!Учебный год 2024 / Sistema_logiki_sillogicheskoy_i_induktivnoy_Mill
.pdfдукции относительно причин тех или дру гих политических событий или свойств тех или других политических факторов (разумея под «историей» и современную историю)? Чтобы придать нашим рассуж дениям определенность, предположим, что такой вопрос поставлен относительно ка кого-либо частного предмета политичес ких исследований и споров. Пусть это бу дет, например, вопрос, о котором часто спорят в нашем столетии, — вопрос о дей ствии на народное благосостояние огра ничительного и запретительного торгово го законодательства. Пусть исследованию при помощи специального опыта подле жит эта проблема.
§ 3. Для применения здесь наиболее со вершенного из методов эксперименталь ного исследования — «метода различия» — нам надо отыскать два такие случая, кото рые согласовались бы между собой во всех частностях, кроме одной той, которая яв ляется предметом исследования. Если бы мы нашли два народа, у которых совер шенно одинаковы все естественные усло вия (как благоприятные, так и неблаго приятные), которые сходны друг с дру гом во всех качествах, физических и нрав ственных, природных и приобретенных; нравы, обычаи, мнения, законы и учре ждения которых одинаковы во всех отно шениях, за исключением того, что один из них имеет более покровительственный тариф или в каких-либо других отношени ях больше стесняет свободу промышлен ности, и если бы один из этих народов ока зался богатым, а другой бедным (или один богаче другого), — то мы имели бы ехрепmentum crucis, действительное опытное до казательство того, какая из двух названных систем более благоприятна для народного богатства, Но предположение о возможно сти существования двух таких народов яв но нелепо. Такое совпадение невозможно даже и с отвлеченной точки зрения. Два на рода, сходные между собой во всем, кроме торговой политики, должны быть сходны также и в этой последней. Различия в за конодательстве не суть какие-либо прису щие народам, конечные различия; это —
не свойства разрядов, а следствия других причин. Если два народа различаются сво ей торговой политикой, то это должно быть результатом какого-нибудь различия либо в их положении (а следовательно, в их очевидных интересах), либо в тех или других из их мнений, обычаев и стремле ний. А это открывает перед нами безгра ничную перспективу дальнейших разли чий, способных действовать на промыш ленное процветание данных наций, а так же и на всякую другую сторону их жиз ни, — действовать столькими путями, что их нельзя даже перечислить или вообра зить. Таким образом, очевидно, что в соци альных изысканиях нельзя получить усло вий, необходимых для наиболее убедитель ного метода, исследований, производимых при помощи специального опыта1.
Ввиду неприложимости в данном слу чае прямого метода различия, мы можем попробовать здесь, как и в других слу чаях, то вспомогательное средство, кото рое мы выше назвали «косвенным мето дом различия»: вместо двух случаев, раз личающихся только присутствием или от сутствием одного обстоятельства, мы бу дем сравнивать такие два класса фактов, в которых во всех случаях первого клас са будет присутствовать, а во всех случаях второго — отсутствовать изучаемое нами обстоятельство. Возьмем наиболее благо приятный случай, какой только можно се бе представить (слишком благоприятный для того, чтобы он мог когда-либо встре титься в действительности): положим, мы сравниваем один народ, ограничивающий свободу торговли, с двумя или более наро дами, сходными лишь в том, что они до пускают свободную торговлю. Тут уже нет необходимости, чтобы хоть один из на родов, держащихся свободы торговли, был сходен во всех обстоятельствах с народом, практикующим покровительственную по литику: один из первых может походить на последний лишь некоторыми чертами, другой — остальными. Тем не менее, ес ли эти народы окажутся беднее народа, ограничивающего торговлю, мы получим право признать этот факт следствием от сутствия у каждого из этих народов не тех
обстоятельств, которыми один из них от личается от другого, а именно покрови тельственной системы. Если бы (могли бы мы сказать) народ, держащийся ограничи тельной торговой политики, достиг про цветания под влиянием причин, общих ему с первым из народов, практикующих свободную торговлю, то процветания до стиг бы и этот народ; если бы процве тание было следствием другого ряда при чин, то оно наблюдалось бы и у второ го из этих народов; но ни тот, ни другой народ не процветают, следовательно, про цветание есть следствие политики, стесня ющей торговлю. Таков тип наиболее дока зательного рассуждения из области поли тики, основанного на специальном опыте; если же и оно окажется неубедительным, то нелегко отыскать другое, которое мож но было бы по доказательности поставить выше этого.
