Yanin_V_L_Novgorodskie_posadniki

6.Печати с изображением апостола Петра

Ë.с. Изображение апостола Петра в полный рост; правая рука в благословля ющем жесте, в левой ключи.

По сторонам:

Вокруг ободок.

О. с. Надпись в пять строк:

Вокруг ободок. 4 экземпляра

1.Ä. — 18—20 мм. М. н. — Старая Ладога, 1912 г. Хр. — Отдел нумизматики Эрмитажа, ¹ 65. Изд. — АПДР. Т. 1. С. 192, ¹ 129-1.

2.Д. — 21 мм. М. н. — Новгород, Городище, 1964 г. Хр. — не разыскана. Изд. — АПДР. Т. 1. С. 192, ¹ 129-2.

3.Обломок. М. н. — Новгород, Городище, 1968 г. Хр. — Новгородский музей, ¹ 25290-58. Èçä. — ÀÏÄÐ. Ò. 1. Ñ. 234, ¹ 129-3.

4.Д. — 20 мм (обл.). М. н. — Новгород, Городище, 1998 г. Хр. — частная коллекция (Новгород). Изд. — ННЗ. Вып. 14. С. 290, ¹ 129-4.

7.Печать с изображением св. Иоанна Предтечи

Ë.с. Изображение св. Иоанна Предтечи в полный рост; правая рука в благословляющем жесте, в левой свиток и крест.

По сторонам:

О. с. Надпись в пять строк:

Вокруг точечный ободок. 2 экземпляра

1.Ä. — 20—25 мм. М. н. — Новгород, 1951 г., раскопки на Неревском конце, пл. 22, кв. 12, ярус 17. Хр. — Отдел нумизматики ГИМ, ¹ 24. Изд. — АПДР.

Ò.1. Ñ. 192, ¹ 130.

2.Ä. — 23—26 мм. М. н. — Передольский погост (Новгородская обл.), конец 1990-х гг. Хр. — частная коллекция (СПб.). Изд. — Алексашин С. С., Белецкий С. В. Сфрагические памятники Передольского погоста // Ладога и ее соседи в эпоху средневековья. СПб., 2002. С. 204—207.

8.Печати с изображением св. Иакова

Ë.с. Изображение св. Иакова в

полный рост в святительских ризах. По сторонам:

Вокруг точечный ободок.

О. с. Надпись в пять строк:

Вокруг точечный ободок.

8 экземпляров

1.Ä. — 17—18 мм. М. н. — Новгород, 1915 г. Хр. — Отдел нумизматики Эрмитажа, ¹ 67. Изд. – АПДР. Т. 1. С. 192, ¹ 131-1.

2.Ä. — 19—21 мм. М. н. — Новгород, Городище, 1922 г. Хр. — Новгородский музей, ¹ 4086. Изд. — АПДР. Т. 1. С. 192, ¹ 131-2.

3.Д. — 18 мм. М. н. — Новгород, Городище, 1970 г. Хр. — Новгородский музей, ¹ 33656-16. Èçä. — ÀÏÄÐ. Ò. 3. Ñ. 128, ¹ 131-3.

4.Д. — 16 мм (обл.). М. н. — г. Городец Нижегородской обл., начало 1980-х гг. Хр. — частная коллекция. Изд. — АПДР. Т. 3. С. 128, ¹ 131-4.

5.Ä. — 16—18 мм. М. н. — Новгород, Городище, 1994 г. Хр. — частная коллекция (СПб). Изд. — АПДР. Т. 3. С. 128, ¹ 131-5.

6.Ä. — 16—19 мм. М. н. — с. Старая Рязань Спасского р-на Рязанской обл., 1995 г, раскопки на валу. Хр. — Рязанский музей. Изд. — АПДР. Т. 3. С. 128,

¹131-6.

7.Д. — 20 мм. М. н. — Белоозеро, 1997 г. Хр. — Институт археологии РАН. Изд. — ННЗ. Вып. 12. С. 3 44, ¹ 131-7.

8.Ä. — 21—24 мм. М. н. — Владимирская обл., Муромский р-н, селище у

ä.Совково, 2000 г. Хр. — частная коллекция (Москва). Изд. — ННЗ. Вып. 15. С. 184, ¹ 131-8.

Л. с. Изображение св. Иакова в полный рост. По сторонам:

О. с. Надпись в пять строк:

2 экземпляра

1.Д. — 20 мм. М. н. — Новгород, Городище, 1966 г. Хр. — Новгородский музей, ¹ 17732-23. Èçä. — ÀÏÄÐ. Ò. 1. Ñ. 192, ¹ 132.

