отношению к психологической проблематике. Однако, именно их учет совершенно необходим для адекватного раскрытия предметов психологического исследование, что и было продемонстрировано на материале специального анализа психологической структуры двух из них. С одной стороны, это психологическая структура деятельности

вцелом, а с другой, – структурная организация того образования, которое, собственно говоря, вообще является основным предметом

вданной работе – метакогнитивной регуляции деятельности. Главной при этом является необходимость трактовки и той и другой не в качестве систем и, соответственно, – лежащих в их основе структур классических типов, а в качестве специфических образований, обозначенных нами ранее как системы со «встроенным» метасистемным уровнем. Эти системы и, повторяем, лежащие в их основе структуры обладают рядом дополнительных, очень важных и специфических особенностей, учет которых необходим для раскрытия закономерностей организации как деятельности в целом, такиееметакогнитивнойрегуляции,вчастности.Главнаяинаиболее специфическая особенность этих систем заключается в том, что огни обладают уникальной способностью к функциональному включению

всвой состав и организацию той метасистемы, онтологической, то есть субстанциональной частью которой они сами выступают. Кроме того, и основным принципом их построения – композиции является не традиционный принцип включения, а более сложный и мощный принцип мультиплицирования.

Показательно и доказательно, что именно эти представления оказываются весьма конструктивными в плане раскрытия особенностей и закономерностей структурной организации системы деятельности. Так, с их позиций открываются дополнительные возможности для того, чтобы предложить новый вариант, пожалуй, основной и критически значимой проблемы психологического анализа деятельности (равно как и все теории деятельности) – проблемы ее базовых структурных единиц. Согласно этому решению, в качестве таких единиц могут, а по нашему мнению, и должны рассма-

745

Заключение

триваться базовые деятельностные компетенции. Такое решение непосредственно обусловлено как логикой развития самой теории деятельности, так и социальными заказами со стороны практики, прежде всего, ‒ образовательной, связанной с профессиональной подготовкой, а в еще более общем плане – с широким распространением компетентностного подход. Он, в свою очередь, непосредственно сопряжен с еще более общим – деятельностным подходом кобучениюиобразованию,кпрофессиональнойподготовкевцелом; выдвигает целый ряд достаточно острых теоретических и прикладных проблем, в том числе, – и перед психологией деятельности. Одной из ключевых среди них является задача адекватной и корректной интерпретации самого понятия компетенции, а также его соотношения с понятием компетентности. По-видимому, наиболее адекватной и психологически корректной трактовкой компетенции как раз

иявляется ее понимание в качестве основной, базовой «единицы» структурно-функциональной организации деятельности, а также ее генетической динамики. Компетенции, выступая базовыми структурными единицами деятельности – ее «составляющими», в то же время, – по определению являются интегративными образованиями, в которых синтезированы три основных компонента так называемой «ЗУНовской триады» («знания – умения – навыки»). В этом плане совершенно неслучайно и очень показательно глубокое этимологическое родство понятий компонента и компетентности – и в том,

ив другом, хотя и имплицитно, содержится идея интеграции, синтеза – комплексности и составного характера строения. Первые (компоненты) – это то, что составляет базу для любой развертывающейся на их множестве интеграции. Второе (компетентность) – это то, что формируется в результате синтеза; то, что имеет подчеркнуто интегративный характер.

Кроме того, очень показательно в данной связи и то, что сам термин «умения», как правило, употребляется во множественном числе, что как раз и подчеркивает локальный их характер, возможность осуществления деятельности лишь на основе множества таких – локальных образований. Следовательно, в них возникают собственно системные эффекты, порождающие качественную определенность всей целостности – деятельности как таковой. Компетенции поэтому и являются истинными носителями этой качественной определенности; они релевантны содержанию деятельности

746

Заключение

в целом и выступают наиболее обоснованными средствами ее экспликации – в том числе и в ходе ее психологического анализа.