Между тем едва ли надо указывать на неубедительность этого рассуждения. По чему процветание нации должно обуслов ливаться исключительно одной причиной? Народное благосостояние всегда бывает со вокупным результатом множества благо приятных обстоятельств, и народ, прак тикующий ограничительную политику, мо жет соединять в себе большее число этих обстоятельств, чем оба другие народа (хо тя все эти обстоятельства будут общи ему с тем или другим из них). Его благосо стояние может быть результатом отчасти условий, общих ему с одним из этих наро дов, отчасти же условий, общих ему с дру гим из них, меяоду тем как оба эти народа, имея каждый лишь половину данного чис ла благоприятных условий, могут оставать ся на низшей ступени процветания. Таким образом, даже наибольшее приближение к правильной индукции из данных непо средственного опыта, какое только может иметь место в социальной науке, отличает ся лишь кажущейся убедительностью и не имеет никакой действительной ценности.
§ 4 . Итак, мы должны совершенно отка заться от метода различия в обеих его фор мах. У нас остается еще метод сходства. Но мы уже знаем, как мало ценности имеет
этот метод для случаев, допускающих мно жественность причин. Между тем имен но в общественных явлениях множествен ность причин играет самое большое значе ние, какое только можно себе представить.
Предположим, что наблюдатель име ет дело с самым счастливым из вообрази мых сочетаний случайностей, — он нашел два народа, сходные между собой лишь в двух обстоятельствах: оба они ограничи вают свободу торговли и оба процвета ют. Или предположим, что он нашел не сколько народов, которые все пользуют ся благосостоянием и у которых нет дру гих, общих им всем, предыдущих обстоя тельств, кроме ограничительной политики. Не стоит и говорить о том, что ни исто рия, ни даже наблюдения над современ ностью не могут дать нам ни одного та кого случая: два народа, сходные в этом пункте, не могут быть различными во всех других обстоятельствах, могущих оказать свое влияние на этот пункт. Положим, од нако, что этой невозможности нет и что установлен тот факт, что сходство между народами ограничивается одной покрови тельственной системой, как предыдущим, и промышленным процветанием, как по следующим. В какой степени может этот факт доказывать то, что причиной про цветания была здесь именно покровитель ственная система? В столь слабой, что она равносильна отсутствию всякого доказа тельства. Заключение о причинной свя зи с данным следствием какого-либо од ного предыдущего на том основании, что оказалось возможным исключить все дру гие предыдущие, будет справедливо лишь в том случае, если данное следствие мо жет зависеть только от одной этой причи ны. Если же оно допускает несколько при чин, то совершенно естественно, что надо исключить каздую из них в отдельности. Но в области политических явлений пред положение единичности причины не про сто «далеко от истины», а находится от нее на неизмеримом расстоянии. Всякое обще ственное явление, представляющее для нас особенный интерес: безопасность, благо состояние, свобода, хорошее управление, общественная нравственность, просвеще
ние (а также и противоположные этим |
§ 5. |
Остается метод остатков. С первого |
явления), имеет бесконечное множество |
взгляда этот метод кажется более прило |
|
причин — особенно внешних или отда |
жимым в такого рода исследованиях, чем |
|
ленных (которые, по большей части, од |
остальные три метода. Действительно, он |
|
ни только и доступны непосредственному |
требует только того, чтобы мы тщательно |
|
наблюдению). Для каждого из этих явле |
заметили обстоятельства какой-либо од |
|
ний недостаточно какой-либо одной от |
ной страны или признаки какого-либо од |
|
дельной причины; на них оказывает вли |
ного общественного состояния. Если затем |
|
яние, способствуя их возникновению или |
откинуть следствия всех причин, тенден |
|
их предотвращению, бесчисленное множе |
ции которых известны, то остаток, не под |
|
ство причин. Поэтому из одной возможно |
дающийся объяснению из этих причин, |
|
сти исключения того или другого обстоя |
можно с вероятностью приписать осталь |
|
тельства мы никак еще не можем вывести |
ным обстоятельствам, наличие которых в |
|
того, чтобы обстоятельство это было без |
данном случае нам известно. Нечто по |
|
различным для следствия даже в каком- |
добное представляет из себя метод, кото |
|
либо из тех случаев, откуда мы его ис |
рого, по словам Кольриджа2, он держался |
|
ключили или элиминировали. Мы можем |
в своих политических опытах, помещен |
|
сказать только то, что следствие получа |