2.Ä. — 18—19 мм. М. н. — г. Городец Нижегородской обл., 1970 г. Хр. — не сохранилась. Изд. — АПДР. Т. 3. С. 128, ¹ 132-2.

Таким образом, перед нами целая группа из 32 булл с именами Дмитрия, Константина, Бориса, Федора, Даниила, Петра, Ивана, Якова, княжеская принадлежность которых не подтверждается. О них мы уже знаем несколько весьма важных вещей. Во-первых, все эти буллы местом находки связываются с Новгородом. Во-вторых, дата рассматриваемых памятников не выходит за пределы первой половины XII в., так как все существующие аналогии датируются первой третью XII в. В-третьих, они должны принадлежать представителям высшей государственной администрации, поскольку и в XII в. число возможных владельцев булл резко ограничено.

Последовательно используя эти наблюдения, мы неизбежно придем к предположению о посаднической принадлежности тех печатей с русской благопожелательной формулой, которые не умещаются в рамках княжеской сфрагистики. Попытаемся проверить этот вывод, сопоставляя имена на печатях с именами новгородских посадников времени Всеволода Мстиславича.

1136—1137 Костянтин Микульчич

Иаков (8)

Феодор (с Димитрием) (4)

Мы видим, что загадочные имена этой группы печатей находят соответствие в именах посадников времени Всеволода. В правой колонке нашей таблички разместились все загадочные печати, за исключением булл с именами Иакова и Феодора (в сочетании с Димитрием). С другой стороны, в левой колонке имеются посадники, для которых в печатях и не могло найтись соответствия, поскольку эти посадники известны нам не под христианскими, а под мирскими именами. Каждый из них мог называться Яковом или Федором. Мы можем в предположительной форме приписать им определенные разновидности печа- тей, определив тем самым их христианские имена. Печать с надписью, призывающей благословение на имя Феодора, несет изображение двух святых — Феодора и Димитрия. Это редчайший в русской сфрагистике случай, когда на-

званные святые совмещены на одной стороне буллы. То, что один из этих святых оказался Феодором, указывает на патрональный характер всего изображения и позволяет заключить, что владельца печати звали Феодором Димитриевичем. Между тем отчество Дмитрович носил посадник Завид, которому мы и относим эту печать.

Печати с именем и изображением Иакова, представленные большим числом экземпляров (их 10) и двумя вариантами матриц, надежнее всего связать с именем Мирослава Гюрятинича, который не только дважды был новгородским посадником, но, как мы уже знаем, посадничал и в Пскове. То, что посадники новгородских пригородов в рассматриваемое время пользовались печатями с русской благожелательной формулой, очевидно: в 1978 г. в Новгороде на Городище была найдена булла с поясным изображением апостола Павла на одной стороне и пятистрочной надписью «Господи, помози рабу своему Павлу» на другой 144. Ладожский посадник Павел упомянут в Новгородской Первой летописи под 1116 г.

Пользуюсь случаем внести поправку в предложенную ранее атрибуцию. В свое время найденный еще в 1906 г. в Новгороде обломок печати с русской благопожелательной надписью и изображением архангела Михаила в полный рост был предположительно отнесен посаднику 1117 г. Добрыне 145. Находка в 1997 г. в Киевской обл. однотипной печати 146 позволила с большим основанием связать эту буллу с княжеской сфрагистикой и переатрибуировать ее смоленскому князю Ростиславу Мстиславичу.

Так, на мой взгляд, решается вопрос о принадлежности печатей с формулой «Господи, помози». Посадничья печать в Новгороде возникает как устойчивый сфрагистический тип в самом начале княжения Всеволода Мстиславича, т. е. непосредственно после заключения им ряда с новгородцами в 1117 г. Возникновение посадничьей печати в это время указывает на существенное преобразование посадничества и подтверждает нашу мысль о том, что в договоре 1117 г. действительно имелись особые условия, касающиеся взаимоотношений княжеской власти и посадничества. В самом деле, до 1117 г. посадничеству нового типа еще не принадлежит право утверждения документов. Ранняя печать Евстафия-Завида имела временный характер и сама необходимость в ней определялась обстоятельствами, имевшими временный характер. Однако печать Евстафия-Завида сообщает немаловажные сведения относительно схемы взаимоотношения посадника и князя при Мстиславе Владимировиче. Евстафий-

144Янин В. Л., Гайдуков П. Г. Актовые печати Древней Руси. Т. 3. С. 128, ¹ 132а.

145Янин В. Л. Актовые печати Древней Руси. Т. 1. С. 191, ¹ 123.

