книги2 / 141-1

4.6. Элементный уровень организации метакогнитивной сферы личности

самой психологии деятельности. Необходимо использовать психологию бессознательного как важнейший источник объяснительных средств для психологической теории деятельности.

Далее, если на элементном уровне существует общность операционного и операндного модусов операций, состоящая в идентичности функций, реализуемых ими, с одной стороны, и знаниями, сдругой,топоявляютсяоснованиядляещеодногозаключения.По-ви- димому, на функциональную организацию вторых (знаний) не только могут, но и должны быть распространены те же самые принципе

имеханизмы, которые лежат в основе функциональной организации первых, то есть операций. Однако, как мы показали выше, главным из них и наиболее специфичным именно элементному уровню, является синтезирование – комплексирование и соорганизация операций, которая порождает само содержание любого психического процесса. Она особенно явно представлена по отношению именно к когнитивным процессам. Напомним, что любой когнитивный процесс это и есть временнáя и структурно-функциональная организация определенного операционного состава. Показательно, что именно вследствие этого, то есть по причине соорганизации – комплексирования и синтезирования операций как принципиально неосознаваемых генерируется новое свойство – свойство осознаваемости, а сам процесс и предстает именно как процесс, а не как операции, то есть на осознаваемом уровне его развертывания. Синтез принципиально неосознаваемых частей (операций) генерирует новое свойство целого (процесса) – свойство осознаваемости; порождается процессуальность как таковая. В более общем плане, по-видимому, именно это же выступает и как один из основных механизмов, лежащих в основе наиболее трудного для познания, а одновременно и наиболее сложного механизма. Он обозначается как механизм осознания, а в его основе как раз и лежит синтез двух или более сходных в аспекте их качественной определенности – неосознаваемых «составляющих» (операций) и генерация в результате синергетического эффекта – возникновение нового качества осознаваемости. По отношению к организации когнитивных процессов данное обстоятельство не только представлено феноменологически явно, но и составляет самую суть этой организации. Как мы отмечали выше, в этом плане сами операции также обладают свойством обратимости, а само это свойство должно быть распространено

ина операционный состав процессов.

571

Глава 4. Структурная организация метакогнитивной регуляции информационной деятельности

Иными словами, можно говорить не только о процессуальной обратимости, при которой тот или иной процесс «оборачивается» сам на себя и возникают классические для метакогнитивизма «вторичные» процессы, но и об операционной обратимости. Она состоит в том, что операции также могут «оборачиваться» либо сами на себя, либо друг на друга, в результате чего, то есть в результате комплексирования, собственно говоря, и порождается новая – уже процессуальная форма их организации, когнитивные процессы как таковые. Если процессуальная обратимость лежит в основе формирования «вторичных» процессов, то операционная обратимость лежит в основе формирования самих «первичных» процессов. Тем самым, выкрывается принципиальная общность двух форм механизма обратимости по отношению к операционной «составляющей» психического.

Однако, наиболее показательно в плане рассматриваемых задач то, что аналогичная общность обнаруживается и по отношению ко второй «составляющей» – операндной, то есть по отношению уже не к процессуальной, а к «знаниевой» сфере, к феномену знаний в целом. Действительно, если они, как показано выше, также могут функционально выступать в собственно операционном модусе, функционировать в собственно операционном статусе, то на них не только может, но и должен быть распространен механизм операционной обратимости. Они в соответствии с этим механизмом, также могут «оборачиваться» сами на себя – компелксироваться и синтезироваться. Само по себе это совершенно понятно и очень явно представлено феноменологически; дело, однако, в том, что представленные в форме операций знания могут быть и неосознаваемыми. Однако, подвергаясь такой обратимости и, следовательно, синтезируясь друг с другом, они, как это и свойственно синтезу операций, обретают новое качество – качество осознаваемости. В этой связи, можно видеть, что сам механизм осознания также получает дополнительный импульс для его раскрытия: в его основе лежит синтез двух (как минимум) частных, парциальных фрагментов знаний, которые представлены в операционной форме и являются поэтому неосознаваемыми.