ных в Morning Post. «Для всякого важного |
|
ется иногда и без данного обстоятельства, |
происшествия я старался открыть в про |
|
но не то, что наличие этого последнего |
шлой истории событие, наиболее с ним |
|
остается без всякого влияния. |
сходное. Я доставал, где только было мож |
|
Подобные же возражения возбуждает |
но, современных историков, авторов ме |
|
и метод сопутствующих изменений. Если |
муаров и памфлетов. Затем, старательно |
|
бы причины, влияющие на состояние того |
отделив черты различия от черт сходств, |
|
или другого общества, производили след |
я определял, на какой стороне перевес, |
|
ствия, различающиеся друг от друга по су |
и сообразно с этим делал предположение, |
|
ществу: если бы благосостояние зависело |
что результат будет такой же или иной. |
|
от одной причины, мир от другой, третья |
Так, например, поступал я в ряде очерков, |
|
делала бы народ добродетельным, четвер |
озаглавленных „Сравнение Франции при |
|
тая развитым, то (хотя мы и тогда не бы |
Наполеоне с Римом при первых цезарях“, |
|
ли бы в состоянии отделить эти причины |
и в следовавших за ними очерках „От |
|
друг от друга) мы все-таки могли бы от |
носительно вероятной конечной реставра |
|
нести к каждой из них то свойство след |
ции Бурбонов". Тому же плану и с тем же |
|
ствия, которое возрастало с ее возраста |
успехом следовал я при начале испанской |
|
нием и уменьшалось с ее уменьшением. |
революции, взяв за основание для сравне |
|
Но каждое свойство общества находится |
ния войну соединенных провинций с Фи |
|
под влиянием бесчисленного множества |
липпом II»3. В этих исследованиях Коль |
|
причин, и взаимодействие сосуществую |
ридж, без сомнения, пользовался методом |
|
щих общественных элементов таково, что |
остатков, так как, «отделив черты разли |
|
все, что влияет на какой-либо один из бо |
чия от черт сходства», он, конечно, делал |
|
лее важных среди них, этим самым ока |
им оценку, а не довольствовался их пе |
|
зывает косвенное воздействие и на другие |
речислением: он, несомненно, брал лишь |
|
элементы, хотя бы они и не подчинялись |
такие черты сходства, которые казались |
|
его прямому воздействию. Таким образом, |
ему по своей природе способными влиять |
|
следствия отдельных факторов не разли |
на следствие, и вычтя влияние этих черт, |
|
чаются здесь по качеству, количество же |
заключал, что остальную часть следствия |
|
каждого из них зависит от всех них вместе; |
надо приписать чертам различия. |
|
а потому изменения целого такого аггрега- |
|
Каково бы ни было значение метода |
та не могут стоять ни в каком единообраз |
остатков, он, как мы уже раньше заметили, |
|
ном отношении к изменениям какой-либо |
не есть метод чистого наблюдения и опы |
|
одной из его составных частей. |
та: |
он заключает не на основании срав |
нения случаев, а на основании сравнения какого-либо случая с результатом некото рой прежней дедукции. В приложении к общественным явлениям метод остатков предполагает уже знание причин, от ко торых происходит часть следствия. А так как мы уже показали, что причины эти не могут стать нам известными из специаль ного опыта, то, следовательно, они должны быть получены путем дедукции из принци пов человеческой природы, причем опыт будет играть только роль дополнительного пособия для определения причин, обусло вивших необъясненный остаток. Но если принципами человеческой природы мож но пользоваться для установления неко торых политических истин, то они мо гут служить и для установления всех та ких истин. Если мы имеем право сказать: «Англия должна была достигнуть процве тания, благодаря запретительной системе, так как, если откинуть результаты всех дру гих действовавших здесь стремлений, у нас все-таки остается необъяснимой известная доля этого процветания», то мы имеем пра во прибегнуть к этому же источнику и для установления действия запретительной си стемы и посмотреть, как можно объяснить ее тенденции из законов человеческих по буждений и действий. Экспериментальное доказательство имеет значение только в ка честве проверки заключения, полученного на основании этих общих законов. В са мом деле, мы можем выделить следствия одной, двух, трех или четырех причин; но нам никогда не удастся выделить следствия всех причин, кроме одной. А раз это так, то было бы странно, если бы мы, не же лая априорно умозаключать относительно действия одной только причины, постави ли бы себя (вследствие излишней осторож
ности) в зависимость от стольких отдель ных априорных умозаключений, сколько есть причин, действующих в данном слу чае совместно с этой одной причиной4.
