Лекции и задания УрГЮА / История(ИГПЗС и ИОГП) / Фойницкий, Курс уголовного права / 290-467 Глава II Система уголовных судов

463

разрешении этой задачи получится возможность дать соответст­вующее положение судебным следователям, сблизить порядки производства следствия предварительного и судебного, обеспе­чив этими мерами твердую постановку начальных шагов судеб­ного исследования, от которых столь часто, если не всегда, за­висит окончательный успех правосудия.

Затем остальные члены судебной системы, как она выли­лась в уставах 20 ноября, представляли стройное целое, глубо­ко обдуманное, и по отношению к ним могли возникать вопро­сы лишь о детальных улучшениях, выясненных накопившимся опытом, а частью даже намеченных при самом составлении уставов. Так, для мировых судей был тогда еще намечен вопрос о продолжении срока их выборной службы, а жизнью выдви­гались вопросы о постепенной замене выборов назначением, о большем сближеюш мировых установлений с общими, об уста­новлении более действенного надзора за ними и др. Что же ка-сдется системы общих судебных мест, то здесь при составле­нии уставов намечены, главным образом, вопросы о наказе и кандидатуре на судебные должности, а практика наиболее настоятельно останавливалась на институте присяжных засе­дателей и суде кассационном. При всей их важности они не требуют коренной ломки уставов и частью получили уже разрешение.

Позднейшими узаконениями, дополнившими и изменивши­ми судебные уставы, намечены две группы дальнейших вопро­сов для работы законодательной. Во-первых, вопросы об объе­динении изданных законов, оказавшихся разноречивыми как между собой, так и с первоначальным текстом уставов, что имело в результате крайнюю пестроту судебной системы и су­дебных порядков не только в разных местностях, но даже в одних и тех же округах империи; „эта пестрота дошла до такой степени, что, например, в сравнительно небольшом районе округа Петербургской судебной палаты действует 8 различных порядков отправления суда"¹. Во-вторых, вопросы собственно реформенного свойства, ответами на которые должно было определиться само содержание изменений, намеченных как до­полнительными к уставам узаконениями, так равным образом указаниями опыта и судебной практики, и которые распадались на вопросы устройства судебных установлений, внешнего и внутреннего, и вопросы судопроизводства в узком смысле.

Комиссия 1894—1899гг. обратила тщательное вгошание ш следственную часть судебной системы Но решения, в этой об­ласти ею предложенные, как мы видели (см. выше, §135), от­нюдь нельзя признать удачными, и причина лежит в том, что комиссия не обратила внимания на несомненный численный

¹ ЖМЮ. 1894—1895. № 1. С.30.

464

недостаток нашей прокуратуры и не сделала попытки обратить­ся к институту обвинителей, создав на местах мелких предста­вителей обвинения; потому ей пришлось частью расширить участие полиции в предварительном производстве, частью по­заботиться о создании мелких местных судей для следственного дела. Понятна, однако, большая разница между учреждением мелких обвинителей или мелких судей. Руководящая идея су­дейской организации — равенство всех членов ее, между тем в организации обвинительной вполне применимо начало под­чиненности. Притом следственная деятельность по самой природе своей есть дело сторон, а не суда; участие в ней по­следнего допустимо настолько лишь, насколько требуется решение определенного и точного требования, предъявляе­мого стороной.

Затем следовали вопросы внешней и внутренней организа­ции судебных установлений. В отношении построения их ко­миссия прежде всего должна была встретиться с судебно-адми-нистративными установлениями, созданными законом 1889г.; единственным решением этого вопроса, единственно удовлетво­ряющим нужды правосудия и достоинство суда, было бы, ко­нечно, восстановление юрисдикции органов судебных и совер­шенное упразднение судебной власти органов администра­тивных; если бы соглашение в этом смысле между ведомствами юстиции и внутренних дел не было достигнуто, то возможна была лишь отсрочка дальнейшего пересмотра. К сожалению, комиссия крайне робко отнеслась к этому вопросу и оставила нетронутым все созданное законами 1889г. Мало того, она сде­лала дальнейший шаг в их сторону, разрушив созданное уста­вами расчленение юстиции на местную и общую и склонившись к чисто внешнему единству судебного построения по француз­скому типу; впрочем, и эту мысль она не выдержала до конца, сохранив кроме окружных судов апелляционную инстанцию из местных судей на съездовом начале.