Однако, их синтез (как неосознаваемых) является, подобно тому, как это имеет место по отношению к когнитивным процессам, необходимым и достаточными условием для возникновения нового качества – осознаваемости. Синтез двух или более неосознаваемых сущностей – операций порождает новое качество – качество осозна-

572

4.6. Элементный уровень организации метакогнитивной сферы личности

вемости; операционная обратимость выступает одним из механизмов самого механизма осознания40. В этой связи следует подчеркнуть, что механизм осознания сопряжен и с тем, что обозначатся понятием «феноменологического сечения». Напомним, что им обозначается переход от неосознаваемого к осознаваемому. Другими словами, осознаваемое как субъективное, идеальное может «рождаться» не только и не столько как результат перевода на высший осознаваемый уровень функционирования психики внешней информации, но и внутренней информации. В своем неактивированном виде она составляет содержание памяти, опыта и выступает в форме знаний. Однако, сама их активация–актуализацияозначаетиреализациюрядасобственноког- нитивных операций – в данном случае, прежде всего, мнемического плана. Такая реализация представляет собой синтез этих операций, а сам знания также выступают в этом случае в своей операционной функции. Тем самым вновь имеет место синтез ряда операций, являющихся неосознаваемыми сами по себе, но приводящий к возникнове- ниюновогокачества–качестваосознаваемости.Однакоэтовозникно- вение соотносится уже с трансформациями внутренний информации, лежит в основе осознания по типу актуализации внутренней информации, опыта личности в целом. Этим и обеспечивается переход через «феноменологическое сечение». Сами знания, эксплицированные через их операционный статус, раскрываются как та основа, на базе которой и возникает феномен сознания как таковой. Он, однако, обеспечивается не синтезом знаний непосредственно, а становится возможным за счет того, что сами знания могут быть функционально представлены в форме операций, то есть на неосознаваемом уровне.

Данный механизм особенно явно представлен по отношению корганизациидеятельности,точнее–кпринципуееструктурно-уров- невого строения. Действительно, очень трудно не видеть того принципиального обстоятельства, что именно в «феномене операций» (точнее – во взаимосвязи действенного и операционного уровней в общей структуре деятельности) как раз и представлено все то, что составляет содержаниеобщейпроблемыобратимогопереводаосознаваемойинеосознаваемой форм существования психического. Это и есть так сказать деятельностная конкретизация межуровневых взаимодействий

40 В этом плане чрезвычайно глубокой является фраза И. А. Бунина: «Ночь ночи дает знание» [37].

573

Глава 4. Структурная организация метакогнитивной регуляции информационной деятельности

сознательного и бессознательного как базового механизма организации психики в целом. Тем самым, на изучение операций переносится не только проблема сознания в ее общей постановке, но и транспонируется один из совершенно определенных, но одновременно фундаментальных механизмов его собственной структурно-функцио- нальной организации – механизм обратимого перевода осознаваемой

инеосознаваемой форм психического. Сама суть операций состоит не только в том, что они являются неосознаваемыми, автоматизированными «составляющими» деятельности, но и в том, что они характеризуются обратимостью по параметру «осознаваемое – неосознаваемое». Граница между действием и операциями, возможность их обратимых трансформаций – это и есть, по существу, деятельностное проявление общего механизма обратимого перевода осознаваемой

инеосознаваемой форм организации психического.

Таким образом, можно видеть, что реальная онтология деятельности посредством включенности в нее операций воплощает один из наиболее фундаментальных механизмов организации психического в целом. Это – механизм обратимого перевода осознаваемой и неосознаваемой форм, уровней психического. В свою очередь, это же означает, что раскрытие истинной природы операций и их реального (а не симплифицированного) содержания возможно лишь на основе привлечения данных, раскрывающих содержание самого этого механизма. Кроме того, подчеркнем и еще один принципиальный момент. По существу, важнейшая, наиболее фундаментальная и общая закономерность организации психики (ее дифференциация на две основные сферы – сознательное и бессознательное, а также механизм их обратимого перевода) воплощена в аналогичном по статусу, то есть также важнейшем аспекте организации деятельности – структурном. Этот механизм реализован – «учтен» именно в структурно-уровне- вой организации деятельности, в ее основе, в ее так сказать «каркасе». Естественно, что он включен и во все основные уровни ее организации; однако, по отношению к изучению действий и операций, к их взаимопереходам и существованию обратимых отношений между ними он составляет самую их суть. Более того, не исключено, что сами феномены действий и операций, а также их дифференциация как таковая (и последующие закономерные отношения между ними) являются генетически и функционально производными от существования именно этого механизма. Следовательно, через понятие