Теперь мы достаточно разъяснили то грубое искажение способа исследования политических явлений, которое я назвал «химическим методом». Нам не было бы нужды так долго останавливаться на этом, если бы претензия авторитетно решать по литические вопросы проявлялась только у лиц, основательно изучивших какой-либо из высших отделов естественных наук. Но обыкновенно те, чьи рассуждения по поли тическим вопросам удовлетворяют их са мих и большее или меньшее количество их почитателей, ничего не знают о методах естественно-научных исследований, кроме немногих правил, которые они продолжа ют бессознательно повторять за Бэконом, совершенно не понимая того, что бэконовское представление о научном исследова нии уже сделало свое дело и что наука до стигла теперь более высокой ступени раз вития. Поэтому, вероятно, все-таки найдет ся немало лиц, для которых предыдущие замечания будут полезны. В наше время, когда даже для химии, при ее попытках изучения более сложных химических по следовательностей (имеющих место в жи вотном или хотя бы даже в растительном организме), стало необходимым сделаться дедуктивной наукой и когда она действи тельно стала ею, — нельзя думать, чтобы человек, обладающий научными навыками и следивший за общим развитием наших знаний о природе, подвергся искушению прилагать методы элементарной химии к изучению последовательностей, имеющих место в области наиболее сложных из всех существующих явлений.
Геометрический, или отвлеченный метод
§ 1. |
Рассмотренное в предыдущей главе |
кончив свое собственное научное воспи |
||
заблуждение встречается, как мы уже сказа |
тание) они представляют себе геометрию |
|||
ли, преимущественно у лиц, мало привыч |
типом всякой дедуктивной науки. |
|||
ных к научному исследованию: у практиче |
Среди различий между геометрией |
|||
ских политиков, скорее готовых ссылать |
(наукой о сосуществованиях, совершенно |
|||
ся на общие места философии для оправ |
не зависящих от законов последовательно |
|||
дания своей практики, чем искать руко |
сти явлений) и получившими дедуктивный |
|||
водства для этой практики в философских |
характер физическими науками о причин |
|||
принципах, а также у людей недостаточно |
ной связи одним из наиболее заметных |
|||
образованных, которые, не зная, что для |
представляется следующее: в геометрии нет |
|||
построения основательной теории нужны |
места для того, с чем мы постоянно встре |
|||
тщательный подбор и старательное срав |
чаемся в механике и в ее приложениях, — |
|||
нение случаев, пытаются создать таковую |
для столкновения сил, для противодействия |
|||
на основании немногих, случайно подме |
причин друг другу или видоизменения их |
|||
ченных совпадений. |
|
друг другом. В механике мы то и дело на |
||
Напротив, тот ошибочный метод, о ко |
ходим, что две или более движущие силы |
|||
тором мы будем говорить сейчас, свой |
производят не движение, а покой, или если |
|||
ствен людям мыслящим и преданным нау |
и движение, то в направлении, отличном |
|||
ке. Он мог прийти в голову лишь тем, кто |
от того, по какому оно пошло бы под вли |
|||
уже освоился до известной степени с сущ |
янием каждой из этих сил в отдельности. |
|||
ностью научных изысканий. Сознавая не |
Правда, совокупное действие сил, действу |
|||
возможность узнать истину относительно |
ющих одновременно, будет как раз таково, |
|||
столь сложных последовательностей, како |
как если бы они действовали друг после |
|||
вы последовательности общественных яв |
друга или попеременно, в чем и состоит |
|||
лений, при помощи случайных наблюде |
отличие механических законов от хими |
|||
ний или прямых экспериментов, эти лю |
ческих. Но во всяком случае, здесь след |
|||
ди обращаются к более простым законам, |
ствия, будут ли они произведены последо |
|||
непосредственно действующим в этих яв |
вательным или одновременным действи |
|||
лениях и представляющим собой не что |
ем сил, вполне или отчасти уничтожают |
|||
иное, |
как законы |
природы участвующих |
друг друга: то, что одна сила производит, |
|
в этих общественных явлениях людей. Эти |
другая частью или вполне разрушает. Ина |
|||
мыслители видят (чего не видят привер |
че обстоит дело в геометрии. Следствие, |
|||
женцы химического, или эксперименталь |
вытекающее из одного принципа геомет |
|||
ного метода), что наука об обществе необ |
рии, не заключает в себе ничего, что про |
|||
ходимо должна быть дедуктивной. Но они |
тиворечило бы следствию, вытекающему |
|||
бессознательно уподобляют дедуктивную |
из другого ее принципа. То, истинность |
|||
науку об обществе скорее геометрии, чем |
чего доказана одной геометрической тео |
|||
астрономии и физике, — иногда вслед |
ремой и что было бы истинным и в том |
|||
ствие |
недостаточной |
внимательности к |
случае, если бы не существовало никаких |
|
особой природе |
общественных явлений, |
других геометрических принципов, не мо |
||
а часто и потому, |
что |
(слишком рано за |
жет измениться, не может утратить своей |
истинности под влиянием какого бы то ни было другого геометрического прин ципа. То, истинность чего доказана одна жды, истинно во всех случаях, какое бы мы ни сделали предположение относительно всякого другого предмета.