Несомненную заслугу комргссии составляет значительное распространение ею института присяжных заседателей, но при­нятие ею единоличного председателя — судьи мало обосновано. Упразднение юрисдикции палат с участием сословных предста­вителей также должно быть записано в кредит комиссии; но опять-таки она заменяется институтом еще не испытанным и спорным в лице так называемых присяжных заседателей особо­го состава, а принимаемая комиссией система составления спи­сков присяжных заседателей, по которой лица высшего ценза записываются в списки особого состава, должна будет повести к понижению и без того невысокого среднего ценза для списков общего состава. Чтобы покончить с внешней организацией су­дебных установлений, напомним и неудачное присоединение комиссии к расчленению кассационного суда.

465

Робость, проявленная комиссией по отношению к новелле 1889г., замечается и относительно весьма важной для судебно­го ведомства новеллы 1885г. Не был даже задан вопрос о не­обходимости ее в будущем, она принимается целиком и на поч­ве ее создаются дальнейшие положения, крайне тягостные для судебного ведомства. Идея судейской несменяемости еще более тускнеет, и служебное положение судей перестает отличаться от положения прочих должностных лиц; в основание того и другого принимается принцип государственного удобства.

Проявляя такую робость по отношению к судебным новел­лам, комиссия обнаруживает значительную решительность в отрицании коренных начал, положенных составителями уста­вов в основание учреждения судебных установлений. Они не­редко отвергаются с кабинетной прямолинейностью во имя чис­то отвлеченных рассуждений. Таково упразднение ею расчле­нения судебных установлений на местные и общие вместе с отменой идеи возможного уравнения низших и высших судей, легшей в основание этой меры по мысли составителей уставов 20 ноября. Таково также крайне отрицательное отношение ко­миссии к институту мировых судей с решительным изгнанием са­мого их названия, о чем нельзя не пожалеть. Сюда же следует от­нести крайне прямолинейное проведение комиссией начала пра­вительственного назначения судей и совершенную отмену выбор­ного порядка, причем комиссия даже не остановилась на тех ценных заслугах, которые благодаря, выборному порядку оказали судебному делу столицы и крупные города. Местный суд здесь ни­когда не мог бы стать на достигнутую им высоту при порядке назна­чения.

В отношении собственно судопроизводства комиссия, стоя на началах уставов, предположила дальнейшее их развитие. Здесь работа ее стоит в органической связи с заложенным уста­вами¹. Но в отношении к организационным вопросам с ее сто­роны было бы желательно признание в большей степени устой­чивости учреждений, столь важной для прочности правового

¹ ЖМЮ. 1894—1895. № 1. С.27 и ел.: „Общие черты, оставшиеся неизменными среди развития и движения судебной жизни во всех ее пе­ременчивых фазисах, оттенках и явлениях, совпадают с теми основными началами судоустройства и судопроизводства, которые уцелели при все­возможных переменах и тем доказали свою жизнеспособность и практи­ческую пригодность... В отношении таких начал почти нет принципиаль­ного спора даже между противниками и сторонниками реформы 1864 г. ... Очевидно, указанные начала... составляют необходимую принадлеж­ность всякого правомерного суда, каковы бы ни были особенности или подробности его устройства". К этим началам отнесены провозглашенные судебными уставами устность, гласность и состязательность процесса, „государственность суда, свободная оценка доказательств, институт про­куратуры, участие в суде общественного элемента, судебное ограждение законных прав личности и близость суда к населению.

466

строя, и более глубокое проникновение началами основного нашего процессуального законодательства, как оно вылилось в памятниках 20 ноября^].