574

4.6. Элементный уровень организации метакогнитивной сферы личности

операций, точнее – через их взаимосвязь с действиями в психологическую теорию деятельности полноправно, полноценно и очень конкретно «вплетается» реальная онтология психического. Причем, – онтология, взятая в аспекте ее базового механизма, то есть механизма обратимого перевода осознаваемой о неосознаваемой формы существования психического. Более того, посредством включения в концептуальное содержание теории деятельности этого механизма в нее органично и естественно включается и наиболее общий и фундаментальный «феномен сознания», взятый именно в плане механизмов его реального функционирования

Далее, следует учитывать, что общим и объективным критерием дифференциации самого уровня операций в структуре деятельности является, как известно, критерий условий. Это означает, что они возможны, осуществимы и, следовательно, могут выступать как некоторая реальность лишь при соблюдении определенного комплекса необходимых условий. Если они соблюдаются, то и операции становятся возможными; если же имеет место отклонение от привычных условий, то операции подлежат дезавтоматизациии, «обратному переводу» ‒ вновь становятся действиями. Причем, очень важно подчеркнуть и еще одно обстоятельство, которое обычно явно недооценивается при характеристике операций. Оно состоит в том, что операции могут существовать лишь в том случае, если их содержание адекватно самим объективным условиям и объективному содержанию тех ситуаций, в которых они реализуются. Если же возникает рассогласование между ними (как реализуемыми субъектом) и объективными условиями и содержанием ситуаций, в которых они реализуются, то они сразу же деструктурируются, точнее – подвергаются дезавтоматимзации. Следовательно, они вообще могут существовать лишь в том случае, если адекватно воспроизводят в себе содержание объективных условий, в которых развертывается действия и деятельность в целом.

Таким образом, можно заключить, что в очень значительной мере операции – это и есть так сказать носитель объективного в психике. Они и функционально, и содержательно максимально конгруэнтны объективной реальности; вообще – воспроизводят и воссоздают ее в организации психики и деятельности. Причем, повторяем, и сама по себе эта «воссоздаваемость» также носит совершенно объективный характер. Если бы ее не было, то и само деятельностное функционирование на этом уровне утрачивало бы свой статус операций

575

Глава 4. Структурная организация метакогнитивной регуляции информационной деятельности

(что, собственно говоря, и происходит при отклонении условий от необходимых для осуществления операций). Операции не подконтрольны произвольному, субъективному воздействию, развертываясь по объективным закономерностям

В этом плане сам термин «объективный» по отношению к операциям обретает еще один – очень важный смысловой оттенок. Они выступают «носителями объективного» в деятельности уже не только потому, что в наибольшей степени соответствуют объективным условиям ее реализации и потому – являются объективными в смысле правильности, адекватности этой реализации и, соответственно, самой реальности, а еще по одной причине. В них сам объект деятельности получает своего рода «деятельностную фиксацию» и в аспекте его содержательных характеристик. Операции – это наиболее непосредственная и потому и в известной мере главная «точка контакта» деятельности (точнее – ее объекта) и ее субъекта. В них и через них субъект непосредственно контактирует с объективной реальностью

вее содержательных характеристиках. Точно так же, как, скажем,

впроцессе ощущения происходит контакт субъекта с реальностью,

воперациях имеет место аналогичный по смыслу контакт. В операциях сам объект также «входит» в субъект, но не через его когнитивную (афферентную) репрезентацию, а через регулятивный канал – эффекторно.Всветевсеговышеизложенногообнаруживается,однако,существенно иная и в некотором смысле – даже противоположная картина. Именно операции, взятые в их совокупности, выступая «носителями объективного» в деятельности, являются одним из решающих факторов, обеспечивающих ее адекватность самой объективной реальности и, в конечном счете, ‒ эффективности. Чем более сформировано и представлено в деятельности ее именно операционное содержание, чем в большей степени содержание деятельности переведено на операционный уровень реализации, тем выше ее итоговая эффективность и тем выше профессионализм субъекта. Очень хорошей иллюстрацией этого являются такие виды деятельности, в которых действительная роль операций представлена с наибольшей степенью рельефности – скажем, различные виды спортивной деятельности. В операциях что делать и как делать, фактически, оказываются неразделимыми; они отождествляются, а первый из этих вопросов решается, фактически, не приводя к постановке второго – автоматически (не только

впереносном, но и также в прямом смысле).