И вот подобное же представление об разовалось, по-видимому, и о социальной науке у прежних писателей, пытавшихся разрабатывать ее при помощи дедуктив ного метода. Механика, как наука, была бы очень похожа на геометрию, если бы дви жение вызывалось всегда одной силой и никогда — столкновением сил. А именно это предполагает, по-видимому, геометри ческая теория общества по отношению к общественным явлениям: согласно ей, каж дое из этих явлений всегда определяется только одной силой, одним и особым свой ством человеческой природы.
Теперь мы уже настолько подвинулись вперед, что нам нет нужды доказывать или разъяснять, что истинный характер обще ственных явлений не таков. Среди этих, наиболее сложных и потому наиболее из менчивых, явлений нет ни одного, которое не находилось бы под влиянием бесчис ленного количества сил, которое не зави село бы от соединения весьма многих при чин. Поэтому нам надо доказывать не то, что рассматриваемое воззрение ошибоч но, а то, что в эту ошибку действительно впадали: что столь неправильное представ ление о происхождении общественных яв лений действительно имело защитников.
§ 2. Здесь мы должны оставить без рас смотрения один многочисленный разряд мыслителей, изучавших общественные фак ты геометрическим (т. е. не допускающим видоизменения одного закона другим) ме тодом: а именно, тех, у кого это заблуж дение усложняется и обусловливается дру гой основной ошибкой, которой мы уже несколько раз касались и о которой нам еще придется сказать в конце сочинения. Я говорю о тех, кто выводит политиче ские заключения не из законов природы, не из действительных или воображаемых последовательностей явлений, а из неиз менных практических правил. Таковы, на
пример, все, кто основывает свою полити ческую теорию на так называемом «отвле ченном праве», т. е. на всеобщих предпи саниях (мы уже отмечали фантастический характер этой претензии). Таковы же и те, которые делают предположение об обще ственном договоре или о каком-либо иного рода первоначальном обязательстве, при меняя его затем к отдельным случаям пу тем простого истолкования. У всех них основой заблуждения является стремление оперировать с искусством так, как опери руют с наукой, — стремление получить де дуктивное искусство (неосновательность этой попытки будет показана в одной из следующих глав). Здесь же за пояснением геометрической теории удобнее обратить ся к тем мыслителям, которые избегли этой дополнительной ошибки и в этом отно шении придерживаются более правильных понятий о природе политических исследо ваний.
Прежде всего мы можем указать на мыслителей, ставящих основной посылкой своей политической философии положе ние, что управление основано на стра хе, что боязнь друг друга есть единствен ное побуждение, приведшее некогда людей в общественное состояние и до сих пор держащее их в нем. Некоторые из преж них исследователей, особенно Гоббс, пря мо принимали это положение за основа ние своего учения, пытаясь построить на нем всю политическую философию. Прав да, Гоббс нашел этот один принцип не достаточным для разработки всего свое го предмета и был вынужден дополнить его двойным софизмом первоначального договора. Я называю этот договор «двой ным софизмом», потому что, во-первых, в
этой теории |
вымысел выдается за факт, |
а во-вторых, |
потому что здесь за осно |
ву теории берется практический принцип или правило (а это есть petitio principii). В самом деле (как мы заметили, говоря об этом заблуждении), всякое правило по ведения, даже если оно столь же обяза тельно, как соблюдение обещания, должно основываться на теории вопроса, так что, следовательно, теория эта не может сама на нем основываться.