146Янин В. Л., Гайдуков П. Г. Древнерусские вислые печати, зарегистрированные в 1997 г. С. 343, ¹ 113а.

Завид, представляя перед князем интересы Новгорода, титуловался протопроедром, советником князя Мстислава, что позволяет говорить о посадничестве рубежа XI—XII вв. как о совещательном органе. Напротив, все печати посадников времени Всеволода не содержат каких-либо признаков подчиненности посадничества княжескому управлению. Тип посадничьей печати резко отли- чен от типа современной ей новгородской княжеской буллы. Само по себе возникновение постоянного института посадничьей печати говорит об отвоевании боярским органом заметной части государственной юрисдикции, безраздельно сосредоточенной до тех пор в руках княжеского управления.

Осмысливая тип посадничьей печати, еще раз обратим внимание на странность в оформлении уникальной буллы «князя Ивора». Бросается в глаза ее «гибридность». Подобно печати Евстафия-Завида, она отражает подчиненность Ивора Всеволоду Мстиславичу, поскольку на ней изображен патрональный сюжет Всеволода — Благовещение. Вместе с тем она оформлена по уже сложившемуся типу посадничьей печати, противостоящей также уже сложившемуся типу новгородской княжеской печати. Не свидетельствуют ли эти странности о перерыве в посадничестве. Очевидно, что в 1125 г. киевлянин Борис уже не был посадником, но заметное изобилие булл Ивора-Иоанна княжеского типа демонстрирует интенсивность их употребления в 1125 — начале 1127 гг. Может быть, в это время выдача документов от имени князя-младенца осуществлялась некой боярской коллегией, выполнявшей посадничьи функции?

Рассмотренный тип посадничьей печати существует на протяжении всего княжения Всеволода Мстиславича, Весьма интересны некоторые цифры. Выше мы насчитали 29 посадничьих булл 1117—1136 гг. Практически боярскую, а не княжескую юрисдикцию отражают еще 29 булл Ивора-Иоанна Всеволодовича княжеского типа и его же булла посадничьего типа. В сумме это составляет 59 печатей. Им противостоит 77 известных к настоящему времени булл Всеволода Мстиславича, что свидетельствует о сравнительно значительной интенсивности посадничества в осуществлении им государственной юрисдикции. Однако с изгнанием Всеволода в 1136 г. прекращает существование и описанный сфрагистический тип, причем на смену ему не приходит практи- чески какого-либо нового типа посадничьей печати. Если в 1117—1136 гг. княжеская печать в Новгороде сосуществует с посадничьей, то длительный последующий период является временем безраздельного господства в новгородской сфрагистике княжеской печати. С другой стороны, именно с этого времени княжеская печать деградирует на территории остальных русских областей, и расцвет княжеской сфрагистики в XII в. предстает чисто новгородским явлением. В руках новгородского князя сосредоточивается полнота исполнительной власти. Поскольку основой государственной деятельности теперь признается вечевое решение, посадничество превратилось в средство

контроля за княжеской деятельностью, а печать перестала быть регалией автократической власти. Добавим к этому, что исчезновение посадничьей печа- ти после 1136 г. свидетельствует о новом существенном разграничении юрисдикции между посадником и князем, которое в формуляре позднейших докончаний четко сформулировано: «А бес посадника ти, княже, суда не судити, ни волостии раздавати, ни грамот ти даяти» 147.

Âзаключение сфрагистического экскурса еще раз обратим внимание на одну печать, которая весьма красноречиво отражает новую роль посадника в государственном управлении между 1117 и 1136 гг. Замечательной особенностью новгородского экземпляра печати с надписью «Господи, помози рабу своему Дмитрию», которая отнесена ко времени посадничества Дмитра Завидича (1117—1118 гг.), является ее использование на другой более ранней печати. Остатки этой предшествующей печати хорошо видны на тех местах кружка, которые оказались не затронутыми новыми матрицами, поскольку эта более ранняя печать использовала заготовку, которая была массивнее заготовок, применявшихся в Новгороде при Всеволоде. Вторичное использование буллы возможно лишь при условии, что матрицами печати Дмитрия был переутвержден акт с уже привешенной к нему более ранней печатью. Печать, оторванная от акта, уже не может быть использована вторично, поскольку канал для продевания шнура в ней уничтожается при первом сдавливании.