576

4.6. Элементный уровень организации метакогнитивной сферы личности

Вместе с тем, хотя операции являются «носителями объективного», но далеко не всего объективного, а лишь какого-либо, причем, – достаточно узкого его фрагмента. Отсюда следует, что они могут воссоздавать объективные условия, а также объективное содержание предмета деятельности лишь в их совокупности, так сказать, «во множественном числе». Для того, чтобы транспонировать в деятельность объективную действительность, они должны быть синтезированы, представлены в комплексе друг с другом. И в этом плане очень показательно и доказательно, что именно это – их представленность в комплексном, синтетическом виде как раз и является наиболее характерной, даже – атрибутивной чертой структурной организации деятельности. В самом деле, все они (по определению) являются «составляющими», образующими другой уровень – уровень действий. Действие в определенной мере – это и есть система операций; в нем они преодолевают свою исходную парциальность, «атомистичность». В них и через них они становятся конгруэнтными объективной действительности. В этом плане очень глубоким представляется, на наш взгляд, содержательное родство этимологии понятий действия и объективной действительности. Действие – это и есть то, что не только активно («действенно») по своей природе, но и объективно конгруэнтно действительному – истинному положению вещей. И лишь через комплексирование в действии (как действительном – объективном) операции обретают свой истинный смысл. Отсюда следует, далее, что операции как «составляющие» деятельности (а не как аналитически изолированные сущности – навыки) обретают смысл и вообще могут существовать лишь в «сцепленном виде», лишь как части целого, то есть действия. Лишь в нем они становятся и действенными – реализуемыми, и действительными – объективными.

В связи с этим, раскрывается важнейшая особенность действий, обнаруживающая их истинную психологическую природу как структурной «единицы» деятельности. В них, фактически «пролегает граница» между осознаваемым и неосознаваемым, между сознательным и бессознательным. Поэтому и само действие в значительной мере выступает средством управления бессознательным со стороны сознания, средством контроля и использования потенциала самого бессознательного. Кроме того, обратимый перевод операций в действия (и это также было показано выше) тесно и непосредственно, в том числе и генетически связан с одним из основных механизмов

577

Глава 4. Структурная организация метакогнитивной регуляции информационной деятельности

сознанияипсихикивцелом–смеханизмомосознания.Вместестем, не менее важным и очевидным является и то, что именно в действии осуществляется и переход противоположной направленности – от осознаваемого к несознаваемому, от сознательного к бессознательному; поясним сказанное.

В самом деле, как отмечалось выше, любая регуляция, любое исполнение как таковое содержит в качестве своего так сказать «конечного пункта» некоторую совокупность сорганизованных процессов и механизмов внепсихологического плана, связанных

среализацией психофизиологических, физиологических и биомеханических (если речь идет о моторных компонентах деятельности) функций. В свою очередь, переход к ним, а затем – и их осуществление опосредствуется операциями как таковыми; они, как также отмечалось ранее, выступают своего рода терминальным звеном общего контура исполнительской регуляции. В них заканчивается произвольная регуляция, осознаваемый контроль за ней и начинается неосознаваемая, автоматическая реализация регуляции. Более того, она просто объективно необходима, поскольку любое, даже относительно элементарное исполнение требует скоординированного ансамбля целого ряда компонентов и синтеза целого ряда процессов низших уровней регуляции. Подчеркнем, что этот переход в значительной мере эквивалентен трансформации собственно психического в непсихическое (психофизиологическое, а затем и в физиологическое). Он является одним из проявлений (быть может, основным) фундаментального явления, аналогичного по смыслу, но противоположного по направленности, с известным феноменом «психофизиологического сечения» (Л. М. Веккер) – трансформации физического стимула в субъективное ощущение. Он знаменует инициацию психического в форме его относительно элементарного процесса – процесса ощущения.

Они вступают тем «последним» – терминальным звеном, которое еще доступно осознанию и контролю за ним (правда, уже лишь в качестве факта их существования и включенности в деятельность, но не их содержания). Они поэтому «еще ощущаемы», что и обусловливает «чувство подвластности» деятельности и поведения, переживаемое субъектом по ходу их реализации и сопровождающее их. Однако они выступают и своего рода «точкой соприкосновения»

собъективно реальностью. Поэтому субъект «ощущает» не столько

578

4.6.Элементный уровень организации метакогнитивной сферы личности

ее– реальность непосредственно, сколько именно операции, связанные с ее восприятием и воздействием на нее.