§ 3. |
Минуя менее важные случаи, я сразу |
группы или массы их (нации, аристокра |
перейду к наиболее замечательному из со |
тии, представительного собрания). Меэвду |
|
временных применений геометрического |
тем все, что истинно относительно значи |
|
метода в политике; оно исходит от лиц, |
тельного большинства людей, можно без |
|
прекрасно сознающих разницу между на |
большой ошибки признать истинным и от |
|
укой и искусством, понимающих, что пра |
носительно любого ряда лиц, рассматри |
|
вила поведения должны следовать за уста |
ваемых как одно целое, или относитель |
|
новлением законов природы, а не преду |
но любого собрания лиц, в котором дей |
|
преждать эти последние, и что именно тео |
ствие большинства становится действием |
|
ретические законы, а не практические пра |
их всех. Поэтому, хотя рассматриваемому |
|
вила составляют настоящее поприще для |
положению дают иногда без нущ ы пара |
|
приложения дедуктивного метода. Я имею |
доксальное выражение, тем не менее вы |
|
в виду «философию интереса», выставлен |
водимые из него следствия состоятельны |
|
ную школой Бэнтама. |
лишь в той мере, в какой они оправдыва |
|
|
Те глубокие и оригинальные мысли |
ются следующим более узким положени |
тели, которых обыкновенно разумеют под |
ем: всякий ряд лиц, а также большинство |
|
названием «школы Бэнтама», основывали |
всякой группы лиц, в целом своего пове |
|
свою общую теорию управления на од |
дения, руководствуются своими личными |
|
ной широкой посылке: что действия людей |
(personal) интересами. Мы должны предо |
|
всегда определяются их интересами. Надо |
ставить бэнтамовой школе право на такое, |
|
заметить, что в этом выражении заключа |
более рациональное выражение их основ |
|
ется двусмысленность: в самом деле, так |
ного принципа, к тому же вполне соглас |
|
как те же самые философы, в особенно |
ное с теми объяснениями, какие ее пред |
|
сти Бэнтам, придавали название «интере |
ставители сами дают этому принципу, ко |
|
са» всему, что нравится известному лицу, то |
гда им приходится его защищать. |
|
можно было бы подумать, что смысл при |
Теория приходит далее к совершенно |
|
веденного положения лишь тот, что дей |
правильному заключению, что, если дей |
|
ствия людей всегда определяются их жела |
ствия людей определяются в общем их эго |
|
ниями. Но взятое в таком смысле, положе |
истическими (selfish) интересами, то к вы |
|
ние это не могло бы оправдать ни одного |
годе управляемых ведет деятельность толь |
|
из тех следствий, какие выводили из не |
ко таких правителей, чьи эгоистические |
|
го рассматриваемые писатели, так что под |
интересы согласуются с этой выгодой. |
|
словом «интерес» в их политических рас |
Сюда надо прибавить еще следующее тре |
|
суждениях надо (как они и сами объясня |
тье положение: ни у одного правителя его |
|
ют в подобных случаях) понимать то, что |
эгоистические интересы не тождественны |
|
обыкновенно называется «частным» (pri |
с интересами управляемых, если такая тож |
|
vate) или «мирским» (worldly) \ интересом. |
дественность не установлена ответствен |
|
|
Если теперь принять рассматриваемое |
ностью, т. е. зависимостью правителя от |
учение в этом смысле, то сразу же, in lim |
воли управляемых. Иными словами (и в |
|
ine, представляется возражение, которое |
этом — конечный вывод всей теории), же |
|
могло бы показаться для него роковым: |
лание удержать свою власть и боязнь по |
|
а именно, что столь широкое положение |
терять ее, а также все, что отсюда вытека |
|
далеко не есть всеобщая истина. Люди не во |
ет, являются единственными побуждения |
|
всех своих действиях руководятся своими |
ми, на основании которых можно ожидать |
|
личными (worldly) интересами. Но это воз |
со стороны правителей поведения, соглас |
|
ражение вовсе не так уж убедительно, как |
ного с общим интересом. |
|
оно кажется с первого взгляда: в политике |
Таким образом, мы имеем здесь основ |
|
нам приходится иметь дело по большей ча |
ную теорему политической науки, состоя |
|
сти с поведением не отдельных лиц, а ли |
щую из трех силлогизмов и зависящую, |
|
бо последовательного ряда лиц (напри |
главным образом, от двух общих посылок, |
|
мер, |
ряда правителей), либо какой-нибудь |
в каждой из которых известное следствие |
рассматривается как определяемое толь |
влияние других, менее общих причин. Хо |