Âэтой связи большой интерес представляет определение принадлежности первоначальной печати. Н. П. Лихачев отметил, что она принадлежит также к типу булл с русской благопожелательной надписью 148. Это наблюдение может быть значительно уточнено, так как остатки старого штемпеля вполне передают своеобразие размещения надписи по строкам, очертания букв и форму ободка. Теми же матрицами, что и уничтоженная при вторичном использовании кружка печать, оттиснуты буллы, несущие на себе изображение св. Василия и надпись «Господи, помози рабу своему Василию» 149. Эти буллы принадлежат киевскому князю Владимиру-Василию Мономаху. Иными словами, печатью посадника Дмитра Завидича переутвержден документ, снабженный до того печатью великого князя. Если учесть, что во время посадни- чества Дмитра Завидича документу с печатью Владимира Всеволодовича могло быть никак не больше четырех-пяти лет и что был жив сам великий князь, смысл переутверждения приобретает в известной степени символический и политический характер.

147Грамоты Великого Новгорода и Пскова. М.; Л., 1949 (далее — ГВНП). С. 9—10,

¹1; Ñ. 12, ¹ 3.

148Лихачев Н. П. Указ. соч. С. 113.

149Янин В. Л. Актовые печати Древней Руси. Т. 1. С. 187—188, ¹ 101.

ÊВОПРОСУ О ХРОНОЛОГИИ «УСТАВОВ ВСЕВОЛОДА»

Важнейшими памятниками новгородской истории, мимо которых не может пройти ни один исследователь политического строя Новгорода, являются две грамоты, авторство которых долгое время привычно приписывалось в той или иной степени князю Всеволоду Мстиславичу. Речь идет о так называемой Уставной грамоте князя Всеволода Мстиславича церкви Ивана Предтечи на Опоках, которую в дальнейшем мы будем для краткости называть «Рукописанием Всеволода», и о «Церковном уставе князя Всеволода».

Обоим документам, древнейшие сохранившиеся списки которых относятся к XV в., присущи бросающиеся в глаза анахронизмы, препятствующие прямому их использованию как целостных памятников эпохи. Вопрос об их составе и датировке остается дискуссионным. Крайние точки зрения противостоят друг другу следующим образом. А. А. Зимин, предпринявший специальное источниковедческое исследование «Рукописания», признавал этот документ, а вместе с ним и «Церковный устав Всеволода», целиком фальсифицированным в конце XIV в. «Весь памятник настолько пронизан чертами исторической действительности XIV — начала XV в., — пишет А. А. Зимин, — что говорить о подлинной грамоте кн. Всеволода, положенной в его основу, не приходится» 150. М. Н. Тихомиров, соглашаясь с А. А. Зиминым в том, что «Рукописание» дошло до нас не в первоначальном виде, считал, что переделки не существенны для понимания первоначальной версии подлинного «Устава Всеволода», и широко привлекал оба документа для характеристики обстановки 1130-х гг. 151

Рассмотрим обе точки зрения, сосредоточив внимание в первую очередь на «Рукописании Всеволода». Классифицируя списки «Рукописания», А. А. Зимин отме- чает существование двух редакций памятника, одна из которых представлена единственным текстом в Троицком списке Новгородской Первой летописи 152, а другая — тремя изводами (Житийным, Псковским и Археографическим), почти не отличающимися между собой и восходящими к Археографическому изводу, который сохранился в Комиссионом списке Новгородской Первой летописи 153. Сравнение текстов обеих редакций позволило А. А. Зимину говорить о несомненном

150Зимин А. А. Уставная грамота князя Всеволода Мстиславича // Академику

Á.Д. Грекову ко дню семидесятилетия: Сборник статей. М., 1952. С. 130.

151Тихомиров М. Н. Крестьянские и городские восстания на Руси. С. 181—188; Он же. Древнерусские города. С. 114—117.

152ÍÏË. Ñ. 558—560.

153Òàì æå. Ñ. 508—509.

предшествовании Троицкой редакции 154. Далее, исследуя «Рукописание» в связи

ñобщим составом тех юридических сборников, в которых сохранились Троицкая и Археографическая редакции «Рукописания», А. А. Зимин фиксирует бытование Троицкой, более ранней, редакции в 30-х гг. XV в., поскольку следующий за ней список князей в Троицкой летописи заканчивается именем Юрия Дмитриевича (1433—1434 гг.), а возникновение Археографической редакции, хотя она и сохранилась в составе юридического сборника начала 1420-х гг., в отдельных частях поновленного в 1430-х гг., относит к более позднему времени, связывая ее

ñпротографом Археографического списка Новгородской Первой летописи 155. Изложенное построение нельзя признать безупречным. Оно вполне допуска-

ет иное решение вопроса о времени происхождения второй редакции «Рукописания». Нахождение ее в составе сборника, который практически не редактировался после 1423 г., говорит скорее о том, что вторая редакция уже существовала к концу первой четверти XV в. и бытовала в дальнейшем в Новгороде рядом с более ранним Троицким вариантом. Связывая составление второй редакции «Рукописания» с потребностями изменившейся обстановки, следовало бы охарактеризовать различия обеих редакций с точки зрения этой предполагаемой связи.