Одновременно, они являются все же и достаточно локальными образованиями деятельности, дифференциация которых обеспечивает должный уровень детализированности и глубины ее декомпозиции, а следовательно, ‒ глубины и эффективности самого анализа. Причем, они соотносятся не с какими-либо частными, второстепенными, условно выделенным» в гносеологическим целях

ит. п. аспектами деятельности, а с ее объективно главными аспектами – с теми функциональными задачами, на решение которых она направлена и совокупность которых составляет ее содержание как таковое, конституирует его. Кроме того, важно, что при таком подходе эксплицируется очень четкий и определенный критерий самой дифференциации этих «единиц», поскольку в их качестве как раз

ивыступает совокупность этих основных функциональных задач деятельности. Далее, очень существенно, что в компетенциях, как уже отмечалось, представлены в неразрывном – интегрированном виде все три основных плана деятельности, отраженные в так называемой «деятельностной триаде» (субъект, объект, процесс деятельности). Действительно, компетенции – это органичный синтез субъектных характеристик (поскольку они являются системными качествами,

формирующимися в результате интеграции трех – субъектных по своей сути компонентов «ЗУНовской триады»). В то же время, в них объективно репрезентировано объективное содержание деятельности (ее функциональных задач и средств, на основе которых возможно их решение), а также важнейшие характеристики собственно процесса деятельности. Именно эти характеристики как раз и закреплены в нормативно-одобренном способе деятельности, который во многом и образован необходимыми для его реализации компетенциями.

Данное обстоятельство наиболее релевантно именно деятельностям субъектно-информационного класса. Действительно, по всем своим атрибутам и вообще – по содержательным и структурным характеристикам она не только вплотную приближается к тому, что обычно обозначается как ее внутренний план деятельности, как структура и содержание психической регуляции, но и вообще практически к ней сводится. Эта деятельность в целом во многом или даже – практически во всех ее основных моментах переходит

747

Заключение

во внутренний план, а ее структура и содержание становятся принципиально подобными структуре психической регуляции как таковой. То, что выступало по отношению ко всем иным видам и типам деятельности как ее регулятор, а соответственно, лишь ее часть, по отношению к субъектно-информационному классу становится всей деятельностью – по крайней мере, в ее атрибутивных чертах и основных механизмах реализации.

Следовательно, структура деятельности субъектно-информаци- онного класса и, соответственно, система ее базовых единиц во многом повторяет или даже воспроизводит – мультиплицирует структуру психической регуляции как таковой. Поэтому анализ данной деятельности не только может, но и обязательно должен базироваться на структурной экспликации этой регуляции. Понятно, что данное заключение,соднойстороны,вскрываетещебóльшуюсложностьпсихологического анализа деятельности данного класса, поскольку сам его предмет и вообще практически вся его сфера переносятся в этот – внутренний план, становятся представленными именно в интрапсихической плоскости. Они, следовательно, становятся значительно менее эксплицированными и доступными любым исследовательским процедурам. Анализ «внутреннего» – имплицитного существенно сложнее, нежели анализ «внешнего» – эксплицитного, что, кстати говоря, составляет и одну из основных трудностей всего психологического познания. Однако, с другой стороны, именно это же обстоятельство в определенной и, более того, весьма существенной степени облегчает анализ (хотя это может показаться, на первый взгляд, неправдоподобным). Дело в том, что констатированная выше конгруэнтность – практически, изоморфизм, доходящий до степени тождества, между структурой и содержанием психической регуляции деятельности

ивсей деятельностью может рассматриваться как ориентир для экспликации структуры деятельности субъектно-информационного класса в целом и, следовательно, как основа для ее анализа, равно как

идляопределениясутиееединиц.Деловтом,чтовэтомслучаепроведение анализа деятельности, фактически, равнозначно анализу структуры и содержания ее собственно психологического обеспечения. Оно представлено в ее закономерной организации и установлено в целом ряде подходов к ее экспликации.