ко одной причиной, а не совокупностью |
тя таким образом личные (private) интере |
нескольких причин. Одна из этих посы |
сы самих правителей или правящего клас |
лок говорит, что действия не выдающихся |
са представляют весьма могущественную |
над средним уровнем правителей опреде |
силу, постоянно действующую и оказыва |
ляются исключительно их эгоистическими |
ющую самое глубокое влияние на их пове |
интересами; другая — что сознание пра |
дение, тем не менее значительная часть |
вителями тождественности их интересов |
их действий ни в каком случае не мо |
с интересами управляемых обусловливает |
жет найти себе объяснения в этом личном |
ся и может обусловливаться только одной |
интересе. И даже на отдельные хорошие |
причиной — их ответственностью перед |
или дурные акты их управления некото |
управляемыми. |
рое и немалое влияние оказывают такие |
Однако ни одно из этих положений ни |
побуждения, которые было бы совершен |
коим образом нельзя признать истинным; |
но неправильно включать в понятие эгои |
особенно далеко от истины последнее. |
стического интереса (self-interest)2. |
Неверно, что действия даже средних |
Обращаясь теперь к другому положе |
правителей всецело (или хотя бы прибли |
нию (что одна только ответственность пе |
зительно всецело) определяются их лич |
ред управляемыми может обусловливать |
ным (personal) интересом (или даже их по |
в правителях сознание тождественности |
ниманием своих личных интересов). Я не |
их интересов с интересами общества), мы |
говорю уже о влиянии чувства долга или |
найдем, что его еще менее первого мож |
филантропических стремлений — о моти |
но допустить, в качестве всеобщей истины. |
вах, на которые в общем никогда нельзя |
Я говорю не о полной тождественности |
полагаться (хотя в некоторой степени — |
интересов, которая представляется неосу |
за исключением стран или периодов силь |
ществимой фантазией и которой, конечно, |
ного нравственного упадка — они влия |
не может дать ответственность перед на |
ют почти на всех правителей, а на не |
родом. Я говорю о тождественности в су |
которых даже и весьма сильно). Я настаи |
щественном, а это существенное различ |
ваю лишь на том, что истинно относитель |
но в различных местах и в разные эпохи. |
но всех правителей: а именно, что харак |
Во многих случаях главнейший из личных |
тер и образ их деятельности (независимо |
(personal) интересов правителей — упроче |
от личного расчета) в значительной сте |
ние их власти — заставлял их делать имен |
пени определяются привычными чувство |
но то, что больше всего соответствовало |
ваниями и стремлениями, общепринятым |
также и интересам общества. Так, подавле |
образом мыслей и действий того обще |
ние анархии и сопротивления закону, пол |
ства, членами которого эти правители со |
ное подчинение авторитету центрального |
стоят, а также стремлениями, привычками |
правительства было при том обществен |
и образом мыслей, характеризующими тот |
ном строе, какой существовал в Европе |
класс этого общества, к которому они сами |
в Средние века3, одним из насущнейших |
принадлежат. И ни один человек не пой |
интересов и народа, и в то же время пра |
мет и не будет в состоянии объяснить себе |
вителей, просто как таковых; и если бы |
их поведения, если он не примет в расчет |
последние были ответственны, то это от |
всех этих обстоятельств. Далее, правители |
нюдь не заставило бы их сильнее стре |
находятся также под сильным влиянием |
миться к цели: напротив, это могло бы |
со стороны правил и традиций, унасле |
многими путями повлиять в смысле ослаб |
дованных ими от предшествовавших им |
ления этих побуждений. В течение боль |
правителей, — правил и традиций, сохра |
шей части царствования королевы Елиза |
няющих, как показал опыт, свое влияние |
веты и многих других монархов, имена ко |
в течение долгого времени, даже в против |
торых можно бы привести, сознание тож |
ность личным интересам правителей на |
дества интересов у правителя и большин |
стоящего момента. Я оставляю в стороне |
ства народа было, вероятно, сильнее, чем |
оно обыкновенно бывает у ответственных правительств: что было всего ближе серд цу народа, все это было близко и сердцу монарха. Кто — Петр ли Великий, или те грубые дикари, которых он начал цивили зовать, — действительно стремился к тому, что было согласно с истинными интереса ми этих дикарей4.