На это обстоятельство, к сожалению, обращается слабое внимание; между тем, именно оно представляется крайне значимым. Действительно, между «личностью и миром», между субъектом и объектом как в плане когниции (в том числе – и перцепции), так и в плане регуляции (в том числе – и моторного исполнения) всегда объективно локализованы операции, реализующие их. Они выступают терминальным звеном и когнитивной и регулятивной подсистем психического. Ни когниция, ни регуляция (исполнение) не могут быть реализованы без активности как их атрибутивного свойства. Она, однако, объективно предполагает свою так сказать «операциональную воплощенность» – представленность именно в виде операционных средств, реализующих ее. В любой когниции и в любой регуляции всегда есть (и должно быть) нечто такое, что обеспечивает их «понятность и подвластность» самому субъекту – то, что уже является принадлежащим субъекту и составляющим для него очевидную и первичную данность, а потому – не нуждается ни в пони- мании,ниворганизации.Оно–простосуществуетиобразуетфунда- мент субъектности как таковой; ее базовый, терминальный уровень,

ееонтологическую основу и ее носитель.

Такая трактовка содействует решению двух острых в теоретическом отношении, давно сформулированных и достаточно общих проблем. С одной стороны – проблемы, связанной с известным «постулатом непосредственности». В самом деле, с позиций данной трактовки этот «постулат», интерпретируемый в теории именно как ошибочный

инуждающийся в преодолении как раз и объясняется, а тем самым –

иснимаетсявполнеестественнымобразом.Психическое,действитель- но,даносамомусебе,ноотнюдьнетак,как«емукажется»–непосред- ственно, а принципиально опосредствованно. Причем, главным опосредствующим звеном и механизмом является именно совокупность операций как двуединых по своей психологической природе. С одной стороны, они, являясь носителями субъектности как таковой, то есть являясь ее подлинной онтологией, не требуют какой-либо расшифровки – понимания, декодирования. Они являются не подлежащими пониманию и определению репрезентированного в них содержания, а выступают самим «декодирующим». Они – не понимаемое, а понимающее; они в значительной мере и составляют саму субъектность.

579

Глава 4. Структурная организация метакогнитивной регуляции информационной деятельности

С другой стороны, они же выступают и операционными средствами (причем, и в прямом и в переносном смысле) саморепрезентации всего иного содержания психического ему же самому, равно как и репрезентации ему же содержания деятельности.

Вместе с тем, само это опосредствующее звено не осознается, что и порождает иллюзию непосредственной данности. Одновременно все это в определенной мере проясняет и еще более общий вопрос, связанный с тем, где и когда, как и посредством чего собственно психическое (идеальное), будучи само порожденным материальным (не-психическим), претерпевает обратный переход – вновь объективируется и «материализуется». Подчеркнем при этом, что сама такая «материализация» объективно необходима, поскольку без нее невозможна организация психическими (идеальными по своей природе) процессами процессов совершенно иного уровня и содержания. Это – уже собственно физиологические и даже моторные, биомеханические процессы, связанные с контактом с объективной средой, с воздействием на нее, что очень характерно для деятельности (и для поведения, вообще – для любой активности). Такой переход и осуществляется через «феномен операций», точнее – во взаимосвязи действий и операций как двух уровней организации деятельности и поведения. Любая операция с этой точки зрения – это всегда объективация. И если ощущение, согласно известному выражению, является «субъективным образом объективного мира», то операции можно уподобить «объективированному проявлению субъективного мира» (которое, однако, само строится как «вторичное» по отношению к объективному и воспроизводит в себе его характеристики).

По-видимому, сами операции в их наиболее глубинном функциональном предназначении являются теми «составляющими» активности, которые всегда и обязательно – объективно выступают своего рода терминальным звеном любой активности субъекта, любого поведенческого и деятельностного проявления. Независимо от того, какая форма активности имеет место (поведенческая, деятельностная, коммуникативная или иная) и даже независимо от того, какие конкретные функции при этом реализуются (перцептивные, моторные, интеллектуальные), всегда их терминальным звеном выступают именно операции. Так, даже в относительно наиболее простых (конечно, лишь относительно) процессах перцептивной активности, ее терминальной составляющей выступает именно совокупность основных, достаточно

580