Всвою очередь, именно констатация этого – достаточно общего обстоятельства позволяет установить ряд значимых для решения

748

Заключение

основных задач данной работы закономерностей и особенностей структурно-функциональной организации деятельностей субъек- тно-информационного класса. В этом плане, пожалуй, наиболее важным представляется выявление и объяснение глубинного подобия, доходящего до степени изоморфизма – практически конгруэнтности трех базовых психологических конструктов. Данное обстоятельство было обосновано нами ранее в работе [126] и заключается в следующем. С одной стороны существует изоморфизм системы функцио-

нальных блоков деятельности и системы интегральных процессов ее психической регуляции. Действительно, в качестве первых дифференцируются следующие основные «составляющие» системы деятельности: блоки целеобразования, прогнозирования (антиципации), принятия решения, программирования, планирования, контроля, коррекции. Однако, в качестве вторых – интегральных процессов дифференцируется принципиально сходный набор; это процессы целеобразования, антиципации, принятия решения, прогнозирования, планирования, программирования, контроля, коррекции. С другой стороны, это изоморфизм системы функциональных блоков и базовых компетенций деятельности. Напомним, что ими являются компетенции по реализации таких главных – критически важных для организации и реализации деятельности функций, как целеобразование, принятие решений, мотивирование, планирование, прогнозирование, программирование, контроль, коррекция. При этом следует помнить также, что сами интегральные процессы – это и есть реальная онтология деятельности, ее содержание в главном – функциональном (и потому временнóм, процессуальном) модусе. Следовательно, это и есть предмет психологического анализа как таковой в его максимально репрезентативном виде. В силу этого, простой синтез двух констатированных изоморфизмов – даже посредством чисто логической операции транзитивности с необходимостью приводит к следующему заключению. Система базовых компетенций – это и есть то, в чем и через что представлена и проявляется реальная отология деятельности. Сами же компетенции – как части этого содержания не только могут, но и с необходимостью должны быть проинтерпретированы как действительные части этого содержания. Другими словами, есть все основания считать, что именно они и являются подлинными единицами самого целого, то есть наиболее репрезентативными единицами структур- но-функциональной организации деятельности.

749

Заключение

Итак, новое и достаточно обоснованное решение получает наиболее общая и классическая проблема теории деятельности в целом

иее психологического анализа, в особенности, – проблема единиц анализа. Такими единицами, по-видимому, и являются базовые компетенции деятельности. Компетенции поэтому и являются «истинными носителями» этой качественной определенности; они релевантны содержанию деятельности в целом и выступают наиболее обоснованными средствами ее экспликации – в том числе и в ходе ее психологического анализа. Кроме того, психологическая структура деятельности – воедино организованная система ее основных функциональных блоков эксплицируется как комплексный, объективный критерий для дифференциации и основных – базовых (первичных) компетенций. Ими и являются компетенции по реализации таких деятельностных функций, как целеобразование, принятие решений, мотивирование, планирование, прогнозирование, программирование, контроль, коррекция.

Конструктивность использования именно понятия компетенции в целях разработки проблематикb психологического анализа деятельности проявляется и в еще одном значимом аспекте. В нем имеет место очень явная конвергенция и взаимодополнение двух основных исследовательских стратегий (полезная для них обеих). С одной стороны, это стратегия, точнее – подход, обозначаемый как теоретический; он и был реализован выше. С другой стороны, это эмпирический подход, идущий в данном случае, однако, не столько от эмпирики как таковой, сколько от практики (причем, в основном, не психологической, а производственной). Эти подходы конвергируют в понятии компетенции (и, соответственно, в той реальности, которая им обозначатся), что в итоге и дает их синтез. Возникающие в результате этого синергетические эффекты очень важны и полезны как для теории, так и для практики. Первая обретает новый и вполне конкретный путь к формированию так необходимого ей экологически валидного эмпиричного базиса, а также конкретные процедурные средства «проникновения» в этот базис. Вторая обретает столь же необходимые ей интерпретационные средства, позволяющие заглянуть за феноменологический фасад деятельностных явлений

ивыявить имплицитно представленные в них закономерности психической регуляции деятельности. Тем самым понятие компетенции раскрывается и как важнейшее связующее, опосредствующее звено

750