Сравнение Троицкой и Археографической редакций «Рукописания» показывает, что текст в обоих случаях совпадает детально, различаясь лишь незна- чительными отменами орфографического и стилистического характера. Только два места при составлении Археографической редакции подверглись более существенной редакторской правке:

154Зимин А. А. Указ. соч. С. 127.

155Òàì æå. Ñ. 125—128.

купецъ в Руси, на память княземъ великымъ дедомъ моимъ и прадедомъ имати с купець тая старина и в векы: съ тверского гостя, и с новгородцкого, и с бежицкого, и з деревьского, и съ всего Помостья. А буевище Петрятино дворище…

Сопоставление редакций позволило отметить несколько существенных отличий. Во-первых, Археографическая редакция не упоминает торгового суда. А. А. Зимин, ссылаясь на М. Н. Тихомирова, признает такое обстоятельство показателем позднейшего происхождения этой редакции 156. Однако М. Н. Тихомиров отмеченную особенность второй редакции объяснял ее исключительно поздним происхождением, датируя ее временем, когда торговый суд был ликвидирован с потерей новгородской самостоятельности. Невозможность такого решения была разъяснена самим А. А. Зиминым, отметившим, что Археографический список относится еще ко времени независимости 157. Следовательно, пропуск упоминания о торговом суде в Археографической редакции случа- ен и не может лечь в основу хронологических наблюдений.

Во-вторых, в Археографической редакции упоминаются некоторые термины, не употребимые в первой редакции. Имею в виду упоминание рубля и кня-

156Зимин А. А. Указ. соч. С. 127.

157Там же. С. 127, примеч. 32.

жеских наместников. Оба этих термина действительно отражают сравнительно поздние явления, но не могут быть использованы для каких-либо узких датировок в рамках XV в. Рубль становится основой новгородского денежного счета уже в первой половине XIV в. Тогда же окончательно складывается и институт княжеских наместников. Отметим, что употребление во второй редакции термина «рубль» не вызвано намерением редактора обновить денежную терминологию документа: в остальных его частях она остается неизменной.

Третьей важной особенностью Археографической редакции является фиксирование иного, нежели в первой редакции, порядка участия в расходах по организации престольного праздника в Иваньском соборе. Если, согласно Троицкой редакции, первоначально все расходы ложились на купеческую организацию («старосты купецкие и купцы»), то теперь в них принимают обязательное участие княжеские наместники и тиуны. Я не могу согласиться с М. Н. Тихомировым, который полагал, что дары назначаются наместникам, а не получаются с них, и использовал это предположение как аргумент в пользу позднейшего происхождения второй редакции после потери Новгородом самостоятельности 158. Документ последовательно оперирует терминами «взяти» и «дати» и включает в число берущих владыку, юрьевского архимандрита и антониевского игумена, а в число дающих — княжеских наместников и тиуна. Рассмотренная особенность позволяет утверждать, что вторая редакция возникла в результате существенных успехов антикняжеской борьбы в Новгороде, но и это обстоятельство не дает точного хронологического указания. О подобных успехах можно говорить и в связи с событиями XV в., и в связи с событиями XIV в.

Наконец, четвертая существенная особенность Археографической редакции заключается в отмене того места первой редакции, в котором говорится о доходах с тверского, новгородского, бежецкого, деревского гостя и с Помостья. Как кажется, эта отмена не имеет принципиального характера, поскольку в указанном месте фактически повторяется уже изложенное в «Рукописании» условие о доходах с низовского и новгородского гостя.

Таким образом, признавая Археографическую редакцию позднейшей сравнительно с Троицкой, мы можем датировать ее только в весьма широких хронологических рамках XIV — первой четверти XV в.

Более важен для нас вопрос о времени составления первоначальной — Троицкой — редакции. Как уже отмечено, А. А. Зимин датирует ее концом XIV в., ставя ее возникновение в связь с антимосковской реформой суда в Новгороде в 1385 г. Рассмотрим его аргументы в пользу этой даты. Всеволод Мстиславич в «Рукописании» называется великим князем, хотя он никогда в жизни не занимал великого стола. Этот анахронизм А. А. Зимин убедительно

158 Тихомиров М. Н. Древнерусские города. С. 114.