Я не хочу устанавливать здесь никакого учения об управлении и не призван опре делять относительную важность тех обстоя тельств, которые эта геометрическая школа политиков исключила из своей системы, и тех, которые она в нее ввела. Мое дело только показать, что метод этих политиков был ненаучен; но я вовсе не хочу измерять величину ошибки, заключающейся в тех вы водах, которые они действительно делали.
Однако будет только справедливо по отношению к этим политикам, если мы от метим, что их ошибка касалась не столько сущности, сколько формы: они напрасно выражали в систематическом виде и при давали форму научной разработки важ ного философского вопроса тому, что в действительности было просто лишь зло бой дня. Хотя действия правителей отнюдь не всецело определяются их эгоистически ми интересами, тем не менее конститу ционные ограничения нужны, в качестве гарантий, главным образом, именно про тив этих эгоистических (selfish) интересов; по этой именно причине в Англии и в других государствах современной Европы нельзя никоим образом обойтись без та ких ограничений. Справедливо также и то, что в этих государствах ответственность перед управляемыми есть в настоящее вре мя единственное практически пригодное средство для того, чтобы вызвать созна ние тождественности интересов в таких случаях и по таким вопросам, когда это сознание не отличается достаточной си лой само по себе. Я ничего не имею ска зать против всех этих соображений и про тив тех доводов, которые в них можно по черпнуть в пользу мероприятий, имеющих целью исправление нашей представитель ной системы; я должен только выразить свое сожаление по поводу того, что не значительную (хотя и в высшей степени
важную) часть политической философии, оказавшуюся необходимой для непосред ственной цели — поддержки парламент ской реформы, столь замечательные мыс лители выдавали за полную теорию по данному вопросу.
Нельзя думать (да это и фактически неверно), будто названные философы ви дели в немногочисленных посылках сво ей теории все, что нужно для объяснения общественных явлений или для руковод ства при выборе форм правления, а также законодательных и административных ме роприятий. Для такого заблуждения они были слишком высоко образованы, обла дали слишком широким умом, а некото рые из них — слишком здравым и практи ческим складом. Свой принцип они мог ли прилагать и действительно прилагали лишь с бесчисленными оговорками. Но де ло в том, что здесь нужны были не оговор ки. Мало надежды исправить путем над строек теорию, у которой нет достаточно широких оснований. Не по-философски поступает тот, кто строит науку, пользуясь лишь немногими из тех фактов, которы ми определяются ее явления, и предостав ляя остальное практической рутине или проницательности догадок. Мы либо во все не должны претендовать на научность, либо должны одинаково изучать все опре деляющие факторы и стараться, насколь ко это возможно, все их включить в об ласть данной науки. Иначе мы непременно уделим слишком большое внимание тем из них, которые принимает в расчет на ша теория, и в то же время неправильно оценим остальные — по всей вероятности, уменьшим их истинное значение. Жела тельно, чтобы дедукции наши основыва лись на всей совокупности (а не на части только) действующих тут законов приро ды; это желательно даже и в том случае, если не принятые в соображение законы столь маловажны в сравнении с остальны ми, что для большинства целей и в боль шинстве случаев их можно было бы оста вить без внимания. Но в области социаль ной науки совершенно не имеет места да же и это последнее предположение. Обще ственные явления в своих существенных
чертах зависят не исключительно от одно го какого-либо фактора или закона челове ческой природы (испытывая лишь незна чительные видоизменения под влиянием других факторов или законов): все свой ства человеческой природы влияют на эти явления, и среди этих свойств нет ни одно го, которое влияло бы на них лишь в не значительной степени, — нет ни одного, которое, будучи устранено или подверг шись значительному изменению, не затро нуло бы существенным образом всего об щественного строя и не внесло бы боль шей или меньшей перемены в ход всех общественных явлений.
Теория, которой касались предыдущие замечания, в настоящее время является — по крайней мере, в нашей стране — глав ным представителем того, что я назвал
«геометрическим методом» рассуждения в социальной науке; по этой-то причине и мы остановились на ней дольше, чем сколь ко можно было бы требовать от сочи нения, подобного настоящему. Достаточ но разъяснив теперь два ошибочные мето да, мы без дальнейших предисловий пе рейдем к методу правильному, который, как и метод более сложных физических наук, состоит из дедукций; только дедукция совершается здесь на основании многих, а не одной или весьма немногих первона чальных посылок: каждое следствие рас сматривается (как это и есть в действи тельности) как совокупный результат мно гих причин, действующих через посред ство иногда тех же самых, иногда различ ных психических факторов, или законов человеческой природы.